Красота

Дарья Старикова. Картина Дарьи Подчинской. 2022 год.

Посвящается Дарье Подчинской.

Я от малины зеленею.
И сонность прятая на корточки,
за растворенные аллеи
с тобой увидеться захочется.

Малина! Голову склонила,
прихорошилась кофтой родненькой.
- Подумаешь! Слова для милой...
Да только листьями смородины

уходят мальчики наглядные
в мосты серебряного ландыша.
И, взгляды, листьями завянете,
не подпуская руки страшные.

Кричаньем тучи за деревьями
все лето капельками выпустят.
Но ты влюбленная, наверное,
и по глазам моим, ковыльная,

не растворишься песней ангела,
чтоб не небесную оплакивал
молитвой Александр Стариков
в березах черненькими маками.

Я твой, малиною согретый,
мечтой по венам рассуждая
изобретательством газеты,
умру двадцать второго мая...

Я твой фанатик, но художником
пишу Подчинской двоестишия:
"Ах, Дарья, лето - огорожено
малинной зеленью не Мишиной..."

Малины светом отражения
в глаза не смотрят  наказальные.
на одиночестве поженимся
мы  одинокими вокзалами.

Не отоспавшись днями воздуха,
не забавляя листья лунные,
твое сердечко не заводится
штрихами (снега поцелуями).

И города горчат усладою
(вчерашний день не возвратиться), но
я перепрячу зажигальные
по жилам ленточки куницею.

Смотри, смотри! Картины весятся,
где рамки узел корабельности
отводят ландышевым месяцем
холсты, квадратами забеливав.

Сказало слово астматически
"привет", планета декабристская,
когда влюбленностью не вычислив,
в кого влюбилась ты, Подчинская ... .

Кто смотрит жаждой воскрешения,
малину шторами завешивать
не полениться ворожейными
в лесу полянами без вешенок,

где светом девичьих коленочек
слезятся клавиши Сережины.
Сто лет не видели мы Светочей,
мой свет, художественно-кожаный.

Облокотилась в листья грустными,
скопила море обижальное.
Весна и осень, мысли - чувства ли
за  рукава мои сражаются.

Печаль небесная, расплачешься,
не нарисуешь больше ангелов?
На звезды белые полатьица
крахмалят платичное Анино

слез настроение сердечное.
Мы - разговоры молчаливые.
Ночь гениальностью колечиком
ждет на ладони за морщинами,

спит, одиночеством раздетое,
губами ландышей поглаживав.
Жизнь пролетает (только где-то нет...,
где мы проснемся предоранджевым

рассветом, жимолостью кланяясь),
жизнь - разделительные полосы.
Ждет одомашниванья пламени,
товарищ каменностью полоцкой.

Распоясались стены листьями,
лакая маковостью утренней
след мастихиновый. Не чистою
простудой пряничность бы пудрами

в малину свесилась как звездочка.
Я дождь выменивал капризностью,
когда сердечками заколется
мое, взрывчаткою пронизанной.

Как не легко смотреть в ладоневый,
печалью мысленной закутанный,
твой поцелуй, а кисти помнили
перевлюбление за утрами.

Сидишь, сутулишься, карнизная,
а нежность ландышей закапает
в веснушки летние не изданность
стихотворения, жаль папины.

Любовь... она для нас ли сделана?!
Любовью неба крестик вышитый.
Не я ль зажатостью уверенной
расцеловал сердечность  крышами.

- Не рисовал Наташ Ростовых? - Нет!
- Не улыбался пьяной в изморозь?
Я каждый день  снега подстроил не -
глаза серебрянностью вызвала

сугробы августа погостного.
И почему в аду  зализывать
мне предстояло крови гвоздики,
чтобы гвоздиками за брызгами

прощальных ленточек порезаться
об настроение художника.
Ты хорошела строчкой без конца,
моя вселенная хорошая.

Мосты серебряные вскармливав
под город радугой сиреневой,
я дорисую крылья ангела
антенной улицею клевера.

Под небосклон, листая облачный
маршрут малинового жжения,
ты опадаешь листьев почерком
на поэтические мнения:

ты красота, ты гениальная!
Когда-нибудь и я похожестью
переберусь походкой Галиной,
но ты, как облако с мороженым

сверяешь годы на мгновения.
День надышался зазеркальностью,
вскипев помилованьем временным
(свет горизонтный поливает юг).

Когда глаза горчат малиною -
слова волнуются на цыпочках,
мы одинокие и милые
закаты изморозью выстрочим.

Люблю тебя я ненавиденьем,
но обжигаясь осторожностью,
прочту "мне нравится" Маринино -
стихотворение не сложное.

- Любовь проста как воздух  мачтовый?!
Как берег в стенах растворившийся?
Стихи портретами испачканы
глазами книжными (отличницы).

Глаза... и все.. я твой не суженый,
в воспоминания обычные
несу малинную простуженность
.... привычками.

И чтобы рядом светом маяться
над покрывалом переправочным,
мы с декабрями не  расстанемся,
и ночь рябиновая красочность

теряет в листья предмалинные,
вонзает головы тюльпанные.
Раз дождик дочками-крапивами
не насыщает небо странником,

печалит вены подпускаемость
зари затонностью калиновой.
Быть может, Дарьям и не нравится
моя влюбленная малиновость.

И городами прячась в головы
от холодов и забывания,
люблю закатное раскованно
лето ромашковое травами.

Плыв тротуарами военными
в низовье радуги лучистою,
не разлинованностью вспененной
нарисовать ее случится всю.

С тобой выигрывая время и
не по ночам снежинкой вскакивав,
я разлюблю тебя, наверное,
в другой лишь жизни - одинаковой,

чтобы по венам слезы странные
переворачивали алые
не на подушки безымянные
а на тюльпанные Губанова.

Мой свет, загадочностью сложенный
в воспоминаниях зелености,
глаза печальные сторожили
(нас) в отставания каленые...

Уже не полдень и не карие,
ведя крапивами приветливо,
малины скомканность усталую
остроконечностью заметят ли?

Под разговоры ветки снежные
прощают лета зимование,
листочки ветреностью срежутся
и от любовности - желанные,

мой свет (ревнивый и малиновый),
не успокоятся печальностью.
глаза от моря закрасивуют,
"ушами машут и качаются"

на солнце головы туманные.
Зачем мне слезы целовальные?
Я  Тихоход прощаю Ани все
(не разговоры - отставания...).

Жаль, мартомай как утешение,
кругами мысленными стягивав,
на мать-и-мачехе поженится,
а одиночеством бурьянена

любовь (картины обижание)
в холсты листвою подберезною.
Твои не  Крупские - Можайские
в чугун оградами забросили

за восхищением влюбленности
день, разговорами приснившийся.
Малина, Господи, - зеленая;
воспоминания - Всевышнего.

                12 июля 2023  год.