Четырёхсторонний скотч солнечного зайца

привстало  солнце,  чуть  нарушая  ночную  идиллию,
в  воздухе  ворочался  надёжно  присохший  газ,
застрял  в  позе  лотоса  солнечный  зайчик,
задушевный  кашель, 
по  доброму,
но  мокро  катал  желваки,
и  полился  свет  четырёхстороннего  скотча
исчезающим  письмом  по  похоронному  цвету,
серый  гранит  тепла  выглядел  одуванчиком,
и  некому  сдуть  его,
он  сотрудник  слухов  и  сплетен…

и  снова  слова  мои  бесполезно  оседлали  бумагу,
шаги   делаю,  где  следы  просрочены,
чую  желания  ветра  найти  своё  место,
в  хитросплетении  запятых  и  точек,
я  видел  окна  с  другой  стороны  стекла,
где  гордый  пёс  скулит  в  ошейнике  на  лай  похожий,
они  чем-то  похожи  на  идеал,
ловят  взгляд  мой,  изнутри, 
не  отдают  отчёт,  как  вести  себе  снаружи, 
им  не  знакомы  цифры  сосчитанных  пуговиц
оторванных  с  фрака  судьбы,
надкуренный  дым  хочет  в  трубку  обратно,
шприц  патефона  вгоняет  иглу 
в  пластиночью  жирную  складку…

так  тепло  от  света, –
словно  имена  придумали  расстояния,
солнечный  заяц  скоблит  свой  мех,
мёртвая  тень  выглядит  серийно,
странную  жизнь  придумали  себе  поэты,
им  слуги – слова,  фразы – судьи,
несут  шипы,  пахнут  розами,
они  с  этой  планеты,  или  пришлые…

угол,  сданный  тенью, 
пахнет  отрыжкой  непереваренных  лет,
в  моём  мозгу  извилины  переплелись  ни  так,
стал  лечить  лучами  рентгеновских  пуль,
добился  рельефной  анатомии  фарша,
завёл  слизня,  которого  любят  мухи,
но  рука  не  поднялась  прогнать  пса,
обо  мне  заговорило  время,
и  первый  час  ночи  показало  утром,
и  только  маленькая  морщинка  света
не  захотела  темноту  разгладить,
не  захотела  в  солнечном  зайце 
признать  вдохновеньем  поэта.