Стихи Дмитрия Коноплина - геолога

Стихи Дмитрия Алексеевича Коноплина из цикла "Пространство" (сборник был подготовлен к печати в 2000 году, но о дальнейшей судьбе его автор данной статьи ничего не знает), известны лишь узкому кругу геологов, поэзией интересующихся. Другой сборник стихов "Ход времени" вышел тиражом в 100 экземпляров в 1999 году, благодаря усилиям и материальной поддержке московских друзей (ибо годы, сами понимаете, для лирики были не самыми благоприятными), и широкого распространения не получил.

Дмитрий Алексеевич, уроженец небольшого села Воля, что в Воронежской области, окончил геологический факультет Воронежского университета, работал геологом в Бурятии, на Кубе, а затем, до пенсии, в Сибайском филиале "Башкиргеологии" (г. Сибай, Республика Башкортостан).

Коноплин начал писать стихи ещё будучи студентом, изредка печатаясь в провинциальных "заштатных" газетах. Несколько его стихотворений были размещены в юбилейном издании "Башкиргеология. 75 лет поисков и открытий" (Уфа: Демиург, 2006. - 168 с.).

Его стихи кому-то могут показаться странными из-за присутствия в них "местечковых" или устаревших русских словообразований, они довольно сложно построены и требуется, зачастую, прочитать их несколько раз, чтобы вникнуть в смысл, заложенный автором. Иногда вся суть мысли концентрируется в двух последних строках. Следует, конечно, учитывать, что стихи создавались в весьма непростое время слома эпох - перехода от "развитого социализма" к рынку, вернее "бандитскому капитализму", а по сему - то время и отражают.

Его стихи не разбиты на четверостишья, сложены единым блоком, обычно, в десять-двенадцать строф, когда одна последовательно перетекает в следующую. Вместе с тем, стихи завораживают какой-то внутренней силой, заставляют читателя задуматься над "смыслом жизни"... и уже это дорогого стоит...

Несмотря на хорошую "зарифмованность", стихи его совершенно оригинальны по своему строю. К ним невозможно подобрать "аналоги", могут, хотя и с некоторой натяжкой, напоминать лишь ранние произведения Маяковского или Бродского.

Во многих произведениях Дмитрия ощущается чувство жизненной неудовлетворенности - жизни, заставляющей, наряду с профессиональной геологической деятельностью, заниматься "садово-огородными" делами, так им нелюбимыми, но необходимыми для "прокорма" семьи.

Сам автор свое творчество охарактеризовал девизом:

Что я воспел? Свой посох воспел и суму.
И тропу, что известна лишь мне одному,
Судьбоносцев-владык никогда я не славил.
Что воспел я? - действительность нашу саму.

В общем, рекомендую прочитать.

Ниже, автором данного эссе, подобраны несколько ему понравившихся стихотворений из цикла "Пространство". Возможно, эта подборка не совсем репрезентативна, но, как говорится, все относительно...
___________________________________________________
               
                * * *
В достоинстве национальном есть
и явный смысл, и некий тайный символ,
что разум почитает высшей силой,
облыгу и хвалу, хулу и лесть -
и ныне им числа и меры несть -
невозмутимо с честью перенесть,
не претворяя ненависти в месть.
И не металл, и даже и не жесть
звучит в речах - за сдержанностью слога
то самое достоинство и есть.
Когда бы зло не напирало рогом,
он и не так уж тяжек был бы, груз.

Но я не только шевелюрой рус -
я духом рус, а это значит много.

23.08.98

              * * *
Не жди, когда тебя фортуна рогом
пырнет, не подставляй свои бока.
Мы ходим все до времени под Богом,
но надо ль с красной тряпкой на быка?
Нам по какой ни шествовать дороге,
она, в конечном счете, коротка,
а кто укажет путь - вожди иль боги,
в чем ехать - лимузин, карета, дроги -
не суть. И те испанские бега,
когда летит по улице бугай,
что называется у них коррида, -
не нам... А благодать была близка,
но бронепоезд наш застрял в песках,
и вновь мы у разбитого корыта.

23.08.98

               * * *
Художник бескорыстен. Потому
не прибыльно служение искусству.
Не устанавливает биржа курса
на мысль преображающую тьму,
а жаль. Он жив, художник, и ему
охота есть, и зачастую - вкусно,
бездельничая, Тору иль Талмуд
листать, дремать над откровеньем Ницше -
он не сверхчеловек, но он не ниже.
Но жесток бескорыстия хомут,
и он творит, и продает свой труд,
не ведая опасности нависшей.

А облапошит перекупщик-плут.

24.08.98

              * * *
Живу я или только срок тяну
в бескрайнем лагере социализма?

