Старая перечница

- Экий ты полуночник! – проворчала Алевтина Ильинична, ставя свой подсвечник, на угол моего рабочего стола, – нарочно до петухов не спишь, чтобы до полудня в постели валяться?
- Мне ночью думается лучше, Алевтина Ильинична, - ответил я кротко, пытаясь переделать последнюю реплику Арланцева так, чтобы она звучала наиболее убедительно, – да и не мешает никто.
- Скучно ты живешь, Павел Иннокентьевич, скучно! Света белого не видишь, все строчишь и строчишь в ночи как крот. Вон сколько бумаги измарал. И ничего не видишь, и ничего не слышишь.

Алевтина Ильинична замолчала, не отвечал и я, в пятый раз перекраивая реплику Арланцева.
- А Егорка скворечник повесил возле окна твоего, говорит, птицы тебя рано будить начнут.
- Зачем же меня рано будить? Эдак, я вовсе пьесу не допишу, – ответил я с укором.
- Затем, что даже на обед ты выходишь  к шапочному разбору, когда яичница твоя давно уже остыла, и хлеб свежий, что Егорка  из булочной к завтраку приносит, тоже холодный уже. Нет, ты пиши, пиши конечно, но до полудня в постели валяться - грех большой. Зачем же я пришла? А! Павел Иннокентьевич, ты очечник мой не видел?
- Нет, Алевтина Ильинична, не видел. А зачем Вам очки ночью?
-  Сегодня ты листки свои бросил возле печки, чтобы сожгли, хочу почитать чего ты там  накалякал.
- Так то-ж черновики, Алевтина Ильинична!
- А какая мне разница, все равно бессонница, Павел Иннокентьевич. Я те листки, что ты раньше выкидывал уже прочитала, вот уснуть не могу, думаю, что там твой Арланцев учудит еще.  Ну, пойду я дальше очечник искать.
- Алевтина Ильинична, Вы подсвечник забыли!
- И вправду,  Павел Иннокентьевич, забыла. Совсем памяти нет! Одно слово – старая перечница.