...Холодных дней распахнутые окна
Глядят глазами жёлтыми в туман.
Душа его отчаянно продрогла,
Расписанная шрамами от ран...
Банкрот... Изгой... Забыт и предан всеми...
Мишень насмешек негодяев... Боль и мрак...
Надежды выброшено ветру семя,
Что оставляет милосердно даже враг!..
Вокруг теперь неведомые люди
Из Древней Греции, а может, со звезды...
И деньги не несут ему на блюде!
Несут счетов и исков длинные хвосты!..
Петля... Картечь... Безумие бутылки...
Дорога вдовая, наверно, поделом...
С Ривьеры — к изолятору Бутырки!
От ресторана — до помойки за углом!..
26.10.16
астями 5-й стрелковой дивизии (комдив подполковник П. С. Телков). Дивизия в своем составе имела: 1964 активных бойца, 1549 винтовок, 7 станковых пулеметов, 11 ручных пулеметов, 14 орудий калибра 76 и 122-мм и 6 противотанковых 45-мм пушек. В стрелковых полках (142-м, 336-м и 190-м) насчитывалось в среднем по 430 человек. Дивизия встретила начало войны в Прибалтике, понесла тяжелые потери, но возможностей для переформирования в сложившихся условиях у нее просто не было.
13 октября противник атаковал город силами 1-й танковой дивизии Крюгера – немцы рассчитывали взять Калинин наскоком, но сделать этого не смогли. Наиболее яростные бои развернулись за железнодорожный мост через Волгу: Октябрьская железная дорога была очень важна. Немцы смогли занять мост, но огневой бой с ними продолжался, и в этот момент прямо сквозь порядки спешенной немецкой мотопехоты, под пулеметным обстрелом в город прорвался эшелон со 190-м стрелковым полком. Представьте: паровоз и воинский эшелон прорывались сквозь огонь, бойцы перекидывались гранатами и, отстреливаясь, смогли прорваться в штурмуемый город на поезде. Этот случай подтверждают и наши, и немецкие документы, особенно живо об этом вспоминает комиссар 5-й стрелковой дивизии П. В. Севастьянов в книге «Московское шоссе». Было бы очень интересно увидеть такие эпизоды в нашем кинематографе. Полк вступил в бой «с колес».
После того как немцы силами 1-й танковой дивизии Крюгера, 6-й танковой дивизии
900-й моторизованной бригады Краузе и 36-й моторизованной дивизии Оттенбахера, 101-го батальона французских огнемётных танков, тяжёлых артдивизионов, полка реактивных минометов, полком зенитной артиллерии, дивизионов зенитных самоходок, саперного батальона и дорожно-строительного батальона.
имея около 20 000 человек, которые в 10 раз превосходили число обороняющихся, не смогли взять город с ходу. Городские бои шли двое суток.
Вообще стрельба по своим в Красной Армии и Вермахте в условиях быстро меняющейся обстановки, окружений, действий «перевёрнутым фронтом» с первых дней войны не имела характер единичных случаев. Неизвестные ранее очертания боевой техники, самолётов, ослепление солнцем, действия ночью, опрометчивое использование трофейного транспорта и вооружения, ошибки наблюдателей при определение координат, ошибки при ведении огня, дезинформация, раз за разом приводили и в Красной Армии, и Вермахте к стрельбе по своим. Война сложнее, чем это описано в уставах.
Ярким пятном в убийстве своих, атака друг друга Люфтваффе и Кригсмарине в Северном море в 1940 году при проведении операции «Викингер» по атаке на английские корабли во время захвата Норвегии. Верховные командование Люфтваффа OKL Шеринга не удосужилось согласовать у Верховного командования Кригсмарине OKM Редера границы района действия гитлеровского флота. У семи нянек дитя без глаза.
В результате Геринг и Редер одновременно в одном и том же районе проводят каждый свою операцию, не подозревая друг о друге. И вот бомбардировщик He 111 обстрелян зенитками кораблей Редера. В ответ He 111 начал бомбить эскадренные миноносцы. Пытаясь уйти от бомб миноносцы Z-1 «Либерехт Маасс» и Z-3 «Макс Шульц» попадают на мины. Оба тонут. Гибнут 579 моряков.
Англичане и американцы и другие нации недалеко ушли в этом вопросе. Не ошибается тот, кто ничего не предпринимает. У них это называлось «Дружественный огонь» — friendly fire или fratricidium — «братоубийство».
Первой потопленной подлодкой Второй мировой войны стала подлодка британских королевских ВМС. Потопили её… британцы. 10 сентября 1939 года подводная лодка британских королевских ВМС «Оксли» вышла за пределы района патрулирования у берегов Норвегии и всплыла. Капитан другой британских подлодки королевских ВМС «Тритон», увидел силуэт всплывшей «Оксли» и решил, что это немецкая подлодка. Он её торпедировал. 52 моряка погибли.
26 мая 1941 британские торпедоносцы типа «Swordfish» атаковали британский крейсер «Шеффилд», приняв его за гитлеровский линкор «Бисмарк». Из 11 выпущенных торпед почти все не взорвались из-за дефектов. Но взорвавшаяся нанесла корсару повреждения. Несколько моряков погибло.
8 июня 1942 года около Сицилии подводная лодка «Алаги» королевских ВМС Италии потопила эсминец королевских ВМС Италии «Антониотто Узодимаре».
Или вот американская подводная лодка «Групер» потопила японский транспорт «Лиссабон мару» около Гонконга, перевозящий 2000 британских военнопленных. Почти все погибли. И так далее…
Немецкая бронетанковая техника времен Второй мировой войны отличалась шаблонными компоновочными схемами. С учетом того, что спускали сверху, ничего удивительного тут нет. Классической для немцев системой стало переднее расположение трансмиссии, такую компоновку иногда даже называют немецкой. Хотя она придумана отнюдь не немцами.
Первыми, кто поставил ведущие колеса спереди, оказались внезапно итальянцы. Да и то, их FIAT 2000 был штучным изделием, а далее они стали использовать французские наработки. Вот и у немцев была ровно та же ситуация. И Leichttraktor, и появившийся еще раньше Gro;traktor были "заднеприводными". Та же схема использовалась на большинстве образцов бронетанковой техники. Неслучайно она называлась классической.
Первыми, кто смог предложить полноценную альтернативу "заднему приводу", стали англичане. А именно Джон Карден и Вивиан Лойд. Поначалу решение было вынужденное, поскольку у танкеток Carden-Loyd компоновка получилась очень плотной. Поэтому автомобильный мост иначе, как впереди, разместить оказалось нереально. А дальше появился Vickers Mk.E, у которого уже всё было как надо. То есть полноценная трансмиссия, расположенная впереди, а также мотор сзади. Такая компоновка позволила сократить длину моторного отделения и заодно сместить боевое отделение максимально к центру тяжести. Удачное решение Карден и Лойд далее перенесли на ряд других разработок, прежде всего легкие танки.
С этого тягача Vickers-Carden-Loyd и пошла немецкая система с передним размещением трансмиссии.
В этой истории есть два забавных момента. Первый заключается в том, что непосредственно на английских танках времен Второй мировой войны переднее расположение трансмиссии оказалось крайне ограниченным. Если мы отбросим коммерческие танки и их производные, то "передний привод" на танках для Военного Министерства встречался крайне редко. Зато в остальном мире данная компоновочная схема использовалась очень активно. Откровенно украли ее и немцы, купив, через подставную фирму, три тягача Vickers-Carden-Loyd. Их концепция далее была использована при создании Kleinetraktor, он же La.S., исходно с передним расположением мотора и кормовым размещением трансмиссии. То есть когда кто-то рассказывает про такую схему размещения трансмиссии, как о немецкой, он откровенно лукавит. Она английская.
Второй забавный момент связан с тем, почему немцы вообще скопировали английскую схему. Будете смеяться, но связано это с частыми случаями сброса гусеничных лент на Leichttraktor и Gro;traktor. Проблема вылезла почти сразу после начала ходовых испытаний "тракторов" на ТЕКО. Вот только истинная причина сброса гусеничных лент была совсем не в расположении ведущих колес. А в неудачной ходовой части, особенно гусеничных лентах и ведущих колесах. На самом деле "передний привод" более склонен к подобным вещам. При движении назад на мягком грунте крайне желательно не маневрировать, иначе гусеничные ленты могут соскочить. Причем эта проблема вылезала не только у немцев. На американских танках такое также встречалось. Особенно это касается танков и САУ, где ленивец находится на уровне земли.
Так или иначе, но реализованная на La.S. система с носовым расположением трансмиссии стала, с точки зрения 6-го отдела Департамента вооружений, наиболее удачной. Это не помешало запустить разработку Nb.Fz., который всё еще имел кормовое расположение трансмиссии. Но далее немецкие танки строились по иным лекалам. Слетающие гусеничные ленты стали менее приоритетным показателем. Шасси с передним расположением трансмиссии получались короче, башня оказывалась ближе к центру тяжести. Начиная с середины 30-х годов такая компоновка стала для немцев основополагающей. Она выглядела вполне удачной и вписывалась в общую концепцию. К тому же немцы были менее ленивыми, чем американцы, поэтом тоннель от мотора к КПП располагался низко. Правда, всё это работало без проблем до определенной поры.
Накопление проблем по мере поступления
Общая компоновка немецких танковых шасси, начиная с середины 30-х годов, мало чем отличалась от La.S (Pz.Kpfw.I). Корпус состоял из трех основных частей - "ванны", подбашенной коробки и надмоторной плиты. Коробка и плита крепились к корпусу на болтах, в случае чего танк мог спокойно эксплуатироваться без них. Таким образом немцы легко переделывали обычные танки в учебные, просто демонтируя подбашенную коробку. Надо сказать, что тут немцы были не одиноки. У французов Renault R 35, Hotchkiss H 35, а также SOMUA S 35, также могли легко эксплуатироваться только с "ванной". В верхнем лобовом листе ванны имелись либо один, либо несколько люков. В некоторых случаях доступ был к главной передаче, в некоторых к тормозам, у Pz.Kpfw.IV и то, и другое. Всё довольно шаблонно.
Правда, с самого начала у немецкой схемы имелся один подводный камень. Даже при наличии люка на ВЛД просто взять, и демонтировать КПП не получилось бы. Располагалась она справа от механика-водителя, чтобы снять коробку передач, требовалось снять подбашенную коробку, вместе с башней. Особые акробаты из числа ремонтников могли просто снять башню, но на самом деле было проще снять ее вместе с подбашенной коробкой. Всё это не вызывало больших проблем, поскольку крановое оборудование у немцев имелось.
Проблемы начались позже. Развитие танковых шасси, которые под себя подмял Генрих Кникамп, в один прекрасный момент привело к эволюции корпусов. В один прекрасный момент ванна и подбашенная коробка стали единым целым, как и надмоторная плита. Причем с верхней лобовой детали корпуса пропали люки, а у надмоторной плиты снимались только секции крыши. Впервые такое случилось на тяжелом танке D.W., который позже эволюционировал в VK 30.01(H). Далее аналогичная конструкция корпуса появилась на VK 36.01, Pz.Kpfw.Tiger Ausf.E, Pz.Kpfw.I Ausf.F и Pz.Kpfw.II Ausf.J.
Благодаря ему в обиход вошли штуки про "тарелочки", то есть шахматное расположение опорных катков. Данная идея была реализована Книпампом на полугусеничных тягачах и далее внедрена на целом ряде танков. Обслуживание такой ходовой части в полевых условиях было еще тем "танкосекасом". Но на самом деле самое страшное, что могло случиться с "Тигром" - это поломка коробки передач. Полный аллес капут. Чтобы вынуть коробку передач, требовалось снять башню и разобрать полмашины.
Надо сказать, что для немцев это было отнюдь не сюрпризом. Ровно так же вынималась КПП у VK 30.01(H) и VK 36.01. Наверху явно решили, что немецкий танкист должен стойко переносить тяготы и лишения военной службы
Вообще у немцев наплевательское отношение к обслуживанию МТО было вполне рядовым явлением. На "самоходных лафетах" вроде Wespe и Hummel, чтобы добраться до мотора, требовалось разобрать полмашины. Впрочем, верхом веселья являлся процесс демонтажа КПП с Jagdpanther. Сначала требовалось вынуть пушку, дальше подтянуть кран, а затем аккуратно вытащить КПП через амбразуру орудия. Экипажи явно светились от счастья.
Помимо мучений с демонтажом КПП, вылезала проблема эвакуации танка с поврежденной ходовой частью. Если у Т-34 сносило миной 1-й или 2-й опорный каток, гусеницу натягивали на оставшиеся катки. А вот если 1-й или 2-й каток сносило у "зверинца", натягивать оказывалось особо некуда.
Сами же немцы после войны однозначно перешли на кормовое расположение трансмиссии, как более удобное с точки зрения эксплуатации.
————————
Жесткий контроль со стороны 6-го отдела Департамента Вооружений привел к тому, что немецкие танки, в большинстве своём, имели схожие компоновочные решения. С 1926 года существенное влияние на разработку танковых шасси имел Генрих Книпкамп. Этим во многом и объяснялось то, почему проекты разных фирм оказывались очень похожи с точки зрения общей компоновки. Между тем, не один только Книпкамп имел большое влияние на конструкцию танков. В 6-м отделе Департамента Вооружений хватало и других фигур, которые существенно влияли на конструкцию боевых машин. Это касалось и башен. Они были похожи друг на друга не просто так, причем в дальнейшем это самым негативным образом повлияло на боевые характеристики танков. Про это и пойдет сегодняшний разговор
В реальности структуры Heereswaffenamt очень жестко контролировали разработку. Поэтому когда кто-то говорит "танки Хеншеля", например, можете очень широко улыбаться. На самом деле там был очень жесткий контроль, порой советские танкостроители имели больше свободы. Это многое объясняет, особенно когда продвигались откровенно сомнительные идеи. У этих идей были имена и фамилии в структурах HWaA, прежде всего WaPr;f 6, ответственной за бронетанковую технику и моторизацию немецкой армии.
Возможность независимой наводки спаренного пулемета далее можно увидеть на Z.W. (Pz.Kpfw.III). А еще кому-то здорово понравилась идея посадить командира за орудийной установкой. Не исключено, что это был первый общий привет от оберлейтенанта (с марта 1930 года гауптмана) Геберта Ольбриха. Когда именно он занялся башнями в 6-м отделе Департамента Вооружений, точно данных нет, но есть подозрение, что командир за пушкой - это его идея. Уж слишком навязчиво эту идею тащили в дальнейшем.
Молодой советской промышленности создавать танкостроение пришлось с нуля, при этом за первыми успехами пришли и первые провалы. Это касалось целого ряда направлений - моторостроения, танкового вооружения, конструкции ходовой части и приборов наблюдения. В таких условиях поступили ровно так же, как и за рубежом. То есть поехали в зарубежный вояж и закупили образцов техники. При этом часто упускается момент, который являлся принципиальным. Помимо закупок, упор делался на том, чтобы договориться о лицензионном производстве. То есть наша промышленность училась делать то, что ранее не делалось. Вслед за почти полными копиями зарубежных танков появились собственные, а даже те, что ранее копировались, по мере выпуска очень сильно изменились. Ради интереса рекомендую посмотреть на Vickers Mk.E начальных выпусков, а потом самых последних серий, а затем то же самое в случае с Т-26. Внезапно выяснится, что по технологиям советский потомок существенно обогнал прародителя. При этом танки конца 30-х годов уже комплектовались полным набором деталей и узлов отечественного производства, а не зарубежными. В отличие от танков целого ряда стран, где электрооборудование так и осталось фирмы Bosch, а прицелы носили логотип Carl Zeiss. Одним словом, такие танки, как Т-34 и КВ появились не просто так. Без Т-26, БТ и Т-28, которые либо полностью являлись зарубежными копиями, либо состояли из зарубежных узлов и агрегатов, прорыва конца 30-х не случилось бы. Стыдиться тут вообще нечего.
Между тем, в случае с советским танкостроением, особенно межвоенного периода, чаще речь шла о лицензионном копировании. Копирование без лицензии шло только в случае, если не удавалось договориться, либо образец попадал в виде трофея. Так вот, спешу огорчить, но в том "цивилизованном мире", на который часто показывают правдорубы, чаще всего шло вполне себе открытое воровство технологий. Особенно это касалось танков и их составляющих. Совесть при этом вообще никого не мучила, да и требований покаяться как-то не слышно. В своих публикациях я на такие факты часто обращаю внимание, но явно пришло время для обстоятельного материала по поводу "содрания сочинений". В нем пойдет речь о случаях откровенного плагиата в мировом танкопроме, от начала и до конца Второй мировой войны
А вот немцы "англичан" пограбили порядочно. Когда кто-то рассказывает про уникальную немецкую танковую школу, где-то начинают грустно смеяться Джон Карден и Вивиан Лойд. Дело в том, что разработка своих танков зашла в тупик, поэтому немцы, через подставную фирму, купили три транспортера Vickers-Carden-Loyd. Тонкость момента в том, что фактически этот транспортер являлся вариацией на тему легкого экспортного танка, более известного как "Виккерс 4-тонный". В январе 1932 года первый транспортер прибыл на полигоне в Куммерсдорфе, а полгода спустя на испытания вышел первый образец Kleintraktor. Эволюция этого "трактора" привело к созданию La.S., он же Pz.Kpfw.I, далее все немецкие крупносерийные танки создавались по той же концепции. Даже "Тигр" с "Пантерой" являются потомками трактора V.A.E. 393. Но наши сетевые правдорубы только и умеют, что вспоминать про танк Кристи и Vickers Mk.E. Которые, если кто забыл, были куплены с лицензией на производство.
Самый первый вариант Z.W., он же Pz.Kpfw.III Ausf.A, оснащался свечной подвеской. Ее немцы честно срисовали, когда крутились в Раувее в начале 30-х годов. Правда, в отличие от американского Департамента Вооружений, также советской стороны (у них лицензия и патенты имелись), у немцев что-то пошло не так. Как и с упомянутой гусеничной лентой Кегресса. А еще на опытном немецком тяжелом танке D.W. ставился механизм поворота Clatrac. Да и не только на нём: хитрый Книпкамп поставил его на полугусеничный тягач Sd.Kfz.10, например. Наверное, я что-то в географии не знаю, но Кливленд, откуда Cletrac, находится совсем не в Германии. Если дальше копать, то выяснится еще всяких забавных мелочей про "своё".
