Движение 112 Ты Хоза?

«Остаться б здесь, вот в этих самых днях,
Помалу выгребая на маяк.»

Сергей Арутюнов

- Ты хавать едешь или нет? - сказал Француз. Студент сидел в его гостиной, смотрел видео. На столе перед телевизором стояло несколько недопитых бутылок из-под шампанского.

- Иду, иду, - сказал Студент. Бате почему-то захотелось поехать пообедать не в «Лукоморье». Студент опустил руку, пощупал внутреннюю поверхность стола. Все в порядке, несколько российских паспортов, приклеенных к ней скотчем, были на месте.
Студент поднялся.

«Зачем всем вместе куда-то ехать? Дошёл вон до «Диеты», купил пару хорошо зажаренных мертвых куриц и коки. Кока-колы то есть, кокочкой отпиться. И снова смотри видео.»

Вчера при всех Батя ударил Безумного ногой в живот.

- Как смеешь говорить вперёд Вора?!

Потом под раздачу попал Манерный.

- Хули ты держишь бабки в офисе? Солить?! Воровское надо не трогать, а общак раздавать - сразу! Сколько терпигорцев на зоне на нас молятся?! Забыл, как сам сидел?! Могу напомнить! Снять бы мне ботинок да кинуть тебе в лицо грязный носок как Святой!

Батя имел в виду читинского бригадира Олега Икону. Когда один из другой бригады пришёл к нему в ресторан, сказал, что «надо платить», тот снял с себя кроссовок, потом носок и кинул его как ответ кто он по жизни наглому бригадиру прямо в харю. Потом первомайские вывезли того на сопки и задушили. Перед этим всекли ему, спросили:

- Может, отвезти тебя обратно? В гостиницу? Проспишься, придёшь в себя? Потом поговорим!

Тот отрицательно покачал головой, мужчина.

- Все будете нам платить!

Икона скрепил кожаный ремень на его шее двойным узлом, пальцы у него были железными, мог гнуть пятаки. По утрам крутил за горлышки кистями трехлитровые банки с водой, привычка. Труп закидали камнями, чтобы собаки не нашли, поставили в курс положенца.

Батя и Икона коротко знали друг друга по тобольскому СИЗО, где потом откусят стальной проволокой голову молодому Вору из команды Джема Лепёхе. Евгения Васина, лидера самой мощной ОПГ СНГ ОПС Общак, знали все. Порванной ментами в клочья после знаменитого поджога в Комсомольске в кафе «Чародейка».

Джем был славным малым за сто килограмм веса с хорошим чувством юмора. Одному из отсидевших нон-стоп 25 лет из своих ребят он дал кличку «Пряник». Дух, если по-армейски. По-тюремному первоход, новичок, ничего о тюрьме не знающий. Все бродяги Дальнего Востока хохотали над ним от души. Позже Вова Пряник покончил с собой, выстрелив себе в грудь из крупного калибра у себя дома. Тема сложилась для него не хорошая, война положенца по Хабаровскому краю боксера Краба с Общаком. «Либо сидеть, либо лежать», - подумает Пряник. И сам решит свою судьбу. Тоже мужчина.

Общак контролировал на Дальнем Востоке преступность на территории в два с половиной миллиона километров, на праздники братва заносила Джему по миллиону долларов лично, это был бытовой номер. Сам Джем жил скромно, носил старые брюки, жил в хрущевке в районе, который выкупил. В других хрущевках около него жила братва, охраняли. Когда в последний раз Джема повезли теперь уже на смерть в хабаровское СИЗО, он спокойно, степенно сед в машину. Обвинить Джема так ни в чем и не смогли и так же спокойно отравили. Потом его близким Ворам Лешему, Еве и Сахно дали по двадцать лет.

- Ты что, за фраера меня держишь?! - вскрикнет здесь непоседливый мой читатель. - Ты что, автор? Передрочил? Какой на хер Ева?! Ещё бы сказал Таня! Как может у Вора быть женское погоняло?! На стрелку приедешь, скажешь, я от Евы? Прямо там тебе сменят пол!

- Именно так, дорогой мой, - неспешно ответит ему автор. - У Олега Семакина из ОПС Общак была именно такая кличка. На стрелках говорили именно так!

- Мы от Евы. - И вопросов никто не задавал.

