Соблазн

Не буди непокой. В чудеса я давненько не верю.
Мне милее размеренность мыслей, спокойствие книг.
В ампутации чувств я привыкла не видеть потерю.
Для чего ж ты звездой на моём горизонте возник?
Для чего будоражишь остывшие недра вулкана,
Не внимая рассудку, не чувствуя в этом беды?
Звёздный призрачный свет состоит из надежд и обмана,
И цунами любви - только буря… в стакане воды.
Людмила Некрасовская
Размеренная семейная жизнь, уравновешенная течением времени, проведённого в тесном контакте, сбалансированная гармонией свойств характеров и особенностей темпераментов, единым течением и образом жизни, совместными стратегическими целями, сдержанными проявлениями любви, нечасто искушает партнёров яркими соблазнами, поскольку счастливым супругам уютно в созданном собственными руками, милом уму и сердцу мирке.
Пары, которым посчастливилось уравновесить желания и потребности, знают, что стремительные перемены в жизни, яркие впечатления, дают временный подъём сил, погружают ненадолго в обманчивое состояние, похожее на эйфорию, но ненадолго, поскольку затраты духовной и физической энергии чересчур велики.
Для того чтобы это понять, нужно уметь любить, в том числе себя, внимательно прислушиваться к подсказкам внутреннего собеседника и цензора.
Павел Егорович Кулаков, заместитель начальника планового отдела, мужчина тридцати семи лет, примерный муж, отец двух славных девочек школьного возраста направлялся в командировку на целую неделю.
Он и Альбина Витальевна Ганечкина, опытный бухгалтер из смежного отдела, светловолосая стройная женщина, с которой постоянно контактировал по службе, должны будут делать доклады на семинаре.
Занятие это мужчине не нравилось. Павел Егорович – человек сугубо домашний, семейный. Пытался он отбиться от поездки, но тщетно. Начальник отдела не захотел его услышать. Но обещал в конце квартала выписать приличную премию.
Жена собирала Егора как на войну: несколько смен белья, носки, рубашки, галстуки. Целый вечер она инструктировала, где что лежит, давала короткие, выверенные совместной жизнью советы, даже записку с инструкцией на любой случай заготовила, в том числе – каким лекарственным средством в каких случаях спасаться.
Альбина Витальевна попросила продиктовать номер его мобильного телефона, – так… на всякий случай. Мало ли чего.
Что именно она имела в виду, Павел Егорович не вникал.
Встретились коллеги уже на железнодорожном вокзале. Билетов в плацкартных вагонах, как ни странно (зима ведь – не курортный сезон), не было.
Им предложили дорогущее двухместное купе.
– Не оплатят ведь!
Пришлось соглашаться.
Вагон новенький, пахнет комфортом и уютом, но чересчур жарко натоплен. Пришлось сразу же раздеться до рубашки, расстегнуть ворот.
Попутчица, севшая напротив, оценивающе разглядывала его внешность, чем привела в растерянное смущение.
– Мало ли чего, – вспомнилось ему, – не дождётесь!
Павел Егорович никогда не замечал особенностей её внешности: женщины, кроме супруги, были ему безразличны, потому разглядывать их не было необходимости.
Бухгалтер и бухгалтер: дело знает, много не говорит, ошибок не делает.
В тесном купе, где заняться было совсем нечем, её облик невольно привлёк внимание.
Не то чтобы Павел Егорович поддался соблазну попутчика, но когда раскладывали вещи, почувствовал присутствие в теле странных вибраций, которые вызвал особенный запах, исходящий от бухгалтерши.
Обволакивающее Альбину Витальевну облако ароматов пробудило в нём смутные воспоминания, нечто вроде приступа ностальгии.
Память невольно воскресила давно забытую, но трогательную история первой в его жизни влюблённости.
Как давно это было!