На втором месте, как не странно, совсем не Советский Союз. Американское танкостроение, в отличие от немцев, развивалось, можно сказать, под опекой французов и англичан. Оно и немудрено, ведь США предполагалась как большая строительная площадка для обеспечения английской и французской армий. Поэтому первый американский тяжелый танк - это английский Mark VIII, а первый легкий танк - это местная, лицензионная копия Renault FT. Далее развитие американских танков поначалу шло с учетом английских идей, в связи с тем, что там контакты шли плотные, в тему этого материала они не попадают. А вот в начале 30-х годов ситуация радикально изменилась.
Развитие американских легких танков семейства T1, в начале 30-х годов, зашло в тупик. Вроде мотор есть, а танка не получается. Решение оказалось очень простым. Весной 1931 года, так сказать, на посмотреть, американцы взяли Vickers Mk.E. А в марте 1932 года арсенал Рок Айленд сдал Light Tank T1E4, который выглядел угадайте как что. Причем украденные элементы американцы еще и запатентовали. Это уже даже не наглость, а какая-то хуцпа. Смех ситуации в том, что воровать надо с умом. Дело в том, что ходовая часть Vickers Mk.E подходила только для небольших скоростей. Поэтому и появились более легкие танки с совершенно другой ходовой частью. Американцам тоже пришлось помучиться. Тем не менее, от Light Tank T2, прямого потомка T1E4, происходят все американские легкие и средние танки, имеющие подвеску VVSS. А это, на всякий случай, Light Tank M2/M3/M5, а также Medium Tank M2/M3/M4. Плюс САУ на указанных базах. Так что основные немецкие танки происходят от транспортера Vickers-Carden-Loyd, а основные американские танки - от Vickers Mk.E. Еще, кстати, американцы хотели сделать нелицензионные копии танкетки Carden-Loyd Mk.VI, но чего-то пошло не так.
Еще можно вспомнить историю про торсионную подвеску. Торсионами американцы занимались еще до войны, но поначалу дела шли не очень. Ситуация изменилась только в конце 1942 года, когда началась работа по легким и средним танкам, оснащенных торсионной подвеской. Впрочем, первенцем стала GMC T70, она же позже GMC M18. Что послужило базой для создания торсионной подвески американского типа, само по себе интересно. Во-первых, в 1942 году прибыли трофейные Pz.Kpfw.III, во-вторых, мы передали КВ-1. Советская и немецкая торсионные подвески имели общего предка - Landsverk L-60. Если немцы получили ее напрямую от разработчика, то есть Porsche K.G., то мы подсмотрели идею, а дальше советские КБ, на Кировском заводе, а также заводе №37, создали свои аналоги. Американцы же взяли саму идею от КВ-1, балансиры ближе к Т-34, амортизаторы сначала рычажные, а затем по типу Pz.Kpfw.III. И если на GMC T70 подвеска кое-как работала, то со средними танками пришлось помучиться. Вылечили свою торсионную подвеску американцы только во второй половине 1944 года, да и то не до конца. Как и в случае с немцами, всяких нелицензионных мелочей у американцев хватает, но на фоне истории с Vickers Mk.E это реально мелочи.
В 1930 году командование французской пехоты захотело себе маленькую бронированную гусеничную машину. Официально "машина снабжения", фактически многоцелевая машина. Короче говоря, французы захотели себе танкетку Carden-Loyd. У Vickers-Atrmstrongs даже было два французских партнера - Brandt и Latil. Поначалу речь шла о лицензионных танкетках, одной из них была Latil N. Но победу одержала Renault UE, которая являлась видением Renault той же танкетки. Естественно, безо всяких лицензий. И это только начало истории. Прямым развитием стало Renault UE Casemate, полный аналог Carden-Loyd Mk.VI. Дальше началась эволюция, которая привела к появлению Renault VM, он же AMR 33 VM. И пошло-поехало... Renault R 35, кавалерийские танки той же фирмы, и даже Hotchkiss H 35/H39 являлись продолжением волшебной истории, случившейся в конце 1930-начале 1931 года. Конечно, можно вспомнить чехов, японцев, итальянцев, а также СССР, но вот ведь в чем загвоздка. Из перечисленных стран 3 имело лицензии на выпуск, а японцы официально закупали танкетки. Поэтому про плагиат там даже и не пахнет.
Атака под Аррасом
Самое интересное, что многое из того, что случилось летом 1941 года, уже было. Простой пример из описания боевых действий. Атака танкового полка случилась не там, где предполагалось изначально, на танках не работали радиостанции, командир погиб вне боевой машины, пытаясь наладить связь. Полк попал под фланговый огонь немецкой артиллерии, частично ее смяв. Соседний полк также попал под огонь немецкой артиллерии, командир погиб от прямого попадания в танк немецкого снаряда. В боях решающую роль сыграла немецкая артиллерия, а не танки, которые почти ничего не могли сделать сматчастью полков. Из 76 танков было потеряно 60. Нет, это не описание боев лета 1941 года, так выглядела контратака 4-го и 7-го королевских танковых полков под Аррасом 21 мая 1940 года. Толстобронные Infantry Tank Mk.I и Mk.II, против которых были бессильны пушки немецких танков, а также 3,7 cm Pak, погибли под огнем полевой и зенитной артиллерии. Причины прозаичны: отсутствие нормальной связи, координации между танковыми и пехотными подразделениями, просчеты в планах и, с другой стороны, гораздо лучшая координация подразделений наступающего противника. И это совсем не исключение из правил.
Предвоенные учения Красной Армии, подразумевали отнюдь не войну "малой кровью, могучим ударом", а оборонительные сражения, в ходе которых части у границы удерживали противника, пока тыловые части собирались в кулак, выдвигались к местам боев и наносили мощный контрудар. Что-то похожее даже произошло. Контрудар под Лепель-Сенно отчасти был именно тем, что предполагалось по довоенным учениям. Только пошло всё не так. Начиная от действий обороняющихся частей, прежде всего танковых, и заканчивая действиями того самого стального кулака, который должен был сокрушить наступающие немецкие части. Причины чаще всего были отнюдь не в характеристиках наших танков. Главное отнюдь не то, сколько у тебя танков, а как ты ими действуешь, и тем более как они у тебя взаимодействуют с другими подразделениями.
А еще немцам как-то совершенно невероятно везло. В уже упомянутом эпизоде под Аррасом Роммель создал ситуацию, когда противник имел все шансы его растоптать. 7-я танковая дивизия оторвалась от основных сил, сработай англичане хотя бы в половину от своих изначальных планов, ни про какого Лиса Пустыни мы бы и не знали. Но - что случилось, то случилось.
Глава 6. Drang nah Osten — натиск на Восток
...Появившийся с запада в ослепительных лучах палящего солнца германский архаичный самолёт моноплан-парасоль Henschel Hs 126B-1 с неубирающимся шасси, жужжа, как огромный шмель, отсвечивая белой свастикой на хвосте, медленно заходил на посадку прямо вдоль пологой степной балки, поросшей кое-где кустарником. Заход на посадку выглядел безусловно смелым… Кроме того, этот связной самолёт подвергся атаке истребителя и за спиной лётчика кулём лежало бездыханное тело стрелка. Кровать заливала пол…
Кризис в двухнедельной битве за переправы в нижнем течении Дона от Цимлянской до Ростова-на-Дону в самом начале августа миновал. Штаб 4-й танковой армии Вермахта из группы армий «Б» временно расположился в Задонье около неглубокой балки недалеко от станции Куберле. Здесь железная дорога Тихорецкая — Сталинград пересекала речушку Куберле, — приток реки Сал. По имени Сала все окружающие степи назывались Сальсками.
Действия советских ВВС здесь заметно ослабли. Теперь стало возможным опять использовать связные и транспортные самолёты без особого риска их уничтожения…
Среди множества палаток, антенн радиосвязи, машин, автобусов, бронемашин и зенитных орудий, защищающих штаб 4-й танковой армии Вермахта, взгляд лётчика привлекали несколько запылённых штабных легковых автомобилей с нанесёнными на их борта латинскими буквами «Н» — «Hermann Hoth», и флажками с чёрно-белыми квадратами, обозначающими принадлежность к командованию танковой армии. Среди автомобилей выделялся размером и сиянием хромированных деталей лимузин Horch 830 BL Pullman Cabriolet командующего 4-й танковой армией генерал-полковника Германа Гота. То, что нужно!
Недалеко от этой штабной группы из полутора десятков легковых машин, автобусов и грузовиков, голые по пояс пионире-сапёры прямо в степи спешно разворачивали и устанавливали серо-зелёные штабные палатки. Это стало уже не редкостью, что сапёров загружали и разворачиванием штабов, и ремонтом огневых точек, мостков, обновлению маскировки. Раньше пехотинцы и мотопехота самостоятельно справлялись с подобным, а пионире только помогали им консультацией. Теперь пополнение пехотных рот, прибывающее на Восточный фронт, имело такое качество, что хоть плачь! Совсем не то, что имелось до вторжения 22 июня прошлого года.
Даже кадровые дивизии Вермахта, вроде 2-, 3-й горно-стрелковых, 1-, 6-, 9-, 10-, 11-, 24-, 26-, 29-, 30-, 31-, 32-, 34-й пехотных, 3-, 6-, 8-, 9-,10-, 16-й танковых, 10-, 20-, 35-й моторизованных дивизий и так далее, потеряли свой первоначальный состав и всю первоначально имеющуюся технику к весне 1942 года, включая офицерский и унтер-офицерский костяк. Некоторые из них потеряли за 6 месяцев войны свой состав дважды. Кадровые дивизии Вермахта, это те, что уже существовали на момент начала череды славных побед, с присоединения к Германии Австрии и Чехословакии, и образования Великогерманского рейха. Этот костяк стали базой для формирования других дивизий позже, имея кадровый офицерский и унтер-офицерский костяк, лучших солдат, вооружение и наибольшее количество приданных частей усиления. Как показывала практика, каждый такой ветеран и кадровых дивизий, особенно унтер-офицер и офицер, вооружённый передовым оружием и превосходно экипированный, ведомый высококлассным командованием и убеждённый в идеях превосходства арийской расы, стоил множества необученных и кое-как вооружённых советских бойцов в угнетённом состоянии и под невнятным командованием. Но где сейчас эти кадровые войска? К 1 марта 1942 года их не стало. Номера те же, а дивизии под ними сплошь новые.
Красная Армия только в одной операции уничтожала порой сотни тысяч фашистов. А таких операций с 22 июня 1941 года советские воины провели множество. В болотах и окопах под Смоленском, Вязьмой, Волоколамском, Демьянком, Тулой, Харьковом, Ростовом-на-Дону так и лежат сейчас немцы вповалку друг на друге — сплошь немецкие братские могилы.
А сколько сгоревших, разорванных на куски, просто испарившихся от авиаударов и тому подобное — это просто не пересчитать. Но самое главное — политика Великогерманского рейха не предполагала поиск своих мёртвых и перемещении праха в фатерланд, ибо любая могила, перенесённая на территорию Германии — это колоссальные затраты. Так и остались миллионы немцев в русской, украинской, белорусской земле в общих ямах со своими «собачим биркам» даже не обломанными — прокляты и забыты.
Статистика гитлеровцев по глупости проговорилась, и сама того не желая подтвердила слова Сталина на параде 7 ноября 1941 года. Статистика рейха учла, что за 1941 год и первую половину 1942 года в Вермахт призвали 6,5 миллионов человек. Но численность Вермахта за тот же период выросла всего на 2 миллиона солдат — с восьми до десяти миллионов. 4,5 миллиона крепких и здоровых, хорошо снаряжённых гитлеровских солдат — исчезли совершенно бесследно и неизвестно куда! Растворились. Пропажа не маленькая — половина армии вторжения! Судьба исчезнувших в 1941 году из списком штабов OKW и OKH 4,5 миллионов немцев остаётся неизвестной, если не послушать информацию Главнокомандующего РККА Сталина…
Марш 4-й танковой армии Вермахта по Задонью через Котельниково на Сталинград начался совсем не так, как это выглядело на кадрах операторов из рот пропаганды OKW…
В жарких лучах утреннего солнца на броне проходящих танков, бронемашин и бронетранспортёров армии Гота отчетливо виднелись вмятины и борозды, шрамы и отверстия с рваными краями от пробитий и срикошетировавших русских снарядов, бронебойных снарядов и пуль противораковых ружей, крупнокалиберных пулемётов. Заплаты, следы грубой сварки жаловались на хлопотливую жизнь, повествовали то, что боевые машины не один раз подбивались, сменили не один погибший или покалеченный экипаж. Особо много отметин имелось на танках в районе как раз смотровых щелей и прицела пушки. Чёрные разводы потрескавшейся, вспузырившейся краски на тех местах, где горела наружная оснастка; ящики с инструментами, брезент, ветви камуфляжа, канистры и бочки горючего и масла, всякая походная и трофейная мелочь, говорили о пройденных жестоких боях с упорным и умелым врагом.
Среди немецкой техники, всё же представленной шире, чем трофейная, рядом со средними Pz.Kpfw.III шли немногочисленные средние танки поддержки Pz.Kpfw.IV Ausf F1 и Ausf F2, называемыми немцами «тяжёлыми». Они имели возможность на равных бороться с советскими танками Т-34. Постоянно попадались на глаза лёгкие танки Pz.Kpfw.II Ausf С с автоматической пушкой KwK 38, транспортёры подвоза боеприпасов в бою Pz.Kpfw.I — Mun Schl auf Pz. IA. Шли «короли степей» — длинноствольные самоходки StuG III Ausf F, способные подбить советский тяжёлый танк КВ-1 на дистанциях от 800 метров, а также короткоствольные StuG III Ausf E. Баллистика короткоствольных самоходок с крутой траекторией полёта снаряда соответствовала требованиям борьбы с главными врагами пехоты — пулемётами, окопавшейся пехотой, ДЗОТами. Но вести огонь из них по навесной траектории в реальном динамичном бою практически не удавалось.
Вперемешку с идущими в несколько рядов грузовиками, везущими бочки, канистры бензина и масла, в том числе пустые, ведь их следовало возвратить в тыл, везли драгоценные 88-миллиметровые зенитки Flak 37 из ведомства Люфтваффе — громоздкие, дорогие в изготовлении орудия, но заслужившие репутацию первоклассного противотанкового средства. Покуда специальные современные противотанковые орудия только поступали на вооружение Вермахт, а устаревшие противотанковые пушки ничего не могли поделать с тяжёлыми и средними танками русских, приходилось импровизировать в части противотанковой обороны. Выручали эти огромные зенитки Геринга. К сожалению, их имелось в передней линии, где собственно и действовали советские танки, не так уж много.
Попадались на глаза нелепого вида самоходки Marder II — на шасси танка Pz.Kpfw.II. Из-за отсутствия в Вермахте нужного количества собственных современных противотанковых пушек, пришлось в заводских условиях установить на немецкие танки 76,2-миллиметровые советские трофейные пушки ЗИС-3, получившие немецкий индекс Рак 36(r). Но больше в Вермахте имелось собственных внештатных переделок и поделок. Французских, чешских, польских, английских танкеток типа Carden Loyd Вермахту передали европейские армии более 3000 штук. Кроме того, что передавали официально, массу подобной техники немецкие дивизии просто забирали сами безучётно: танки, бронемашины, бронетранспортёры, бензозаправщики, автобусы, грузовики, лимузины. Сажали водителей, закатывали на платформы убывающих на восток эшелонов и всё: «Au revoir!».
На танкетки Carden Loyd в войсках самостоятельно устанавливали немецкие, французские, чешские, советские противотанковые орудия или зенитки. Зачастую пушки не снимали даже с колес, — так и прикручивали проволокой, приваривали станины к броне. Многие сотни таких «незаконнорожденных ублюдков» вместе с другой трофейной бронетехникой летом прошлого года составляли более половины всей механизированной лавины 3-й танковой группы Гота перед вторжением 22 июня. Даже пехотные дивизии его танковой группы к 22 июня 1941 года сами понаделали себе сотни единиц такой бронетехники, постановив на них всё вооружение, что оказалось тяжелее пулемёта и легче гаубицы. Такую бронетехнику Гальдер назвал «дикой», а Гот называл «железой саранчой» — мелкая, много, злая. Редкие дивизии, участвовавшие в войне с Францией не включили в свой состав «дикие» танковые роты, самостоятельно не пересадили разведку, артиллерийских наблюдателей, связистов, штабы и так далее на французские бронетранспортёры, бронемашины, танкетки. СС в этом отношении шли впереди.
Трофейных танкеток имелось так много, что они тянули по дорогам даже полевые кухни, а штабы использовали их как машины связи вместо мотоциклов. Гот с уважением относился к этим «железным муравьям». Танки КВ-1 или Т-34 просто давили такие танкетки как железные бочки, — не тратили снаряды. Зато, если такая «дикая» внештатная бронетехника оказывалась против советской пехоты, не имеющей противотанковых средств, то пехоте приходилось либо отступить, либо погибнуть.
Гот сейчас не мог клясть свою судьбу и утверждать, что вся его бронетехника — сплошь металлолом. Он имел кроме танков и штурмовых орудия последней модификации и множество актуальных бронемашин Sd.Kfz.222 с 20-миллиметровыми автоматическими пушками KwK 30 и пулемётами MG-34, ничем не уступающих по боевой ценности лёгким танкам бронетранспортёров Sd.Kfz.250 и 251 разной модификации, прозванные «Stuка-Ganomag». Он имел 8-тонные бронеавтомобили Sd.Kfz.232 с колёсной формулой ходовой части 8х8 — фактически танки на колёсах с 20-мм пушкой KwK 38 и пулемётом МG 34. В колонне шли также бронемашины Sd.Kfz.233 с короткоствольной пушкой 7.5 cm Sturmkanone 37 L/24, трофейные советские танки в качестве линейных танков, как тягачи и доставщики боеприпасов.
