Встала из мрака

Встала из мрака с перстами пурпурными Эос, –
встало из горя с когтями кровавыми утро.
Встала из слезной бессонницы малая смелость:
тихо-бесстрастною стать. Это значит – и мудрой.

Эос младая перстами пурпурными стала
солнца лучом раны мне на душе зашивать.
Словно последней надежде, хирургу-заре я себя предоставила.
Но неужели не жить мне,
                а лишь выживать?

Утро, родившись, как сумрак, во свет переплавилось вскоре.
– Сумрак и я: тоже в светлую перетвориться ведь жаждаю,
чтобы тенями истаяли страхи,
                обиды,
                укоры…
Чтобы самой животворно лечить чью-то душу однажды.

Не получилось.
                На белой странице дневной
                послучалась я мутною кляксой, –
той, что упала с когтей окровавленных горя.
Утро начало труда среди грохотов-лязгов ликующе празднует,
я же на завтрак в тиши пью – за чашечкой чашечку – скорби.

Встала из боли с перстнями пурпурными ревность:
к року: любовнику, что без конца изменял;
к паре, совместно вкусившей от яблока с древнего древа…
К часу, что в дверь постучится – где нету меня.

Утро случайно ль всегда мудренее, чем вечер?
– Эос с перстами пурпурными встала, младая…
Коли на крыльях отчаянья можно лететь лишь по ветру,
пусть моим сердцем лишь роза ветров обладает!

Эос, прикрой свои очи, младая, перстами пурпурными!
– По четырем сторонам – по всему поднебесью! –
сердцу растерзанным быть и размыканным бурями.
Роза ветров же оплачет его, утопив в лепестках своих бездну.

Став бессердечною – стану, как должно, бесстрастною!
Буду, как Эос,
                во мраке рождаясь, во свет превращаться.
Буду, как Эос,
                на круги своя всякий раз возвращаться,
ни к кому, ни к чему не привязано странствуя.

Вышло из ночи с перстами целящими солнце,
весь Божий мир приобщая своей вышине;
встало из мрака:
                из бреда:
                из бездны бессонницы,
высветив доброе утро… где прежней меня
                – уже нет.

Встану из мрака младою с перстами в пурпурных перстнях.
Выну любимую бывшую жизнь из-под спуда.
Утро, и вечер, и день просияют улыбкой моею.
                И только во снах,
только во мраке – я слезно собою пребуду.

Только во снах непробудных в бессонницу ввергнусь опять.
…Что я хочу?
                – Сердцем
                – тем, что пока еще  больно и горько мое! –
весь Божий мир
                – не для этого ли  сотворенный?
                – приять.
…Мир, в коем Эос младая
                – что делать?
                – из мрака встает.

Мрак тот не сведать очами, не вникнуть в него и сознанием.
– Сам он на зависть зато понимает меня!
Может быть, жизнь для того и дана нам Создателем,
чтоб на свете на белом и мрак сам приять...
                не поняв?

Видно, юродивым выжить лишь там, где сторон света пять:
где по обычаю Эос младая выходит из пятой: не темной.
Коли туда попаду, то сумею ночами блаженнейше спать,
видя счастливо во сне то, что днем было въявь обретенным…

Там получилось бы сердцем – что Божьего мира всего-то частица –
весь его – неизмеримый – объять по-семейному!
…Ну, а пока что живу там, где Эос встает лишь из мрака,
                причастна его нечестивости...
и лишь с перстами кроваво-пурпурными всенепременно.