Всплывшие воспоминания подарили ему несколько удивительных минут навязчивых романтических галлюцинаций: полубессознательное путешествие в страну призрачных грёз, пока интимный метроном отсчитывал ритм неспешных танцевальных движений.
Павел Егорович зачарованно погрузился в блаженное тепло игривой галлюцинации, закрыв глаза. Он вдруг физически почувствовал присутствие той удивительной девушки. Кажется, её звали Лиза. Да, именно так: Елизавета.
Из давно уже затерянных тайников восторженной памяти неожиданно просочился удивительный осколочек самого настоящего счастья.
Павел с наслаждением погрузился в глубину испытанных в минуты блаженства неповторимо прекрасных ощущений. Божественный аромат, чувствительная до невозможности рука на тонкой талии, очаровательная улыбка, озорной, слегка ироничный взгляд, неодолимое влечение немедленно прижаться к нежной щеке губами.
Отчего же наивному помыслу не суждено было сбыться!
Мужчина во всю мощь напряг память, но кроме трепетного движения души, щемящего ощущения невосполнимой потери и этого удивительного аромата ничего не ожило.
Павел открыл глаза.
Альбина Витальевна движением глаз, характерным жестом и мимическими движениями лица, озарённого какой-то особенной улыбкой, дала понять, что ей необходимо переодеться, что она стесняется.
Павел Егорович галантно расшаркался и вышел.
По вагону взад-вперёд сновали оживлённые предвкушением начала путешествия пассажиры. Чтобы никому не мешать, он вышел на улицу.
Там было сыро и зябко. Вдоль состава свистел продирающий до костей ветер.
Павел мгновенно продрог, пришлось вернуться.
Мужчина осторожно постучал в дверь купе.
– Минуточку. Потерпите, пожалуйста, Павел Егорович, уже заканчиваю. Да, да, теперь можно.
Женщина загадочно улыбалась.
Было видно, или ему так показалось, что она намеренно прихорашивалась, чтобы именно на него произвести благоприятное впечатление.
В мозг мгновенно просочилось то же самое облако сладковато-терпких нездешних ароматов, спровоцировавших давно забытое эмоциональное напряжение.
Павел Егорович галантно улыбнулся, исключительно для приличия, и вдруг вперил заинтересованный взгляд в слегка оголённую область декольте, приподнятую приличного размера тугой грудью.
Взгляд был немедленно разоблачён и расшифрован, хотя длился не более доли секунды.
Женщина инстинктивно прикрыла ладонями ложбинку между полушариями и покраснела. Румянец на миловидном лице с лёгким экзотическим загаром был едва заметен, но придал коже настолько привлекательную яркость, что попутчик невольно сглотнул слюну.
Нужно было что-то делать, чтобы в дальнейшем не привлекать нежелательное внимание, как-то выкрутиться, обосновать отсутствие не то что порочного, а вообще, какого бы то ни было помысла.
Мужчина неуверенным движением достал из походной сумки кроссворд, положил на столик курицу-гриль, хлеб. И бутылочку водки. Движением плеч и разведёнными в стороны руками, то ли извинился, то ли пригласил к трапезе.
Попутчица лукаво подмигнула, извлекла из сумки косметичку, шоколад, пару удивительно ярких апельсинов и иронический детектив популярной писательницы, купленный для чего-то на вокзале.
Павел Егорович принялся делать вид, что разгадывает кроссворд, урывками поглядывая на Альбину, на её внешний вид и реакции.
Запах бухгалтерши, находящейся от него на расстоянии вытянутой руки, тревожно будоражил воображение.
– Какая у неё бархатистая кожа, как у подростка. Надо же! У моей Регины тоже была такая, когда родила Верочку. Почему она молчит? Пора бы уже накатить по соточке… за знакомство. Мы ведь по сути совсем друг друга не знаем. А надо ли начинать общение, может ну его?
Альбина грациозно выпрямила спину, кокетливо положила ногу на ногу.
