Перекрёстное опыление

Мне осталось недолго. Я скоро умру от любви.
Это нежность в душе переходит в прощальную фазу.
Доктор был удивлен уплотнением чувства в крови.
Он с таким проявленьем ещё не встречался ни разу.
Ты – лекарство моё, что действительно может помочь.
Принимать ежедневно, пожизненно, внутрь и наружно…
Но напрасно с рецептом по городу мечется ночь,
Ведь аптеки закрыты, а всё остальное – не нужно.
Людмила Некрасовская
Эта странная история разворачивалась на моих глазах. Поверить в неё, если не видел происходящее сам, попросту невозможно, потому что порядок событий абсурден. Однако вопреки логике все участники парадоксального шоу в итоге обрели счастье.
Итак: было у меня два друга.
Конечно, друзей было больше, но история касается только этих двоих.
Росли мы как все ровесники в те годы: играли в одни и те же игры, изобретательно и со вкусом хулиганили, дружили и враждовали, мирились и конечно дрались.
Мальчишки, одним словом.
В определённое природой время начали влюбляться: кто раньше, кто позже.
Самый первый обзавёлся подружкой Андрей Куракин. Принялся он ухаживать за Леночкой Смоляковой из параллельного класса, черноглазой дюймовочкой с томным взглядом и невесомой пластичной фигуркой.
Не влюбиться в неё было попросту невозможно. Конкуренция за её внимание среди мальчишек была неимоверная, но своим парнем выбрала Леночка именно моего друга.
Конечно, все мы Андрею завидовали, но не особенно сильно: опыта романтических отношений никто в ту пору не имел.
Жили они вдвоём с мамой. Отца своего Андрейка не знал, по неизвестной причине родительница держала его имя в секрете.
Мама у Андрея, тем  не менее, была замечательная: немного строгая, в меру требовательная, однако справедливая и добрая. Вот только вечно пропадала на работе. Видимо в семьях, где один родитель, это происходит неизбежно.
В её отсутствие и вызрела большая любовь, поражавшая всех нас недетскими чувствами и вполне осмысленными поступками этой замечательной пары.
Поначалу их общение строилось на искреннем юношеском любопытстве. Мальчишка с интересом познавал девчоночьи увлечения и интересы, отличный от его мировоззрения образ мыслей, и биологические особенности, которые привлекали непохожестью, наличием секретов и тайн.
Леночка выглядела беззащитной, хрупкой девочкой, практически ребёнком, до сих пор была поглощена игрой в дочки-матери и манипуляциями с кукольными декорациями, но уже грезила всерьёз о воображаемой любви, питая романтические фантазии подслушанными у беспечных взрослых разговорами, пыталась казаться рассудительной, зрелой.
Трансформация отношений из искреннего бескорыстного дружелюбия в трогательное романтическое увлечение и пылкую влюблённость происходила в открытом режиме: в детстве и ранней юности мало что скрывается от друзей, поскольку мальчишеское братство основано на безусловном доверии.
Конечно же, влюблённые уединялись: сначала для простодушных доверительных бесед, наполненных сентиментальными фантазиями, для вдохновенных откровений, позднее, чтобы ласковыми прикосновениями, крепкими объятиями и сладкими поцелуями выразить глубину сокровенных чувств.
Неспешный, но весьма увлекательный  процесс взаимного познания происходил в тишине интимной изоляции. Вторжение любопытных наблюдателей и тех, кто может искреннее восхищение и бесхитростную симпатию принять за нечто постыдное, было нежелательным.
Кто из нас не испытал на себе болезненное действие на нервы дразнилок, вроде, - тили-тили-тесто, жених и невеста, и им подобные? Ещё больнее ранят вздорные и завистливые  сплетни.
Обидно, когда возвышенные чувства, сентиментальные романтические поступки и деликатные откровения в результате нарочитого легкомыслия или дурного умысла превращаются в нечто оскорбительное, и непристойное.
Любовь – это незримый, но всеми органами чувств осязаемый сгусток позитивных энергий, некая мистическая субстанция, посылающая в каждую клеточку тела ощущение беспричинного блаженства. Это хрупкое непостижимое таинство, вторжение в которое безнравственно, если не преступно.
Андрей с Леночкой жили в мире призрачных иллюзий, оба были натурами увлекающимися, яркими, впечатлительными, даже азартными. Конечно же, невинно кротких прогулок под Луной у кромки воды и жарких объятий в безлюдном уголке берёзовой рощицы им было недостаточно.
Поступки, эмоции и мысли этих двоих кипели страстями куда более дерзкими и безрассудными. Оба испытывали в минуты интимного уединения необъяснимое возбуждение, ощущали необычайный по мощности прилив сил, у того и другого случались приступы игриво-беззаботного настроения. Заласканные до изнеможения тела сладко ныли в предвкушении неизведанного, но уж точно аппетитного пиршества, мысли о  котором будоражили впечатлительное воображение.