Настоящей саранчой пылили между боевых машин автомобили-амфибии VW Schwimmwagen, Kubelwagen Kfz.82, несчётные мотоциклы DKW NZ 350, BMW R12, R75, Zundapp K500 или других марок, множество иной техники разный стран и лет выпуска. Все службы наблюдателей, разведки, связи, штабов, даже сапёры и медики имели броню…
Везде бесконечные грузовики различных европейских марок, конные повозки, советские тракторы с прицепами горючего в бочках и канистрах, водой, едой, боеприпасами, запчастями, различной артиллерией, настолько разнообразной, что казалось, что в поход отправились несколько артиллерийских музеев разных стран мира. Каждой твари по паре! Marlbrough s'en va-t-en guerre — Мальбрук в поход собрался…
Разве что отсутствовали среди жутко рокочущего и лязгающего потока громадные полугусеничные ремонтно-эвакуационные тягачи Sd.Kfz.9/4 с краном и танковозы Bussing-NAG 900 с угловатой цельнометаллической кабиной и огромным, вытянутым моторным отсеком. От былой роскоши не осталось и следа. Меньше по сравнению с маем месяцем стало юрких легковых Kfz.1 «Kubelwagen» и маленьких броневиков связи Kf.14. Исчезли из глаз обычно всем мешающее мостоукладчики. Почти не попадались теперь на глаза французские, чешские танки. Много чего оказалось потеряно безвозвратно на полях и дорогах России с 22 июня 1941 года.
Восполнить тот железный муравейник армии вторжения до пикового уровня численности перед вторжением, воссоздать моторизированную армаду из 20 000 единиц разномастной бронетехники, обладающей какими-никами гусеницами, оружием, бронированием, уже не представлялось возможным. Всё поглотили бои, русские просторы, распутица, морозы.
…Малочисленные цепочки изнурённых жарой, пылью и усталостью немецких и румынских пехотинцев, не имеющих по разным причинам даже конного транспорта, брели гуськом по обочине в густой жаркой пыли, с завистью поглядывали на своих моторизированных коллег, восседающих в грузовиках, бронетранспортёрах, на бесчисленных мотоциклах и велосипедах.
Гот вздохнул. С начала века, когда он ещё имел чин лейтенанта, выкладка немецкого пехотинца изменилась мало. Обувались солдаты всё в те же сапоги с высокими голенищами, а в бою вели огонь из винтовки образца 1898 года. Килограммов 30 обмундирования плюс ещё паёк, запасной боекомплект, оружие и части пулемётов или миномётов.
Точно не сказать, сколько весит выкладка, но приходилось таскать с собой ещё и толстое шерстяное одеяло, ящик с патронами. Уже от этого можно свихнуться. Поэтому не до книг.
Солдаты на марше старались отделаться от лишней поклажи, складывая её в полковые повозки. Кожаный подсумок вмещал до 60 винтовочных патронов. Ещё сапёрная лопатка, противогаз, фляга с водой, коробка для еды с хлебом или колбасой, банка сала и штык. Весившую 1,5 килограмма каску крепилась на ремешке к выкладке.
Мешочки для хлеба и карманы обмундирования постоянно оттопыривались от всякого рода мелочей, без которых трудно обойтись на марше… Длинные вереницы всадников и конных повозок, архаично смотрелись на фоне моторизированного, сигналящего, дымящего и ревущего на все лады, железного стада…
Как же так получилось в прошлом 1941 году, что «необученные и кое-как вооружённые советские бойцы в угнетённом состоянии и под невнятным командованием» уничтожили ударные группы армии вторжения. Чего уж говорить о прочих дивизиях Вермахта, куда загоняли резервистов — солдат до 35 лет, ландверных дивизиях из солдат 35 — 45 лет и дивизий ландштурма — солдат старше 45, вооружённых чем и как попало, шедших обычно во втором эшелоне…
Из 125 дивизий армии вторжения 22 июня, которые сражались в рядах полевых армий и танковых групп, входивших в состав групп армий «Север», «Центр», «Юг», наступающих на восток, 2/3 оказалось разгромлены или так ослаблены, что на дежурных картах обозначались лишь как «дивизионные группы», а не как дивизии.
«Дивизионная группа» — два-три ослабленных батальона. Только некоторые из «дивизионных групп» доукомплектовывались личным составом. Многие дивизии или расформировывали, или объединяли по две в соединения, имевшие численный состав дивизии и сохранявшие свои обозначения только с целью дезинформации русских. Оставшаяся 1/3 дивизий понесла тяжёлые потери, — почти ни одна из них не располагала более чем половиной численного штатного состава. И хотя боевой состав пехоты ряда дивизий благодаря постоянному привлечению бойцов из обозов и тыловых служб старались поддерживать на определенном уровне, уровень подготовки, а следовательно, боеспособность такого пополнения оказывала крайне низок.
По сравнению с пехотными дивизиями ещё сильнее досталось от русских танковым дивизиям. Из 18 танковых дивизий 13 назывались к концу года «танковыми дивизионными группами». Они лишились танков, а в пехотном отношении мало что из себя представляли. Из 8 миллионов солдат армии вторжения 22 июня из строя к ноябрю вышли 4,5 миллиона солдат. 1/4 из них — убитыми.
Согласно лживым отчётам начальника штаба OKH — Oberkommando des Heeres Гальдера, старающегося сохранить своё тёпленькое местечко и лично ответственного за разработку плана войны и его провал, потери сухопутных сил Вермахта за первый года войны составили 542 000 солдат. Фюрер милостиво внимал этой лжи во спасение.
Но вот только вот в качестве пополнения Вермахту пришлось нагонять в 1941 году 4,4 миллиона немцев. Это не считая солдат Вермахта других национальностей. Тем временем Красная Армия начала проводить частичную демобилизацию. Расформировала 5 дивизий народного ополчения. Сталин начал увольнять вполне себе здоровых и боеспособных солдат — чисто по возрасту!!! То есть, исполнилось тебе 50 лет — и всё, гуляй! Твоё место в тылу. В Красной Армии молодых и здоровых бойцов хватало.
Гитлер же погнал в 1942 году в армию уже инвалидов, стариков возрастом аж до 65 лет — в то время, как Сталин 50-летних мужчин от службы освобождал. И освободил до августа 1942 года аж 274 000 военнослужащих! Кроме того, 1 500 000 бойцов направил из армии в промышленность.
Сталин не зря «злорадствовал» на Красной площади 7 ноября 1941 года во время парада с которого отлично экипированные бойцы «уничтоженной в котлах» Красной Армии уходили прямо на фронт. Сталин заявил, что, потеряв 4,5 миллиона человек, гитлеровцы «стоят перед катастрофой». Неужели победитель Сталин врал, а проигравший Гальдер говорил правду?
К тому моменту группа армий «Юг» ведь действительно развалилась, оказалась разгромлена под Ростовом-на-Дону и бежала к Донбассу. Сталин сказал правду. Гальдер врал. Реальные потери Вермахта на Восточном фронте достигала 75 процентов от первоначальной численности войск вторжения. 6 декабря это, если и не сосчитал, но понял и почувствовал весь мир, ведь «непобедимая» группа армий «Центр» развалилась и бежала на 200 километров к Ржеву, бросив 1500 танков — почти всё, что имелось. Единственное, что её спасло — это 17 новых дивизий из Европы!
Почти сразу же за этим и группу армий «Север» постигла катастрофа под Демьянском. Так закончился для Вермахта на Востоке 1941 год. Сталин не зря «злорадствовал», говоря в «первомайском» приказе No.130, что Красной Армии следует «добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск»…
Сейчас, летом 1942 года, Вермахт, собрав с миру по нитке ударную группировку на Юге, снова совал механизированную голову в петлю в виде бесконечных степей Дона, Калмыкии и предгорий Кавказа, в то время, как в любой момент с севера по его тылам могли нанести удар крупные советские резервы, целые танковые армии, которые Сталин с Ворошиловым готовили каким-то чёрным волшебством. Они трудились не покладая рук как подземные нибелунги, карлики-цверги, гномы — великие кузнецы, создающие оружие и волшебные вещи для богов. Так гномы выковали величайшие и мощнейшие предметы, таких как цепь Глейпнир, что удерживает Фенрира, молот Тора — Мьёльнир, корабль Скидбладнир, копьё Одина — Гунгнир, кольцо Драупнир, волосы для богини Сиф. Имеется ввиду, конечно, — КВ-1, Т-34, Ил-2, Пе-8, «Катюша», «Емеля», СВТ-40, ППШ-41, «Коктейль Молотова».
Чтобы совсем удручить мировых «вермахтофилов», психиатрам от истории следует показать им цифры выпущенного Великогерманским рейхом стрелкового оружия для Вермахта и его вспомогательных контингентов. Число оружий примерно, как и во всех армиях, советовало у гитлеровцев пропорции 1 солдат 1 ствол. Даже без автоматов, пулемётов, пистолетов, лишь — винтовки... Им тогда совсем поплохеет...
...Сапёры работали кто как: в брюках или шортах, тапочках и спортивных майках на бретельках, кто в одних трусах, сапогах или ботинках. Но при этом обязательно в пилотках, ибо солнце жгло неимоверно. Причёски все имели разные — кто во что горазд. В основном, волосы сбривали на затылке и над ушами. Сверху — часто очень длинные, зачесанные или «зализанные» наверх. Встречался и высокий пробор. Примерно так же стриглись в стиле «а-ля милитер» теперь по всей Европе. В Вермахте над ушами и на затылке волосы сбривали гораздо выше, чем в фатерланде, как минимум на 2,5 сантиметра, если не больше, при сохранении длинного чуба. Машинкой состригали волосы с висков и затылка, начиная с левого виска, продолжая вокруг и заканчивая на правом виске. Строгого правила, где заканчивали сбривать, не существовало — всё по желанию. Само собой, отступления имелись.
Русские же старались головы своим военнослужащим брить, считая, что при ранении в голову из-за волос рана дольше и сложнее заживает. Виски и затылок коротко подстригали. Тимошенко, Хрущёв и многие другие русские военачальники вообще брили голову начисто. Вшам, опять же, ничего не оставалось в качестве убежища. Разрешалось ношение красиво подстриженных усов. Женщинам полагалось иметь собранную причёску, не ниже воротника. Никаких украшений, колец на руках, серёжек в ушах, крашеных ногтей…
На почерневших от солнца крайне худощавых телах сапёров, как «украшение смерти», по животам и груди скакали и сверкали овальные смертные жетоны из алюминия, стали или цинка наподобие собачих бирок, которые надевали когда-то на берлинских собак. Жуткий элемент военного снаряжения с указанием номера личного, номера первоначальной части, группы крови без резуса фактора. У некоторых имелись для бирок кожаные чехольчики как кошелёчки. Когда на тебя надевают такой медальон, то хозяева твоей жизни словно заранее вычеркивают тебя из обычных людей, клеймят как скот.
Эти «собачьи жетоны» — Hundemarke — с перфорационной линией, образованной тремя щелевыми просечками, разламывался на трупе пополам. Одна часть на шнурке оставалась на трупе, вторую забирали для идентификации. Если, конечно, труп обнаруживали или от него оставалась хотя бы шея с жетоном.
На той части жетона, что отрывалась, предусматривалось отверстие: организаторы массового убийства заранее давали возможность отломанные части собирать в «бусы смерти» на шнуре. Какая предусмотрительность! Они бы солдат зимней одеждой обеспечили! Также организаторы массовых убийств своего и чужого народа предписывали танкистам, лётчикам и самоходчикам носить «собачьи жетоны» вместо кожаного шнурка на металлической цепочке из-за того, что лётчики и танковые экипажи часто сгорали в своих боевых машинах, а с ними сгорали и шнурки. В результате жетоны всего экипажа оказывались на полу перемешанными, и возможность соотнести тот или иной жетон с конкретными останками утрачивалась! Какая божественная забота о людях!.. Они бы оставили мужчин дома живыми, а проблему «жизненного пространства» решили за счёт интенсификации сельского хозяйства, как в Голландии или Советском Союзе!
Особо суеверные носили Hundemarke в карманах кителя или вообще в портмоне. Русские — большие мистики, чем немцы, в большинстве случаев свои посмертные медальоны — эбонитовые пеналы для записок, либо выбрасывали, либо не заполняли: «Зачем мне это, если меня ни за что не убьют?»...
Несчастные сапёры — каждой бочке затычка! Зелёная молодёжь и изломанные жизнью старики, попав в качестве пополнения на фронт, ничего не смыслили в сапёрном деле, ничего не умели. Поэтому пионире-сапёрам приходилось выполнять любую, даже самую мелкую работу. Доходило до того, что, увидев у пехотинцев в блиндаже упавший табурет, бывалый сапёр мог мрачно пошутить:
— Сможете вы поднять этот табурет сами или вам нужно вызвать для этого сапёрный взвод?
Использование не по назначению ценных военных специалистов доходило до того, что сапёров посылали в бой как простую пехоту. Чем-то ведь требовалось периодически затыкать дыры на фронте, которые раз за разом пробовала «уничтоженная в котлах» 1941 года три раза, как утверждал на совещаниях Гитлер и его генералы, Красная Армия...
Сейчас рядом с сапёрами, связисты в спортивных майках и трусах или с голым торсом, в самодельных тапочках из-за адской жары, монтировали стойки радиоантенн. Неподалёку в полной готовности располагался передвижной пункт командира 23-й танковой дивизии генерала Мака. На это указывали знаки дивизии на технике — жёлтая летящая стрела с оперением в виде креста и чёрное изображение Эйфелевой башни в память о формировании дивизии в окрестностях Парижа. Эта излишне жирно нарисованная по трафарету чёрная Эйфелева башня смотрелась будто надгробная стела, словно Мак со своими людьми собирался на тот свет. Это сильно смахивало на правду с учётом того, как Гот нещадно гробил находящиеся под его командованием войска: дивизии, корпуса, армии...
Радиостанция Fu11 в бронетранспортёре Sd.Kfz.251/6 передвижного штаба Мака позволяла при использовании мачтовой антенны вести радиопередачи голосом на 70, а ключом — до 200 километров, поэтому Гот приказал оставить её при себе. Штаб Мака имел ещё радиостанцию FuG Тr с шифровально-дешифровальной машиной «Enigma». Тут же рядом стоял фургон Kfz.2 со слабенькой радиостанцией Torn.Fu.b1, питающейся от генератора автомобиля с дальностью действия до 20 километров ключом и до 10 километров телефоном. Бок о бок с Kfz.2 стояли Kfz.23 — мобильный телефонный узел и автомашина Kfz.42 — передвижная аккумуляторная станция. С учётом того, что на многие десятки, сотни километров отсутствовали бытовые или промышленные электросети, это обстоятельство имело первостепенное значение для управления войсками. Как русские заряжали аккумуляторы своих радиостанций — вот уж загадка...
Штабную группу армейского командования защищала от возможной внезапной воздушной атаки мощная группа ПВО: две зенитные 37-миллиметровые пушки FlaK 36 L/98 на 5-тонных тягачах Sd.Kfz.6 и две счетверённые орудийные установки кругового вращения Flakvierling 38 с четырьмя 20-миллиметровыми орудиями FlaK 38 каждая, на полугусеничных транспортёрах Sd.Kfz.7/1. Счетверённые установки, имея темп стрельбы 1800 выстрелов в минуту, могли без труда отбить также атаку и наземного противника с легкобронированной техникой. Весьма не лишняя способность, так как в этом районе нагло действовали отдельные большевистские группы из разгромленных у Мартыновки и выходящих к своим 302-й и 91-й стрелковых, 115-й кабардино-балкарской кавалерийской дивизий, а также группы пограничников, милиции, ополченцев, мобилизованных и раненых. В летней степи подчас дорогой служило направление, и сильные группы советских войск безнаказанно двигались внутри дырявого «котла» оперативного окружения в указанные своим командованием места сбора, уничтожая по пути отдельные части Гота, обозы, штабы, отставшую, повреждённую технику, раненых, больных, освобождали своих пленных, подбирали отставших, раненых, а самое болезненное — уничтожали горючее, масло и боеприпасы. Бороться с этим безобразием в океане бурунных волн седого ковыля реально не представлялось возможным, как бы Гот не топал ногой…
Кроме того, в этом секторе совсем недавно более, чем активно действовала советская авиация с аэродрома в Зимовниках и Котельниково — бывшей авиационной базы 2-го разряда Качинского высшего военного авиационного училища имени Мясникова, эвакуированного ещё в прошлом году за Волгу.
С аэродрома Котельниково советские боевые самолёты Ил-2, Як-1, Лагг-3 и И-16 из 270-го истребительного авиаполка Гнедича ожесточённо истребляли силы гитлеровцев и румын в битве за переправы через Дон у станиц Цимлянская и Николаевская, нанося чрезмерные потери скученным у реки войскам, лазаретам, грузовиками с бочками и канистрами бензина, масла, чем критически снижали их и без того подорванную жарой, расстояниями и кровопролитными боями боеспособность...
К огромному неудовольствию Гота и Гальдера этот советский авиаполк майора Гнедича, как заведенный, днём и ночью в течение всех двух недель сражения за переправы вместе с другими авиачастями настырно штурмовал паромы, автомашины, танки, пехоту, кавалерию, драгоценные колонны снабжения у Цимлянской-на-Дону и Николаевской. Гнедич периодически сопровождал на штурмовку в районе этих станиц штурмовики Ил-2 из состава других штурмовых полков своей 229-й истребительной авиадивизии. Советское оружие сполна отыгрывалось на скученных войсках лютого врага, которые в иной ситуации редко удавалось застать в такой уязвимой позиции...
В иной день истребителям фон Рихтгофена и храбрым расчётам зениток удавалось сбивать и повреждать «бетонные» Ил-2, но это не останавливало расстрел немецких и румынских войск на переправах. Советские фугасные бомбы ФАБ-50 и ФАБ-100, бронебойно-зажигательные и осколочно-трассирующие снаряды авиапушек ВЯ, сверхскорострельных ШКАС, реактивные осколочные снаряды РС-82 из-под крыльев Ил-2 раз за разом сеяли смерть, увечья, ужас, панику среди солдат, офицеров и «хиви» армии Гота. Ил-2 уходили обратно на аэродром Котельниково имея, порой, до 400 снарядных и пулевых пробоин, с перебитыми шасси, лонжеронами, пробитыми масло-водорадиаторами, горящими моторами, унося израненных и обожжённых лётчиков, убитых хвостовых стрелков. Но штурмовики чинили, латали по ночам в полевых условиях, и ожесточённые атаки силами этих уникальных самолётов, не имеющих аналогов в мире, продолжались...