Уже почти сто лет врачуют клизмой -
без малого - великую страну.
С копной волос и как колено лысый
друг друга заменяют начеред.
И всякий так самозабвенно врет! -
тон у мохнатых строг, у лысых - лисий:
Уже почти, еще чуть-чуть и вот...
Идут за днями дни, за годом год,
и мы идем, ни шатко и ни валко.
Конвой обочь, на сворках злые псы.
... Но среди нас почти-что каждый сыт,
а вот уж тех, что вслед за нами, жалко.

25.08.98

                * * *
История бесстрастна - вещь в себе,
смиренно примет благодать и лихо -
в строку вплетается любое лыко -
в ее иконостасе столько ликов:
жрецы благодеяний, зол и бед,
подводник, летчик, покоритель пиков
заоблачных, познав триумф побед,
сойдут с тропы безропотно и тихо,
но, впрочем, все же и оставят след,
которому не суждено истлеть,
покуда есть тома анналов, хроник,
и есть на книжных полках им места.
Нам начинать не с чистого листа -
познать вино, мед, деготь, привкус крови...

25.08.98

                * * *
Мы  - не рабы. Рабы, как рыбы, немы.
Нам нынче не присуща немота.
То раньше б срок изрядный намотал
ОСО за наши проявленья гнева.
Теперь - не то. Сегодня - лепота:
блажи, как хочешь - шепотом иль в голос,
смотри - глаза в глаза, ходи не горбясь.
Вот не слыхать пока еще литавр
победных, но забыт грузинский мавр
почти. А был настолько уж свиреп он,
что лопнула надгробная плита.
И мы оставим той эпохи слепок,
чтоб зрелищ насмотрясь, наевшись хлеба,
нас вновь не поразила слепота.

29.08.98

                * * *
Да будет благодатью нам вода,
где бентос и планктон, где птичьи стаи
на перелете кормятся, где стадо
на водопой на берегу пруда
сошлось, где деревенская наяда
нагую суть вверяет без стыда
глубинам. Ювенильная прохлада
истому зноя снимает без следа.
Здесь в зарослях кувшинок и осок,
являющих собой речной лесок,
удобный колыбелью будет тина,
что принимает всякое зерно
порою икромётного интима,
как пашня на поверхности земной.

31.08.98

               * * *
Сапожник, что от веку без сапог,
и парикмахер, что всегда небритый, -
их жизнь диктуется российским ритмом,
о чем непритязательный наш слог
нам так и говорит. А говорит он:
свинья не съест, когда не выдаст Бог.
Но Бог наш в чем-то Иероним Босх -
когда не выдаст, то отсыпет розг,
отпотчует "березовою кашей".
Когда бы зной как парафин иль воск
не разжижал наш воспаленный мозг,
не мордовал нутра надсадный кашель,
души нам не точил дотошный шашель,
тогда и жизнь была бы полной чашей.

31.08.98

                * * *
Вожди гласят. Безмолвствует толпа,
внимая обольстительным посулам.
До блеска вычищенная посуда
истосковалась по мясным супам.
Пусть терпит - ожиданье неподсудно.
Когда душа пуста - молчат уста,
не чувствуют ораторского зуда,
не ждет перо бумаги, кисть - холста.
А нам опять к неведомым местам,
по марям, можжевеловым кустам
путь через буераки и овраги.
Нам нипочем и слякоть, и зима.
Мы выведаем, где живет Кузьма
и мать Кузьмы, и где зимуют раки.

01.09.98

              * * *
Когда бы разум чувства превозмог
и повелел: - Одумайся, покуда
мир пламенем раздора не окутан,
и небеса не застит смуты смог!..
О, доводов высокомерный слог,
он и у ассирийца, и якута
в своей неубедительности плох.
А что уж пьют - пульке иль аракутам,
ханшин, горилку, самогон, саке -
тут дело вовсе и не в языке,
и уж не в том, чем был язык развязан,
и что за доза - рюмка или ваза, -
он в первобытной очереди сказан,
тот вызов:
- Я стоял тут!
Да? За кем?!

01.09.98

                * * *
Крестьянин пашет землю, сеет хлеб,
и сеет зерна разума учитель
не для сиюминутных лишь потреб -
изволите желать, так получите! -
но чтоб в грядущем неуч не был слеп.
И думают они не о почете.
Толкуете закон или печете,
в руке указка, вёселко иль цеп -
во всем причинно-следственная цепь
единая, все звенья на учете,
и той цепи надежней нету скреп:
пурпур веселья и печали креп,
Харон, Деметра, Дионис и Феб -
когда не воду в ступе вы толчете.

02.09.98

              ДЕПРЕССИЯ

Котомку с харчем за плечо закину,
помощника - ременный кнут - в сапог,
за паголенок, шапку с казакином
в охапку - и да сохранит вас Бог!
А мне в извоз: за Могилев, за Киев,
за Краков,  даже и за Ченстохов,
а может лишь всего до Казахстана.
...Возов с пенькою, дегтем и сатином
не видно, и ни мёдов, ни мехов.
Нет встречь возов с маслинами, ратином
и хрусталем. Депрессии рутина -
жизнь погрузилась в сумерки, как в тину,
лишь оживляют сонную картину
баталии драчливых петухов.