Горячие волны неосознанного томления вздымались и пенились, мощные приливы, переполняющие тела лихорадочным возбуждением, раскачивали желание испытать себя, погрузиться с головой в бездну откровенно пикантной интимной стихии.   
Решение перенести свидания в более комфортную обстановку квартиры Андрея, благо никто таким встречам не мешал, пришло спонтанно.
Вначале скромно смотрели телевизор, пили чай с конфетами, целомудренно целовались.
Оба оказались ужасными сладкоежками.
Поцелуям в обнимку посвящали всё свободное время. Прерывались лишь на приготовление домашних заданий, которые быстренько делали вместе, учитывая при этом время прихода Ирины Егоровны с работы.
Слюнявили друг дружку в тысячу слоёв, растворялись в мире неведомых прежде грёз, спешили познать азбуку любви на практике. Сожалели ребята лишь о том, что начали процесс познания слишком поздно, что упустили столько времени даром.
Если бы знали, как прекрасен мир чувственного томления, влюбились бы в пятом классе.
Андрей всерьёз расстраивался, что четыре года жизни пропали даром.
Так они промурлыкали весь девятый класс.
Времена тогда были вегетарианские – о хитрых ласках без секса молодые осведомлены не были, а про откровенные безобразия ниже пояса и помыслить не смели. Зато поцелуи освоили в совершенстве: любую мелодию могли языком сыграть: зажмурившись, или глаза в глаза.
Всё, что до уровня бюста, перецеловано было несчётное число раз.
Влюблённые даже названия придумывали для необычных, но желанных методик интимного удовлетворения.
Про нас, друзей, почти забыли. Лишь редкие встречи напоминали о том, компания не распалась.
Как водится, про Андрея и Лену гуляли нелепые сплетни, дополненные глуповатыми шутками и абсурдными домыслами.
В разговорах влюблённая парочка числилась женихом и невестой, а взрослые несли шёпотом про них всякую ересь.
В десятом классе Леночка познакомила свою лучшую подружку, Светлану Соколову, со вторым моим другом, Сергеем Клёновым. Мы их в шутку стали называть светло-серыми, по созвучию имён.
Это прозвище приклеилось к парочке моментально. Ничего не поделаешь – мальчишки любят навешивать на друзей прозвища-ярлыки, зачастую обидные и не особенно приятные. Это хотя бы нейтральное, без подтекста, как бы констатация случайного цветового совпадения имён и судеб.
Светло-серые сразу взяли аккорд: отношения их развивались в стремительном темпе.
То, чего их друзья-подружки не успели разведать за целый год, эти познали за пару месяцев.
К концу года Сергей и Света не только признались друг другу в вечной любви, но и запланировали в мечтах скорую свадьбу, в том числе детишек. Короче, расписали в мечтах будущее в мельчайших деталях, едва ли не до последнего вздоха.
Как в юности водится: влюблённые парят в облаках и мечтают, а взрослые располагают непосредственными рычагами воздействия на неразумных чад.
Светкины родители настояли на прекращении слишком откровенной близости, пока дочь не закончит  институт.
Еще бы: у мамы университет, у папы академия, а дочка неучем будет! Сначала диплом, а после, если любовь не устанет тлеть, всё прочее.
Понятно, что насильственное разлучение любовной пары, познавшей не просто азы, а нечто большее, глубинное, вызвало у влюблённых истерику.
Слёзы, сопли, прощания, расставания. Сергея не подпускали к дому подружки, Свету держали под круглосуточным контролем.
Напрасно родители думали, что управляют ситуацией. Невозможно в принципе оторвать приклеенные намертво любовью тела без боли.
Болезненное романтическое недомогание довольно быстро превратилось в затяжную хворь: Света замкнулась, начала стремительно худеть, ничего не ела, и вскоре перестала спать.
Родители принялись спасать девочку свою ненаглядную: Серёгу срочным порядком отправили служить в армию. Светкин папа подсуетился, чтобы призвали без промедления. Парень, с горя или по какой иной причине, спорить не стал.
Погоревала дочка и начала роман в письмах сочинять. Иной день два письма милому напишет, длиной в школьную тетрадку, а то и три.
Вроде успокоилась, поступила учиться в институт.
Ждёт.
У Андрея с Леночкой в это время развились почти идеальные отношения. Они реально боготворили друг друга. В жизнь этой пары никто всерьёз не вмешивался: мама была рада, что сын вырос настоящим мужчиной.
Влюблённые сами решили – до свадьбы ни-ни: только лёгкий флирт, поцелуи, прикосновения и ласки выше пояса.
Но на свадьбу настроились всерьёз.
Леночка специально, чтобы с милым не разлучаться, экзамены в институт провалила. Ждут, не дождутся совершеннолетия, чтобы сразу объявить о начале совместной жизни и познать все прелести взрослой любви.
Отношения в их паре складывались замечательные: ни ссор, ни укоров, ни претензий.
Андрей и Лена  словно родились для совместной жизни.