– Круглые коленки, – отметил Павел, – гладкая кожа, аккуратные ноготки приятного цвета, тонкие пальчики. Как у девочки.
На глянцевой обложке раскрытой книги был изображён страстный поцелуй.
Казалось, что попутчица всерьёз увлечена повествованием.
Как же вдруг захотелось поговорить.
– Знаете, Альбина Витальевна, – не выдержал Павел, – в поезде я люблю спать. Да… вот, спать-спать-спать… но прежде нужно основательно перекусить, принять пару глотков аперитива, или водочки. Таков ритуал. Чтобы расслабиться… иначе не получается достичь равновесия, совершенной гармонии умиротворённого предвкушением удивительного приключения странника, очарованного романтикой дальних дорог.
– Да вы сентиментальны, милейший. И полны сюрпризов. Стихи, полагаю, тоже сочиняете?
– Увы, нет, сударыня. Могу предложить водки, самую малость, для поднятия тонуса… и настроения. Ну, чтобы беседу поддержать.
– Пожалуй, соглашусь. Одну стопочку. Чтобы не казаться букой. Нам ведь почти сутки ехать вместе. Мне тоже не читается. А вы… любите детективы?
– Скорее да. Но голова не тем занята. Доклад я подготовил, но по ходу возникают новые мысли. Мне шеф премию посулил… если организаторов моя речь устроит.
– Выбросьте из головы. Доклад, а премию в особенности. Сами же сказали, расслабиться нужно. Пить из чего будем?
– Из гранёных стаканов, с подстаканниками. Как в студенчестве. Помните, как это замечательно, быть студентом, у которого ничего, кроме воображения и впечатлительности, нет за душой? Зато любви… было до чёртиков. Вы мне один эпизод напомнили. Невольно. Ладно, неважно.
– Скажете тоже - неважно. Разве можно забыть самые прекрасные мгновения жизни? Стакан, так стакан. Вспомним, как говорится, молодость.
– Альбина Витальевна, не вам говорить о молодости. Вы ещё тот бутончик. Даже зацвести как следует не успели. Никогда не думал, что женщина в вашем возрасте может быть настолько очаровательной.
— А вы проказник! Подобная инициатива мне не по вкусу. Я женщина… я, а не вы. Флиртовать – моя привилегия. Не смейте даже не рассчитывать на адюльтер. Я счастлива со своим мужем. А он – со мной.
– Так нечестно. Причём здесь муж! Закусывайте, водка ядрёная. Предлагаю ещё по три бульки… на брудершафт. И в люлю. Приставать не собираюсь. Не в моих правилах. У меня тоже… жена. Я её, между прочим, не просто люблю - обожаю. Но я мужчина, в конце концов. Имею я право сказать привлекательной женщине правду… или нет! Вы мне на самом дкеле симпатичны. У вас…
– Павел Егорович, голубчик, я знаю все свои плюсы… минусы – тем более. Сейчас вы снова начнёте заглядывать в вырез моего платья, пялиться на коленки. Я же понимаю, что у вас на уме. Зря что ли вы так ярко живописали очарование романтикой дорог.
– В таком случае, просветите, милая Альбина… Витальевна. Да… я мужчина, и что… вам было бы плохо… если бы я слегка помял ваше платье, – Павел Егорович видимо опьянел, сам от себя не ожидал подобной прыти.
– Вот… именно этого я и боялась. Думаете так просто… отказать симпатичному мужчине! А потом… что будет с нами потом, подумали?
– Потом ляжем спать. Как все нормальные люди.
Альбина Витальевна надолго замолчала.
Ей ужасно трудно было выговорить внятное “нет”, когда на самом деле хочется совсем иного. Женщина чувствовала мощнейшее притяжение.
– Боже, какая глупость, разве так можно… с наскока. Трусики теперь однозначно придётся менять.
Как романтично стучат колёса на стыках рельс.
Дальняя дорога, приятный со всех сторон попутчик. Как трудно в такой непростой обстановке расслабиться.