Этому погрому войск Гота не особенно мешала и неустойчивая погода. Бывало, в первую половину дня в Сальской степи облачность слоистая, кучевая 5 — 6 баллов на высоте 1000 метров или вообще только дымка. Но ко второй половине дня уже облачность мощная — 8 — 10 баллов, высота всего 400 метров. Жара вдруг сменяется сильнейшими дождями и грозами. Налетает порывистый ветер. Видимость всего один-два километра. Но русским хоть бы хны. Это в воображении наркомана Геринга русские ВВС уничтожены 22 июля 1941 года на «спящих аэродромах». Только вот «уничтоженные» советские асы сидят в новых современных самолётах и вместе с наземными войсками выбивают уже второй состав армии вторжения...
По ночам коварный Сталин, имеющий ещё с Гражданской войны в России гигантский боевой и стратегический опыт, прекрасно понимая уязвимость перед переправами гитлеровских и румынских войск, лично присылал к переправам стратегические четырёхмоторные тяжёлые бомбардировщики дальнего действия Пе-8 из 746-го и 890-го авиаполков Авиации дальнего действия генерала Голованова.
Босбарлиоовщик Пе-8 являлся разработкой советского конструктора Петлякова, трагически погибшего при испытаниях очередного нового самолёта. Чудовищные советские машины смерти — Пе-8, серийного аналога которым Люфтваффе не имело, из-за скученности немецко-фашистских войск у переправ, массово уничтожали отборные силы Гота. Летающие советские крепости Пе-8 — аналогичные американским стратегическим бомбардировщикам Boeing B-17 Flying Fortress с радиусом действия 3600 километров и экипажем в 14 человек, на высоте 9,5 километров приносили к переправам по 5000 килограммов бомб каждый, действуй на скоростях, превышающих скорость гитлеровских истребителей, и на высотах не доступных для большинства средств войсковой зенитной обороны. Солдат Гота уничтожали на переправах как крыс, а они ничего не могли сделать!
Руководство Советского Союза заранее, ещё в 1931 году, как только ускоренная коллективизация-индустриализация открыла «окно возможностей» для подготовки рабоче-крестьянской армии к будущей войне моторов, позаботилось о создании боевой стратегической авиации с отечественными двигателями, из отечественных алюминиевых сплавов, других отечественных материалов и агрегатов. Никакого импорта!
Сделать великолепный серийный стратегический бомбардировщик через 10 лет после полного разорения белогвардейцами и войсками западных стран Запада, Юга, Севера и Востока России, которая при царе даже моторов собственных не имела, даже подшипников собственных не выпускала, даже резины собственной не производила, а могла лишь собирать самолёты из импортных комплектов, ставила на корабли импортные двигатели, стало чудом из чудес, сродни строками из официального марша ВВС РККА: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…». К августу этого 1942 года «длинная рука Сталина» состояла почти из 30 неуязвимых бомбардировщиков типа Flying Fortress. Из них около 15 — постоянно боеготовы...
Пе-8 являлся настоящим 27-тонным «ферзём» на шахматной доске стратегии войны, которого лётчики шутливо называли «пешкой». «Ферзь» этот имел кроме обычных бомб, бомбу ФАБ-5000, класса block-buster — «разрушитель квартала».
Рейхсмаршал Геринг и его Люфтваффе могли лишь мечтать о таком оружии. Даже перспективная разработка министра Шпеера — ракета Фау-2 могла нести боеголовку весом всего 1000 килограмм. Сверхбомба Сталина ФАБ-5000 весила 5080 килограмм! От этой бомбы на земле образовывалась воронка диаметром 24 метра и глубиной 10 метров. Сейсмическая и ударная волна обладала такой силой, что, например, крупный железнодорожный мост разрушался, даже если сталинская сверхбомба падала от него в 15 метрах.
Стратегические бомбардировщики Сталина Пе-8 с применением мощных 1000- и 2000-килограммовых бомб громили коммуникации на оккупированной гитлеровцами территории, бомбили железнодорожные узлы в Орше, Пскове, Новгороде, Смоленске, забитые грузами из фатерланда, уничтожая технику и солдат врага ещё до того, как они попадали на фронт. В районе Могилёва и Орла супербомбы ФАБ-5000 перепахали железнодорожные пути.
В течение января-апреля систематически выполнялись ночные налёты на Смоленск, Витебск, Оршу, Полоцк. Изредка бомбили и более удалённые цели, такие как Вильнюс, немецкий порт Данциг. Сбрасывали block-buster ФАБ-5000 на Кенигсберг. Так что и в глубоком тылу гитлеровцам из-за Пе-8 жизнь мёдом не казалась.
Поскольку гитлеровцы зачастую сосредотачивали на аэродромах более 100 — 150 самолётов, что в советской практике исключалось приказами военного руководства, допускалось не более 20 — 25 машин на советский полевой аэродром, удары по гитлеровским аэродромам явились существенным и эффективным средством для уничтожения скопом усилий европейской авиационной промышленности, снабжающей Люфтваффе. В течение июня 1942 года 50 ночных самолётовылетов произвели Пе-8 для бомбардировки супербомбами гитлеровских аэродромов в Брянске, Харькове, Белгороде, Смоленске, Сеще, Боровском, Курске. На спящих аэродромах уничтожено 275 различных самолётов. Готовилась операция по уничтожению позиций гитлеровской тяжёлой артиллерии под Ленинградом и налёты на Хельсинки...
Теперь и войска Гота из 4-й танковой армии «удостоились» чести познакомимся со Сталинским «ферзём» на переправах через Дон у станиц Цимлянская и Николаевская. Для многих солдат и офицеров это событие стало последним, что произошло с ними в жизни. Кроме массы разбитой и сожжённой техники, помимо убитых, раненых и контуженых, явление Пе-8 само по себе вселяло страх и ужас: среди гула машин на переправе вдруг откуда ни возьмись короткий свист и страшный удар! Замля вздрагивает как спина огромного кита. Всё валит удар раскалённого ветра! Потом ещё раз и ещё! Земля качается как палуба корабля! Вверх тормашками летят даже танки и мостоукладчики! От людей ничего не остаётся! От других только ноги-руки из земли торчат! Кто попадал под такую бомбёжку — больше не солдат, а навсегда трусливая женщина...
Это если немцы или хотя бы австрийцы. Солдаты румынского короля Михая I вообще пытались устроить мятеж, уйти в тыл, или наоборот, — на передовую, чтобы массово сдаться русским...
Когда так же немцев в городах уничтожали армады стратегических английских королевских ВВС, это воспринималось гитлеровским фашистским военно-партийным руководством более-менее спокойно. Далеко не все лишние немецкие рты требовались для победы по завоеванию нового жизненного пространства, рабов, ископаемых, продовольствия. В конечном итоге плодовитые немецкие женщины могли нарожать ещё. «Фрау ещё нарожают!». Но когда соль немецкой земли, гордость Германии — элитарные танковые и механизированные соединения, с таким трудом по второму разу сформированные и вооружённые за счёт «грабежа» других дивизий в центре и на севере Восточного фронта, несли неоправданные, бессмысленные потери, — это бесило до слёз и уязвляло до боли.
Днём и ночью почти полторы недели советские дальние, фронтовые бомбардировщики, штурмовики и истребители бомбили, штурмовали немецко-румынский плацдарм — тет-де-пон у Цимлянской и весь район Цимлянской, вызывая гибель солдат, техники, военного имущества, пожары и разрушения. Особенно страдали от налётов мостовые сооружения, беззащитные грузовики с бочками и канистрами бензина, артиллерийские и обозные лошади — главный инструмент манёвра стратегии «Блицкриг».
Мосты разрушались не по одному разу.
Сапёрные, дорожно-строительные, мостостроительные батальоны гитлеровцев, собранные из всех корпусов армии Гота, как заведённые ремонтировали бревенчатые настилы, системы из стальных элементов, которые мостовые бригады привезли с собой. Днем и ночью засыпали воронки и растаскивали завалы искорёженной техники.
В это время в оперативное подчинение командующего 4-й воздушной армией Южного фронта Вершинина вошла 5-я воздушная армия Северо-Кавказского фронта и части авиации Черноморского флота. Сила ударов по захваченным Готом и фон Клейстом переправам через Дон на 300-километровом участке от Ростова до Цимлянской: у Константиновского, Николаевской, Цимлянской, Мелиховской, Раздорской, Каргальской, возросла вдвое.
Сапёрным, мостовым и строительным батальонам гитеровцев пришлось часть переправ наводить под поверхностью воды, чтобы их труднее стало обнаруживать. Часть переправ разводили на день, а ночью вновь наводили, теряя темп наступления, возможность снабжать уже переправленные соединения, части, подразделения. Переправы прикрыли массой зенитной артиллерии всех калибров, прожекторными установками — всё, что нашли. В результате, советская авиация, бомбившая переправы, встречала сильнейшее противодействие, но другие войска оголились...
Пользуясь тем, что главные силы Люфтваффе отвлеклись на циклопический штурм Ростова-на-Дону, штурмовики Ил-2 действовали по переправам группами из 6 — 8 самолётов, бомбардировщики Су-2 по 5 — 7 самолётов, Пе-2 по 3 — 5 самолётов. Истребителей для сопровождения имелось крайне мало, — они отвлекались для борьбы с гитлеровскими бомбардировщиками, непрерывно пробивающими дорогу танкам Паулюса к Калачу-на Дону, где уже неделю шла грандиозная битва, по накалу и плотности войск сопоставимая разве что со сражением за Смоленск.
Часть налётов на переправы производилась без прикрытия. Потери от гитлеровских истребителей имелись, но и ущерб Готу тоже наносился существенный. Затем войска и существуют — чтобы бить врага, а не отсиживаться для галочки…
Из-за налётов советской авиации немецкие и румынские фашисты, безостановочно ведущие бои на Цимлянском плацдарме, испытывали постоянную нехватку горючего и боеприпасов. Увечья, гибель, моральный надлом недавнего пополнения танковых и моторизированный дивизий Гота вообще ничем не измерялся. Кураж новичков, возникший при удачным начале майского наступления у Харькова, рассеивался прямо на глазах.
Из-за этого авиационного «шабаша красных ведьм» Гот даже решил отменить переправу через Дон у Цимлянской и Николаевской, несмотря на прямой приказ Гитлера. На одном из совещаний под Полтавой, Гитлер хватал Гота за руку, заглядывал синими, как звёзды, глазами в самую душу Гота и трескучим от инъекции препарата «Pervitin» голосом требовал скорейшего порыва с этих плацдармов. Ему хотелось поскорее перерезать стратегическую железную дорогу Тихорецкая — Сталинград. По этой железной дороге прямо из-под его носа выскальзывали на восток войска отступающего Южного фронта, запасы, оборудование, раненые, работоспособное население, коммунисты, евреи. По этой рокадной железной дороге снабжалась армия Коломийца, пьющего кровь из Гота на переправах.
Стратегия «Блицкрига» требовала после прорыва танковых группировок вглубь территории окружить и уничтожить врага, а фронты Тимошенко и Малиновского снова выскальзывали, делая все предыдущие и очень затратные в части потерь и расходования ресурсов прорывы — бессмысленными. Из-за идеи окружить и уничтожить фронт Тимошенко и Малиновского в июле Гот не стал атаковать почти беззащитный Сталинград, а повернул на юг, в тыл Тимошенко. И вот теперь ни Сталинграда, ни Тимошенко! При замахе на рубль — удар получился на копейку!
Зато отвечающий за перевозки член Военного совета Юго-Востчного фронта Хрущёв не удосужился вовремя вывезти горючее, в большой мере сорвал и своевременный вывоз в тыл основных фронтовых складов. Запасы и имущество фронтового тыла дислоцировались на линиях железных дорог Чертково — Ростов и Сталинград — Лихая. Артиллерийские склады находились на станциях Шептуховка, Гуково, Грачи. Склады топлива и масел — на станциях Миллерово, Морозовский, Суровкино, Батайск. Продовольственные склады фронта — на станциях Миллерово, Каменск, Калач, Морозовский. Обозно-вещевой склад фронта — на станции Тацинская, склад военно-технического имущества — на станции Жирнов, склад имущества связи в городе Кала, склад химвойск на станции Бугараев. Склады топлива, артиллерии, продовольствия Гот по большей части захватил…
Фюрер тем временем, вместо того, чтобы развить успех, по совету любимца Геринга — генерала авиации Боденшатца бросил почти всю авиацию на Калач-на-Дону перед войсками Паулюса и на Ростов-на-Дону перед войсками Руоффа, но сам при этом требовал у фон Рихтгофена добить советские авиачасти, мешающие Готу переправится через Дон у устья реки Цимлы.
Натягивание «Тришкина кафтана» на все желаемые места — любимое занятие этого военного стратега. В его представлении о мире, если не хватало ресурса физически, на помощь могли приходить силы мистические. Отчасти экзальтирование солдата пропагандой и наркотиком «Pervitin» могли усилить его пробивные свойства, но против попадания снаряда в броню — мистика бессильна. Нужна хорошая броня нужной толщины. Нарисованная на броне руна или солярный знак движения, плодородия, жизни, благополучия, процветания, долгожительства, света, огня, молнии — не помогают против КВ-1 и Ил-2…
Желание Гитлера как можно скорее пробомбить путь танкам Руоффа и фон Клейста на Кавказ вдоль берега Чёрного моря к городу Поти тоже имело смысл. Но обеспечение действий танковой армии Гота при переправе через Дон в направлении Кубани и предгорий Кавказа тоже требовало авиаподдержки. Редкие удары Люфтваффе по аэродрому Котельниково в течение второй половины июля и жидкое патрулирование истребителями зон переправ должного результате не дали.
В результате, развернуть наступление с Цимлянского плацдарма на станцию Ремонтная или Котельниково у Гота не получалось больше двух недель. Гитлер негодовал. Гот злился. Фон Рихтгофен делал оскорбительные намёки. Войска приуныли. Кроме расстрела множества боеприпасов, активные действия Гота постоянно сковывало малое количество горючего. Лучшие его войска на Цимлянском плацдарме несли под огнём советской полковой, дивизионной артиллерии, полков «Катюш» из Резерва Верховного Главнокомандования большие потери. Но при этом они мало чего имели для эффективного ответа. Артиллерийские реактивные и гаубичные полки советского Резерва Верховного Главнокомандования, поставленные за спинами как по волшебству с «бору по сосенке» собранных дивизий 51-й армии Коломийца, мощным огнём безнаказанно расстреливали статичные и скученные на плацдарме отборные немецко-румынские войска, а советская авиация при этом их периодически бомбила.
Особенно допекали «Катюши». Мало того, что боеприпасами для них шли напрямую из резервов Верховного Главнокомандования, то есть лились рекой, так ещё после массированных полковых залпов по скоплениям войск Гота на Цимлянском плацдарме, «Катюши» в считанные минуты снимались с огневых позиций и бывали таковы. Авиация заставала на их месте только пятна опалённой травы…
Положение оказалось из рук вон плохим. Даже слабо подготовленная советская пехота из кавказской молодёжи 91-й стрелковой дивизии Калинина, сойдясь «лоб в лоб» в болотистой местности, в плавнях Дона у Цимлянского тет-де-пона с отборной немецкой мотопехотой, но лишённой манёвра, могла с ней тягаться на равных. Для того, чтобы удерживать плацдарм, Гот бросал туда вместо уничтоженных все находящиеся поблизости части из своих дивизий, корпусных и армейских частей усиления, гнал на плацдарм румынскую пехоту и кавалерию.Отпор, данный войсками Малиновского и Будённого на Донском рубеже между Цимлянской и Раздорской, где ещё две недели назад отсутствовали какие-либо советские войска, лишь имелась тонкая красно-зелёная линия постов курсантов и пограничников, оказался неожиданно жёстким.
Кроме всего прочего, 64-я армия Чуйкова, сражающаяся, в общем-то против 6-й полевой армии Паулюса в Большой излучине Дона, мало того, что прислала к тет-де-пону у Цимлянской один и своих передовых отрядов с танками, так ещё решила атаковать Гота у Цимлянской с тыла от Нижне-Чирской переправы боевой группой: 66-я морская стрелковая бригада с артиллерией, 15 лёгких танков Т-60, батарея 45-миллиметровых противотанковых пушек.
Это дело у Чуйкова чуть не выгорело: после марш-броска по правому берегу Дона под сильной бомбёжкой к хутору Епифанов, его боевая группа оказалась всего в 40 километрах от Цимлянской. Здесь Чуйков по радио передал приказ группе на отход к Нижне-Чирской переправе из-за возможного начала наступления 24-й танковой дивизии генерала риттер фон Хауеншильда из армии Паулюса на Нижне-Чирскую. Боевая групп Чуйкова мгла попасть в оперативное окружение и Чуйков её отвёл.
Это оказалось для Гота уже слишком! После недели сражения за Цимлянский плацдарм под непрерывными наземными атаками советских танков и пехоты, обстрелами и бомбёжкам советской авиацией возникла ещё и гипотетическая возможность разгрома тыла его ударной 29-й моторизованной дивизии Фремерея! Русские, вроде, бегут без оглядки к Кавказу и Волге, у тут — мало того, что встали как вкопанные, так ещё и в тыл заходят! Ничего себе — отступление!
Гот с Цимлянского плацдарма решил свои отборные войска от греха подальше эвакуировать. В прошлом году в июле-августе под Смоленском он ещё так не поступал. Мог запросто оставить дивизию-другую на месте в угрожающей ситуации, или бросить в лоб на советскую оборону: во втором эшелоне за ним шли свежие дивизии второй волны вторжения. Это как бравая 137-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Бергмана, сформированная из австрийцев, вооружённая французским трофейным оружием, которую из второго эшелона вторжения 26 июля 1941 года бросили в бой с хода в ночь в районе Рославля восточнее Смоленска против группы Рокоссовского. Бергман за два дня потеряла у Рославля 50 процентов своих австрийцев — 8000 человек из 17 500 первоначальной численности. Из них 2000 убитыми. За два дня «разгромленная» только что в «котлах» у границы Красная Армия полдивизии Бергмана просто испарила! Моральный дух оставшихся в живых оказался полностью сломлен. Взрослые мужчины плакали как дети и отказывались идти в бой: «Всё равно убьют!». Шок. В атаку солдат поднимали очередями из пулемётов над головой. После кровавых боёв за Ельню в августе 1941 года, наступления на Вяземском и Серпуховском направлениях, несмотря на 3000 человек пополнения, дивизия Бергмана в декабре-январе с большими потерями бежала в общем направлении на Медынь и Юхнов, повторив, в общем, судьбу практически всех разгромленных дивизий группы армий «Центр».