Один вывих всё-таки был: несмотря на юный возраст, Леночка до страсти мечтала иметь детей. Имена придумала для первенцев, портреты рисовала, выкройки для детских одёжек собирала, читала книжки по педиатрии и педагогике.
На этой почве покоя не давала любимому: с восторженным энтузиазмом расписывала прелести будущей семейной жизни, принципы физического и педагогического воспитания детей.
Жениха это ничуть не раздражало: соглашался с любыми фантазиями, поддакивал, свежие идеи подкидывал.
В институт Андрей поступил сходу, чтобы в армию не идти. Леночка работать оформилась на фабрику – не захотела на родительской шее сидеть.
Молодые еле осени дождались, когда совершеннолетие справили: сразу заявление в ЗАГС подали.
Родителей поставили в известность уже по факту.
Поселились у Андрея. Свадьбу справлять не стали, решили, что достаточно вечеринки для самых близких.
Сразу после торжества со всей возможной в юном возрасте серьезностью начали "делать ребёнка": строго по специальному пособию, с графиками периодов овуляции и прочими вычитанными премудростями.
Леночка слишком долго ждала своего звёздного часа, реализуя в мечтах откровения Светланы, которая была более сведуща в интимных отношениях с мужчиной, довольно часто подробно рассказывала ей о тонкостях взрослой любви, которой их с Сергеем так цинично лишили родители.
Как же хотелось Леночке испытать восхитительно сладкие ощущения, которые подружке представлялись обыденными, увидеть своего единственного мужчину в первозданном виде, таким, каким его задумала природа.
И вот оно – чудо интимного единения, взаимопроникновение двух любящих, ждущих друг друга тел, стремящихся к слиянию и продолжению рода.
Она была настолько готова ворваться в космос физиологического наслаждения теоретически и ментально, что первый эйфорический комплимент почувствовала  ещё до того как Серёжа вошел в неё. Это был неистовый восторг, прокатившийся горячей волной по всему телу несколько раз.
Уютного объятия, вкрадчиво-ласкового шёпота прямо в ухо, трепетного тепла родных ладоней, нежного прикосновение губ, даже этого оказалось достаточно, чтобы испытать экстатический шок: ведь они впервые соприкасались обнажёнными телами.
У целомудренной непорочности есть значительное преимущество – насыщенная энергия предвкушения желанного события, его трепетное и немного тревожное ожидание, превращают банальный с точки зрения человека, обладающего сексуальным опытом, физиологический акт, в сказочную феерию.
Когда Андрей ласкал там, к чему не прикасался ещё никто и никогда, Леночка отключалась, напрочь теряя связь с пространством и временем, полностью погружалась в состояние мистического экстаза, ощущая ритмичное движение внутри себя как затяжной прыжок в бездну, наполненную вязким теплом и ярким светом.
Ей казалось, что полёт длился целую вечность.
Вернувшись обратно в собственное тело, Леночка обнаружила Андрея, который лежа на ней дышал как марафонец на последних метрах изнурительной дистанции.
Уж он целовал её и ласкал, обнимал и мял, трогал везде-везде, да так ласково, так нежно, что душа вновь и вновь покидала тело.
Всё это было упоительно прекрасно, хотелось ещё и ещё. Невозможно было прекратить, прерваться хоть ненадолго.
Слияния следовали одно за другим, почти без перерыва. Пока Андрей отдыхал, очень недолго, Леночка ласкала его губами, не смея всё-таки взглянуть на отдельные анатомические подробности родного теперь человечка.
С самого первого дня совместной жизни едва ли не каждый день Леночка делала тест на беременность.
Тщетно!
А она всё ждала и ждала, мечтала, во что бы то ни стало испытать радость материнства.
Хроническое отсутствие беременности ввергало Леночку в депрессию, заставляло маниакально искать причину органической патологии.
Юная женщина была одержима желанием иметь ребёнка: непрерывно сдавала всевозможные анализы, которые доказывали отсутствие причин, консультировалась у именитых врачей, посещала колдунов, гадалок и экстрасенсов, доставала Андрея обидными упрёками.
Впрочем, никаких функциональных, органических и инфекционных причин не было и у него.
Но, кто-то ведь должен быть виноват!!! Кто-кто-кто?
Когда человеку становится до истерического визга неуютно существовать, когда из закипающего сосуда жизни в безбрежную гнетущую неизвестность с пронзительным свистом вырывается некая незримая субстанция, поддерживающая в теле желание идти вперёд, остаётся лишь сосредоточенно вглядывается в личную бездну.
Болевые точки на карте судьбы, когда не мы, а за нас кто-то или что-то могущественное приняло решение, когда необходимо срочно отыскать выход, или смириться с обстоятельствами, оказавшимися сильнее нашей воли, появляются тогда, когда ты находишься буквально в шаге от достижения желанной цели.
Леночка, ещё недавно цветущая и счастливая, медленно, но методично, превращалась в мумию. Её больше не радовало общение с Андреем, не вдохновляли нежные поцелуи и трепетно волнительные ласки.
