Наречием на потом

Вышесказанное устремилось
к нижесказанному.
Прошли времена наташины,
 названной нототенией,Ёршиком, а теперь- избавлением....
Бурлил океан
то Великий то Тихий, местами
не равноудалёнными друг от друга.
Чокнутым все представлялось иначе.
Вкупе с ложечкой , размешивающей сахар,
помешанный был помещен в помещенье
из углов, диагнозов и скобок.
В удовольствии быть собой- много прочтений.
То выпавший снег, сменивший опавшую листву.
А та была после опавших яблок,
 в которых наслаждался червячок
набитых боками отметин.
Далече рыскало зверьё и побирались люди.
Весна и снег , что упомянут уже таял..

Нищие духом все выше и выше
вгрызались в материю планки
до которой расти и расти,
 облаченным в текстов низины.Они же-вершины.
И по сему вышесказанное -альпинист,
 путающий Арарат с Монбланом.Тем более ,
 первое можно закусить с лимоном
и тонким ломтиком бекона
отправить в себя и бывшее и будущее мясо.
Мысли питаются собственной изнанкой и
 тем , что за плечами и за досужей спиной,
 беря немного от Спиноз с
 флуктуациями Гаврошей и каштанок.
Нижесказанное стало тем , что написано выше.
Не до , не после, не в велении , но и не втуне.
Забаррикадирую в названии
отсутствие эпитетов и метафор,
нашедшей попу иглой поклянусь,
 что так все и было.
Вышесказанное труднопроизносимо, помолото и лениво,
 как обещание вернуться- неистребимо.
Вломилось в мольбу
мотылька к свету,
 приветом от одиозного
к наслоениям вкусов,
 казусам, аберрациям, шезлонгам у
 растопленной печи
дым
 дым дым
дым.

Почти до небес
заточенные в строки
слов выкрутасы и галстуки, что никак не запомнить,
 что во что продевать,
 тем более что Венеры без рук
почти неуместны и арестованы смыслом,
 повязанным оборотами мысли
и сосланы в стилус названья:
Наречием на потом.