Юношество

       Моя картина “Ступени к солнцу”, написана по стихам
      чеченской поэтессы Раисы  Ахматовой.
       Горная Ингушетия, замковый комплекс Вовнушки XVIII века,
      относится к родовым башням ингушского тейпа «Оздой».



Семидесятые  года - период возмужанья,
Романтики,  большой любви, и долгих лет скитания.

Окончив школу - в институт,  я поступать собрался.
Их  в Грозном было два – Педагогический и Нефтяной,
И папа подтолкнул меня, пойти учиться дальше,
А в школе физика  “взяла” и до физмата довела, 

А, с другом  распаяв “шарманку”- про то не знает молодёжь,
СВ собрали передатчик – милиции радист-проказник,    (радиохулиган)
По схеме электрической,                (Средневолновый, на  лампе 6П3С)
и  я решил пойти в ЧИГПИ,          (Чечено-Ингушский Гос. Пединститут)
на факультет физический.                (Физмат, отд. “Физика”) 

Студента годы – прожит срок, в среде студентов-горцев,
Средь однокашников своих, в живых, их многих  нет.
Мужскою дружбой был союз, чем можно б и гордиться,
Средь Терских казАков я жил, и с горцами тогда дружил,
И  этой дружбой дорожил, а горскими традициями,
Скажу, и буду точен - я как кинжал заточен.

Учёба “ровно” шла тогда, студенты - мы  шалили,
Сбегали с лекций иногда, досуг свой проводили,
В кино ходили группой всей, в те  “окна”, что бывали,
И на концерты -  в “Интеграл”,  так ВИА наш назвали.   (Вокально-инструментальный
                ансамбль)
А летом помню в стройотряд, в пошитой, новой форме,
Романтикой мы ездили дышать, на Комсомольских стройках.
И  осенью в колхозах нас ещё ждала награда,
Собрать полнее урожай картошки, винограда.

И  в общежитии у нас,  где  мы - студенты жили,
Был в комнате интернационал, и мы всегда дружили,
Был русский, был ингуш, чеченец, немец, грек.
О каждом я сейчас скажу – прекрасный человек. 

Но как сложилась их судьба, сказать теперь мне трудно,
Всех развела потом война, а с  данными так скудно.
А я, закончив, институт, попал  в распределенье,
Направлен в горское село, что в Ассинском ущелье.

Когда-то был районный центр, и  много русских жило,
Была районная больница там, был кинотеатр, две школы.
Но как вернулись ингуши, райстатус поменяли,
И русские, что прежде жили там, оттуда все сбежали.

Осталось часть семей в селе, они ингушский знали,
Был  остальной приезжий люд - врачи с учителями.
Была спокойна жизнь в селе, пока не приезжали “гости”
С равнин, где шла вражда, но русским доставалось больше.

До возвращения ингушей поселок звали Первомайкой,
Как и район, хоть небольшой, но госпиталь имел военный,
Лечили раненых солдат,  с прифронтовой посменкой.
А, возвратившись, ингуши название  поменяли -
По тейпу Галаи - Галашки- они село назвали. 

А дальше Мужичи, Алкун – там нижний был и верхний,
Теперь слились они в один, не так, как было прежде.
Когда работал, сам бродил, дорогою грунтовой,
И  однокурсника* с семьей я навешал весною.

Ему досталось, как и мне войти в распределение -
Работать в Мужичах, в селе, куда семью прислали.
А он охотник был большой, ходил и на медведя,
И вот в селе, в лесу живет, и мы теперь соседи.

Его я вспомнил потому, что в гости приглашён к нему,
8 марта –  День  рождения – ещё годок  пошёл ему.
Днем в школе на работе были, отметить вечером решили,
И собрались уже в обед, когда уроков в школе нет.

Я засиделся у него, хозяин вышел ненадолго,
Гостей  пришедших, проводить - соседей и знакомых.
Его не стал я беспокоить, на улице уже темно
И я тихонько, “по-английски”, побрел к себе в село.

Решил,  идти я на пролом, где просеку в лесу пробили, 
Там  километров семь всего, весь лес разворотили.
Её проделали при мне, чтоб сократить меж сёл проезд,
Хоть прОсеку они пробили, но грунт  ещё не положили.

Была весна, но зимний снег, лежал в горах повсюду.
Ходили слухи по селу, что волков след встречали.
На  ферму, на краю села,  днем раньше забегали,
Следов оставили вокруг, их видно было много,
Двух  тёлок завалили там, где в лес зашла дорога.

Но мне серьезно повезло, дошёл без приключений,
И только начал печь топить, в окно стучится кто-то.
Из дома вышел на крыльцо, а это друг Евгений,
Ружье через плечо висит, - “Ну, как добралcя - гений?”

“Да всё нормально, без проблем, дошёл уже, как видишь“.
“Ну ладно, я тогда пошёл,  домой добраться надо “.
Вот так меня он отследил, мой друг -  моя охрана.
Решив проверить, как дошел, не заплутал ли спьяну.

Ребят учили здесь  из сёл, где света не видали,
О  лампе деда Ильича там до войны мечтали.
Я  целый год учил ребят основам физики – законам.
О достижениях страны – Гагарине, Титове.

Скажу, что трудно было нам, религия в ту пору.
Среди  семей задел большой, она нашла опору.
Про  Космос им ТВ вещал, в газетах все читали.
Кругом лепили атеизм, в душе друг другу врали.

Смеялись дети надо мной – вот астрономия - смотрите!
“Как можно ездить по Луне, скажи?  На вашем луноходе!”
“Луна нам светит с высоты, лучом своим прозрачным -
Пронзает небосвод земной, на ней не удержаться”.

Мечетей не было почти, их не давали строить,
Мула внушал ислам отцам, к молитве призывал сельчан,
Он  им не пел, как муэдзин с  вершины минарета,
Коран для всех  открыт в семье, и дети знали это.

Там Рамадан – для мусульман священный месяц - праздник,
Где Уруза-Байрам - финал,  как день их разговенья,
Как  Пасха русским для поста, как праздник Воскресенья.

Нырять не надо глубоко, чтоб в этом разобраться,
Религиозным проще в жизни быть, хотеть - повиноваться,
Сейчас всё на поверхности  лежит, тогда сложнее было.
Народом проще управлять – когда вокруг дебилы.

Тогда вся жизнь в селе таком свои имела циклы,
Мужчины жили до весны, а позже уезжали,
В Нечерноземье, в Казахстан, как говорят на “бабки”,
А осенью, лишь снег пойдет, они назад спешили, 
Чтоб ждать Весны, “ трясти мошной ”,  сорить вокруг деньгами.

А  в школе также, в феврале, уроки пропускали дети,
Копали черемшу в лесу, и в город отправляли.
Родителям доход в семье, детишки добавляли.
Но в  школах в класс не заходи, пустые классы стыли.

Забрали в Армию меня, я в Май пошёл служить,
Чтобы  горизонты Родины познать размеров ширь.

                ****************

* мой однокурсник по пединституту Федотов Женя