Места нет...

Вовчик решил завоевать Баззи. Отчего это так, он не знал, как не знают звезды, почему они светят. Но если бы наблюдатель, хорошо знавший нашего героя, был рядом, приметил бы он маленькие, но показательные изменения в нем. До недавнего времени Вовчик прохладно относился к своему туалету: теперь же чистка зубов, тщательное бритье и ежедневное мытье головы и ног приносили странное удовольствие, будто бы это кто-то другой, невидимый, делает для него все эти привычные процедуры. Вовчик жил иначе. Все плодовые соки его сгустились и налились: ум обнимал забытые величины, правильно соотносил их, подспудные знания обрели матовый блеск, словно бы их женской заботливой рукой отмыли, придав им чистый и единственный смысл – смысл любви. Больное тело вдруг ожило, зателепалось: ему хотелось больше плавать и дальше ходить. Давно ли, кажется, Вовчик лежал целыми днями и думал о том, что жизнь поблекла, ушла от него, как ушла Смирнова, резко, несправедливо и жестоко. Давно ли и он, Вовчик, хотел все прекратить, уклониться, сочинял смертные записки и разумные способы бесстрашия к небытию. Но в отличие от всего остального, сочиненного в уме, записки эти выходили то слишком вычурными, с длиннейшими тургеневскими оборотами, то слишком киношными, со множеством сленговых слов. И вот все изменилось: мир заиграл красками, стал веселым и восторженным.
Как завоевать Баззи, Вовчик не знал и не преминул пригласить двух приятелей для совета. Петьку Громова и бывшего ее мужа Борьку Кузькина. Между собой эти мужики знакомы не были и для дружбы Вовчик обещал пиво. Ребята выгоду поняли и, странно перемигнувшись между собой, приступили к делу.
- Евгения тебе не по зубам, - без обиняков начал Кузькин, которому было завидно, что кто-то другой подкатил к его жене. Многие мужчины даже после долгих лет расставания считают жен чем-то вроде вымороченного имущества, к которому при случае могут привязать целую вереницу статей из наспех сбитого ими морального кодекса. Борька относился как раз к таким.
Вовчик в ужасе представил свои зубы. Холодный пот прошиб незадачливого ловеласа: многих из них не хватало. По счастью, потери сосредоточились в аръергарде, фасад же выглядел вполне себе ничего. Но страх трусливо скулил прямо в уши и заглушал слова.
- Что же делать? – испугался Вовчик.
- Есть один способ, - скорбно заключил Громов.
- Он секретный, но поэтому самый верный, - мрачно подтвердил Кузькин. Имеет кодовое название: «Багрянородный литр пива».
Вовчик для верности заказал целое багрянородное ведро.
- Сейчас в тренде высокое средневековье, - заявил Кузькин как ни в чем не бывало. Настали рыцарские времена.
- Фин де сикль, в переводе с французкого круговорот истории, - ввернул захмелевший Громов. Этот любил умничать, когда выпьет.
Где-то часа через четыре пьяный Кузькин заорал на весь зал:
- Челаэк! Рыцарский костюм в студию!
- Сию минуту-с, - с достоинством проговорил ко всему привычный метродотель.
Четыре официанта насилу вынесли тяжеленный металлический предмет.
Следующие два часа преданные багрянородные оруженосцы пытались надеть рыцарский костюм на Вовчика как платье на девочку. Вовчик слабо стонал, юлил, пока, наконец, не втолковал нетрезвым оруженосцам, что в костюм надо входить, как в космический скафандр. Вышло так, что в тяжелый костюм облачился Громов, который подумал, что летит бороздить космическиие просторы далеких галактик. Все трое сели в такси и отправились по известному адресу.

Баззи тоже очень хотела завоевать Вовчика, но боялась высоты чувств куда больше нежели высоты физико-математической. Кроме того, она знала, что девушка не должна первой идти в крестовый поход и пошла на поклон к Кате Ваничевской за советом. Ваничевская была страшно ленива, толста и рыхла, напоминала огромного тюленя, который свиристел, когда видел перед собой какую-нибудь рыбешку. В общем, не соперница.
- Ах, Баззи, какие раньше были времена… - поприветствовала Ваничевская. Говорить она не любила, так как ей это было очень лень да и трудно. – Рыцарские… промямлила женщина и захрапела, не докончив такую в высшей степени интересную мысль.
Баззи вытащила из сумки огромного леща и покрутила перед носом Ваничевской.
Нос вздернулся и воинственно потащил спящее тело Кати Ваничевской на кухню.
- Лещ! Лещ! – пробасила Ваничевская и вгрызлась в сырое мясо зубами.
Баззи сбивчиво рассказала свою историю.
- Покорми своего Вовчика, - посоветовала Ваничевская, - а там видно будет.
Баззи отправилась домой варить обед, но только нарезала морковку, как в дверь позвонили. Баззи ничего не поняла: какой-то фантастический робокоп и пьяный мужик с ним. (Вовчика не было видно, он с огромным трудом держал заснувшего в такси Громова в костюме рыцаря).
Баззи позвонила своему приятелю Саше Политкину:
- Слушай, приходи прямо сейчас через черный ход, у меня тут не работает розетка.
По тревожному голосу Саша понял, что электрика в доме девушки совершенно другого рода.
По счастью Баззи в этой истории жила на первом этаже и Политкин проник в квартиру через балкон.
Баззи прыгнула прямо в руки ошеломленному мужчине. Подобрав ножки, она в порыве взвизгнула:
- Ах, Саша, какие-то типы охотятся за мной!
И естественно, есть ли смысл говорить о том, что в Александре Политкине, скромном электрике из Москвы, проснулся всегда дремавший в нем джентльмен в цилиндре, батистовой манишке и твидовом сюртуке – сэр Шерлок Арчибальд Гарвей.
Он важно отворил дверь и осведомился:
- Чем могу служить, джентльмены? – и снял шляпу.
Кузькин протрезвел мгновенно.
Рыцарь с грохотом повалился на кафельный пол подьезда, произведя устрашающий шум.
Петька Громов, находящийся внутри рыцаря, услыхал поистине громы небесные. Сначала он подумал, что галактика, к которой он так долго летел, сама к нему прилетела, а потом понял: настал его личный, петькогромовский, страшный суд. А у него нет ничего. Ни одной засаленой бумажки, ни одной замасленой печати, ни одной поддельной подписи.
Между тем благородный эсквайр сэр Шерлок Арчибальд Гарвей вошел в раж. Он объявил, что сэр Вольдемар Линдсей Эрмайн отныне и немедленно, сейчас же, посвящается в рыцари ордена тамплиеров, становясь, как и он, почетным членом масонской ложи, Громов и Кузькин на вечные времена становятся, его багрянородными оруженосцами, потомственная английская леди Джен Баззилейн (в этом месте Баззи стушевалась и сделала изящный книксен) – его дамой сердца.
Зачем же, милостивые мои читатели, я так долго морочил вам головы этой совершенно невероятной, глупой и несомненно выдуманной историей? Будьте невероятными, будьте нелепыми, будьте странными, верьте людям даже, если они говорят вам сущий вздор. Однажды он окажется правдой.

Владимир Владимирович Ерёмин   08.08.2023 13:25   •   Заявить о нарушении