Возмужание

Я службу начал с Забайкалья, где степь, ветра, тайга,
Течет Хилок бурливый по степи, Байкала берега.
Суровая  природа там,  пространство не обнять,
Мне хочется на берегу его, рассвет над ним встречать.

В  степной Бурятии ещё, среди её холмов, как уж, виляя по воде,
течёт ещё  река, навстречу Озерной волне, впадает Селенга.

Здесь дует ветер Баргузин, и Сарма – ураган зимой.
В  колодцах летом мы в ведре  находим льдинок слой,
Здесь сопки, степь и снег метет, хоть август, не ноябрь.
Нас привезли сюда весной, стране защитой встать.

Поселок там, в тайге стоит, с названием Бада,
И гарнизон, и плац при нем, казармы и матчасть,
Он  спрятан в сОсенках  в тайгу,  чтоб враг не мог узнать.
Там школу мы пройти должны, присягу там принять,
Чтоб, как ремонтники-спецы, мотор на “Ту” латать.

А от поселка на восток, вдоль колеи Транссиба,
Бежит по рельсам тепловоз, путь  до Читы не близок,               
Возможно, будет 300 верст, но на поверку больше.     (260 км, по   трассе 380 км )
Сибирь освоить предстоит, к пространству привыкать,
И воздухом тайги чистейшим, мне хочется дышать.

В Баде, присягу принял я, среди призывников,
Таких же молодых бойцов, что встали на плацу,
Кого призвали послужить, отдать себя частицу.
Три месяца учили нас, как самолет латать,
Мотор,  который барахлит, в исправности держать.
               
Закончив ШМАС почти за лето, я корки получил спеца,         (ШМАС - школа младших   
И, как у мамы в дни войны – специальность авиамеханика.      авиационных спецов)
Но только это не ночной, не легкий “кукурузник”, “У”,          У-2
А стратегический  и скоростной, бомбардировщик “Ту”.        Ту -22М.

Заставив  звук за ним плестись,  “изделия” на нем,
Не  дав и глазом нам моргнуть,  утюжат полигон.   
 
Потом ждала нас Украина – Житомир, Киев, и окрест,
И покатил назад в Европу нас, тепловоз Владивосток - экспресс.   (Харьков – Владивосток)
Два месяца пришлось служить, в Советской  Украине,
Где город  Церковь Белая,  (слова наоборот),
Но в годы, в те, что  я служил, там был страны форпост.
 
Мой статус там слегка подрос, ещё я стал Гвардейцем.
Меня и десять мОлодцов из части, где служили,
Наверно  им не подошли, нас вновь “перегрузили”,
Отправили служить в Моздок,   на юг, - но мысль “сверлит”  на “север”,
На Северный Кавказ, в Осетию, что Северной назвали.

Попал я в ТЭЧ, кто в “лётных” был, конечно, точно знает,
Всей  службы тягости такой, для нас, в то время срочной,
Когда весь планер ледяной, а ты маячишь над землей,
Бетонка, где-то там внизу, блестит, проглядывает, - скользко!
Но дело прошлое - давно, был молод я и армия не в тягость – 
Я службу  отслужил свою, и в этом не раскаюсь.
 
Были “деды”, “губа” была, и самоволки были,          (“губа” – разг. Гауптвахта)
И инциденты иногда, ведь мы в казармах жили.      
Но  отслужил и вышел срок, я дембелем проснулся,
И с сослуживцем-корешом, домой назад вернулся.
Мы в Грозный вместе, утречкОм, как помню, покатили,
И в эту чудную весну, в тот день,  все дома были.

Пока я Родине служил, пришлось по ней скитаться.
Сибирь успел я посмотреть, с  Украиной  повидаться.
Я уточнил  масштаб страны, и рек сибирских ширь,
И необъятность Родины моей, где мне пришлось служить.

Восход Байкала восхитил, воды прозрачной стрУи,
Тайги зелёной, мрачной стать, с березками и елями,
С сосной и с кедрачом могучим, и пихтой стройной, нежной,
С закатом солнца вечерком, на Ангаре в Иркутске,
И баржами, что на реке стоят, чернеющей громадой,
Ловя последний солнца луч, застывшего заката.

Зиму морозную в Зиме*, и ветры Забайкалья, и сопки летние в снегу,   
Кавказских гор чинары, и запах груш лесных в лесу, и киноварь калины, 
И выси гор Казбек, Эльбрус, и Терека неукротимый бег,
И  плеск волны каспийской, и украинской ночи зов,
                и шум воды днепровской.

                ****************

* На железнодорожной станции Зима родился поэт Евгений Евтушенко