– А если… почему бы и нет, – выдохнула она, – наливай… те свою водку, Павел. На донышке… и всё. Иначе у меня ничего не получится.
– Замечательно. Я знал… чувствовал, что нравлюсь тебе… извини.. те – вам.
Мужчина залпом опрокинул в глотку половину стакана, чтобы стать ближе, вытер рукавом рот, встал и с вожделением приблизил к попутчице разгорячённые губы.
Альбина застыла в предвкушении. Знать бы, что будет дальше, чем эта вольность может закончиться
Она улыбнулась… лукаво, обдумывая непонятную логику спонтанных решений. Мозг сопротивлялся, а тело жаждало.
Женщина чувствовала, как стремительно твердеют соски, пробуждая неудержимое желание, как уже извергается из глубины взбудораженных впечатлительным воображением интимных недр раскалённая буйной фантазией магма.
– У нас ещё осталось по капельке. Правда, я делить не умею. Разольёте сами, Альбиночка?
– Можно посмотреть… ваш доклад?
– Завтра, всё завтра, фея. Сегодня у нас иная повестка.
–  Можно полюбопытствовать, какая?
– Сегодня… исключительно и однозначно – любовь.
– Но мой муж… если он…
– Не поминайте всуе. Вы же экономист, почти разведчик. Вас ли учить хранить тайны!
В голове у обоих, то вспыхивал, то затухал неописуемый восторг. Хотели они сейчас одного и того же. Только думали о разном. А говорили, по причине нервного напряжения и неопытности в вопросах реализации эротических фантазий, то, чего совсем не хотели.
Альбина, вопреки системным настройкам характера, перестала улыбаться. Она была сосредоточена и серьёзна как никогда прежде.
– Ну что такого, если Павел Егорович прикоснётся к груди? Право слово, от этого ничего не изменится. Зато я… возможно, познаю вкус настоящего счастья. Даже если он решится пойти дальше. Хотя…
Павел Егорович чувствовал каждое движение её мысли. Он – верный муж. И изменять, по-настоящему, всерьёз, тоже не собирается.
– Что с того, если мы… всего один разочек…
Поезд бежал. Водка закончилась.
Альбина в волнении скомкала подол юбки, обнажив край ажурных трусиков. Она истекала желанием, но всё еще сомневалась. Адюльтер в её понятии приравнивался к проституции.
– Но Паша… я же вижу так хочет меня. Наверно, я сама дала повод… надеяться. Ну же, решайся!
Мужчина робко положил руку на мягкое колено. Альбина вздрогнула, из груди невольно вырвался стон, тело напряглось, губы нервно сжаты.
 Мгновение подумав, женщина нежно отвела в сторону его руку, встала, по отечески, как дитя, поцеловала в лоб.
– Спокойной ночи… Павел Егорович. Рада была познакомиться.
– Да-да, альбина Витальевна, вы правы! У вас такая бархатная кожа. Завидую вашему мужу.
– Обыкновенная… кожа. Благодарю за компанию.
– Жаль, очень жаль… расставаться. Время-то детское. Могу сбегать в вагон-ресторан за добавкой.
– Не стоит себя утруждать. И да… вы мне тоже… очень-очень… понравились.
Альбина накрылась одеялом, отвернувшись к стенке. Или делала вид, что почивает.
Павел Егорович пытался читать её детектив.
Мужчинам сложнее унять изнемогающую от избытка эмоций плоть.
Горячее дыхание и давление, нарастающее с каждой минутой внизу живота, не давало покоя.
Утром попутчица отвернула от Павла опухший, нездоровый взгляд.
Оба, молчали, громко помешивая исходящий паром чай.
Павел Егорович подхватил объёмную сумку сотрудницы, остановил такси, сговорился о цене. Платил тоже он.
Альбина Витальевна поблагодарила его смущённым взглядом и неожиданно прижалась к его лицу щекой.
