то был город...

то был город из мраморных плит, из древесной кольчуги,
из усопших монахов, что в статуи будто влились;
и вороны не стлали мой слух, лишь свистели пичуги,
а ботинки входили размашисто в топкую слизь.

расцветали кусты, я смотрел на колючий шиповник,
прикасаясь к нему, вспоминал, что такое укол.
утопал этот город в закатах и петлях любовных,
также в ряби небес и вещах, что всегда под рукой.

иногда выходил, вспоминаю, из кинотеатра:
видел двух рыбаков, собирающих ветхую снасть;
я бродил по бульварам, не зная, что ждёт меня завтра —
было там, я скажу, неприлично подобное знать.

я так помню, что с севера, вроде, видал свет границы,
но никто не хотел это место покинуть. и я!
лишь однажды зимой, прочитав две статьи про гробницы,
захотел упорхнуть, обманув естество бытия.

но, взлетев высоко, я почувствовал: сердце вскричало! -
"ты чего там орёшь? самолёт — не футляр для тоски!"
мне в ответ пульс пробил: "ты вернёшься, родившись сначала...
иль останешься там, где мягки и приятны пески?"

уж не смог я ему ничего на потуги ответить.
сам взгрустнул и без слов засмотрелся в немое окно.
как легко улетать, если нет тебе места на свете!
тяжело на душе, коли место такое одно...

пробыв в жаркой стране пару дней, я совсем разболелся.
взял билет, и до слёз захотелось вернуться домой.
а как прибыл — темно. догорали остатки от леса.
и, смеясь, задувал мне в лицо ветерок ледяной.