Ева на нашем языке, дорогой фраер, значит сокращение. Расшифровывается оно «еб@ал весь актив». То есть, смерть помощникам администрации, козлам и активистам. Которые с повязками встречают этапы в красных зонах и стоят на тумбочках. Есть ещё и Ира, иду резать актив. Встретишь этих двух подруг, лучше беги, уважаемый! Так как такая встреча может быть последней. Туда, как говориться, суй, а обратно - куй.

Безумного Студент отнёс в спортивную комнату отдышаться, а Манерный тут же помчался дербанить накопленные от криминальных дел деньги по знакомым Ворам и бродягам с наказом Бати купить на них чая, сигарет, лекарств и прочего, к сожалению, да, и прочего, то есть наркотиков, развезти по лагерям. Наркота загонялась в зоны, пишу, что было.

Наверное, Батя решил расслабиться, хорошо поесть. Штрафники мотоциклист и заместитель Бати по тылу приглашены не были. Нашими словами, Манерный - заигрался. Ездил на стрелки, собирал деньги с коммерсантов, занимался дочерью, про грев забыл. О чем Батя ему ласково напомнил. В следущий раз тому прилетела бы в голову бутылка из-под шампанского.

В одной из комнат Француза в шкафу он нашёл тряпки в оружейном масле, самого оружия в квартире не было.

- Захвати с собой, - сказал он Студенту, - выкини на помойку.

Студент сбежал с верхнего этажа, выбросил в мусорный бак все тряпки. Опачки, на дне все ещё лежала бурая от крови рубашка Француза, в которой тот бил на днях одного гопника. «Отсталая у нас всё-таки страна, - подумал Студент. - Где-нибудь в Австрии давно бы уже увезли.» С брезгливостью он отошёл от бака. Крови Студент не любил.

Француз спустился сверху, они сели в машину и поехали. Пообедать Батя решил в грузинском кафе рядом с известной забегаловкой «У мамы Зои». Там всегда можно было не дорого и вкусно пообедать. Мы вошли в здание напротив, прошли через все кафе, в глубине у стены, разумеется, к ней спиной сидел Бвтя, слева от него боком к столу Бита, справа - Скиф. Места слева и справа от Бати были свободны.

Батя кивнул, Студент обогнул Биту, хлопнул его по плечу, тот краем губ улыбнулся, сек поляну, сел от Бати слева, Француз обогнул Скифа, который горой возвышался над столом, сила есть, ума не надо. Сев от Вора по правую руку, он позвал официантку.

- Шесть бутылок «хванчкары», пожалуйста! И всего того, что сама сочтешь нужным, да, лапа? Хорошо?

Тут же появились долма по-грузински, лобио, сациви, цыплёнок табака, салат, брынза, виноград, шашлычки и блинчики. Студент попросил ещё принести чаю. Крепкий чёрный чай приучил его пить после армии один солнцевский авторитет Коля Никсон. Из тюрьмы он не выходил.

- Чайку-кофейку!

Студент понравился ему тем, что сказал, если сын Деда Хасана станет Вором, я порублю свой член на пяточки.

ВЫБИРАЙ ИЛИ БУЛКУ С МАСЛОМ ИЛИ ЧЛЕН С ТВОРОГОМ

Аслана Усояна Батя не любил.

- Как может Вор сесть играть в карты на миллион долларов? Когда в стране арестанты мрут, арестанты голодают? - Олин раз Дед Хасан, адвокат Дубровинский и ещё один грузинский Вор дома у Деда Хасана на Тверской возле Красной площади в Москве сели играть в покер. Сумма была миллион, естественно, долларов. - Да к тому же и проиграть его на х@й?! - Дед Хасан слил миллион. Он должен был отдать его на зоны.

- Правильно, - сказал Кастрюля, он чуть не обнял Батю. - Валить их всех! - На Кастрюле и Голове уже была кровь Вора. Да только не Вора! Вор был Вася Бриллиант, воровал и сидел в тюрьме, на свободе не задерживался более полу года.

- Хаха, - смеялся Голова, - на нас кровь коммерсанта.

- Правильно, - подводил Манерный, - если они живут такой жизнью, коммерсанты и есть.

- Аааа, - веселился Леший, - такие же, как и мы с тобой! - Сладкая парочка. Если вместе к какому-то подходили, означило смерть. В лучшем случае вывоз в лес. Деда Хасана Батя ненавидел, как, впрочем, и Костыля. Радовался, когда последний помер.

