Томление жизни у смертного круга

Томление жизни у смертного круга:
Земля под дождём, голомяная марь,
И голос лукавый неверного друга,
И в тонких застенках вина киноварь;
Что вновь заглушает биение сердца,
И память небыльем любви ворожит,
И в смутных умах космичей-иноземцев
Дурманным ручьём, иссушая, кружит.
И кажется взгляду, что всё повторимо:
Кукушка, ночник, дождесей за окном,
И трое, шумящих неутомимо,
Повисших мучительно над вином.
Всё скучно, но ново неотвратимо
В извечной подвижности бытия, –
Каждомгновенно, меняясь незримо,
Не знает смиренья и забытия.

Покоя и смерти вовеки не будет:
Духовной материи зримый объём,
Теряя свои человечии уды,
Вливается жизнью иной в земноём;
И в корни уходит деревьев могучих,
В высокие травы, в ковыльную даль,
В глубокие воды, в блаженство созвучий,
В творящий «тростник», в мировую печаль.
И больше уже никогда не воскреснет
В родной оболочке душа, –
Растает, развеется, косточкой треснет,
Другою телесностью смерть сокруша.

Как всё просчитал проницательный разум,
А стало ли чище, свободней, ясней
Прожить хоть часок без господнего глаза,
Без благодатных его новостей.
Ни тайны небесной, ни божьей заботы,
Ни всепрощения доброй руки, –
Одни холодящие дух звездочёты
И разуверившиеся остряки.

И всё же поднимем отравы земные,
И выпьем за здравье их древний дурман
За души, ещё Воскресеньем живые,
Обрядуших свет и небес Божий Стан.

1989 г.

Представлены полотна следующих живописцев: Эдварда Мунка, Поля Гогена, Павла  Филонова ( 2 работы ); по середине Веры Рохлиной.