Обращение к старому другу

Эй, татарин! Слезай с ростовой своей вышки,
Видишь знак? Это я для тебя жгу покрышки.
Перекрывая воздуху дорогу в трахею,
Сжимаю ямб и анапест, горю, пламенею.
И в надежде оставить секретом сюжет переписки,
Я по-русски пишу, но с подтекстом,
Нарочито тихим, как уход по-английски.

Я не раз обращался к мотивам из сказок,
И не раз рассказал, как потомок всех крымских татар
Увлекался, писал и трепался со мной об абхазок
Красоте, красоту - как глагол - воспевал.
Но не вижу тебя я на общей для наших дороге -
Неужели в овраге твой автомобиль
Очутился, минуя излучину бога,
И дрожит над волной твоих патл ковыль?

Мой крик, словно вестник сирены маруси,
Взовьётся орлом над ладонью страны,
И найдёт, где бы ты не остался, крещёный
В потомки изгнанников мёртвой страны.

Мне скучно одному тащиться издалёка,
Меняя колесо по ходу пьесы наших дней,
Вставай, мой друг, на жизнь,
проклятьем общим заклеймённый,
Вставай, мой друг, плечом
К плечу со мной, чтоб мне
Нести, с главой подъятой, легко и стало гордо
Как знамя, этот стих
В сиянии лучей.

Вернись, заблудший сын, в оставленную стыть
Родительскую комнату, где обрелась вина
За всё, что не написано,
За всё, что перечёркнуто,
Вставай во весь свой рост
И обнажи слова.

Эй, татарин! Слезай с ростовой своей вышки.
Это я жгу покрышки, чтоб увидел ты знак.
Расскажи мне о том, что давно безответно:
"Что море думает о куче дамб?"