Абсурд ситуации заключался в том, что реальных причин для конфликта не было.
*****
Два года службы Сергея в армии пролетели в ожидании встреч и в чувственных грёзах.
Светлана методично складывала стопочками письма от милого в заветную шкатулку из красного дерева, бесконечно перечитывала их и жалобно скулила, не в силах расплакаться, чтобы хоть так избавиться от тоски.
За эти годы из длинноногой угловатой газели девушка превратилась в стройную красотку с  удивительно женственной фигурой и соблазнительно плавными, весьма аппетитными округлостями.
Юноши в институте табуном хороводились вокруг неё.
Да только зря. Кроме милого сердцу Серёженьки никто в целом мире ей не был нужен.
Любимый тоже оказался последовательным и верным. Соблазнам, которых в увольнениях было предостаточно, не поддавался, сохранил для любимой целомудренность.
Вернулся домой осенью, почти на полгода позднее установленного законом срока.
Так вышло совсем не по его воле.
Уходил Сергей в армию хилым и голенастым подростком, а домой вернулся мужчина с широченной грудью, накачанными мышцами и скульптурно оформленным  торсом.
Радости у влюблённых не было конца.
Ночевать Светлана, несмотря на запрет его и её родителей, осталась у Сергея.
Конечно, те и другие пытались скандалить, но сын чётко и ясно обозначил свою позицию. Объяснил, что берёт за девочку всю полноту ответственности, поскольку оба достигли возраста, который позволяет принимать взвешенные решения.
Светкина мама билась в истерике, отец грозился сгноить в тюряге, а дочь дипломатично молчала – решения за неё теперь принимает мужчина, которому она по доброй воле делегировала супружеские полномочия.
– Если кого-то наше совместное решение не устраивает, это его проблемы. Хотите вы этого или нет, Светлана – моя жена.
Около недели между сторонами конфликта велись непрекращающиеся мирные переговоры. В итоге решили всё же свадьбу справить.
Молодые тем временем неистово навёрстывали упущенное для любовных тренировок время. Светлана намеренно не предохранялась, чтобы окончательно застолбить за собой право быть единственной любимой женщиной Сергея.
Она так долго мечтала, чтобы отношения развивались по позитивно скроенному сценарию, чтобы были не только он и она, а полноценная, с мальчиками и девочками, дружная, счастливая семья.
Родители нежданно расщедрились, свадьбу устроили с купеческим размахом: всё-таки единственная дочь, хоть и ослушница.
Сергей устроился работать автослесарем, сколько мог, подрабатывал сверхурочно. Светлана усердно грызла гранит науки.
Это днём.
Ночь неизменно дарила счастливым молодожёнам праздник безумных эротических фантазий. Вот оно, такое долгожданное и такое простое человеческое счастье.
С пёстро расцвеченной зыбкой пеленой в кокетливо-игривом взгляде, впрочем, в самые сладкие мгновения Светочка предпочитала держать глаза закрытыми, чтобы острее и ярче чувствовать, как её восторженное существо наполняется предвкушением безмятежного блаженства и чем-то ещё, стремительно расширяющимся, ритмично раскачивающим изящные пропорции чувственной гармонии изнутри.
Супружеская постель плавно взмывала ввысь, удивительно приятно кружилась голова, словно на восходящих потоках чего-то невидимого парила над твердью, зависая в блаженной невесомости до того невыносимо сладостного мгновения, когда тело пронзал каскад ярко окрашенных изысканным наслаждением  конвульсий.
По выходным, иногда вечерами, приходила в гости Леночка.
Подруги уединялись и разговаривали  шёпотом.
В голосе подруги давно уже не было прежнего азартного восторга и заражающего воодушевлением энтузиазма. Предельно откровенного обсуждения интимных приключений тоже не стало.
В погасших зрачках Леночки прочно поселились печаль и обречённая безнадёга.
Три года женщина не может забеременеть, три года бесплодных попыток изменить ситуацию. Видно что-то с ней не так. Но что именно?
У врачей бывали бессчётное число раз: анализы всякие сдавали, процедуры проходили, лекарства пили, гормонами пытались регулировать процессы оплодотворения, а беременности нет.
Причину нарушения функции оплодотворения так и не обнаружили, но настойчиво утешают, мол,  отчаиваться рано: сбой в сложнейшей программе контакта яйцеклетки и сперматозоида – явление естественное, на которое оказывают влияние тысячи факторов, в том числе довольно редкие случаи биологической несовместимости партнёров.
– Не расстраивайтесь, милая девушка, вы лишь одна из множества тех, кому просто не хватает терпения и воли. В конце концов, сделаем искусственное оплодотворение. Технологии и прогресс в целом не стоят на месте. Безнадёжных случаев не бывает, поверьте.
А Леночка не хочет, не может верить в случайность происходящего.
