Пока Манн отдыхает

Йосэф и его братья
(Манн пока отдыхает)

Человек дурманит себя из-за своего эгоизма, напоминающего ему, насколько он несчастен, и что для избавления от этого чувства необходимо ему возвыситься, но также и для получения свойств, которые борют этот его эгоизм. Эгоизм заставляет его при этом думать только о себе и своей моментной потребности в дурмане, идти за „глазами сердца своего,“ пребывать в безумии и одержимости, и в то же время он получает свойства, которые всё это непременно низвергают в яму безводную.

Его предают, и ему ясна его уязвимость; его желают убить, и он страшится; его окружает неважно кто, и он уже не одинок; с него снимают одежды, и он ощущает свои немощь и стыд; ему завидуют, и он видит угрозу и познаёт беспокойство; ему помогают, и он рождает чувство благодарности; его защищают, и он опирается на руку друга; его воодушевляют, и он тянется вверх и из себя самого; его любят,  и он начинает учиться любить сам; его унижают, и за ним выбор – делать ли так же самому впоследствии; его судят, и он осознаёт свою зависимость от всех, и что есть лишь один Судья истинный.

Идёт борьба и после её успешного исхода восходит радуга Завета, говоря: „Мы снова договорились.“ Но отходят свойства исправляющие, остаётся эгоизм, и Йосэф становится эффективным менеджером, и тогда нет более чувства общности, благодарности, всезависимости, как нет и надежды. Остаётся трудная, трудная работа с виной и стыдом, со страхом не иметь, потерять, да и жить в целом. Остаётся иллюзия, что существуешь взаправду. И приходят братья, и в этой коробке конфет любая может оказаться лучшей.