И даже обычное привлечение людей из обоза и тыловых служб в этой ситуации оказалось совершенно недостаточной мерой. Обозники на передовой гибли как мухи. Генерал-лейтенанта Бергман — убит. После «забега» по снегам и морозу на 140 километров на запад, остатки дивизии Бергмана в 2000 человек отвели в тыл, в район Рославля на 2-е формирование. Вскоре второй командир дивизии генерал Камеке, тоже скончался от тяжёлых ранений. Так что Готу не впервой приходилось гробить свои дивизии. Но то при их изобилии, и совсем другое — при их дефиците…
Утешать могло лишь то, что каждый пятый погибший гитлеровец — не немец. Из числе пленных Вермахта, взятых Красной Армией, «иностранцы» составляли 22 процента. Что примерно 1/5 часть. Значит, примерно такую часть составляли «иностранцы» и в армии вторжения 22 июня, и по числу понесенных потерь тоже. Так Австрии пришлось гнать в Вермахт 1,6 миллионом своих сынов при собственном населении в 6,6 миллиона — 24 процента населения.
Начальник штаба OKH Гальдер, уже разок угробивший своими планами и директивами половину Вермахта в прошлом 1941 году, послав его буквально с голой задницей в морозы штурмовать русскую столицу, зато любитель вести военный дневник, где всё выглядело как фантастика Герберта Уэллса «Война миров» про марсиан, по поручению ещё одного фантаста — Гитлера настоял на удержании плацдарма у станицы Цимлянской войсками Гота любой ценой. Гитлер как всегда бесновался. Так, в общем, и положено вести себя выскочке с такой непростой преступной судьбой восшествия во власть, к тому же сильно злоупотребляющему лекарственными препаратами сомнительного действия. Гитлер бил ладонью по карте, от чего карандаши скакали как стрелки компаса в магнитной аномалии, и снова требовал во что бы то ни стало прервать движение по железной дороге Тихорецк — Сталинград у Котельниково.
Значение Цимлянского плацдарма на фланге Сталинградского фронта после того, как Пульс налетел «паровым катком» своей армии на со всего маху на Сталинградский фронт как на стенку, да ещё получил контрудар танковыми армиями, оказалось велико. Гитлер, скрипя сердцем, оторвал от наступления на Кубань 8-й авиакорпус пикирующих бомбардировщиков генерала Фибига, имеющий в своем составе 600 бомбардировщиков и истребителей, и приказал Фибигу действовать в интересах Гота у Цимлянского плацдарма. Гитлер также вновь подчинил Готу 24-ю танковую дивизию риттер фон Хауеншильда. Гот тут же бросил дивизию риттер фон Хауеншильда в наступление на Нижне-Чирскую переправу, чтобы запечатать «окно», через которое Чуйков мог угрожать его тылам у Цимлянской.
Гитлер также поручил OKH прислать Готу группу военной пропаганды Военно-исторический отряда Главного командования Сухопутных сил: «Если мы не можем красиво победить, то давайте хотя бы мы об этом красиво напишем!». Действия Berichterstaffel des Ob.d.H. и раньше имели самую широкую поддержку Гота для создания и сохранения в военном архиве истории завоевания Кавказа с его участием. Пропагандистам следовало корректно вести записи в журналах боевых действий дивизий и корпусов, вести кино и фотосъемку, радиорепортажи, писать статьи.
Две недели из-за большевистского артиллерийского и авиационного шабаша полностью переформированная 2-й раз весной 29-я моторизованная дивизия Фремерея, получившая кое-какой опыт в Харьковском сражении, не могла вырваться с плацдарма у станицы Цимлянская-на-Дону к станции Ремонтной и аэродрому Котельниково. Уничтожить это осиное гнездо и перерезать железную дорогу Сталинград — Тихорецкая, как того настойчиво требовал Гитлер — не получилось.
Дождавшись в последних числах июля от ОKН должной авиаподдержки, Гот всё-таки вырвался с плацдарма: пикирующие бомбардировщики Ju 87 Stuka пробомбили через полевые укрепления, артиллерию и советских бойцов дорогу с Цимлянского плацдарма, открыли дорогу гитлеровским штрафникам — «частям испытательного срока», танкам и мотопехоте к станциям Ремонтной и Котельниково. Проклятый 270-й истребительный авиаполк Гнедича наконец-то спешно покинул свой аэродром и перелетел в Заветное...
Вчера, уже с нового аэродрома базирования Гнедич бомбил передовую боевую группу 14-й танковой и 29-й моторизованной дивизий Гота у станции Ремонтная. Неудачно. Иначе передовая боевая группа майора Зауванта не успела бы в Котельниково до разгрузки там эшелонов 208-й стрелковой дивизии Воскобойникова. Дальневосточники двигались от Сталинграда к Котельниково по железной дороге в шести эшелонах. Они могли успеть занять оборону в городе, вкопаться в землю, расставить артиллерию. Тогда, вместо расстрела растерявшихся юнцов в вагонах, пришлось бы подвозить пехоту, артиллерию, сапёров, амуницию, долго и кроваво штурмовать городок Котельниково по всем правилам военной науки. Время и силы терять ой, как не хотелось! За Котельниково на 160 километров лежала пустота до самого Сталинграда. Вот он — бери город Сталина голыми руками до того, как туда отойдут от Дона войска Сталинградского фронта. Всего-то до Сталинграда от Котельниково несколько часов пути на машине...
Жара несусветная… Седой как лунь сухенький, маленький пожилой мужчина в пыльном кителе с орденом «Рыцарский крест Железного креста с дубовыми листьям», орденскими ленточками, красными генеральскими петлицами с шитыми стилизованными изображениями дубовых ветвей и витыми галунными погонами, повёл прозрачными злыми глазами вокруг. Генерал-полковник Герман Гот.
За штабной группой его 4-й танковой армии и прикрывающими её зенитками сидели в бурой степной траве несколько сотен пленных — гражданских и военных для использования при различных работах. За ними, совсем недалеко от штаба, насколько хватало глаз, — от горизонта до горизонта, двигались в жёлтой пыли бесконечные колонны разномастных грузовиков, автобусов, легковых автомобилей, специальных и боевых немецких, не немецких машин, подвод, артиллерии, кавалерии, пеших пехотинцев. Вся эта масса немецких и румынских войск, колонн снабжения, чиновников, гражданских специалистов, обслуживающего персонала из числа добровольных восточных помощников Вермахта «хиви», пленных, используемых прежде всего для ремонта дороги и заправки техники из бочек и канистр, двигалась на северо-восток в обход станции Зимовники.
На станции Зимовники ещё позавчера располагайся штаб и склады 51-й армии генерала Коломийца, сражавшегося две недели с Готом за переправы. Теперь в Зимовниках засел с сильной боевой группой полковник Макарчук, имеющий зенитки, противораковую и тяжёлую артиллерию. Макарчук по приказу Коломийца запирал Готу возможность использовать железную дорогу от Куберле до Котельниково, уже занятого боевой группой 29-й дивизии Фремерея и 14-й дивизии Хайма. Заодно Макарчук закрывал грунтовую дорогу на калмыцкую Элисту, куда только что отступил со своим штармом неутомимый Коломиец. Группа Макарчука жертвовала собой, оказавшись в окружении. Но Гот не мог использовать железных дорогу для переброски боевой техники к Котельниково, экономя бездну горючего, не мог преследовать Коломийца в направлении Элисты. Вот и штаб Гота, вместо прибытия в Котельниково, остановился как цыганский табор во чистом поле у Куберле. Проклятый Макарчук!
Лётчик связного самолёта не ошибся, что на одной из легковых машин штабной группы — Horch 830 BL, стоящей у разворачиваемого командного пункта, серел треугольный генеральский автомобильный вымпел с золотым орлом и галунными лентами со свастиками. В машине два высокопоставленных гитлеровских генерала. Гот только что отпустил после выговора офицера своего штаба, отвечающего за ремонт техники, и разволившись, задумчиво глядел на приземляющийся штабной самолёт связи Hs 126B-1 из группы армий «Б»...
Генерал-полковник раздумывал над тем, что не давало ему покоя уже давно: прошлогодняя Директива No.21 План «Барбаросса» и летние директивы OKW изначально порочны. В них отсутствовали чётко сформулированные цели войны, а эти цели следовало иметь как основу принятия решений. Указания Гитлера на уничтожение живой силы русских, разгром Советского Союза, вывод его из войны как континентального союзника Англии, являлись недостаточными условиями для принятия правильных оперативно-стратегических решений — всего лишь размытый контур задач, вроде «уничтожение живой силы русских».
В прошлом году одних пленных, по сообщением писателя-фантаста Гальдера, захвачено почти 3 миллиона! Гальдер — известный фантазёр! Спланировал же он войну с преимущественно северной страной без зимней амуниции для своих войск и внятного снабжения! Или Гитлер хотел пленить 30 миллионов русских? Каждому немецкому солдату следовало пленить или убить 10 русских? Это реально? Нет! Не реально!
Разгром Красной Армии на поле боя? В прошлом году такой разгром произошёл у границы, в Прибалтике, под Минском, потом под Киевом, потом под Вязьмой… И ничего. Ничего не изменилось. Советский Союз после этого имел даже более сильную армию, чем перед своим «разгромом», притом сохранив довоенный костяк.
Может, Гальдер с Гитлером ошиблись, и какую-то другую армию они три раза разгромили? Марсиан? Разгромить Советский Союз внешним военным ударом реально? Нет! Не реально! Вывести его из войны как континентального союзника Англии реально? Нет! Не реально! Так зачем тогда это всё это?! Гибель и увечья десятков миллионов европейцев на Восточном фронте, бомбёжки Германии, карточки, перебирая из довоенной одежда, калоши толко для почтальонов…
Политическая цель Гитлера не предусматривала максимальное ослабление военной и политической мощи Советского Союза за несколько летних месяцев и принуждение Сталина пойти на переговоры — единственно достижимая внятная возможность закончить войну хоть с какой-то выгодой для Германии. Так зачем вообще тогда? Только вот выгода для немцев и выгода для Гитлера — две разные выгоды. Следовало хотя бы захватить Ленинград и Москву, а не делать что-то ещё, вроде наступления в прошлом сентябре на Киев, или как сейчас — на Кавказ с растянутым на 1000 километров северным флангом... Вопросы... Вопросы...
Вот и сейчас Гот глядел на свою танковую армию, а армия, как ему чудилось, сотней тысяч голов повернулась к нему, и глядела на него сквозь пыль и степные миражи с немым вопросом: «Что мы тут делаем, в этой чёртовой дыре на самом краю Европы?».
Соединения, части, подразделения армии Гота двигалась по грейдированной грунтовой дороге и прямо по степи параллельно железнодорожному полотну на высокой насыпи. В пятнадцать рядов — в тучах жёлтой пыли здесь шли самые разнообразные боевые и небоевые машины: редкие танки Pz.Kpfw.III Ausf J с длинноствольной пушкой KwK39 L/60, более многочисленные Pz.Kpfw.III Ausf.H с надёжным «коротким» 50-миллиметровым орудием KwK 38 L/42. Попадались здесь и редкие уже французские и чешское танки, бельгийские и английские бронемашины, и всё ещё многочисленные французские, чешские, английские, польские танкетки, в основном используемые как тягачи, подвозчики боеприпасов и как база самоходок с разнообразным противотанковым и зенитным вооружением, тоже в основном, трофейным: французским, чешским, польским. Техника Вермахта, собранная по всей Европе, в общей своей массе сильно проигрывала бронетехнике Красной Армии образца конца 1941 — начала 1942 года, поэтому приходилось и теперь брать количеством.
Главная ударная сила Гота, основной немецкий танк Pz.Kpfw.III Ausf.H пробивал броню советского тяжёлого танка КВ-1 только с 200 метров. КВ-1 поражал этот немецкий танк начиная с 1500 метров. Встреча их в бою кончалась для гитлеровцев избиением! Pz.Kpfw.III Ausf.H имел слабое орудие из-за архаичной, крайне неудачной изначальной компоновки танка, не дающей возможность увеличить основания башни — погона для размещения более тяжёлого вооружения. Чем только думали сумрачные тевтонские гении, запуская в серию танк, бесперспективный с точки зрения дальнейшей модернизации?
Усиление бронирования Pz.Kpfw.III Ausf.H из-за больших потерь делали навариванием дополнительный 30-миллиметрового броневого листа. В нём делали вырезы под курсовой пулемёт и смотровой прибор механика-водителя — поворотный перископический прибор KFF.2. Из-за увеличения веса при неизменном двигателе — «резвость» танка, и так не блестящая, сильно падала. Скорость поворота башни, производимого архаическим образом — вручную, ещё замедлилось. При этом оснащение приборами и оптикой ещё упростили, хотя и так изначально немецкие танки приборами обзора совсем не блистали — упор на обзорные щели делал немецкие экипажи очень получаемыми и уязвимыми в бою даже от стрелкового оружия. Ситуация, когда в бою командиру немецкого танка приходилось с биноклем высовываться из люка — заканчивалось порой летально. Упор делался на радиостанцию. Танком в бою руководили глаза из командирского танка управления, идущего позади. Командирские танки не имели пушечного вооружения, но имели более радиостанции для связи со своими танками и более мощные радиостанции для связи с дивизией. Но вот смотреть сразу за всеми танками роты и тем более танкового батальона на пересечёной местности в пыли, дыму никогда не получалось. Просто утопия! Командирские танки советские лётчики, танкисты, артиллеристы, пехотинцы атаковали в первую очередь. И при выходе их из строя вообще среди слепых линейных танков начинался хаос — кто в лес, кто по дрова. Чаще всего следовал «незапланированный отход» — попросту «драп».
Т-34 и КВ-1 не имели таких серьёзных недостатков.
По сравнению даже с серийным средним советским танком Т-34, не говоря уже о таком совершенной машине, как тяжелый советский танк КВ-1, наблюдательные приборы танка Pz.Kpfw.III Ausf.H выглядели убого. Наводчик орудия располагал неплохим телескопическим прицелом TZF.Sf., но командир немецкого танка имел для обнаружения цели лишь 5 обычных визирных слепых щелей в командирской башенке. Механик-водитель имел поворотный перископический прибор KFF.2 и широкую, но узкую и весьма слепую смотровую щель с триплексом. Радист-стрелок располагал диоптрическим прицелом пулемёта. Заряжающий — смотровую щель. Всё! Ещё несколько смотровых щелей не улучшали ситуации, а вот прочность корпуса снижали.
На часть танков вообще после начала войны производители перестали ставить перископический прибор механика водителя KFF.2, так что всю оптику некоторых танков составлял лишь... прицел наводчика! Отличный телескопический прицел TZF.Sf. фирмы Zeiss AG остался в гордом одиночестве, если не считать прицела пулемёта! Воюйте, дорогие защитники Великогерманского рейха, на здоровье!
Как в движении при тряске командиру танка следовало ориентироваться в быстро меняющейся обстановке, перенося взгляд от щели к щели, владельцы военных заводов не пояснили. Зато цену Pz.Kpfw.III Ausf.H назначили почти в 2 раза выше, чем у Т-34, который все средства наблюдения имел в виде оптических приборов! Командиру Т-34 не требовалось вылезать во время боя из люка, чтобы осмотреться. Он имел два перископических прибора кругового обзора. Т-34 имел такую защищённость экипажа по части приборов обзора, что экипажи могли себе позволить въехать в середину гитлеровской колонны и утюжить её гусеницами, не опасаясь пробития через смотровые щели, ведь они отсутствовали!
Гитлеровский экипаж в окружении советской пехоты, если и не получал пробития триплекса, но разбитое стекол делалось непроницаемым для взгляда. Командирскую башенку немецких танков, как одну из главных мест поражения, советские артиллеристы норовили отстрелить вместе с головой командира, не говоря уже о бронебойных пулях, попадающих внутрь через визирные щели. Воюйте, дорогие защитники Великогерманского рейха, на здоровье!
Гусеницы Pz.Kpfw.III Ausf.H теперь сделали пошире — 400-миллиметров, а то в снег, дождь с дороги съезжать боязно — застрянешь! Разве это танк? Белоснежка какая-то! Наконец, взамен крайне ненадёжных десятискоростных полуавтоматических коробок производители «сменили гнев на милость» и установили шестискоростные механические синхронизированные коробки передач типа Maybach SSG77. Пусть это стало шагом назад и устаревшим решение, зато из-за поломки «полуавтомата» немецкий танк больше не превращался на поле боя в груду металла, а танкисты — в трупы.
По-прежнему ужасным оставалось то, что танк не оснащался электрическим приводом поворота башни. Если Pz.Kpfw.III Ausf H и Т-34 выскочат на поляну борт о борт, например, и увидят друг друга, первым повернёт башню, Т-34, имеющий электропривод, со всеми вытекающими из этого для немцев последствиями. Воюйте, дорогие защитники Великогерманского рейха, на здоровье!.. Что и говорить, советские инженеры и производственники выиграли соревнование в танкостроении у своих визави из капиталистической Германи, что чрезвычайно сильно сказалось на итогах первого года войны: Вермахт за 6 месяцев оказался разгромлен, затем пять зимних месяцев сидел в глухой обороне, и вот только на одном из трёх стратегических направлений три месяца как наступает, но на двух других с трудом держит линию фронта…
При внезапном переносе направления главного удара, как это случилось в самом конце июля 1942 года на Дону с 4-й танковой армией Гота, невозможно чётко запланировать и организовывать снабжение войск ни путём подвоза из тыловых районов, ни тем более доставкой из Великогерманского рейха. Армия Гота требовала в идеале 10 железнодорожных составов в сутки. Получала в лучшем случае — 3. Последнюю неделю сутками не пребывало ни одного состава. От Морозовской грузы Готу непрерывно везли более 300 грузовиков.
Фон Вейхс даже «обкрадывал» Паулюса, чтобы поддержать Гота. Рокадные перевозки, заимствование запасов у соседей, накопленных за счёт изъятия у населения, приводили к страданиям войск на другом участке фронта. В проигрыше оказывались и те, кто заимствовал и те, кто получал.
