Третьим будешь?

Я выпиваю светлый день,
пивной размахивая кружкой,
а мой двойник – подобье, тень,
обзаведясь Луной-подружкой,

глотает пену бытия
да горечь портера в придачу:
так каждодневно он и я
решаем трудную задачу

не как друг друга перепить –
наоборот, сложив усилья,
однажды чудо сотворить,
горгулье-миру сделав крылья.

Но в кружке клона стынет мрак,
во мне ж бушует светлый солод,
и я витийствую: «Чудак!
Твоё питьё сулит лишь холод!

Где нет душевного тепла –
одни стенанья да упреки
и сплошь кривые зеркала,
темны потуги, одиноки».

Не останавливаясь: «Друг!
Лишь свет дарует наслажденье,
еще спасение от мук,
а тьма – так просто наважденье!»

Но тот надменен, горделив,
гремит, как Зевс неумолимо:
«Души трагический надрыв,
что для творца недопустимо

не примечаешь, позабыв:
он – глубина глубин вселенной,
порой рождающая взрыв
стихийной силы, сокровенной.

Лишь тьма таит в себе секрет,
объем, неистовство и силу,
а свет поверхностен, согрет
им только путь к идей горнилу.

Ну а в горниле же та мгла,
что форму слова обретая,
вмиг раскаляет добела
копьё поэзии, взывая

к подземной радуге, огням
болота снов и подсознанья,
покрытым сажей битвы дням
и черным дырам мирозданья!»

Я ж наступаю: «Свет в душе
не только слабым даст надежду,
но и поэзию в туше,
преобразив, пронзит невежду!»

И тотчас делаю глоток,
а с ним приходит опьяненье,
и закипает в жилах ток,
питая дар стихосложенья.

«Так опоить, как матерь тьма
никто на свете не способен,
свет лишь игрушка для ума,
он хоть и ярок, но бесплоден».

И кто здесь прав, кому виват?
Вопрос оставлен без ответа,
ведь что есть пламенный закат,
как не игра теней и света?

И я уж темный портер рад
смешать со светлою печалью,
а в небе облачный парад
ночь обесцвечивает шалью.

И вот рождаются слова
из белой пены с черным смыслом,
ведерко слов, затем их два,
меж ними рифма коромыслом.

А мы хоть истово пьяны,
всё пьем, пути не разбирая,
где явь, где творчество, где сны,
где голос ада или рая.

У нас лишь сердце на двоих
и голова, но мысли... Что же?
Слились в один непрочный стих,
хотя ни капли не похожи.

Но вот бы третьего сюда!
Читатель, пенного пригубишь?
Езда в незнаемое, да,
поэзы градус... третьим будешь?