Мантра

В погоне за свойсобственным хвостом,
За тенью, не отброшенной нахрапом,
В чернильницу макни своим перстом,
Когтистым, оперстнённым, куролапым,

И выведи в пергаменте слова,
Которые потом прочтут и вздрогнут:
"Однако, у писаки голова
Была, а в ней и мозг, спиралью согнут!"

Где местоименительный падеж
Наряден в праздник тезоименитства,
Запорошён снегами, некто Серж
Застыл навроде археоптерикса.

Застынь и ты, у вечности в плену,
Как хрящик в запечённой буженине.
"Я к вам, мадам, немного подольну," –
Сказал себе пингвин, один на льдине.

Мне виделся в те дни Пелопоннес
И минотавры за беседой в стойле.
И мир был мал: изба, дорога, лес
(Тогда ещё завода не построили).

Теперь не те года, не те дела,
Хотя понты бросаемы всё те же.
А помнишь, как слониха родила
Облупленного, прямо на манеже?

Теперь же, за единственным числом
В погоне, тем, что и не проспрягаешь,
Разбили колбу с абсолютным злом,
Которое ни выпаришь, ни впаришь,

Которое ни спрячешь и ни съешь,
Ни бросишь и собаке под столом, а
Тут, снег очистив с плеч, приходит Серж
И там, где было зло, теперь солома,

Лежачи на которой он поёт
Гавайско-гималайские куплеты,
Ни сном ни духом, отправляя в рот
Шампанское, креветки и котлеты.

Быть может, мы у вечности в плену,
Быть может, очи застит пеленою.
В Пелопоннесе отойдёшь ко сну,
Проснуться чтоб зелёною волною

На пляже, где, поодаль, за кустом
Гоняется собака за хвостом
И вечность, набежавшим ветерком
Выводит облаками слово "Ом".