Конечно, танковые и моторизованные дивизии, особенно такие прославленные как 14-я танковая Хайма и 29-я моторизованная Фремерея, могли даже имея небольшое количество боеспособных танков, собравшись в кулак, способствовать достижению победы на одном участке фронта, а несколькими днями позже — на другом. Это правило действовало с завидным постоянством. Но железнодорожный состав с горючим может только один раз заправить танки и машины бензином на направлении главного удара. После этого он оказывается пустым и никакой героизм солдат, выстрелы в воздух офицеров, и крики партийного начальства не помогут ему самому наполниться снова. Нужен новый состав с горючим.
Одних лишь перебоев с подвозом горючего и боеприпасов достаточно для срыва плана командования по использованию имеющейся. А тут ещё необходимость отказаться из-за бедности от двух танковых полков в танковой дивизии, как произошло перед самым вторжением в Советский Союз. Тогда перешли на однополковой состав в танковой дивизии. Вместо 402 танках приняли численность в 201 танк. Двухвалковая система сохранилась в немногих танковых дивизиях. Зато в половине случаем танковые полки получили третий танковый батальон, и все без исключения танковые дивизии, организовали из французских танков резервные батальоны или роты, как с разрешения OKH, так и «дикие».
То было золотое время.
Теперь, спустя год даже те «скромные» танковые дивизии, которые имели по три танковых батальона в составе одного танкового полка, вынуждено перешли на два батальона. О внештатных учебных танковых батальонах при танковых дивизиях, оснащённых французскими танками, тоже пришлось с сожалением забыть.
В битве за Смоленск порой немецких танков, числящихся в строю, из-за потерь могло оказаться в дивизии меньше, чем внештатных французских, чешских, польских, советских. Отсюда тяга всех командиров изыскивать, получать, подбирать и использовать всю подвернувшуюся по случаю трофейную бронетехнику.
То, что не выбили большевики к концу 1941 года из 20 000 единиц бронетехники, которая пошла в бой 22 июня, пришлось бросить при отступлении под Ростовом, Москвой, Демьянском. Только под Москвой в декабре 1941 года пришлось бросить без горючего, с замерзшей гидроподвеской, задубевшими откатными механизмами орудий, подбитых в боях и выработавший ресурс — 1500 танков разных видов.
А ведь как всё хорошо начиналось! Спустя неделю после вторжения на Восточном фронте Вермахт, венгры, румыны и финны оперировали гигантскими силами танков и других боевых бронированных машин. 513 Pz.IV, 1259 Pz.III, 351 Stug, 715 Pz.38(t), 15 B2, 25 B2 огнемётных, 171 «Somua». Эти 3049 танков и самоходок имели противоснарядное гомогенное бронирование свыше 30 миллиметров или литое бронирование свыше 50 миллиметров, дополнительные имели защитные экраны на броне из навешанных траков гусениц, катков, запасных частей, инструментов и принадлежащей, позволяющее им противостоять советским 45-миллиметровым противотанковым орудиям на большинстве дистанций боя. Это если не считать «диких» танков в дивизиях, частях усиления корпусов, армий и групп армий, а также резервных батальонов разного подчинения.
Далее шли 1194 Pz.II, 64 Мk.I — IV, 84 огнемётных Pz.II, 238 «Hotchkiss», 260 Renault R35. То есть эти 1770 танков имели несколько более слабую броню.
Далее 171 самоходка Panzerj;ger I, 140 Panzerj;ger на базе R35, 349 Pz.35 (t), 98 Renault AMR 33, 56 Fiat L6/40, 95 Toldi, 2 Т-28, 84 7TP и Т-26. Эти 995 гусеничных машин имели слабое, в основном противопульное бронирование. Это если не считать «диких» танков в дивизиях, корпусах, армиях и группах армий, а также резервных полков и батальонов разного уровня подчинения.
Так запасливые фон Рейхенау, фон Штюльпнагель и фон Шобер, командующие соответственно 6-, 17-, и 11-й полевыми армиями имели при себе кроме всего прочего в сумме ещё 59 Renault R35, 74 «Hotchkiss», 38 «Somua» и 293 боевых бронированных машин других типов.
Кроме 5814 собственно танков и самоходок, на 22 июня Вермахт, венгры, румыны, финны имели более 14 500 других гусеничных, колёсногусеничных, колёсных бронированных боевых машин гусеничных, специальной техники, командирских танков без основного вооружения, бронированных командно-штабных машин, бронетранспортёров, бронированных ремонтно-эвакуационных машин, самоходных зениток, самоходок импровизированных противотанковых и с пехотными орудиями, бронеавтомобилей, различных танкеток, Pz.I, бронированных «передков круппа» L2Н143, других бронированных тягачей и тому подобное. Настоящая «железная саранча». Значительная часть из них также имела противотанковое вооружение.
Итого почти 20 000 исправных и боеготовых единиц бронетехники с гусеницами, вооружением, бронированием, в разной комбинации технических и боевых свойств. Из них почти 15 000 могли поражать основные бронированные машины Красной Армии Т-26, БТ и БА на большинстве дистанций боя.
Эта огромная масса бронетехники, в составе 150 боевых механизированный групп полкового состава с высокой подвижностью, артиллерийским и инженерным обеспечением, радиосвязью, эффективным снабжением и управлением, поддержкой Люфтваффе, имея сзади огромную тушу пехотных дивизий, смогли вероломным нападением упредить в развертывании Красную Армию летом 1941 года. Но не смогли её победить.
Через год, к лету 1942 года, ударная сила гитлеровских танковых и моторизованных дивизий, несмотря на 2-е формирование, за исключением элитарных, упала вдвое-втрое по сравнению с 22 июня 1941 годом даже при полном комплекте танков, что, впрочем, никогда не достигалось. Всё выбили проклятые большевики! Всё мясо съели, теперь уж за кости принялись!
Тяжёлую транспортную и инженерную технику 4-танковая армия оставила ещё под Харьковом из-за дефицита горючего, а лёгкую технику остановила русская погода и расстояния: «генерал Жара» и «генерал Простор». Когда в России отсутствовал «генерала Мороза», всё равно находился какой-нибудь другой «генерал природных условий», который мешал немцам воевать. Плохому танцору и ноги мешают! Вот теперь снова — не мороз, — так адская жара! Не жара, так распутица!
Неожиданные летние ночные ливни с грозами регулярно превращали грунтовые дороги чернозёмного пояса Украины, Дона и Кубани в море грязи, непроходимое для лёгких машин. Требовалось обладать весом танка или самоходного орудия, чтобы погрузиться в жижу до твёрдого основания, либо лёгкостью мотоцикла, чтобы скользить поверху как американские серфингисты на досках. Расход бензина при этом увеличивался вдвое. Сапоги же пехоты за пару шагов превращались в неподъемные вериги из глины…
Надежд на железные дороги как палочку-выручалочку снабжения, не имелось. Густота железнодорожной сети восточнее Донбасса не позволяла осуществлять нормальное снабжение войск даже в режиме расквартирования, не то что в боях. Дефицит составлял примерно 1/2 от всех поставок. Вермахт уже на рубеже Смоленска в прошлом 1941 году уже остался без нормального снабжения, переоценив возможности грузовиков и транспортной авиации. Теперь OKH под руководством Гальдера наступал на грабли второй раз, причём вполне зряче. Да, надежда на то, что Красной Армии тоже придётся несладко оправдалась, но нельзя строить стратегию на том, что у врага болевой порог ниже, чем у тебя! Можно ведь и ошибиться!
Мобилизацию русской императорской армии
в августе 1914 году привело к нарушению нормальной работы российских железных дорог, в отличие от кайзеровской Германии. Ещё толком не начав войну, Российская империя сразу оказалась на грань голода, отказавшись от привычной схемы перевозки урожая пшеницы осени 1914 года в города. Пришлось выбирать — либо возить войска, либо пшеницу. Этот грозный признак неготовности Российской империи к современной войне окружение царя с лёгкостью проигнорировало. Русские железные дороги, принадлежащие, к слову сказать, по большей части иностранцам, быстро пришли к началу 1917 года в состояние разрухи. Это погубили Русскую армию и императора, и теперь это же обстоятельство грозило также погубить в России и европейские армии под верховенством Гитлера. Когда от фон Бока требовали штурмовать Москву, но давали ему на группу армий в сутки 20 эшелонов вместо 33 требуемых, и то заставив его солдат воевать завернутыми в женские шали и в соломенных чунях на ногах, это кончилось гибелью группы «Центр» в декабре. Если бы Гитлер не удосужился перебросить к Ржеву 17 свежих дивизий из Европы, группа армий Центр бежала бы до Минска. Так и сейчас, Гот получал половину от требуемого. И каков должен быть результат?
Гот тяжело вздохнул… Оглянулся как орёл… Клювастый нос и впалые щёки усиливая сходство с хищной птицей… Создавая привычную картину всеобщего уверенного наступления при наличии нужного количества танков, бензина, масла и воды, огромная масса машин из состава механизированных соединений 4-й танковой армии Вермахта, похожего более на сошедший с ума всемирный цыганский табор, чем на одно из сильнейших соединений Восточного фронта, вместо того, чтобы перемещаться по железной дороге, массово вырабатывала в голой степи свой моторесурс, сжигая бензин и масло. Урча и завывая прожорливыми моторами, волоча разнообразные гаубицы, пушки, зенитные орудия, понтоны, полевые кухни, прицепы разных видов, армия Гота тратила 200 кубометров бензина в сутки. Но из всех грузов, казалось, больше всего грузовики и прицепы везли всё те же ребристые 200-литровые бочки с румынским, немецким и американским высокооктановым бензином, канистры с бензином и водой, ящики с консервами и боеприпасами.
«Огромный цыганский табор цыганского барона Гота» — как в сердцах обычно высказывался командующий при очередном сообщении о заторах на дорогах, уязвляла самолюбие и гордость полководца, желающего походить на Александра Македонского в стране персидского царя Дария, а не на вожака международного сброда в Калмыкии.
Здесь хотя бы дорогой служила сама степь, и непроходимых пробок не наблюдалось, как в лесах Прибалтики и Белоруссии. Хоть в чём-то польза от этой глухомани!
Дальше в степи, дрожащей в раскалённом мареве, по другую сторону железнодорожной насыпи, как гротескная обратная сторона «Блицкрига», понуро брели, едва переставляя копытами, воинские конные упряжки немцев и румын. Вот уж кому следовало пропеть «Слава!», так это обычной армейской батальонной деревянной повозке Heeresfahrzeug 1 — Hf.1, она же Leichter Feldwagen — основа парка пехотных дивизий. Им помогали более тяжёлая телега Hf.2 и малая телега Kleine Heeresfeldwagen — Hf.3.
Всё это фактически повозки Первой мировой войны, которые вывезли на себе 70 процентов всех грузов Вермахта. По мере того, как стахановцы из Красной Армии и партизанского движения выбивали по 700 — 800 грузовиков Вермахта в месяц, «сумрачный тевтонский гений» разработал в 1942 году новую конную телегу Ersatzfeldwagen 42 — Hf.6. Когда зимой Вермахт сменил свою элегантную форму на черт-те что: шали, чуни, самодельные шубы, советские шинели, колонны таких войск смотрелись гораздо хуже румынской армии…
Готу было жаль, что в пропагандистских фильмах Вермахт — сплошь механизация, тягачи, грузовики, а на фронте Вермахт — это по большей части повозки, пехотные прицепы, передки и «циганские» пехотные тележки для всякой всячины. Например, двухколёсная сапёрная тележка Pionierhandkarren — Pf.22 или двухколёсная тележка для огнемётчиков Flammenwerfer-F;llwagen — Pf.21 с массой 85 килограмм и грузоподъемность 385 килограмм. Когда в разгромленных колоннах советские бойцы видели такое чудо «лошадизации» Вермахта, у них слёзы наворачивались от смеха: «Арба!».
Или вот массово используемая ручная тележка связистов Nachrichtenger;tkarren с катушкой для кабеля. Или пехотная тележка Gefechtskarren — If.9 для перевозки миномёта Granatwerfer 34. Такой прицеп зачастую перетаскивался солдатами. Имелась, конечно, возможность запрягать в прицеп лошадь, но чаще впрягали людей, если имелись «хиви», — то «хиви». На подобной тележке возили и раненых, если они не умирали от тряски, конечно.
Различные тележки, которые предназначались, прежде всего, для перевозки небольших грузов вручную, являлись в Вермахте массовым явлением. Существовали тележки для отдельных родов войск, весьма специфичные по назначению. Но главный перл «сумрачного тевтонского гения» разработки 1941 года лёгкая пехотная тележка Infanteriekarren If. 8 грузоподъёмностью 350 килограмм. Она предназначалась для перетаскивания вручную, лошадью, мотоциклом, легковой машиной даже собаками. Часто гитлеровцы между собой сцепляли несколько таких тележек. Получался настоящий цыганский табор, особенно когда, чаще всего, сверху грузили оторванные у местного подушки, одеяла, матрасы, тряпьё.
Прицепы — ещё один конёк «лошадизации» «Блицкрига». Вот Stahlfeldwagen — Hf.7 по прозвищу «убийца лошадей», имеющий металлические колёса с шинами, но применяются в основании с конной тягой. Имел Вермахт и то, что в Красной Армии времён Гражданской войны называли тачанками. Тачанка Вермахта — это цельнометаллический конный прицеп Infantriefahrzeug 5 — IF.5, он же MG-Wagen 36. Он имел спарку MG 34 с суммарной скорострельностью до 1800 выстрелов в минуту на зенитной турели Zwillingsockel 36. Прицеп перевозился за передком лошадьми и являлся частью зенитных средств пехотных дивизий. В Красной Армии подобную роль выполняли счетверённые установки из пулемётов Максима обр. 1910/1930 годов с суммарной скорострельностью 2400 выстрелов в минуту или уникальные единичные крупнокалиберные пулемёты ДШК со скорострельностью в минуту и бронепробиваемостью до 20 миллиметров. Но они все без исключения устанавливались на отечественных грузовиках ГАЗ или ЗИС. Только «строенные» зенитные установки ДШК с общей скорострельностью 3500 выстрелов в минуту имели стационарное исполнение. Ничего подобного ДШК Вермахт и близко не имел. От тачанок Красная Армия отказалась ещё в 20-е годы. Вермахт же имел 1200 штатных тачанок.
Ещё одно чудо «Блицкрига» — малый радийный цельнометаллический конный прицеп Kleinfunkwagen — Nf.4 с колёсами на деревянных спицах . Kleinfunkwagen состоял из двух частей. В основном прицепе находился радиоприёмник и основная часть оборудования, в отдельной части повозки перемещался передатчик и другое оборудование. Всё это чудо немецкой радиосвязи по просторам России волокли 4 лошади…
Хорошо ли с таким транспортом в степи? Критическую нехватку бензина можно восполнить с перерывом, — машины могут просто постоять без движения, а нехватка воды для лошадей — смертельна...
…Приближающийся стрекот самолётного мотора Henschel Hs 126B-1 едва слышался сквозь гул и рёв 1000-моторного чудовища: словно маленькая швейная машинка работала в цеху огромного прокатного металлургического завода. Если лошадиные силы каждого мотора из машин 2-х танковых, 7-и пехотных, 1-й мотопехотной, 1-й артиллерийской дивизий, полков интендантской службы, тылового обеспечения, связи 4-й танковой армии Гота, одновременно двигающихся здесь, представить в виде живых лошадей, то получилась бы конница в 10 раз большая самого большого конного войска Атиллы, Чингисхана или Батыя.
Достигнув сегодня на рассвете авангардными частями важного железнодорожного пункта Котельниково на железной дороге Тихорецк — Сталинград, такое конное войско Чингисхана, растянувшись по степи, своим арьергардными частями ещё даже не вышло бы из района переправ через Дон у посёлка Константиновский и станицы Николаевская в 200 километрах западнее. Впрочем, 4-я танковая армия и без 5 миллионов умозрительных лошадей растянулась на такое расстояние. К счастью для захватчиков, о снабжении продовольствием даже таких гипотетических полчищ, имейся они в действительности, не говоря уже о реальных силах армии Гота южнее Дона, не стоило волноваться. Вопреки опасениям интендантских служб и тыловых штабов группы армий «Б», благодаря прозорливому решению о сроках и направлении главного наступления на Восточном фронте летом 1942 года, только в районах среднего и нижнего Дона удалось захватить такие запасы зерна, скота и горючего продовольствия, что весь Вермахт мог кормиться в течении полугода, а захваченное топливо обеспечивало дорогу армии минимум на месяц. Вопрос состоял лишь в том, как это топливо доставить к заливным горловинам таковых баков при полном отсутствии в Вермахте, как класс, для этого специализированных машин — бензозаправщиков.
Гота, как танкового командора, отсутствие бензозаправщиков уязвлял и бесил до чрезвычайности. Это во Франции на дорогах бензоколонки. А в России только Минском шоссе имелись стационарные пункты заправки. Куда ни кинь — всюду клин!
Мировая война с участием миллионных армий, сотнями тысяч единиц боевой и прочей техники, поставила чрезвычайно остро проблему заправки самолётов, танков и так далее горючим и маслом. Схема снабжения войск топливом и маслом вроде бы проста, но как всё на войне, — трудна: железнодорожными цистернами или танкерами до ближайшей к фронту станции или порта, оттуда до передовой 200-литровыми бочками на грузовиках, как в Вермахте, или в автоцистернах, как в Красной Армии или в армиях Великобритании и США. Это обстоятельство не мелочь, от которой можно отмахнуться, списать на малоинтересную рутину тыловых частей.
Важность своевременной и быстрой заправки бронетехники для успешного ведения боевых действии настолько очевидна, что оспаривать это по-серьёзному нельзя. Брошенные из-за закончившегося в баках горючего исправные танки, автомобили, самолёты составляли до 50 процентов боевых потерь при отступлении. Так произошло при отступлениях Красной Армии от границы и при отступлении Вермахта от Москвы, Ростова-на-Дону и Демянска. При отступлении от границы Красная Армия потеряла из-за проблемы горючего 210 танков КВ-1 и 450 танков Т-34. Бывали случаи, когда бензин доставляли даже самолётами, что делало его «золотым». Но потеря боевой техники оказывалась ещё дороже.
