Встреча с советской поэтессой майей румянцевой

               

      Шел 1964 год. Лето. Я перешла в 7-й класс. Летние каникулы, как обычно, проводила лома. Было скучно. Родители работали с утра до вечера.  Мелкие поручения не занимали много времени. Не зная чем заняться, я бродила по лугам, по нашей мелководной речке Сюксюмке, а если встречала знакомых девчат, ходила с ними на «СЛИВ» купаться.
      Наша улица была крайней на возвышенной части местности.  Ниже нее - болотистые луга, заросшие густой  и высокой  травой. И называли мы  это место – «Низы» 
      Позднее луга застроили неказистыми частными домишками, чем испортили весь ландшафт, загадочность и красоту местности. Речка оказалась зажата домами и огородами.
      А пока можно было прыгать по болотным кочкам и что-нибудь напевать. Местами под ногами хлюпала вода. Когда вода подсыхала, в траве появлялись кучки грибов. Они были белые, красивые с нежно - розовой мякотью и приятным запахом. Мы не знали съедобные они или нет,  срывали их, рассматривали и … бросали куда  попало, или  проходили мимо.  Однажды,  дедушка Лебедев, почтенный садовод и уважаемый человек, сказал, что это были шампиньоны. Но, ни я, ни брат мой , кажется, ни разу не собрали их на «жареху». Не успели. На лугах началось строительство домов.
     С восточной стороны, за речкой,  снова начиналась возвышенность. Кое -где  росли молодые сосенки, переходящие в  сосновый лес. Он «обнимал наш «Малиновый край  с севера и востока, заботливо укрывая дома от холодных ветров.
      Дорога  к лесу «на низах» шла вдоль высоченной  земляной насыпи, которая, выравнивала  поверхность земли для железнодорожных путей, ведущих в областной город Ульяновск.
      У нашего земляка, Владимира Галицкого, замечательного художника, есть картина с видом насыпи и тепловоза, бегущего по рельсам. Владимир сказал, что это другое место, но очень похожее. Насыпь там пониже.
      В это теплое нежное утро я выбрала маршрут своей прогулки, который  сегодня был ближе сердцу.  Я шла по насыпи в сторону  речки  и леса, то поднимаясь почти до самых рельсов, то опускаясь ниже к дороге. Я собирала букет из маленьких розовых цветов, которые мы называли  «часиками». Там росли и колокольчики, и ромашки,  и другие полевые цветы, но выбор пал на часики.
      Тишина, вокруг – ни души. Медовый аромат цветов обволакивает и кружит голову. Порхают бабочки с цветка на цветок, и пчелки копошатся в них, собирая нектар. Можно позволить себе пропеть несколько песен. Мне нравилось петь, когда  нет слушателей.
      Как – то я сказала маме о своем сокровенном желании: научиться играть на пианино. Я понимала, что учеба стоит недешево и, скорее всего, получу отказ, но отказ прозвучал по другой причине, что и петь я не умею, и слуха у меня нет. И уже как второстепенные причины были добавлены – нехватка денег и отдаленное расположение музыкальной школы. И вот, я отводила душу в уединении, когда никого нет дома и на природе, когда никого нет поблизости. Я пела все, что приходило в голову и исполнялось по радио – и «Каким ты был, таким ты и остался», и «Соловей мой соловей, голосистый соловей», и «Хотят ли русские войны…» и «Меж высоких хлебов затерялося…», любимую песню Ленина и прочие, современные….
     И…, вдруг, бегая вверх и вниз за часиками и напевая песню, увидела перед собой молодую женщину. Первою мыслью была:  «ой, наверное, она слышала мое пение….» Преодолев смущение, я  посмотрела на нее. Невысокого роста, крепкого телосложения, сама вся, как цветочная поляна, по которой шла мне навстречу. Она сливалась с живой  природой в своем зеленом платье  в цветочках так неожиданно и волшебно, как и возникла передо мной, в двух шагах от меня.  Женщина была  загорелая, русые волосы  подобраны кверху, а на голове – венок из полевых цветов. Она заметила мой взгляд и спросила :
-  Хочешь, я тебе такой сплету?  Я сказала, что, нет, спасибо, я умею плести венки, и сплела несколько часиков, начиная венок.
 - Что это за цветы?» - спросила она.
- Не знаю, мы их называем часиками…, ответила я. – Видите, лепестки крутятся вокруг своей серединки?