Ребёночек, мальчонка крепенький, зовёт её по ночам, кричит, звонко требует, чтобы мамка его из темницы вызволила. Она бы и рада бежать к нему навстречу, да ноги отчего-то становятся тяжёлыми, намертво прирастают к земле.
На этом месте каждый раз женщина просыпается в холодном поту, с оглушительно бьющимся сердцем, невыносимой головной болью и судорожным дыханием.
Так ведь и с ума недолго сойти.
Светлана успокаивает подругу, насколько это возможно, но впустую. Леночка замыкается в себе, тает на глазах, возлагая лично на себя смертельнуювину.
Утешить подругу нечем, помочь невозможно.
Да у Светы и у самой, если честно, та же бабья проблема – никак не получается зачать первенца, но она по жизни оптимистка – не отчаивается, – какие, –  говорит, – наши годы, подруга. Не везёт нам в этом – повезёт в другом. Вон как тебя Андрейка любит, обзавидоваться можно. Нам ли, красивым девкам, горевать да печалиться!
Кто знает, отчего до одних баб мужик коснуться не успеет – залетают по счёту раз, а кому создатель по непонятной причине серию непосильных испытаний назначает. Хочет проверить на прочность?
В прочих позитивных аспектах жизнь семейная у обоих пар добротная, безоблачная. Не вполне обеспечены материально, но это наживное.
Время идёт, первенцев нет, хоть тресни.
Со временем и Светлана на дыбы встала, переняла от подруги склонность к тревожному беспокойству по причине хронической бесплодности.
Нет-нет, да соберутся подруги на эмоционально насыщенный тоскливо безутешными излияниями души девичник, пропускают в тоске и печали скорбных откровений по стаканчику крепенького, пытаясь успокоить взбесившееся по причине сумеречной восприимчивости впечатлительное сверх всякой меры сознание.
В начале зимы Андрея отправили в командировку. Пришлось просить Серёгу за Леночкой присмотреть. Больно уж он за её затуманенный рассудок переживал.
Друг к тому дню на сменную работу перешёл: сутки через двое. Времени свободного в достатке, чтобы жену товарища проведать.
Поговорят часок-другой, Леночка с необъяснимым усердием сбросит на его свежую голову непосильный груз заунывных жалоб.
Мамы мужа вечно нет дома: работает на износ. Лена всегда одна.
Как-то раз пришёл Сергей, у Лены психологический кризис – глаза на мокром месте.
Успокаивал её, подбадривал, утешал, да ничего лучше не придумал, как в магазин за парой бутылок вина сбегать.
Купил шампанское, вермут, четвертинку коньяка – на любой вкус.
Леночка живенько соорудила простенькую закуску.
Сели, чокнулись, пригубили по стопочке.
Захорошело.
Разговор постепенно наладился.
Леночку понесло: в кои-то веки случается возможность излить до донышка душу, выговориться до абсолютно неразумного предела, вывернуть душу наизнанку, содрать с себя шкуру, вытряхнуть наружу накопившееся в душе дерьмо.
Потом была стопка под двусмысленный тост, смысл которого до Леночки сразу не дошёл, и ещё один, да глоток коньяка под задушевный, до предела искренний, с интимными подробностями разговор, без купюр и ремарок, когда в ход идёт правда-матка, когда стирается зыбкая грань между тем – чего можно, и чего в принципе нельзя.
Приятелей слегка развезло.
Или уже не слегка
– Дура ты, Ленка, как есть дура глупая. Звал я тебя замуж… зва- а-л! Сама Андрюху выбрала. Я бы тебе так засадил… извини, вино виновато… хотя… нисколько не шучу – запросто бы тебе ребёнка заделал. Вот!
– Ага, а Светка чего до сих пор яловая!
– Бес её разберёт. Сам не пойму. Деру её как сидорову козу. Она у меня такая… да ты сама знаешь. Там, – Сергей покрутил указательным пальцем куда-то вверх, – лучше знают… кому, когда и сколько.
Из глаз подруги вновь рекой хлынули слёзы.
Сергею принялся жалеть Леночку в привычной семейной манере – обнимая, целуя взасос. Алкоголь запросто делает возможным то, чего нельзя трезвому.
Подруга вдруг прижалась к нему, задрожала всем телом, пробуждая в молодом организме неистребимые первобытные инстинкты, однако заверещала пуще прежнего, выплёскивая наружу накопившиеся страдания по нерождённым детишкам, которые превратились в несбыточную мечту.
Целовались взасос, выпили ещё.
Долго неподвижно сидели в обнимку.
Печальное настроение вдруг стало общим.
У Сергея, мужик-то он молодой, горячий, чего-то там, в мозгу, перемкнуло, торкнуло. Внизу живота сделалось нестерпимо горячо. Зрительный фокус сбился, голова кругом пошла.
Когда, как и кто, первый шаг к сближению сделал, они толком не поняли.
Принялся Сергей подругу мять да целовать, как собственную жену. Остановиться не в силах. Какая же она сладкая, какая ладная да желанная.