Война, ведущаяся немецко-австрийско-чешско-польским Великогерманским рейхом являла собой пример войны моторов. Моторы решали главные вопросы прорыва, окружения. Чтобы привести в движение огромный военный механизм танковых и моторизованных дивизий, требовались реки горючего. Но парадоксальным образом танковые и механизированные войска Вермахта использовали бензовозы в очень малом количестве, в единичных случаях. Капиталисты Великогерманского рейха и генералы Вермахта просто не озаботилась выпуском бензозаправщиков для войск.
Большинство трофейных французских бензовозов Matford F-917WS, выпускаемых французами по лицензии американского концерна Ford Motors, досталось Люфтваффе. 5000-литровые автоцистерны на шасси Renault AGK — тоже. Геринг забрал в своё ведомство всё, что смог. Но и это оказалось сущими крохами.
Люфтваффе получили также до 1941 года 80 трофейных аэродромных заправщиков «Tatra» серии Т-85.
Вермахту достались только 224 заправщика «Tatra» Т-85А. Капля в море. Поэтому Вермахт использовал как заправщики в основном обычные кузовные грузовики службы поставок Nachschubdienste. Топливо для танков и моторизованных войск приходилось перевозить на обычных грузовиках в бочках или 20 литровых канистрах «Kraftstoff». Танки зачастую возили бочки на прицепах, тележках, в том числе самодельных.
Немцам приходилось использовали в качестве бензовозов всё, что попадалось. Например, на каком-нибудь аэродроме Люфтваффе, в общем, неплохо финансируемом роде войск, могли установить кустарным образом на шасси Henschel Typ 33 самодельную топливную ёмкость. Но чаще всего самолёты и в дождь, и на ветру, и в холод, и ночью заправляли на полевых аэродромах из бочек, лежащих в кузове грузовика. Советские военные автозаправщики поэтому ценились как наиболее желанный трофей заодно с пушками ЗИС-3, Т-34, СВТ-40, ППШ-41, тракторами ЗИС, лимузинами ЗИС-101, советскими орденами, лекарствами, медицинским оборудованием, коньяком, валенками, тулупами, различным продовольствием... Часто цистерны и насосы переставляли с советских машин на европейские.
Какое-то вредительство — оставить высокомеханизированный Вермахт без заправщиков! Можно подумать, что, оставив Вермахт без важнейшего элемента быстрого и качественного обслуживания боевой и другой техники — бензо-маслозаправщиков, масса немецких генералов, инженеров, промышленников действовали как агенты Советского Союза и Коминтерна! Ведь это же чрезвычайно важно, насколько быстро и качественно заливается горючее и масло в танк, бронемашину, самолёт!
Стратегия «Блицкриг» на то и «bliz» — «молниеносная», что Вермахт всё должен делать быстрее врага, опережать его. Но заправка канистрами и бочками — это же архаика, погубленный вопрос экономии времени, потеря топлива при переливах, нижний порог технической и организационной культуры. Если США, Великобритания, СССР использовали бензовозы с насосами и заправочными пистолетами, то Великогерманский рейх использовал бочки, канистры и всё что бог на душу положит. Что ещё можно ждать от народа, который ещё в 1932 году устраивал повсеместно поножовщину в пивных с участием тысяч и тысяч мужчин, вместо того, чтобы, например, обеспечить своё сельское хозяйство тракторами.
Вот уж показатель — в 1932 году Советский Союз, вместо того, чтобы драться в пивных стенка на стенку, как того очень хотелось Троцкому и Тухачевскому, выпустил за год 540 000 тракторов — примерно столько, сколько тракторов на тот момент имелись у крестьян Германии всего. Всего! Половина немецких крестьян так и пахала в 30-х годах на волах и лошадях, не имея средств приобрести и обслуживать трактор. Так оно пахало и теперь.
У русских государство содержало тракторы на своих МТС и предоставило их в аренду крестьянам для сельхозработ. Само их ремонтировало, обновляло. То же самое с комбайнами. Крестьяне-колхозники знай себе сливки снимали. У них голова о сельхозтехнике не болела. Только для эффективного использования тракторов и комбайнов требовались крупные хозяйства — колхозы, совхозы. Вот из при коллективизации-индустриализации и создали. Избыток рабочих рук из села переместился в города, делать, в том числе эти же трактора и комбайны, а заодно и танки.
Так русские, использовав идеи большевиков и Сталина, навсегда этим решили свою 1000-летнюю проблему голода, освободили миллионы рук от плуга и косы, и эти освобождённые от каторжного ручного полевого труда русские, украинские, белорусские люди пошли жить в благоустроенные города, работать на заводах, учиться в институтах, осваивать окраины, добывать ресурсы. То есть русские большевики, и это даже на одном этом примере видно, создали идеальное для крестьян и рабочих государство, а немцы вот — не сумели. Сумели только драться стенка на стенку, убивать друг дружку, убивать и изгонять своих умнейших коммунистических и социал-демократических лидеров, жечь книги, 10 миллионов человек посадить в концлагеря, дать заработать кучке богачей и фашистов, остальных немцев сделать бессловесными рабами и погнать угрозой виселицы, расстрела, газовой камеры на Восток против «недочеловеков», против одной из сильнейших армий, в общем-то — на убой погнали. И кто на самом деле «недочеловек»?
Нет, не острый галльский смысл, а «сумрачный германский гений» тыловых стратегов, видимо от низкого уровня военного образования и наплевательского отношения к своим солдатам, что хорошо просматривалось даже на примере более низкого процента спасения раненых от смерти и инвалидности в Вермахте, чем в Красной Армии, решил снабжать войска горючим в бочках и 20-литровых канистрах!
Каждая заправка немецкого танка или самоходного орудия стоила большого физического труда вне зависимости от времени суток, погоды и боевой обстановки. То же касалось 500 000 грузовиков армии вторжения. Совершенно бессмысленное, абсурдное, невозможное в условиях реальной войны решение: трудо- и время- затратный пожароопасный разлив по канистрам и погрузка-разгрузка на грузовики, повозки. К тому же к каждой боевой машине доставлялось на 1/10 часть меньше топлива из-за веса собственно канистр. Вес канистр съедал 1/10 грузоподъемности транспорта. Что-то очень не похожее не немецкую экономность.
В объемё 1-канистры, вроде, ничего. Но если требуется ежемесячно 500 000 канистр для группы армий «Б», не считая бочек? Или фашизм сделал из немцев дурачков, не умеющих считать? Система явно крайне громоздкая и на редкость, совсем не по-немецки, неэкономичная.
Обледенелые солдаты с поднятыми воротниками шинелей, в соломенных чунях и женских шалях, заправляющие танки на 30-градусном морозе под Москвой вручную канистрами и ручными насосами, разливая 5 — 10 процентов горючего при этом, вкатывающие по скользким доскам на заснеженные танки бочки с горючим, чтобы перелить шлангом, теряющие драгоценное время на тяжёлую работу вместо ведения боевых действий или отдыха перед новым боем — вот визитная карточка Вермахта в момент краха «Блицкрига». Конечно, при таких физических нагрузках без наркотика «Pervitin» или водки с утра и до вечера — нельзя воевать! Что-то очень не похожее не немецкую экономность и рачительность. Или фашизм сделал из немцев дурачков?
Бочка с бензином в Вермахте для боевых частей — вечная обуза. Пустая — тем более! Попробуй не верни назад! Бочка — это от нищеты. Тяжёлая. Её нужно на чём-то привезти. На транспорт её требуется как-то погрузить. Из неё следует перелить бензин или масло в канистру, всё облить вокруг. При переливаниях теряется масса топлива и масла. Потом нужно поднять канистру на танк и вылить в маленькую горловину. И так по 25 — 30 канистр на один танк в любую жару, пыль, дождь, холод. В отчаянии немцы, бывало, с грузовика выкатывали бочку прямо на танк и ручным насосом или самотёком заливали в горловину. Потом эту пустую бочку требовалось отправить в тыл за новым бензином. Не отправишь — больше не отгрузят! Не во что!
Массы бочек и канистр требовалось постоянно возить за танковой колонной, загружать, разгружать, складировать, охранять, в том числе бочки и канистры пустые, пока не будет транспорта отправить их в тыл. Бочка своим весом уменьшала перевозимый тоннаж топлива. Бочка сама не могла уйти от обстрела.
Целые горы бочек и канистр с бензином, выложенные на грунт, демаскировали расположение войск, представляли собой прекрасную, крупноразмерную, неподвижную мишень для советской артиллерии, «Катюш», даже для тихоходных ночных бомбардировщиков У-2. Если при попадании в бензовоз погибал один бензовоз, то при попадании в одну бочку — погибал весь склад горючего!
Таким образом главная военная стратегия Великогерманского рейха — «Блицкриг» в вопросе качественного, быстрого обслуживания боевой и другой техники в части заправки горючим и маслом — оказалась сильно хромоногой.
США, Великобритании, СССР «Блицкрига» не изобрели, но вот в части обеспечения своей техники горючем у них всё обстояло с точностью наоборот. Быстро, чисто, без множества лишних и ненужных рутинных действий, экономично войска заправляли боевую технику: вставлялся пистолет в бак — и всё. Никакой возвратной тары. Бензовоз сам доезжал до боевой техники, сам уходил от обстрела.
Главными врагами бензозаправщика являлись авиация и диверсанты, а вовсе не пуля и снаряд. Пуля от передовой летела на 2 километра, снаряд за линию фронта реально — на 5 километров, а танки и другая техника заправлялись гораздо дальше от линии фронта.
Королевские вооружённые силы Великобритании массово использовали бензозаправщики на базе грузовика AEC 6x6, топливозаправщики Albion АМ-463, бензозаправщики на базе грузовика Atkinson L-1586, заправщики Bedford MWC с 900-литровой цистерной, автоцистерны Bedford OYC, топливозаправщики Dennis Max Mk-II и Maudslay Mogul Mk-II.
Армия США массово использовала бензозаправщики серии Mk -ЕЕ, цистерны на базе Mk-ЕХВХ, бензозаправщики на базе Studebaker US6.
Красная Армия перед началом войны имела отличную обеспеченность заправщиками — 11 250 бензоцистерн ЗИС-5-6, АМС-3, ГАЗ, а также маслозаправщики ВМЗ-43А на шасси ЗИС-5В, бензозаправщики БЗ-35 на шасси ЗИС-5. Советское военно-политическое руководство без обиняков готовило страну к современной войне моторов.
Кроме того, имелся сопоставимый с армейским резерв машин подобного профиля, работающих в народном хозяйстве. Массово производились автоцистерны для перевозки бензина и масла, с автонасосами и ручными насосами на советском шасси ГАЗ-ММ и ЗИС-5В. Цистерны изготавливали многие оборонные и гражданские заводы. Самый массовый советский бензовоз — БС-39 делали на Ленинградском заводе «Промет» на базе грузовика ЗИС-5 с насосами с приводом от двигателя автомобиля и ручным насосом «Гард». Он имел также встроенный резервуар для перевозки масла, что очень важно и удобно для танков и тракторных тягачей дивизионной и корпусной артиллерии.
Военный топливозаправщик ГАЗ-АА являлся топливной автоцистерной двойного назначения для хранения, транспортировки раздачи самотёком светлых нефтепродуктов. ГАЗ-АА(ММ) — это бензоперекачивающая станция БПС-ПД с насосом на переднем конце коленчатого вала, с насосом производительностью 50 кубометров в час. Топливная автоцистерна на шасси ЗИС-5 ёмкостью 3000 литров производила раздачу топлива с помощью собственного механического насоса.
Благодаря бензозаправщикам — практически складам ГСМ на колёсах, советские механизированные корпуса в начале войны могли преодолевать очень большие расстояния в приграничном сражении июня 1941 года, действовать на большом удалении от своих баз, появляться там, где их не ждали, наносить чувствительные потери ударным группировкам, атакуя гитлеровцев во фланги и тыл, громить обозы и штабы. Эти же многочисленные бензозаправщики позволяли соединениям Красной Армии активно действовать в условиях оперативного окружения, и раз за разом выходить из него с транспортом и артиллерией. Не говоря уже о действиях авиации в условиях быстро движущегося фронта.
Очевидные преимущества бензозаправщиков остались проигнорированы теми, кто шёл к власти в Германии как бандиты через поножовщину, политические убийства и аферы. Весь ум, видимо, на это и ушёл. На бензозаправщики ума не осталось!
Кроме крайне важного значения для обеспечения механизированных войск, бензовозы выполняли ещё и стратегическую функцию в части обеспечения готовности страны рабочих и крестьян к отражению химического нападения европейцев и ведению ответной химической войны. Перед нападением Великогерманского рейха 22 июня 1941 года, возможность ведения химической войны широко обсуждалась на Западе среди военных специалистов и широкой общественности. К ней капиталисты всерьёз готовились, и уже широко применяли химическое оружие в ведущихся ими войнах. Не создай с нуля большевики-сталинцы при коллективизации-индустриализации мощную отечественную химическую промышленность, способную производить химическое оружие в больших объёмах, русский народ неминуемо оказался бы мишенью для химического оружия Великогерманского рейха, фашистской Италии, императорской Японии.
Химической оружие массированно использовали враждебными Советскому Союзу странами: Италия — в Эфиопии, Япония — в Китае. Ясно, что у этих сатанистов не дрогнула бы рука применить химическое оружие против русских, украинцев, белорусов.
Великогерманский рейх имел колоссальные запасы химического оружия. Но и здесь на пути капиталистических убийц снова встали большевики-ленинцы под руководством Сталина. Они закрыли народы Советского Союза от этой страшной беды…
Бензовозы имели двойное назначение. В случае применения гитлеровцами, итальянцами, японцами химического оружия, советские авторазливочные станции в виде специально оборудованных автоцистерн превращались в средства доставки на советские аэродромы боевых отравляющих веществ, производимых мощной советской химической промышленностью. Бензовозы также являлись средствами дезактивации советских городов и боевой техники.
Российская империя в своё время не могла ничего противопоставить химическому оружию германской имперской армии Вильгельма II, поскольку, как отсталая колония западного капитала, она не имела собственной химической промышленности. События при обороне крепости Осовец хорошо это иллюстрировали. Царизм оставил страну без химического оружия, войска без средств защиты.
Большевики и в этом смысле за 10 лет страну подготовили к войне отлично, даже лучше, чем интернационал капиталистов подготовил Германию и её союзников.
Гитлер и OKW, не имея такой «транспортной» составляющей химических войск в десятки тысяч бензовозов и специальной структуры Гражданской обороны, какие имел Советский Союз, тем не менее готовились весной 1942 года внезапно применить против Советского Союза химические отравляющие вещества, имеющиеся в избытке в распоряжении Вермахта, хотя их использование запрещалось международными соглашениями. Однако Гитлер и его окружение, как в случае вероломного нападения 22 июня, продемонстрировали способность игнорировать любые международные соглашения.
Использование химического и бактериологического оружия запрещал Женевский протокол 1925 года. Но с 1925 года абсолютно беспринципные капиталистические страны уже столько раз переступили через всевозможные международные нормы и правила, создавая из республики Германия Великодержавный рейх, что в соблюдении ими Женевского протокола следовало сильно сомневаться. Сталин и его товарищи сомневались. В данном случае только сила химических войск Советского Союза удерживала капиталистов от применения оружия массового поражения. У Китая химического оружие отсутствовало и японцы заливали китайцев как тараканов отравляющими веществами с самолётов, пускали газ и обстреливали химическими снарядами. У эфиопов не имелось химического оружия, и итальянцы заливали эфиопов как тараканов отравляющими веществами с самолётов, пускали газ и обстреливали химическими снарядами. Русские имели химическое оружие, и немцы не посмели заливать русских как тараканов отравляющими веществами с самолётов, пускали газ и обстреливали химическими снарядами.
В годы Первой мировой войны отравляющие газы причинили вред здоровью разной тяжести 1,3 миллиона человек. 100 000 оказались химоружием убиты. Германская республика, до прихода к власти фашистов взявшая на себя обязательства Женевской конвенции, исчезала. Возникший не её месте Великодержавной рейх в полном объёме обязательства Женевской конвенции, часть положений, вне зависимости от подписания другими странами, например, о военнопленных и гражданском населении в Советском Союзе — не исполнял. Наоборот, — занимался массовыми убийствами военнопленных и мирного населения специально созданными для этого структурами Вермахта, айнзацкомандами, охранными дивизиями и так далее. Таким же образом гитлеровцы могли не исполнить обязательства и относительно химического оружия.
Только вот достичь победы в химической войне против Советского Союза по их расчётам оказалось делом невозможным. Это Российская империя не имела ни химической промышленности для производства химического оружия, ни самостоятельного производства самолётов, танков, автомобилей, как носителей этого оружия. В результате же Сталинской индустриализации-коллективизации Советская России получила и то, и другое. Уже никак не могли рассчитывать немцы на безнаказанное химическое избиение русских, как это случилось при Николае II, например, при штурме крепости Осовец. Теперь русские могли ответить могучим химическим ударом по Вермахту и германским промышленным города, нанести рейху неприемлемый ущерб, а свои объекты, армию, население прикрыть средствами химзащиты и системой Гражданской обороны.
Химвойска Вермахта, как химические миномётные батальоны и полки, появились на советской территории сразу — с самого начала войны. Уже в июле 1941 года Красная Армия захватила документы, инструкции с описанием состоявшего на вооружении Вермахта химического оружия, тактики его применения. Имелся условный пароль — «Индантрен», сообщающий о разрешении применения химического оружия. Совинформбюро оповестило об опасности химического нападения советскую страну, рассказало народам мира о тайной подготовке нового чудовищного злодеяния фашистов — широкого применения отравляющих веществ. От капиталистических нелюдей, заваливших по всей оккупированной территории расстрельные рвы под трамбовку тракторами женщинами и детьми, всего следовало ожидать.
Переоценивая на первых порах собственные силы и недооценивая силы Советского Союза в части химического оружия, сразу после поражения под Москвой, испугавшись безостановочного контрнаступления Красной Армии, в Великодержавном рейхе стали лихорадочно готовиться к химической войне — резко активизировали заводы химической промышленности, производившие отравляющие вещества иприт, фосген, дифосген, дифениларсинцианид. В научно-исследовательских учреждениях разрабатывали новые быстродействующие отравляющие вещества, эффективность которых проверяли на советских военнопленных и узниках концлагерей. Гитлеровцы создали и новые отравляющие вещества, против которых советские противогазы действовали неэффективно.
