Ромашки

Ромашки ему нравились всегда.
И как являлось солнечное лето,
Бежал он в поле, с поезда сойдя,
Где собирал любимые букеты.

Как радовали нежные цветочки
К суровости его привыкший взор:
Их жёлтые смешные носа мочки
И белых лепестков простой узор.

Охапку обнимая, был счастливым.
Вдыхая запах маленьких головок,
Домой ромашки с поля уносил он
И ставил в вазу на столе дубовом.

Однажды, сидя в кресле, задремал.
И очень странный сон ему приснился:
Ромашку будто в поле увидал
И к ней навстречу весело пустился.

Но только к стеблю руки прикоснулись,
Вздохнула опечаленно ромашка.
— Зачем ты, человек, меня вновь губишь? —
Цветок промолвил кротко и протяжно.

— Да разве вред могу я причинить
Растению, что мною так любимо?
Желаю я заботой окружить.
Добавлю в вазу воду с витаминами

И солнечные ванны дам принять.
Для свежести оставлю настежь окна.
От грубости я буду защищать

И сказки почитаю тебе добрые.

— Ты сердцем чист, но нет в тебе любви.
В твоих стремленьях — жажда обладания.
— Но как же нет? Ты можешь разъяснить? —
Спросил мужчина, недопонимая.

— Ты радостно меня домой несёшь,
А о моём желанье не спросил.
Не замечаешь, как мой стебель рвёшь
И отделяешь от истока сил.

— Я корень заменяю тебе полностью,
Даю необходимое с избытком
И не имею вовсе дурных помыслов... —
С ноткой обиды в голосе он выдал.

— Ты корень не заменишь никогда.
Он нужен ведь не только для питания:
Сознания живёт в нём полнота
И опыт сотней жизней протекает.

Там данные о мирозданья циклах.
Ответ хранится о предназначении...
Признаюсь, что мечтаю я родиться
После ромашки благородным зверем.

— А я свой интерес не проявил... —
Мужчины пыл в мгновение угас.
Глядел он на ромашку, ему милую,
Перед цветком нечуткости стыдясь.

— Послушай, нету хуже доброты,
Чем та, когда решаешь за других,
Куда они свой путь держать должны.

Пусть даже из намерений благих.

Есть разные и формы, и размеры,
А ты костюм на всех один и тот же
Пытаешься примерить непременно!
Поэтому становится жизнь сложной,

А каждый день — как будто на войне.
И видя: ничего не удержать,
Ты продолжаешь биться всё сильней
За собственности мнимую печать.

Ты посвящаешь это всё любви,
Но брать она ведь даже не умеет.
Владеть есть миг, любовь — совсем не миг.
Она — существование вне времени.

— Я, кажется, ни разу не любил…
И до сих пор ещё не понял как...
— А ты мой лепесток сейчас сорви! —
Ромашка подала мужчине знак.

— Но он же часть тебя. Я не могу...
— Возьми его. Таков здесь выбор мой. —
Он мешкал, но вперёд всё же шагнул,
Сорвал — и повстречался с пустотой.

Нет ничего внутри, как и вокруг.
Желанье лишь одно: больше не быть...
— Не выйдет. Наполняй её, мой друг! —
Цветочный голос начал говорить.

— Но что мне делать?.. — Только он спросил,
Как мысль, воплотившись, взмыла в воздух.
Зависла рядом облаком массивным

И форму приняла знака вопроса.

Тогда мужчина небо загадал —
Оно ликёром голубым разлилось.
Придумал землю прямо под ногами
И поле, что ромашками пестрило.

Вот солнце появилось, реки, птицы,
Поднялись гордо лики грузных скал.
Чем больше им в картину привносилось,
Тем больше радость в сердце ощущал.

Словами трудно чувство описать:
Смесь лёгкости и вечного тепла
В потоках света. Хочется порхать,
Не разделяя больше мир на два.

Творил мужчина жизнь вокруг себя,
Осознавая смысл слов растения
И за урок его благодаря,
Пока не наступило пробуждение...

Он посмотрел на высохший букет
И перемену явно ощутил.
Полученный от созиданья свет
Обыденности вид преобразил.

На поле приходил мужчина так же,
Но для себя теперь не рвал цветов.
Их больше становилось с годом каждым!
Так проявлялась в действии любовь.