Леночка была непривычна к алкоголю, ласки чужого мужчины в столь откровенной транскрипции и вовсе безропотно вкушала впервые. Не удивительно, что мгновенно погрузилась в болезненную, но весьма покорную прострации. 
Участия в активной эротической забаве, как бы, не принимала, но и прочь не гнала.
Зато стонала и извивалась под тяжестью мужского тела всерьёз.
Неожиданно как-то произошло это чудовищное недоразумение, слишком темпераментно и быстро, чтобы успеть отреагировать и осмыслить.
Так впоследствии Леночка пыталась себя реабилитировать в собственных глазах.
Однако эмоциональная память не дала шанса лгать себе: подставлялась она под упругие толчки темпераментно, словно в состязании по эротическому единоборству первенство занять предполагала.
Оба скакали как сумасшедшие. Сергей рычал, Леночка стонала, кусалась, оцарапала Сергею всю спину.
Всё было совсем не так как со законными партнёрами.
С ними интимное слияние происходило нежно: с чувством, с толком, с расстановкой. А в этот раз рывками, грубо, предельно глубоко, даже немного больно, но отчего-то невыносимо сладко.
Всё не так, всё… не… так!
Лучше, хуже, как?
Иначе: ярче, энергичнее.
Если честно – это было вос-хи-ти-тель-но-о-о! 
Возможно, это был страх неизбежного разоблачения, риск неотвратимого возмездия, чувство собственной вины и непокорная по причине нравственной чистоты до той драматической минуты совесть.
Странно себя чувствовали: умирали от избытка незнакомых, неуправляемых в принципе, удивительно вкусных эмоций. Торопились не успеть, хотя никто не преследовал,
Очухались вовремя: успели до прихода с работы свекрови замести следы: прибрались, приняли душ, где спонтанно дали волю разгулявшимся чувствам, выветрили предательский дух интимного слияния, которым за несколько часов активного эротического состязания пропиталось всё пространство вокруг.
Только тогда и поняли, что даже не подумали предохраняться. А ведь было, было: десяток неистовых оргазмов, многократные излияния.
Впрочем, какая разница, когда домокловым мечом висит приговор – бесплодие.
Поздно вспомнили: поезд уже уехал, дело сделано. Ну и пусть: семь бед – один ответ. Несколько лет ничего не срасталось, с чего бы вдруг тепtрь забеременеть? Ерунда это, бред. Нет причины волноваться.
Отдышавшись, немного придя в себя, договорились забыть про досадный инцидент: не было ничего!
И не будет больше. Ни-ког-да.
Бес попутал.
Через неделю приехал Андрей. Размеренная семейная жизнь вошла в обычную, утрамбованную временем колею.
В выходные друзья как всегда собирались вместе: когда с вином, когда под пирожные или тортик. Разговоры, танцы, доверительное общение.
Девчонки осторожно выворачивали интимную жизнь наизнанку, словно ничего необычного не происходило, и быть не могло – ведь они друзья.
Сергей с Леночкой вели себя обыденно, словно не было несколько дней назад сумасшедшего, какого-то по-настоящему животного секса.
– Нечего гусей дразнить, – старались думать они, – быльём поросло, поминать не о чем.
Неожиданно Светло-Серые на пустом месте устроили скандал, чего отродясь в их идеальной семье не случалось.
Претензии начали агрессивно предъявлять, кричали как потерпевшие, всё, что было и не было, вспомнили, и на головы друг дружке бесцеремонно вывалили.
Светлана принялась посуду метать, расплакалась, хлопнув дверью убежала из дома.
Куда идти – она не думала.
К родителям – стыдно, да и ни к чему: мириться всё равно придётся, а они виноватыми окажутся. Самим нужно разбираться.
Да и была ли причина для скандала, припомнить бы!
Ноги сами собой направили её к подруге. Где ещё можно обрести покой?
Заночевала, успокоилась.
Утром Леночка отправилась на работу.
У Андрея выходной.
Разговор по душам заставил друзей погрузиться в замысловатый спор о незыблемых семейных ценностях. Слово за слово – полемика зашла в острую фазу. Пришлось выслушать весомый список претензий к Сергею.
Ушам своим поверить Андрей не мог: мать честная, Светка, Серёга... да они же спокойные как вода в озере в летний полдень. Никогда грубого слова не произнесут, слова дурного друг другу не скажут. И вдруг такое!
Да, засада! Нужно как-то исправлять завернувшую не в тку степь загогулину.
И принял на себя Андрей роль заправского психотерапевта. С одной стороны к семейной проблеме закадычных друзей подойдёт, с другой подлезет.
Светлана его аргументы не признаёт, логические построения напрочь отвергает.
– Всё, – говорит, – с меня довольно! Развод… и девичья фамилия. Не могу больше терпеть его возмутительное равнодушие.
– Ого, думает Андрей, – что-то новенькое.