04.09.98

               * * *
Река времен впадает в океан
без берегов. Ему названье - вечность.
Не нам судить, как изменилась внешность
его, хотя б за время бытия.
Хребты ампира к декадансу ям
нисходят, образуя по краям
обширные пространства ренессанса,
террас подводных пятистопный ямб -
для наблюдений недоступны нам.
И отмель "Инродукцией" Сен-Санса,
и на глубинах, в гротах ли, в траве ль
тревожный мрак - ритм "Болеро" - Равель,
и свят над гладью вод, как мир спасенный -
скрипичное раздолье Мендельсона.

04.09.98

               * * *
Задуманное сбудется потом -
детьми и внуками, и правнуками.
Река времен неслышно точит камень.
Мы управляем бытия плотом:
беспечности стремнина и затон
спокойствия, на шиверах рывками
наш плот едва скользит (все те же камни,
не сточенные временем, о том
жалеть не нам - их сточит и плотом,
и временем, что точит их веками).
Не мерить нас по меркам великаньим -
тот простаком был, этот был плутом.
И если увенчают нас венками -
не на плоту, когда с плота сойдем.

04.09.98
               
              * * *
Когда встает держава на дыбы,
когда порой становится на уши,
нет смысла в панику впадать и в ужас -
в том надо видеть просто перст судьбы,
а нам собраться с духом и потуже
на брюках затянуть ремень, дабы
их не утратить. Может быть и хуже.
Изюминка всегда в российском муже
державном есть - могучие дубы,
и желуди под ними есть, и лужи,
и тот, кто к желудям привык, не тужит.
...А мы - привычек пагубных рабы,
нам скатерть - чтоб из вологодских кружев,
а к ней - икра и трюфели-грибы.

08.09.98

              * * *
Когда у нас совсем захорошеет,
и воцарятся мир и тишина,
где были рвы, окопы и траншеи,
взойдут поля перловки и пшена,
нальются чеки рисовою кашей,
кисель по берегам молочных рек
уступами, и сытым будет каждый,
а быть голодным будет грех,
и будут вместо дюн барханы гречи,
и смолкнут обличительные речи,
и благодать исполнит нам сердца,
и воцарится тишина на фронте,
и лепота проявится в природе -
любуйся ей хоть сбоку, хоть с торца.

14.09.98

               * * *
Сударыня, кантуясь по камням
и бурелому - по житейской свалке,
(где отзвуки минувшего так сладки
и так теплы, как бархатные складки
на талии прелестницы...Замнем!)
Я, как мне кажется, сумел понять,
что все мои потуги просто жалки,
как-будто это спичка против скалки
иль против бомбы атомной напалм.
Суть драмы: все мы жили из-под палки,
а потому на радости так падки,
и вкус к достойной жизни не пропал.
...Есть патока, а есть и меды в кадке -
какая к медам тем ведет тропа?

16.09.98

              * * *
Как урки говорят: не верь, не бойся
и не проси – всего достигни сам.
У Ельцина с Немцовым и Чубайсом
мосла не вырвать и свирепым псам.
И с кем-то встретившись на пересылке
из них, не торопись пожать руки.
В них воры заодно сошлись и суки,
но что печальней – ведь не дураки.
Здесь жизнь тебя, учёного, доучит
тому, что школа сделать не смогла:
у вОров и у сук повадки сучьи –
бить только в спину и из-за угла.

А над Россией без просвета тучи
и хмарь, и слякоть, и туман, и мгла.

24.09.98

              * * *
Не сотвори из кормчего кумира,
как ловок бы он ни был и умел,
ни шаверу не зацепив, ни мель,
теснину лихо проскочив и мимо
утеса. До поры восторг умерь.
Да не собьет с пути гордыни хмель –
река времен на ставит в русле мины,
а заросли кинзы, укропа, тмина
в лугах и в клевере гудящий шмель
имеют назначение и цель
совсем иную – жить в ладу и мирно.
О том взывает к нам тепло в апреле,
и в марте нам о том звенит капель,
и греют снегом в феврале метели.

08.10.98

              * * *
Меня богатство не интересует –
мне попросту обрыдла нищета;
чем я плачУ за то, что роль шута
играть не мне. Кто предрешает судьбы?
Я не к тому, чтоб с ним свести счета:
бой с призраком – натужная тщета,
хотя и без меча и без щита,
уж если что удается – снять хоть зуб бы.
Но результат – усильям не чета –
не станет днём триумфа день твой судный.
Она не в том, заветная мечта –
в дугу ломать хребет, мозолить ноги,
а после боги подведут итоги:
между двух дат – короткая черта.

