Черный гость

Не грипп, не инфлюенца
Дежа вю. Клянусь что
Все люди прожили дважды.
Как только на этой мысли
Себя ловлю-голода нет,
Исчезает жажда.
А небо зеркально и голубо.
Там только ветер, стрижи
И полдень.
То небо которому служил
Рэмбо. Вечером я
Покидаю холдинг.

-Макс, у тебя подгорел
Омлет. Я ждал тебя,
Парень, часа четыре.
Придурок, ты думал
Что ты Гамлет?
А тебя вообще просто
Нет в Шекспире.
Когда вместо блина
В тарелке ком, никто же
Вернуться не хочет в
Зиму. Ты понимаешь,
Поэту каждому хочется
Быть Блоком...
Но мухи
Плавают по миллезиму.
В Саратове, в позднем
СССР, где прятала мать
Дорогие бусы в набитый
Книгами секретер жил
Мальчик с большими
Глазами, русый.
Подолгу гостя вечерами в доме
Ветер играл синеватым дымом
И шлюху, дешевле чем "боржоми"
Называл сатаной и своей любимой.

Друг, я алкаш как герой
Ремарка. Сам не знаю
Откуда приходит свет.
То ли светит луна над
Большим и старинным
Парком, то ли зеркалом
Неба поджег корабли Архимед.
Звенит голова моя колоколом
Чугунным, ветер пахнет
Дождем незнакомых, седых
Времен. Человек в черной
Шляпе, появившийся за
Трибуной, от луны позолочен
И немножечко посеребрен.
Тот же подьезд и знакомый тополь,
Пачка marlboro-первый класс...
Человек
Этот прячет в английский
Монокль голубой, как
Винтовка пристрелянный глаз.

-Силы небесные! Этот качок
На стене Ван Дамм?
А ты, разумеется, переехал?
Может быть с толстой жопой
Заглянет к тебе мадам?
И ты будешь ей лгать
О своих успехах.
Все поэты-ничтожества,
Знали мы, видели их...
Дорогой! Аплодирую
Нашему миру я!
Вот как дуре беременной,
Амаретто нажравшийся псих
Говорит о любви,
После пары колес
Мастурбируя.
В Саратове, в позднем
СССР, где прятал отец
Дорогие бусы в набитый
Книгами секретер жил
Мальчик с большими
Глазами, русый.
Подолгу гостя вечерами в доме
Ветер играл сигаретным дымом
И шлюху, дешевле чем "боржоми"
Называл сатаной и своей любимой.

Черный гость открывает
Бутылку бренди и, бормоча
Надо мной, как над
Панночкою Хома вдруг
Обращается к старой,
Нафталином пахнущей
Легенде, по-молодецки
Соскакивая с ума.
-Я буду просить об одной услуге:
Напиши-ка ты книгу о нашей
Боливии.
Книгу о том как замечательно
Жить на юге и о том что
Земли не бывает счастливее.
Я величайший боец ушу
И если мне эту окажешь милость
Я все проблемы твои решу
И денег дам, сколько тебе не снилось.
И спрыгнув с чортова колеса
Протянешь ты потную руку Блоку
И у бригантины твоей наполнятся
Все паруса
И под килем опять будет
Тебе глубоко.
Время позднее. Спят огни
Переулка. Луна сливочным маслом
На картофельном свежем пюре.
Наслаждается голубь французской
И мягкою булкой и снега
Тополиные падают в нашем дворе.
Заблудившейся в городе птицей
Свистит электричка.
Месяц сдох, напоровшись
На собственный нож.
Человек в темноте зажигающий
Шведскую спичку, освещает
Открытые двери и снимает
С плеча макентош.
Он листает страницы
Порнографического журнала и
То и дело опрокидывая
Ликерную рюмку в рот
Читает мне мерзкий рассказ
Про какого-то чмо, неудачника
И маргинала, с которым был
Дружен еще один, окончательный
Идиот.

Любовь, говорил он, это слезы
И боль. То скачем по облаку
То лежим в грязи мы.
И это ничего что ковид и корь
Приносят теплые,плаксивые зимы.

Давно это было, при Макиавели,
Тогда и пейзажи и деньги другими были.
Закаты прекрасные розовели а люди
По настоящему ненавидели и по
Настоящему любили.
Жил мелкий служащий Гильермо
И был у Гильермо сынок-безбожник.
Не то во Флоренции, не то в Палермо
Гениальнейший существовал художник.
Он обнимал водосточный желоб
И, спьяну, понять ни о чем не мог...
Он был гениален! Мекеланджело
Был по сравнению с ним щенок!
Тогда по всей Индии были раджи
А по Европе-премьер-министры.
А звали его? Не помню. Леонардо да Винчи...Нет, кажется Караваджо...
Неправильно! Чорт побери! Всю память
Абсент человеку высрал.