– Не бузи, Светулёк. Ты же ум-ная, рассудительная... разве Серёжка тебе враг! Слова поперёк от него не услышишь. Извини, девочка – ты неправа! Куда тебе без него, а ему без тебя… куда, скажи на милость? Любовь до гроба – дураки оба: это про вас, балбесы. Срослись вы. Косиями срослись, кишками и кожей. Окончательно и бесповоротно в сплав превратились. Корнями сплелись, стволами… и всем прочим… включая, извини за пошлость, гениталиями. Давай мы с тобой Леночку дождёмся. Она тебе доходчивее объяснить сумеет. А я пока за бутылочкой метнусь. Нам всем успокоиться нужно, в себя прийти. Ты пока яишенку сваргань, колбаски, сырику накромсай, хлебушка красиво нарежь... ты же умеешь красиво сделать, Светик. Короче, сама-сама-сама. Серый-то где – дома?
– Угу... наверно… ему-то что: спокойный, словно каменный столб. Небось спать завалился. Ну и бес с ним. Пожалеет ещё… поздно будет. Вот наложу на себя руки…
– Дурында! Руки… ноги. Голову для начала нужно остудить. Я мигом. Точно дождёшься… обещаешь?
– Угу! Я к нему ни за что не вернусь. У вас жить буду.
– Вот и чудненько, принцесса, вот и чудненько. Посидим мирком, обговорим ладком. Мы же друзья, верно?
– Угу!
Андрей бежал в магазин, не чуя под собой ног. Светка. Он с ней целовался на первом курсе. Потом у них случилось милое романтическое приключение на третьем.
Почему же расстались?
Молодо-зелено. Наверно по глупости. Когда это было…
Для зачина беседы накатили по маленькой.
Сначала водочки, потом по бутылочке светлого пива под леща.
Алкоголь отчего-то сразу до самого донышка души докатился, разошёлся щедрым жаром по секретным закромам организма, где хранятся незабываемые романтические воспоминания.
В голове разом захорошело, нервы успокоились.
Леночка, понятное дело, ругаться потом будет, но ведь это и её подруга тоже. Должна понять.
– Надеюсь, поймет, – подумал Андрей, – если нет – постель ночью всё поправит. Не впервой. Жизнь полосатая, сюрпризов хватает и без этого. Нужно во что бы то ни стало Светика успокоить.
Бутылочку они не спеша почти усидели, когда на Светку неожиданно навалилась слезливость. А  заодно из её обычно отягощённых скромностью уст посыпалась несусветная дурь.
Плакала навзрыд, поминала всуе всю, в русской и зарубежной литературе упомянутую нечисть, потом встала в позу непорочной невинности и спрашивает, – что во мне не так! Раньше так было, а теперь вона как... дура ты, говорит. Тоже мне – умник нашёлся. Я его из армии сколько ждала… скажи. Да ко мне такие парни подкатывали! А я ни разу... мамой клянусь, никогда, ни с кем. Кроме него. А теперь… изменить хочу, паразиту такому… в особо циничной, ещё лучше извращённой форме.
– Это как! И за что?
– В отместку… за моё ангельское терпение. Давай, Андрюха, я с тобой изменю, а! Чего тебе стоит. Девушка перед тоюой на коленях стоит, христом богом молит… подружка жены, между прочим. И твоя тоже. Я всё помню. Андрюха, ну, пожалуйста, а! Никогда тебя ни о чём не просила. Отомстить хочу-у-у-у...
– Да за что ему мстить?
– Не знаю. Гад он распоследний, паразит, сволочь! Это из-за него детей у меня нет… точно знаю.
Дурит подружка. Да как дурит-то.
Впрочем, не отказался бы Андрей, если быть до конца честным. До сих пор себя корит, что не использовал тогда, на третьем курсе, уникальный шанс.
Светка тогда пластилиновой была.
– И чего тогда выкобениваться, – мелькнуло в голове, – была, не была! Леночка только вечером придёт, квартиру можно на всякий случай запереть на ключ… и тихонечко, как мышка с кошкой… поиграем с девочкой в нечто увлекательное, взрослое. Я ведь давно мечтал Светку соблазнить, примерялся, раздевал мысленно. Если бы не Серый… ох, хороша зазноба! Такой твердости... у моего интимного ха-ха... характера, блин… давненько не бывало. Решено – ныряю. С головой. Точнее с головкой...
Разговоры сами собой прекратились, началась академическая гребля.
Заплыв номер один: удачно. Участники финишировали одновременно.
Работали ударно, энергии и пота не жалели.
Протрезвели уже на третьей дистанции, после чего открылось второе дыхание.
Потом третье...
Андрей тайком поглядывал на часы и офигевал, конкретно не понимая – как такое могло произойти… с ним, абсолютным однолюбом, и противником примитивного кобелизма.
Полтергейст посетил нынче территорию его жилища, не иначе.
Пока Света с помощью Андрея азартно мстила, добиваясь таким образом от супруга безоговорочной капитуляции, начала забывать, из-за чего поссорилась с мужем.