15.10.98

               * * *
Когда идеями йокуменизма
проникнувшись, сведешь к концам концы,
увидишь, что они весьма куцЫ,
разделены ущельем каменистым
воззрения попов и коммунистов
на мир. И те, духовные отцы
от демократий – кто уж вовсе цирк,
где всяк на свой манер прельщает демос.
Я волен, но – пока. Куда я денусь
от идеологической мацы!
Уж в этом-то, бесспорно, не скупцы
апологеты всяческой идеи.
И ты внимаешь, от словес балдея,
уже всего посулами лишь сыт.

05.11.98
___________________________________________________________
 
 И несколько стихотворений из цикла "Сонеты" сборника "Ход времени":

            СОНЕТ ПРОЩАНИЯ

Сойдя на берег к утлому челну,
где перевозчик время коротает,
последний раз ладонью зачерпну
воды. Попью. Свеча моя истает.

Гони, Харон! Сильней толкай веслом,
не держится на перекатах тина.
Мир за спиной прекрасен и жесток
а впереди небытия рутина.

Но день грядет - всех соберут сюда
в канун великий Страшного Суда,
всем воздадут по делу и по сути.

Оставшимся был этот день далек,
всяк в ступе для себя зерно толок
и тюрю сотворял в своей посуде.

               ЕСТЕСТВО

Я олицетворяю естество,
а вовсе не моральный катехизис.
Корнями вглубь уходит жизни ствол,
а что там - чернозём, песок иль известь -

то судят, это ведомо ведь вам,
не только лишь по благородству крови,
не только по листве и по ветвям
и вообще не только лишь по кроне,
и по прожитым деревом годам -
в том предпочтенье отдают плодам,
все остальное - сверх того и кроме.

...Я дерева взрастил в своем саду
при возведенном самолично доме -
вкушайте и судите по плоду.

                * * *
Оборони, Создатель, от друзей,
а уж с врагами как-нибудь управлюсь.
На словопреньях экономя зев,
я словом борзым не затею травлю.

К чему по пустякам палить собак?
Есть более достойная затея -
удить, курить на берегу табак,
обоч речной прохлады не потея.

Но берегись: друзья найдут и там -
в глухой теснине, на глухой полянке,
за поцелуем, с ложкою у рта,
когда в раздумье теребишь висок.

...Друг набирает номер, как на пляже
прицельный надвигает полозок.

                * * *
Не дай, Господь, быть вещим на Руси.
Быть вещим - обреченным быть на плаху.
Создатель, мимо чашу пронеси,
к чему все эти лавры, ну их к ляху!

Года не те, да и народ не тот,
с усами сами, все почти с усами,
и сметливы - аж оторопь берет,
во всем пожалуй, разберутся сами:

почем изюма фунт и фунт халвы,
какая рыба тухнет с головы,
и почему, когда кривая рожа,
беспомощны любые зеркала.
А если ни двора и ни кола,
к чему кули - сгодится и рогожа.

                * * *
Нам помирать - лишь время зря терять,
к тому ж расход на погребенье ахов.
Дабы скостить потери на бумагах,
сведем раздумья в общую тетрадь.

Пусть будет строй, хотя бы временнОй,
где день за днем, неделя за неделей,
что сделал, а что надо б, да не делал,
и что тому причиной, что виной.

У памяти причудливы круги.
Все в рубриках: вот други, вот враги,
вот прочие - покудова без рубрик.

...Помру, допустим, а платить долги?!
Нет, нынче помирать нам - не с руки.
Кую деньгу, к рублю плюсую рублик.

                ДЕТЕРМИНИЗМ

Все странности случайнейшей судьбины,
превратности мне выпавшей юдоли -
не кара Божья, не удар дубины.

Космическою волею ведом ли
иль собственною волею, что в доле
с космическою, будучи частицей
космической, хотя бы и ничтожной,
но подчиняться непременно должной
своим космогоническим законам,
будь ястребом, скворцом, иною птицей,
ежом, ужом, муфлоном иль бизоном.

Резон великий в уложеньи оном,
коль следствие шагает за причиной,
за ночью день, за женщиной мужчина.

                * * *
Сударыня! Ни слова о любви!
К чему пальба из холостых орудий?
Напраслиной души не половинь
на то, что было, и но то, что будет -
отрезано. Заживших пуповин
воронки-конуса идут во чрево.
Мне, как всегда, направо, ну а вы,
уж так всегда случается, налево.

Я - сельский житель. Вот умёт, овин.
Есть партячейка, муфтий и раввин,
и поп. Алтарь. Для жертв телец иль овен.
Как в Греции. Здесь сущий Вавилон
и этносов, и нравов, и времен...
В час добрый вам, поскольку, час неровен.