Грёза. Будет? Весной? Это?

Полигамия художника.

Как будто фрагмент фрески русской иконописи.
Девичья печаль. Утончённый лиризм.
Доверчивость в склонённой рыжеволосой головке.
Наивное целомудрие и невинность женственности.
«Светловолосая обнажённая», пожалуй, лучшая из картин Модильяни.
* * *
...Это будет весной. Да, весной. Вечером. На закате. Будут петь соловьи. Бывает в соловьиной песне и сорок коленцев, но обычно - пятнадцать или двадцать. Если появляется соловей - мастер, то другие вторят ему. Райское наслаждение, от которого таешь. Да, будет весна и соловьи. Я буду без очков. Да, без. В голубых линзах. Но без косы. С детства не нравились голубоглазые блондинки с косой. А ему - наоборот. Такая невезуха. И в школе также было, с другим, чтобы с голубыми, и с русой косой. Но, что делать? Всё татаро-монгольское иго, вот ведь как, уже столько веков прошло, а глаза остались их - раскосые. Ну, ничего – «неприятность эту мы переживём». Имя менять не буду. Нет. Конечно, было бы лучше стать Татьяной или Екатериной, но я уже привыкла к своему. Привыкла. Да и все равно - ему подходят по совместимости: Ирина, Алина, Нина. Не успеть уже поменять, это так долго. До весны не успеть. Нет. Ведь сколько времени еще уйдет на омоложение: пластика, пилинг, липоксация... Нет, не успеть. Останусь прежней. В комнате будет полумрак. Красный свет. Этот, возбуждающий чувственность красный луч. (Раньше были такие фонари, чтобы печатать - проявлять - закреплять. Надо найти, где-то валяется). Будет обязательно красный свет. Обязательно при красном свете.
Я буду в чулках. Кружевных. Нет, в одном. Да, точно - в одном. Синем. Но кружевном. Красиво. И белье... обязательно кружевное. Много белья. Очень много белья. И как можно больше крючков. Как можно больше. Главное не цель, а путь к её достижению: «цель - ничто, движение – всё». Да, цель - не главное. Её можно вообще не достигать. Это не важно. Да, не важно. Главное - поиск. И будет музыка. Непременно. Морис Равель – «Болеро». Диалектическая спираль. Эти чудесные, сказочные звуки флейты, кларнета, фагота, трубы, саксофона... Но, как жаль, все будет длиться только 14 минут 50 секунд.
Главное успеть. Главное успеть. Ох, эти крючки... Всё по спирали, от закипающего молока до кипения, главное успеть. Лишь бы не подгорело. А то ведь какой запах будет. Да, ужасный запах убежавшего молока. Никакой апельсин не спасет. Духи с запахом апельсина? Надо будет капнуть несколько капель сока из цедры на красное стеклышко фонаря, запах распространится по всей красной комнате. И немного духов. Хорошо бы «Эллипс» - беспроигрышный вариант. Но их давно сняли с производства. Глупые арабы. Сняли с производства. А какой был запах. Да ладно. Будет запах «Пятого авеню». Запах «Пятого»? Боже, что за запах? У подоконника? Нет, не представляю. На столе? Представляю, но как-то... У дерева? Да. У дерева представляю. Да, хорошо. У дерева.
А может быть традиционно? На кровати? Или не традиционно? Господи, опять муки выбора. Сколько же можно. Как бы не повторить участь Буриданова ослика. Нет- нет. Всё-таки я - не ослик, я - она, а он - это он. Как-нибудь сориентируюсь. Справлюсь. Да, должна справиться. Но «Ветки персика»... Как там всё сложно. Всё перепуталось в голове. Лодочки... верблюды... это невозможно запомнить. Что делать? Буду подглядывать на «Ветки» из Яндекса. Да, поставлю ноутбук рядом. Он разрешит. Я знаю. Он добрый. Он разрешит. Главное уложиться во времени. Хотя цель - не главное. А что же главное? Ничего не понимаю. Однако, всё будет хорошо. Да. Я уверена. Главное - вести себя плохо. Плохо. Это как? Да неважно. Надо будет непременно выпить что-нибудь, расслабиться. Виски? «Белую лошадь»? Лучше коньяк. Да, коньяк, не важно - какой, я всё равно ничего не пойму. Он пить не будет. Он хочет всё запомнить. А я хочу всё забыть. Сразу. Всё. «Чтобы не было мучительно больно, а было мучительно приятно». Выпью. Да... Всё было так просто. А теперь? Это невозможно. Лучше не думать. «Как только человек начинает думать, он становится одиноким». Я не хочу. Нет. Лучше не думать... Когда думаешь, становишься одинокой...