– Наверно это был гормональный, а не психологический конфликт, – подумала она, – не иначе. Какая же гадость – эта ваша заливная рыба, – стремительно трезвея, скорбно констатировала она, – какая же я дура!
В этот судьбоносный момент она лежала под Андреем, сосредоточенно кумекая, как можно исправить непростительную ошибку.
– Нужно мириться, – приняла зрелое, почти трезвое решение Света.
Необходимость данного шага не обсуждалось: он, Андрюшенька – единственный… любимый.
– Что в таком случае происходит в настоящий момент, – ошарашено вопрошала она себя, – рвыком сбрасывая с себя любовника, – да ничего особенного не происходит. Обыкновенный нервный срыв, называется ПМС. Доктор прописал подобное лечение. Мне помогло. Всё замечательно… ля-ля-ля!
– Андрюха, шабаш! Похулиганили и будет. Спасибо, что не отказал. Ты – настоящий друг. Век помнить буду… но теперь забудь. Добро! Ничего… между нами… не… бы-ло. Усёк! Где был, что делал... ничего не помнишь. Подскользнулся, упал, проснулся – гипс. А ты занятный. Не зря  Леночка за тебя держится. Но детей делать… ты тоже не умеешь. Или она. Кто нас всех разберёт! Кстати, а ты это… того...
– Чего я того?
– Ты чего… в меня что ли... с ума сошёл!
– Предупреждать нужно. Я-то причём! Мы с Леночкой никогда этим вопросом не заморачивались.
Спит и видит себя с животиком.
– Да мы… в общем-то, тоже, потому и упустила из виду. Ладно… не беда. Мелочи жизни. Поцелуй меня… в последний раз. Если хочешь. И забудь… навсегда. Спасибо… мне было с тобой хорошо. Так я пошла? Ещё раз спасибо, надоумил. Серёгу своего любила, люблю, всю жизнь любить буду. Ни на кого не променяю.
– Так я вроде тоже... это... ни на кого. Леночка у меня особенная. Завела ты меня подруга, соблазнила… сам не рад. В грех вогнала. Не, не подумай, так-то я не в обиде. Однако, темперамент у тебя, дай бог!
– И тебе не хворать. Силой да выносливостью создатель и тебя не обидел. Мне понравилось. Честное пионерское. Но это между нами. Я пошла, да...
Прошла пара недель , когда Леночке ночью стало плохо.
Отравилась, похоже.
Андрей вызвал скорую помощь. Врачи осмотрели и дали направление в женскую консультацию, где поставили однозначный диагноз: беременность шесть-семь недель.
Дела!
Столько усилий впустую и вдруг бац – вторая смена, точнее, первая беременность.
Леночку незамедлительно поставили на учёт. Настоящий праздник.
В принципе Леночка ликует, но места себе не находит. Огорчает одна колючая мыслишка, – чей! Вдруг от Серёжки?
Что тогда!
– Ладно… семь бед – один ответ… пусть будет так. Как есть, так есть. Главное – мой. И точка.
Ещё интереснее стало месяца через два, когда симптомы беременности обозначились у Светланы.
Серёга стоял на ушах, вне себя от нежданно свалившегося счастья: бегал как ненормальный по родным и знакомым, сообщал всем подряд благую весть.
Под вечер напился по счастливому поводу вдрызг.
Рожали девчонки с небольшим временным интервалом. Обе осенью.
У Леночки родился сын, у Светланы девочка. Ухаживали за детишками артельно, привлекая к творческому процессу бабушек и дедушек.
Всё было предельно хорошо, даже замечательно.
Пока детям не исполнилось шесть лет.
Скандал разразился внезапно: Светка с Сергеем – оба шатены, а у мальчонки волосы  стремительно окрашивались в рыжую масть.
В кого бы это?
Бабушки с дедушками долго перебирали в памяти всю родню до десятого колена, но ни одного рыжего не смогли припомнить.
Однако, одного красавца с медными волосами каждый из них хорошо знал – Андрея Куракина, закадычного Серёжкиного друга.
И понеслось: слёзы, обвинения, наговоры, разговоры, скандалы.
Хорошо, что в ту пору никто про генетический анализ не слыхивал, а действующие лица так и не признались: рыльце-то у всех в пушку.
Представляете, с какими тревожными мыслями люди живут?
Или успокоились, свыклись?
Думаю, совсем им не сладко. Хотя... если подумать хорошенько – каждый из них получил в принципе то, что хотел: детишки теперь есть у всех, а что перекрёстным опылением зачаты, так и в дикой природе подобное случается.
Спросите – откуда про это знаю? Так я же им всем товарищ и друг.
Бывают моменты в жизни, когда исповедаться необходимо.
Обстоятельства сошлись таким образом, что для всех четверых я духовником случайным оказался.
Было это много лет назад.
Наши пути давно разошлись. Теперь и мне пришло время сознаться, что хранил столько лет эту страшную, а скорее – немного странную тайну.