- Так тебе и надо, наркоман!

А мы печалились, что Батя не дожил до того дня, когда Тариел Ониани, Таро исполнил Деда Хасана, заодно и Япончика. Так сделать из крытой тюрьмы на «Белом Лебеде», знаете, ухитриться надо! Убивать самого Таро бы не получилась, с такими как он, надо воевать. Воевать ни Дед, ни Япончик не умели.

Бате нравился Вор в законе Еврей из Бухары, часто ставил в пример. По национальности правда был еврей. Как-то к нему пришла бригада, жена одного пацана дала его боевому другу. Оскорбленной муж пошёл к Ворам искать справедливости. Справедливости у Воров всегда было на всех.

- Всем привет, - с порога начал он, - понимаете, дадите или нет своё согласие, все равно я его решил убить! - Имел в виду бывшего товарища по бандитскому ремеслу.

- Давай на «ты», - сказал Вор, - а то ухо режет! - Бандит поведал ему свою историю.

- А жену? - задал следующий вопрос Вор.

- Жинку я простил, - сказал пацан. - Хорошенько ей всек. Мать моих детей.

- Потом она сама призналась...- вставил слово другой парень из бригады.

- Не с тобой разговор, - сказал Вор, - или ты будешь валить?

- Не, - сказал потерпевший, - сам, конечно! Мои рамсы.

- Давай так, - Еврей наклонился ближе к пацану. - Зачем тебе лишать его жизни? И грех на душу возьмёшь, и прежнее не вернёшь. От@еби его жену, а? По тихому. А потом гони с бригады.

Так и поступили. Батя пояснял, что правильно. Такие сразу раскрываются, возьмут жену, сдаст всех. И за того могут вступиться другие, будет война.

- А я б через пол года все равно бы его убил, - сказал Кастрюля.

В отличие от Биты, он был почти серийный убийца. Однажды мы сидели в ресторане, обсуждали одну тему, которая могла принести нам небо в алмазах, он внезапно выпал из разговора, пристально стал смотреть на сидящих в зале коммерсантов. Леший щёлкнул у него перед носом. Мол, подтянись сюда! Спустись с небес.

- Было бы у меня пару стечкиных, - сказал он, - я бы всех тут положил в зале!
 
У него был, как нам почувствовалось, какой-то барабан в голове, выстукивающий кровавый кураж. Разница между ним и Киллером была только в том, что Кастрюля не прошёл тюрьму. Остальное так же, эта музыка, ритм, Киллер часто тоже не был с нами, когда сидели за столом. Вперится в одну точку, планирует в душе расправы.

Кастрюля гонял об убийстве всех этих посетителей ресторана. При выборе убить или не убить, он всегда выбирал первое.

- Одним мерзавцем меньше! Все суки. Другим легче дышится.

Афганец Бита, отправивший туда больше Киллера и Кастрюли, смеялся над ним, называл «гуманист». Серийные убийцы были опасны, Бита любил его. Киллер тоже любил Кастрюлю, он был из коллег. Батю, которого он круглосуточно охранял, называл иногда «наш Ильич». Нас ни Кастрюля, ни Киллер тронуть не могли. Мы ассоциировались с арбатской мафией.

- Бате трудно, - говорил он. - За всех думает! - В обычной жизни Бита был наивным. Зато тройными всегда попадал во всех.

Только мы расположились и начали кушать, к нам пожаловали гости. Пять человек в белых шелковых рубашках и чёрных атласных брюках медленно вошли в кафе, прошли его насквозь так же, как мы, и подошли к нашему столику. Похожи они были на испанский ансамбль «Фламенко», только с автоматами. Калаши, укорочённый вариант, они держали обратным хватом стволом в локоть на предплечье как бы на весу.

Они подошли латинской буквой «V», впереди один, слева и справа по двое, все славяне. Один, насколько мог рассмотреть Студент, был блондин. Тот, который был впереди, спросил Батю:

- Ты Хоза?

При этом он повернул кисть, переложив АКМ нормальных хватом. На автоматах были чёрные вороненые глушители. Судя по оливковому блеску, в адреналиновых ситуациях многое бросается в глаза, воронили цыгане. Когда цыгане стволы воронят, быть большой беде.

