Заочница для зэка

приснись  сладко,
пусть  вокруг  горько,
гадко,
по  светлому  чёрно,
приснись,
и  при  злобном  взгляде  яви,
отвернусь  к  стенке,
память  отыщет  строки  письма,
где  буквы  путешествуют  в  лабиринте  снов  исковерканных…

а  я  хотел  петь  с  приходом  голоса,
слушатели  хотели  уйти  сразу,
а  я  хотел  уйти,  как  приходят,
да  слишком  рано  наступило  поздно,
обманным  путём  искали  меня,
непутного  путали,
вязали,
уезжал  я,
приезжали  дали,
поодиночке,
врозь,
из  стороны  в  сторону…

клетки  становились  попутчиками,
затягивали  узелки  разговора,
веки  железных  окон  считали,  сколько  раз  отморгали,
сколько  раз  обсмотрело  небо,
сколько  лет  забралось  в  тело,
прижились,
признали  жилищем,
хрусталь  на  срезе  слезы  тускнел,
размытым  казалось  зрение,
в  одинаковых  плоскостях,
выпуклости  по  разному  грелись…

стать  ближе,  не  используя  лишних  слов,
слышать,  как  костью  скрипит  лишнее  в  горле,
все  письма,  по  своему,  издалека,
во  всех  письмах  есть  между  строчек  строчка,
держать  белый  исписанный  лист  в  ладонях,
испачканный  линиями  чужой  жизни,
как  птица  в  клетке  бьётся  заочница
ровным  почерком  своей  воли…

воля,
перестук  колёс: – музыка  её  танца,
больная  хворь  спала,
как  осталась  где - то  валяться,
на  последний  прииск  чувств  еду
отмывать  в  себе  золота  блеск,
жидкий  чай  пробует  хриплой  глотке  понравиться,
коряга  души  зацвести,
расправится,
устала  мести  года  метлой  одиночества,
ни  так  много  надо  мне: –
ждёт  заочница.