Борис Шмидт

БОРИС ШМИДТ(КУЗНЕЦОВ)
(1913 - 1988)


Мне нелегко, товарищ, вспоминать,
Как молча нас благословила мать,
Как мой сынишка-кроха умирал,
Как фитилек в коптилке догорал…

Мне не забыть, товарищ, никогда
Полночный город стужи, тьма, и льда.
В бездонном небе мертвый блеск планет.
Ни слёз, ни мамы, ни сынишки – нет.

Не знаю, где лежат они вдвоем
Там, в осажденном городе моем.
Но вижу я – сквозь версты, стужу, тьму –
Они остались верными ему.

И сердце повелело мне: «Иди!» –
И камнем стало у меня в груди.

Плюшевый мишка

Когда мне не спится в землянке
На лапах пахучей хвои,-
Я вижу тебя, северянка,
Глаза озорные твои.

Когда мне не спится в машине,
Летящей сквозь ночи и дни,-
Ручонкой вослед помаши мне,
Глазенки закрой и усни.

Когда мне в палатке не спится
На жарком бараньем меху,-
Мне кажется: сказочной птицей
К тебе прилететь я могу.

Когда мне без писем не спится,
Ты настрого маме скажи:
«Куда это, мама, годится?
Бери карандаш и пиши».

Когда мне не спится при вспышках
Ракет, озаряющих высь,
Вы с мамой и плюшевым мишкой
Давно уже спать улеглись.

Хочу, чтобы с мишкой и мамой
Вам снилось в далекой Москве,
Как я за комбатом упрямым
Иду в ледяной синеве.

А если уж что-то стрясется
В болотной траншее со мной,
Подумай, что папа вернется –
И он возвратится домой.

И дочке веселую книжку
Напишет ко дню именин,
Как жил с вами плюшевый мишка –
Один из хитрейших мужчин.

Портсигар

Фотография женщины русской
С портсигара глядит на меня.
Сделан был он рукою искусной
На исходе солдатского дня.

Это вражеский дюралюминий –
Ослепительно белый металл,
Доведенный до выпуклых линий,
Фронтовым портсигаром мне стал.

И на крышке зеркально-блестящей,
Под чудесным округлым стеклом,
Облик женщины, душу щемящий,
Той, что властвует в сердце моем.

За рекою Великой со мною
Фотография эта была –
На земле, опаленной войною,
И в селеньях, сожженных дотла.

От Невы, полыхавшей в зарницах,
По болотам, в снегах и в пыли,
По осенней литовской границе
Мы до Балтики с нею прошли.

Я кручу самокрутку неспешно,
Под распятьем присев у огня.
Все, чем жив я, – любовь и надежда
С портсигара глядят на меня.

А когда мне становится грустно,
Я тихонько беседую с ней –
С фотографией женщины русской,
Той, что нету на свете милей.

На развилке дорог в Европе
А. А. Прокофьеву

На край земли за тридевять земель
От синей Ладоги, из голубой Кобоны
Он шел, сменяя в третий раз шинель
На полушубок, смертью продубленный.
В последний раз осмотренный врачом,
Приписанный к дорожному отряду,
Вот он стоит, а за его плечом
Восходит солнце мира, как награда.
Навстречу солнцу движется поток:
Французы, сербы, чехи, англичане...
И все ему восторженно кричали,
О чем кричали — он понять не мог.
Из многих слов, гремевших с новой силой
Теперь уже, казалось, в облаках,
Одно звучало надо всем: «Россия!» —
На всех разноплеменных языках.