- Меня Майя зовут, - сказала моя собеседница, - А тебя?
   - Галя – ответила я и подумала, что второй раз в моей жизни я встречаю девушку с таким именем. Первая Майя – внучка бабушкиной соседки, года  на три - четыре старше меня.
- Давай посидим здесь, на склоне, - предложила мне Майя. Мы сели прямо на траву среди цветов и жужжащих над ними пчел.
- В каком классе ты учишься? – спросила Майя, - ты любишь стихи? Я сказала, что перешла в седьмой класс и стихи  люблю. Мы стали что-то вспоминать из школьной программы.
     Я увидела, что у нее на плече надето какое-то кольцо, похожее бублик.
     -  На другом плече такое же,-  сказала Майя и показала мне его.
       Наверное, у меня было испуганное лицо. И она стала объяснять, что сломала ключицу, и во избежание смещения, врачи ей надели эти "бублики". Сказала, что работает на  строительстве железной дороги, их бригада «тянет ветку» на Сызрань. А вот она, к большому  сожалению, теперь работать не может.
     Видимо, я еще больше удивилась. Я привыкла видеть женщин, работающих на железной дороге, в сапогах, в фуфайке, с молотком в руках….  А  передо мной  -  интересная, молодая женщина, читающая стихи….  Заметив мое удивление, Майя пояснила, что она работает здесь временно, устроилась только на пару летних месяцев. Хочет узнать каков труд и жизнь простых тружеников, строителей железных дорог.
     - Я сейчас в Тимирязевской академии, - сказала Майя.
     Я тогда не имела представления об этой академии, но переспрашивать не стала,  работает или учится она там.
     Майя стала читать стихи о девчонках, которые брюки носят, и короткие стрижки, потому что мало парней, о девчонке, которая очень гордая, но вслед за нею сплетни по городу…. Это я, вроде бы, слышала или читала, подумала я…., кто же автор?  Может, Юлия Друнина?  Ее имя было тогда на слуху…. И снова ни о чем не спросила.
     И тут загрохотал и показался поезд, идущий из Ульяновска. Мы встали, чтобы посмотреть на него.
    - У меня  и про поезд есть.  - сказала Майя. Поезд грохотал над нашими  головами, а она, не дожидаясь, когда он пройдет, начала читать стихи. Она читала, а я обдумывала ее фразу. Как-то странно она сказала, «у меня есть,,,».
     Поезд пронесся, Майя дочитала стихи….  В отличии от тех, что она читала до этого, стихи про поезд меня не впечатлили.  Как – то скучно было про поезд…. Ну, грохочет себе и грохочет…, у нас тут   они  по сто раз в сутки грохочут.
     Мы поднялись на рельсы и хотели пройти по другой стороне насыпи, чтобы вернуться к домам. Но, там было совсем не так, как на этой стороне. Там не было цветов. Росли какие-то колючки и пыльная трава. Помню, что мы спустились вниз и прошли под мост, постояли там. Кажется, она читала и про мост….
       День уже клонился к вечеру.  Майя предложила мне проводить ее до вагончика. Их  вагончики  находились недалеко. В этом месте параллельно расположенные рельсы, идущие от станции, расходились в двух направлениях – на Сызрань и на Ульяновск. Мы подошли к вагончику Майи. Она открыла его и пригласила зайти.
     - Рабочий день еще не окончен, поэтому здесь никого нет, - сказала Майя. – Вот здесь я и живу, здесь - сплю. Приходи ко мне, когда пойдешь на прогулку. Мы попрощались.
     Я обещала зайти, но так и не  зашла. Майя сказала, что их бригада будет стоять здесь не долго. Их переправят то ли в Барыш, то ли в Патрикеево. Судя по всему, я не успела.
     На обратном пути,  нарвала кукурузы, которая росла в той развилке дорог.  Рассказала домашним о встрече, объясняя этим, свое позднее возвращение.
     Какое - то время  я находилась под впечатлением от той встречи. Тогда я не знала ни поэтессы Майи Румянцевой, ни ее стихов. Иногда я вспоминала Майю и с грустью думала, что планы ее на двухмесячную работу железнодорожницей, скорее всего, были нарушены. Ключица срастется не скоро.
     Со временем, прочитав и даже запомнив, много ее стихов, увидев ее фото на обложках книг, изучив  ее биографию, поняла, что это была она, моя любимая поэтесса – Майя Румянцева.