На коже Павла Егоровича на мгновение вспыхнул румянец.
– А что, если… если ей нужно время… чтобы принять решение?
– Альбиночка, а давайте-ка мы… заселимся в один номер. В целях экономии, естественно. Разницу в цене про-гу-ля-ем. Должны же мы чем-то заниматься… в свободное от служебных обязанностей время.
– Павел Егорович, миленький. Давайте не будем забегать вперёд. У нас ещё есть время… подумать.
Их номера оказались совсем рядом – дверь в дверь.
Вместе пошли на семинар, за одним столом завтракали, потом обедали.
Плати… пабам-м-м – Павел Егорович.
После лекций коллеги долго гуляли по городу, ужинали в ресторане, немного танцевали. Скромно, в самом начале без телесного контакта.
Тело Альбины невыносимо пахло желанием.
После второго бокала женщина чувственно прижалась к Павлу Егоровичу.
Мужчина обхватил стройную талию как кубок с вином, намереваясь немедленно его выпить, лучше залпом.
Что же творилось в его разгорячённом близостью мозгу!
Павел Егорович мысленно уже прошёл весь путь, от нечаянного прикосновения до интимного путешествия вглубь её вселенной.
После ресторанчика коллеги бродили по парку, где берег реки представлял из себя огромную ледяную горку.
Им было весело. Во всяком случае, так казалось со стороны.
Альбина замерзла.
До гостиницы пришлось бежать. Вприпрыжку.
Павел ласково отогревал миниатюрные пальчики, с наслаждением целовал глаза.
И вот она на что-то решилась, раскрыв сахарные уста.
Несколько жарких поцелуев, шаловливая рука, дерзко проникшая, сначала в зону декольте, постепенно опускалась ниже и ниже, пока не почувствовала кустик где-то между ног, и пряную влагу. Прикосновение к горячей пуговке вырвало у Альбины стон сладострастия.
Луна на небосводе сходила с ума, желая узреть, чем же трогательная сцена закончится.
Павел Егорович, дойдя до точки кипения, предложил выпить кофе, с коньяком.
Предложение было благосклонно принято. Альбине тоже необходимо было прийти в себя, прежде чем окончательно сойти с ума.
Рука мужчины весомо покоилось на её колене, другая накрывала маленькую ладонь. Павел Егоровича колотила дрожь. Эмоциональное и физическое апряжение достигло предела.
Альбина покорно позволила себя раздеть, с благодарностью принимала, теперь уже совсем откровенные поцелуи.
Они уже вместе. Дальше не было смысла рассуждать, строить прогнозы.
В этот момент в кармане Павла Егоровича заверещал телефон.
– Да, любимая, да… конечно я принял лекарство. Непременно, родная. Заканчиваю редактировать доклад… и в люлю. Спать, только спать Да-да, непременно. Люблю, целую! Спокойной ночи, любовь моя!
Альбина выдернула из руки Павла ладонь, вышла из транса, шумно вдохнула несколько раз.
– Благодарю за прекрасный вечер, Павел Егорович. Давненько мне не было так хорошо.
– К тебе или останешься у меня?
– Я… к себе, устала.
– Нам завтра уезжать.
– Именно об этом я и подумала.
Павел Егорович попытался обнять, но наткнулся на жёстко запрещающий жест.
Альбина Витальевна положила палец поперёк его рта, затем прижала к своим губам.
– Прекрасный вечер… Павел… Егорович. В лунную ночь, да с такими яркими звёздами… так замечательно спится.
– Особенно вдвоём.
– Это правда. Я так соскучилась… по мужской ласке… по мужу.
– А как же…
– Ты о чём?
– Хотел сказать… мне тоже будет, о чём вспомнить.
Их номера были в шаговой доступности.
Оба до утра так и не заснули.
Впереди последний семинар, и домой.
Он безумно хочет её, он – его. Это так очевидно!
Как же хорошо, что не каждый из нас способен на супружескую измену.