Греховность душит

Тайная молитва дает возможность молиться всегда и везде, мы должны приучить себя к постоянному ежеминутному исканию Бога в неотступной молитве, пользуясь минутами уединения. Тогда, когда придется нам променять уединение на общение с людьми и «ходить перед сынами человеческими» (Пс.;30:20), мы уже будем знать, как открывать «свои желания перед Богом» (Флп.;4:6). Никакие внешние условия не будут уже в состоянии помешать нашему общению с Господом.


Утихли страсти боли нет  как будто.
Спешат секунды тикают минуты…
Листва  шумит июльской ночью,
И шепчет  ласково кому- то.

Остались прошлому обиды, споры,
Ненужные слова для разговоров.
Десница правая, перст шуйца снизу...
Танцует отпуск  по  карнизу,

Вниз падая слезой небесной.
Для мира на земле  так мало места.
Гордыня, страсть, людская злоба –
Живут легко и так  удобно.

За мир души пришлось бороться,
Чтоб на земле сияло солнце.
Земля приемлет  мира семя.
Земной любви так важно время.

Душа как птица здесь в неволе,
Страдает тело  за грехи до  боли.
За близких и родных, за многих...
Молюсь,  душа моя в тревоге.

Так мало радости и света,
Злой ветер закружил  планету.
С мольбой прошу прозренья в души.
Страдает тело, греховность  душит.

«Заплакал, и печален был несколько дней, и постился, и молился перед Богом Небесным» (Неем.;1:4)
Перед нами душа человеческая во внезапном искреннем общении с Богом. Неемия обращается к своему Создателю, прося Его указания в решительную минуту своей жизни. Неемия возносит молитву свою в пышных царских хоромах, в присутствии великого персидского царя и царицы, среди большого собрания и роскошного пира. Трудно, казалось бы, выбрать менее благоприятное время и место для молитвы. Однако Неемия, «как бы видя Невидимого, был тверд» (Евр.;11:27).
Перед ним внезапно исчезает все земное величие, исчезает властелин персидского царства и окружающая его торжественная обстановка; ничто не заграждает ему доступ к Невидимому, и он свободно входит в общение с Богом своим.
Каждый из нас, вероятно, испытал на себе чуть ли не физическую невозможность обращаться с сокровенной молитвой к Богу при известных обстоятельствах, в которых, однако, нам приходится находиться очень часто. Будь то пестрая толпа, нас окружающая, шумное собрание или суета и пустота нравственного ничтожества – выходя оттуда, мы должны сознаться, что все время были очень далеко от Бога нашего, как бы вращались в другом мире. Но этого не должно быть. Господь наш есть не только Бог холмов, но и Бог долин (ср. Иез.;6:3), и, если мы принадлежим Ему, наши мысли также свободно будут возноситься к Нему среди шумной толпы, как в уединении нашей горницы или в вечерний час, когда вся природа засыпает в безмолвной тишине.