Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых

Слова роятся. Мельтешащий мусор
Проносится. Проснуться бы пора,
Встать, отряхнуться, вынести из сна
Нагромождения слов, почти искусство -
Так принято здесь говорить о том,
Что не желает оставаться сном,
И просится тирадой богохульной
На белый лист, на бледный лист - испуг.

Сомнительная девушка напросится в друзья:
Ты с ней знаком едва ли больше часа,
Но вот уже волнуетесь в тени,
Чтобы зрачок, мелькнувший вдоль террасы,
Не обнаружил вас. И вот, наверняка, одни!
Мелькнут огни - и непонятно:
Кому-то прикурить или звезда горит.
Вас больше двух, но меньше четырёх:
Вас на террасе стало три.

Запахнутое наглухо пальто. Огонь.
Друзья мешают слушать реку,
Которая течёт из глубины веков
Избитым образом течения, и в реку дважды не войти,
Но, изловчившись, можно повторить
Беспрецедентный подвиг поколения:
Везде быть лишним, словно гвоздь
И молоток, но гроб - закопан.
Но вопреки всем тем законам,
Которыми трактуется сюжет,
Лирическое "я" читает свой памфлет,
Не без апломба, но с дипломом -
Он, выписан самим собой, и был подписан
Под именем каким-то, может
Быть даже греческим. В нём речь о том,
Что в голове слова роятся, а потом
Слипаясь на бумаге, как вдовец
С чужой женой, выводят слово:
Конец.