Говорящий имел в виду Хозу Сулейманова, лидера Лазанской ОПГ. На вид он действительно был похож на Батю, иногда их путали, видимо, как и в этот раз. Который мог стать для всех последним.

- Нет, - глядя ему прямо в глаза, ответил Батя. - Я - Батя.

Хоза был продвинутый пацан. Один раз на Щелчке, на Щелковской блатные порешили в спину одного чеченца-десантника. Тот приехал встретиться на день в Москву со своими однополчанами, один из которых жил на Щелковском шоссе. Чеченец приехал на машине, поднялся в квартиру. Пока пили, ели, местные гопники разбили ему стекло, выкрутили из панели магнитофон и унесли. Трое бывших военнослужащих ВДВ бросили отмечать, пошли искать тех, кто это сделал. Быстро нашли, злые гномы сидели на лавочке у подъезда, разбирали машинку вайнаха на детали.

Чеченец сразу взял того, кто его обокрал, на прогиб. А когда поднимался, второй сзади со спины аккуратно вогнал ему под сердце отвертку, специально для этого заточенную. Вошло как в масло, крепкий боец рухнул как подкошенный. Удар сзади под лопатку знают все, кто провёл какое-то время в зоне. Второй десантник бросился пробивать гопоте вертушки, одного подсёк ножницами, тот рухнул, и в падении так же ловко вонзил ему в печень нож. Третий - убежал! Толстый, аморфный менеджер, который когда-то стоял с ними рядом в одной роте в одном строю. Потом его нашли русские и чеченцы, сильно отметелили. Есть в советской армии такое слово «предатель».

Второй был парень не промах. Он сумел с ножевым в печени ногами вырубить всех троих, а когда ещё выбежал из высотки четвёртый, и четвёртого не хуже Ван Дамма. Зажимал бок руками. Потом начал прыгать на безжизненных худых телах гольяновской блатоты. Кости хрустели. Потом небо перед ним завертелось, слилось в одну точку, растворив в черноте и Москву, и метро «Щелковское», и весь район. Очнулся он в реанимации в больнице, наблюдавшие бой из окон соседи вызвали милицию.

Хоза на Матросске потом всех нашёл и «поступил». Поступить на нашем языке значит поломать или убить. Трое выехали из тюрьмы вперёд ногами, четвёртый сошёл с ума, тот, что выбежал. В камере чеченцы с ним делали такое...Не надо об этом. Стал супер-девочкой.

Аксён, кто не знает, Вор в законе, лидер Измайловской ОПГ, поехал в пиццерию «Лазанья» на Пятницкую. Это было место сбора бригады Хозы, он работал в режиме дом-офис. За столом у него был рабочий кабинет, вино, девушки, радиотелефон. Рядом всегда сидел русский из Грозного Макс Лозовский. Сумасшедшего спецназовца Макса в сериале «Бригада» писали с него. Макс отвечал за алюминий и погиб последним из лазанских, расстрелянный на пороге церкви, из которой выходил после того как помолился. Чеченцы из другого тейпа ждали его. И ждали, когда завершит молитву, красавцы. Волки и сейчас собираются в том кафе на Пятницкой, если ехать к Кремлю, оно слева. У кого какие проблемы, может обратиться, выслушают.

Аксён предъявил Хозе за своих.

- Антон тоже такого мнения, - сказал он, имелся в виду Антон Малевский, погиб в Южной Африке.

- А что не так? - спросил Хоза. Внешне он выглядел как председатель преуспевающего колхоза в родной Ичкерии, который миллионер и регулярно выполняет план. - У парня украли магнитофон, он боец, пошёл разбираться один на один, в спину убили! Кто стреляет в спину? Храбрый! Горец! Потом в СА служил, родине долг отдал...Пошел туда, чтобы не думали, что чеченцы трусы! - На самом деле убили заточкой. У второго свернулось легкое.

- Ты что, порядок в Щелково не можешь навести? Хочешь, с Максом поговори, он русский.

- Они свою работу делали, - сказал Аксён, автоматную тему он не принимал. Открыть автосалон, это было его. А потом угонять у покупателей проданные им дорогие машины, дубликаты делали. - Я Вор, мне не по рангу ещё со всеми и говорить!

