По следам скорбной даты

(17 июля 1918)

У скорбных дат останутся следы,
По ним пройдут через сто лет потомки,
И тот, кто в землю лёг костьми,
Восславлен будет голосом негромким.

Последний царь наш Николай второй
Расстрелян был, и всё его семейство
Нежданно оказалось за чертой
После свершённого злодейства.

Вполне возможно, царь и заслужил
Такой расправы над собой жестокой,
Но почему семью не защитил,
И не пошёл на казнь он одиноко?

Никто не спрашивал в тот миг царя,
Согласен ли пожертвовать родными,
Считалось, расстреляли всех не зря,
И даже сохранили то в архиве.

Он удивиться вовсе не успел
Подобному коварству и обману,
Как совершился групповой расстрел,
Штыками добивались дамы.

Но этот красный след не сохранился,
Поскольку быстро смыли кровь,
Однако в чёрный след он превратился,
Как превратилась в ненависть любовь.

Печальный и глубокий этот след
Потомки обнаружили, но поздно,
Когда уж некому нам дать ответ,
Зачем и почему всё так жестоко.

И среди многих скорбных дат
Тот день займёт трагическое место,
Когда свершаются молитвы — не парад,
Как символы гуманного протеста.