Где плод, там и червь

В мозг мой, похоже, встроен
модуль:
             огрызок плода познания.
Вес огрызка червяк утроил.
Он ведь огромен:
червь сомненья.
                Опасный.
                – Чаянный!

Было сладким?
                – так станет горьким.
Было алым?
                – так станет серым.
…Сквозь прогрызенную подкорку
смог добраться червь и до сердца.

В камере черепа, скверно черной,
козырным стал из заключенных.

В честно красную сердца камеру
сам вселился.
Един в двух лицах:
там теперь – но и тут он нынче:
всех сомненья червей обычай.
– Камерник, ставший для камер карою.

Соблазняет: предайся мистике –
первоначалу веры!
Искушает: за дверью – истина,
только заперта кем-то дверь та
от человека
веков вовеки.

Человеку не все равно ли,
Богом или врагом Его?
Важно для нас одно лишь:
наконец-то найти искомое.

После долгих поисков,
после стольких происков
света ночного, мрака дневного
– не идти же искать по новой
истину:
ту, что так страшно близко!

Двери взламывать можно – и должно.
– Больше без истины невозможно!

Плод познания изначально –
не случайно! – с сомненья зернами.
Зря считают, что опозорен он
той, которую величали

"Жизнь дающей":
жизни нашей дала насущное!

– Ева, познания плод – самА ты!
Ведь познанье – не факты оптом:
поиск их и проверка опытом.
Ты – процесса сего праматерь!

Все запретное надо пробовать.
И принимать наказанье с ропотом:
ведь, по чести,
благодарность была б уместней…

Пробовать славу: не скисла ль стремно?
Пробовать счастье: хмельное? постное?
– не забота рабов царевых:
это лишь повседневный подвиг

каждого из потомков Евы,
что на познанья иглу подсели.
…Стал ли ядом мед в львином чреве?
…горький ли миг – достиженье цели?

…приторно ль бескорыстие?
…что за вкус у судьбы немыслимой?
…плод не слаще ль, когда погрызен?

…месть сьедобна ли, если жидкая,
или есть ее важно плотной,
даже и поданную холодной?
– Главное – славное – дело жизни:
что не знаемо – нужно вызнать.

Не Творец ли вложил нам в душу
тягу: все, что искус – откушать?

Ева, не твоего плода ли
мы отъели, чтоб увидать
там – за далью – иные дали?
– Те, где вешняя борозда

(что дается соленым потом).
– Где рожают детей (пусть в муках).
– Где блаженствуют от работы
(а не в благословенной скуке).

– И от жадного поцелуя.
– И от дремы, что мозг балует
краткосрочным успокоением:
сердцу на зависть, с его биением
неутолимым
(если б еще и неутомимым…).

Ева, ты съела, что непреложно
тебе назначено.
Кем? да самим же законом Божьим.
И не иначе.

Из Эдема – из колыбели –
отпустил тебя Бог на волю:
в незнаемое.
Тяжела ортодоксов доля:
не поняли.
Более:
провозгласили анафему.

И по сию пору
Божий дар они путают с приговором.

Трудно адептам
                принять явь:
это –
          не крамола.
Это – камень краеугольный
быта и Бытия.

Каждый
выучит свой урок
однажды.
- В лично свой, а не в общий срок.

…А Лилит Он изгнал из рая,
потому что
слишком была послушной:
убоялась играть без правил
дева до-первая,
с вечной женственностью не сверенная
и не набравшаяся мужества
из дорогой игрушки
сделаться первой Женщиной.

Не осознала, что запрещенье –
самый мудрый род поощренья.

Что роковой соблазн –
просто единственно верный лаз
через глухую стену
в перемену:
в край,
где ИНОЙ рай:

в тот, где блаженна
родящая женщина,
как и мужчина в поту соития
с тем, что любимо столь упоительно:
с телом… с делом…
со светом белым...