- Ты такой же как я, - сказал Хоза, - ничем не выше, не лучше и не хуже. Аллах велик. А потом, - Хоза налил себе и Максу чай. Настоящий «липтон», только что представленный в Чечню мужем ныне известной писательницы Таисии Ирс. К сожалению, покойным, умер в Лондоне. - Хочешь, Слепого позовём? - Слепой был известный чеченский Вор, работал с азербайджанцами. - Казахов позовём? По понятиям? Разбой уже шаг в сторону, какой грабеж? Вор должен воровать, и мирно.

- Ты должен был отдать их мне, - сказал Аксён.

- Я, друг, не играю в эти игры «должен, не должен». Давно вышел из того возраста. Хочешь попробовать нашу кухню? - На костюме-тройке Сулейман выглядел более, чем солидно. И на галстуке. Аксён отказался, плюнул и ушёл. Плюнул в смысле не буквально. Понял, что «не разойдёмся».

- Ты ещё заходи, - встал со стула проводить гостя Хоза, - мой дом, твой дом.

Измайловские потом убьют в столице не меньше чеченцев, чем в Грозном. И наоборот. Вставший на защиту интересов кавказцев Шакро Молодой будет вынужден уехать от греха подальше в Испанию. Единственный, кто мог нейтрализовать Аксёна и команду, был Генерал, Олег Пылев и Ося. Почему Аксель остался жив, спросите их. Просто повезло.

Бита встал, обошёл стол слева, Скиф справа, рука у Биты была под курткой. Крайний слева из ансамбля развернулся к Бите, справа к Скифу, образуя короткий фланг у буквы «V». V значит вендетта. Двое сзади стояли ровно, один смотрел на Студента, второй на Француза.

«Через стол прыгнуть, - подумал Студент. - Один! Все, что я могу, наверное? И, наверное, убьют! Что там наверное?»

Француз вообще ничего не заметил. Он назначал свидание по спутниковому телефону очередной любимой девушке, много у него было очередных, ухитряясь при этом разливать всем по бокалам. Ну какие-то там автоматчики подошли к столу, сейчас им все объяснят! Мы ж поесть собрались? Ищите женщину! Для Француза ценность имел противоположный пол, а своя жизнь и закон нулевую, временами переходящую в отрицательную, ценность.

- Ну ладно, - сказал старший. Он снова перевернул автомат кистью прикладом вниз, взял за ствол. Стволы были новые. Новые стволы цыгане воронят? Быть беде!

- Мы просто увидели машины, - сказал из-за его плеча второй. Видимо, наши дорогие авто у входа были похожи на чеченские. Хоза любил ездить на хороших машинах, мы тоже. Убили его в 95м, официально так и не нашли кто. Земля тебе пухом, Ваха. И всем лазанским.

Тут гости нам сделали жест вежливости. Повернулись к нам спинами и вышли так же острым треугольником как вошли. Замеревший зал наблюдал всю эту сцену.

Студент посмотрел на Юру. У Биты на висках проступил пот, онемевшая пука разжала рукоятку «стечкина». Патрон, как всегда, был заслан в патронник. Даже дома Бита оружие не ставил на предохранитель, как и Манерный. Жена и дочь знали и не подходили. Не трогали стеллаж с автоматами. Большой Скиф вернулся на своё место рядом с Французом, громко выдохнул.

- Снова встал под пули!

Толстая червонного золота цепь плетения «бисмарк» покачивалась на его мощной шее. Маятник Эдгара По. Пятеро ребят с обратным хватом вату не катали.

- Наконец я разлил вино, - сказал Француз. - За дам?

Все чокнулись и выпили. Батя не то, что не опустил взгляд, руки не дрогнули. Когда говорил со взводом киллеров, они лежали на столе, ни малейшего жеста. Он бы делал не так, если бы делал он, знали. Никто ни к кому бы не подходил! И не разговаривал. Или бы - не делал.

ИЛИ ИЛИ

...Как-то Батю спросили, кто он по жизни. Бита рванулся к нему, Вор остановил его жестом. Дело было у Тишинского рынка.

- Ты месяц не проживёшь той жизнью, которой я живу, - спокойно сказал Батя. В это время ум его был занят тычковкой. Составлением списка угнанных и отобранных на Арбате автомашин. Многих просто высаживали из салона.

- Выходи, приехали!

Каждая машина закреплялась в списке за автором грабежа, кражи или угона. 30 процентов с продажи шло в общак ОПГ.

конец эпизода