В лагере для военнопленных, расположенном в Варварово под Вязьмой в 26 километрах юго-восточнее Холм Журковского, Вермахт произвёл испытания отравляющего вещества нового типа на советских военнопленных с советскими противогазами. Все люди погибли.
На предприятиях военного промышленного гиганта с германо-американским капиталом и технологиями — «ИГ Фарбениндустри» массово производились отравляющие вещества, снаряжались ими авиационные бомбы, артиллерийские снаряды, мины. На складе только одного завода «ИГ Фарбениндустри» в районе Дессау убийцы сосредоточили 243 000 химических снарядов, 25 000 химических фугасов, 1248 тонн отравляющих веществ в других оболочках и ёмкостях.
Части СС в Варшаве в спешном порядке проводили противогазовую подготовку. С весны 1942 года в танковых и пехотных ротах Вермахта появились унтер-офицеры в качестве химинструкторов. Части Вермахта в городах Красногвардейск, Прилуки, Нежин, Харьков, Таганрог усиленно обучались применению химического оружия и мерам защиты. Войскам начали выдавать противогазы «FE-41» образца 1941 года вместо «FE-37». Трёхслойный фильтрующий противогаз «FE-41» с фильтром из двух частей кокса с тремя частями уротропина, имел повышенную защитную мощность, обладал универсализмом. Также в войска поставили противипритные костюмы.
На Восточный фронт продолжалась активная переброска химического оружия, отравляющих веществ, химических снарядов и авиабомб. На аэродромах создавались склады химических авиационных бомб готовых к применению. Вермахт привёл в боевую готовность технические средства, позволяющие применить в широком масштабе химические отравляющие вещества.
Советская военная разведка добывала и обобщала полученную информацию о подготовке гитлеровцев в том числе с помощью специалистов Военно-химической академии РККА. Военно-политическое руководство Советского Союза проинформировало союзную Великобританию о приготовлениях Вермахта к химической войне. Если Вермахт безнаказанно и эффективно будет использовать химическое оружие против Советского Союза, это не означало автоматически, что химическое оружие будет применено и против жителей Британских островов. Однако это серьезно меняло всю военно-стратегическую ситуацию мировой войны.
С началом войны Главное военно-химическое управление Красной Армии подчинялось Верховному Главнокомандующему Вооружёнными Силами СССР Сталину. Страна готовилась к мощному ответу на гитлеровские планы химической войны. Военную академию химзащиты перевели на сокращённые сроки обучения 6 — 9 месяцев. Развернулись также краткосрочные курсы по подготовке и переподготовке командиров химслужбы. По мере сокращения некомплекта командиров в войсках, академия увеличивала сроки обучения. Один из курсов укомплектовали женщинами. Младший комсостав химвойск и химслужбы готовился в военных училищах химзащиты: Калининском, Харьковском, Вольском. Ничего противопоставить такой широкой подготовке военных командиров-химиков Великогерманский рейх не мог, впрочем, также дело обстояло и в других родах войск с подготовкой комсостава — командиры и политработники в Красной Армии имели лучшую подготовку, их имелось больше, моральных дух выше.
С началом войны противохимическую защиту войск Красной Армии поставили на широкую ногу: постоянное ведение химразведки на переднем крае, обеспечение войск средствами защиты, обучение их использованию, поддержание химвойск в постоянной готовности к ликвидации последствий применения химоружия.
Основными боевыми химвеществами Красной Армии являлись иприт и рецептуры на его основе. Атака ипритом представляла большую опасность для войск в открытом поле, чем для жителей в городах. Иприт разливался в железнодорожные цистерны на заводе изготовителе и отправлялся на ближайшую к аэродрому железнодорожную станцию. Там иприт перекачивался в авторазливочную станцию, доставлялся на аэродром, где с помощью заправочных пистолетов происходило наполнение ипритом выливных авиационных приборов. Заправка боевых химмашин на базе танков или автомобилей химоружием имело схожими алгоритм. Британская колониальная империя также пообещала Советскому Союзу 1000 тонн иприта и 1000 тонн хлора в случае необходимости. Но как все обещания короля Георга VI — свежо предание, но верится с трудом!
Учитывая конкретные условия войны, для сохранения имущества, в передовых частях Красной Армии оставляли лишь противогазы и приборы химразведки. Большие запасы средств защиты и другого химимущества, которые полностью бы обеспечили войска в случае развязывания химвойны, создавались на армейских и фронтовых складах. В объёме каждого советского фронта имелось примерно 750 вагонов химимущества.
Мощность системы дегазации войск предусматривалась такой, чтобы в санитарно-дегазационных пунктах, развёрнутых в случае химического нападения гитлеровцев, имелась возможность за сутки обрабатывать 40 процентов оружия, 25 процентов обмундирования действующей общевойсковой армии. Во время приграничного сражения часть запасов оказалась утрачены и их пришлось создавать заново.
С началом войны ускорились работы по принятию на вооружение нового комплекта для дегазации вооружения и матчасти ДК-1, группового дегазационного комплекта ГДК, комплекта для дегазации местности сыпучими средствами ПДМ-2, дегазации обмундирования и снаряжения ДК-ОС.
Основной наземной боевой химмашиной РККА являлась машина на базе лёгкого танка Т-26 с емкостью резервуаров около 380 литров, а также боевая химмашина на базе грузового автомобиля ГАЗ с ёмкостью резервуара около 800 литров. Часть Т-26 в случае начала химической войны предполагалось снимать с фронта и переделывать под машины — носители химоружия. Массу огнемётных танков ХТ-26, ХТ-130, а позже ОТ-34, КВ-8 также предполагалось использовать как носителей химоружия.
Химвойска Красной Армии имели средства доставки в виде авиации дальнего действия — Пе-8. Для нанесения химудара могли переоборудоваться Ил-2. Имелась масса реактивных систем двойного назначения — полков Резерва Верховного Главнокомандования, вооружённых «Катюшами», имелись в войсках пехотные ампуломёты. Советская авторазливочная станция АРС-3 на 60-сильном шасси АМО-3 предназначались для химобработки оружия и боевой техники. Имелась масса распылителей на базе автомобилей.
Всего этого Вермахт не имел за исключением химминомётов, снарядов для полевой артиллерии и авиабомб авиации среднего радиуса действия.
Вермахт такой масштабной подготовки к защите своих солдат и техники не провёл, такой мощной вооружённости не имел. Большевики свою страну и армию к отражению химического нападения подготовили. Гитлеровцы — нет.
Начни гитлеровцы химическую войну весной 1942 года, они бы её быстро проиграли. Именно поэтому кукловоды Гитлера не дали ему отмашку на химическую войну.
В отличие от гитлеровцев, англичане, как военные союзники СССР, имели больше развединформации о возможностях химвойск Красной Армии. Они поняли, что ответное применение советского химического оружия могло развалить Великогерманский рейх, и так дышащий весной 1942 года на ладан, слишком быстро, что капиталистическому интернационалу казалось крайне невыгодно. Кукловодам следовало одёрнуть свою марионетку — Гитлера.
Для этого имелось много формальных и неформальных рычагов. Великобритания имела колоссальные запасы химических бомб, вела масштабные стратегические бомбардировки Великогерманского рейха обычными боеприпасами для террора мирного населения, избегая серьёзно повреждать заводы и инфраструктуру с целью всемерного затягивания мировой войны для обогащения капиталистов. Это бросалось в глаза даже самим гитлеровцами. Об этом прямо докладывал Гитлеру министр вооружений Шпеер, имеющий давнишние связи с разведками Великобритании и США.
Применение Гитлером химического оружия, однако, давало возможность силам военным английского короля «моральное право», если, конечно можно применить этот термин к сатанистам, организовавшим Вторую мировую войну, вести более эффективно воздушный террор с помощью химического оружия против мирных жителей Германии, не повреждая предприятия и инфраструктуру. Химическое оружие убивало и калечило людей, но не вооружение и предприятия.
Британской колониальной империи химическая война казалась выгодна с точки зрения сохранения немецкой военной промышленности, аффилировано принадлежащей международному синдикату капиталистов, в том числе королевской семье, но невыгодна с точки зрения возможной быстрой победы Красной Армии при помощи химического оружия над Вермахтом, из-за обладания более мощными, чем у Гитлера химическими войсками и промышленными возможностями.
Могучая сила Красной Армии удержала фашистско-капиталистического Сатану от того, чтобы залить русские, украинские, белорусские города ипритом, фосгеном, дифосгеном, дифениларсинцианидом, превратив их в гигантские кладбища. Нашли русские большевики управу на Сатану. Испугался Сатана военной силы добра...
Военные химики Красной Армии постоянно действовали на передовой, на важных тыловых объектах, поддерживая высокую боевую готовность. За отсутствием своей прямой работы, они устанавливали для войск дымовые завесы, получая бесценный боевой опыт, применимый в химической войне. Для установки дымовых завес химроты использовали оборудование, предназначенное для дегазации местности сыпучими дегазаторами — прицепы СП-1 с бочками дымосмеси, баллоны сжатого воздуха, трубопроводы, коллекторы с распылителями. Рота дегазации местности жидким дегазатором использовала для постановки завес табельные средства — машины АРС.
Один химбатальон ставил дымзавесу на фронте до 8 километров, длительно маскируя переправу или объект при площади задымления до 32 квадратных километров. Эти же характеристики соответствовали случаю применения химоружия.
За первый год войны химбатальоны дымами замаскировали более 120 тыловых объектов, таких, например, как железнодорожный мост через реку Угру у разъезда Сергиев Скит или город Саратов, снижая на несколько порядков потери от обстрелов и бомбардировок.
Эффективность маскировки дымом оказался очень высокой. За год Люфтваффе провело свыше 840 налётов по 10 и более бомбардировщиков на важные объекты в тылу Красной Армии, сбросив 33 000 штук бомб. В результате боевой работы советских химвойск и ПВО только 70 из крупных фугасных бомб попали в цель, — всего 0,2 процента сброшенных! Пока в Великогерманском рейхе люди не знал, где галош достать даже по карточкам, советские люди не только обеспечили себя галошами и пол-Китая, но и создали самые мощные и современные в мире химические войска!..
Перед лицом такой мощи возможного ответного удара русских под руководством большевиков гитлеровцы и их кукловоды явно колебались с применением собственного химоружия. Западные кукловоды Гитлера не видели в применении гитлеровцами химоружия ничего хорошего для самих фашистов. В городах Германии имелось очень мало надёжных газоубежищ. Они могли укрыть не более 5 процентов населения — даже не всю систему управления.
В конечном счёте, боязнь быстрого поражения Вермахта в случае ответного применения Советским Союзом своего потенциала химического оружия, вынудили Британскую колониальную империю сделать хорошую мину при плохой игре. Последовали предупреждения для гитлеровцев через деловое сообщество и банки, прежде всего через швейцарский банк BIS, где в правлении работали одновременно государственные банки Великогерманского рейха, Британской колониальной империи, Французской колониальной империи, Японской колониальной империи, и крупнейших частных банков США, прежде всего банков некоронованного короля США — Моргана. От их деятельности Великогерманский рейх зависел критически.
Капиталистический интернационал предупредил Гитлера от применения химической оружия. Эти основные останавливающие действия продублировал в радиообращении к Гитлеру один из поджигателей 2-й мировой войны — Черчилль. Сталин тоже готовился такое радиообращение сделать, но гуманистом и «спасителем человеческих жизней» стал помощник Сатаны — Черчилль, устраивающий в то же время из мирных кварталов немецких городов огромные костры своими бомбардировками, предавая жуткой смерти ни в чём не повинных женщин, стариков и детей, которых фашистские бандиты взяли в заложники, и прикрывались ими как живым щитом.
Про союзников Гитлера речь вообще не шла. Примени Красная Армия химическое оружие против Финляндии, Венгрии, Румынии, Италии, Словакии, Хорватии, сколько дней смогли бы удерживать свой фронт рядом с немцами эти армии? Они и без химоружия имели боевые возможности в разы ниже, чем у Красной Армии. После быстрой гибели союзных армий Вермахт вынуждено переходил к стратегической обороне с ясными перспективами очень скорого проигрыша войны под химическими атаками. Обратное возможно было представить лишь с мизерной долей вероятности.
Не болтовня британских прислужников Сатаны, а возможный быстрый разгром Вермахта и его союзников, лишённых возможность на равных бороться с Советским Союзом химическим оружием, остановил сатанинские планы гитлеровцев и их заморских кукловодов. Черчилль никак не отреагировал на Холокост евреев. Не обращался он к Гитлеру с угрозами по поводу Холокоста, будто оно так и надо. Лишь страх за слишком быстрое поражение Гитлера заставил зачинщика войны выйти с предостерегающим заявлением. Не болтовня, а самоотверженный труд советских людей по созданию химического щита Советской Родины остановил Сатану и его химическую войну.
Советский Союз выстоял перед первым ударом 8-миллионной армии «Блицкрига», разгромил эти полчища под Москвой, Ростовом-на-Дону, Демьянском. Это прямо доказывало, что поражение Гитлера — лишь вопрос времени. Королю Георгу VI и его премьер-министру Черчиллю требовалось, чтобы это поражение случилось как можно позже. Получив предупреждение, фактически команду, гитлеровская верхушка в июне 1942 года побоялось применять химоружие...
Но стратегия гнать на убой немецкий народ на фронт как баранов, а в фатерланде сделать из них рабов, всё ещё приносили фашистам требуемые плоды. У русских на этот счёт имелась поговорка: «Дуракам везёт!». Раз за разом Вермахт удерживался на краю развала с помощью такого фашистского чуда как гигантские ресурсы работающей на него Европы. Если Советский Союз в это время призвал в армию 12 процента населения, то гитлеровцы, заваливая Красную Армию трупами — призвали 26 процентов своего немецкого населения и погнали его на фронт под страхом виселицы, расстрела, концлагеря. Сколько можно так ещё воевать на таких чудесах, мистическом везении и репрессиях, навалившись тушей, заваливая русский трупами?
Вот и на этот раз, несмотря на проблемы гитлеровского Рейхсбана с организацией железнодорожных перевозок, с июля 1942 года большое количество захваченный Готом Морозовске запасов горючего советского Юго-Западного фронта, отправлялось войскам группы армий «Юг» и группе армий «Центр». Радовало гитлеровцев и то, что без этих огромных запасов топлива остался враг. Русские лишились также почти всего Донского зерна урожая 1942 года. Гот принимал поздравления...
В отличие от катастрофического, но закономерного невезения и отступления малочисленных гитлеровских и итальянских войск короля Виктора Эммануила III в Северной Африке, ситуация с наступлением на Сталинград и Кавказ при взгляде со стороны развивалась вроде бы настолько хорошо, что, в соответствии с директивой OKW, 11-ю армию генерал-фельдмаршала фон Манштейна перебросили после захвата Севастополя с южного участка фронта не к Кавказу или Сталинграду, а на север, — в район Ленинграда, где гитлеровская оборона трещала у Любани по швам. Остатки же двух танковых дивизий из состава группы армий «А», потерявших все свои танки, мотопехоту и грузовики, перебрасывались во Францию на 2-е формирование.
Танки там остались там только на бумаге для дезинформации русских. OKW на этот раз посчитал правильным не затыкать малобоеспособными соединениями второстепенные участки, что обычно приводило к полному уничтожению обозников, отправленных в бой, и офицерского кадра, а полноценно танковые дивизии переформировать.
…Невзирая на мягкость хода Horch 830 BL Pullman Cabriolet, генерал-полковника Гота по дороге от полуразрушенной и почти сожжённой Николаевской до реки Куберле весьма укачало. Отменное для его лет здоровое и худощавое телосложение плохо перенесло очередную поездку по ухабам. Настроение испортилось напрочь. Не хотелось не только вставать и идти в душный штабной автобус, но даже шевелиться. Бессонница из-за жары Гота тоже изрядно вымотала. Тяжёлые неотступные мысли намертво засели в голове, словно таблица умножения или имя собственной матери. Вспоминались жаркие месяцы прошлого года: прорыв в Прибалтике, танковое побоище у Алитуса и Вильнюса, резня евреев, большие потери под Минском, топтание под Полоцком, блестящий прорыв через Лепель, кризис под Сенно, позорная потеря Великих Лук, драматическая оборона Витебска, двухмесячная битва за Смоленск…
Гот и его начальник штаба Фангора сейчас имели не самый лучший вид после поездки по степным дорогам: покрытые пылью, мятые, потные, злые. Чем-то они напоминали персонажи немцев в советских фильмах о войне. Гот смотрел несколько таких трофейных фильмов для общего развития: «Эскадрилья No.5», «Танкисты», «Боевой киносборник». В этих фильмах бросалось в глаза явное несоответствие показанных немцев образу умного противника. Они там выглядели почти карикатурно. Конечно, это глупая советская пропаганда так изображала немцев. Но по результату 1941 года — разгрому Вермахта под Москвой, Ростову-на-Дону и Демьянском, получалось так. Иметь такое преимущество при вероломном нападении и так бездарно его растратить! Это надо уметь!
Но где же, где они допустили ошибку при подготовке к войне, не позволившую одержать победу при помощи «Блицкрига»? Как Вермахт численностью в 8 миллионов человек не справился с силами Красной Армии в 2,5 миллионов человек на границе, имеющего в 40-километровой зоне всего 400 000 бойцов? Как так получилось, что большая часть этих советских сил отходили к Смоленску, Киеву, Ленинграду, Москве и давали сражение за сражением? Ведь Вермахт и его союзники имели преимущество вероломного нападения, обеспечившего стратегическую инициативу: «Бью первым, любыми силами и где хочу, пока есть пробивная способность танковых групп», имея большее количество современных танков и самолётов, огромное количество трофейного европейского оружия и экономические ресурсы 300-миллионной Европы?
Почему не получилось победить? Ведь обеднённая Гитлером капиталистическая Европа превосходила коммунистический Советский Союз по людям в 1942 году в 2 раза, 330 миллионов — против 115 миллионов, по выплавке стали в 1,7 раза, — 31,8 миллионов тонн против 18,3 миллионов тонн, по добыче энергии — угля в 2,7 раз, — 439 миллионов тонн против 166 миллионов тонн. Великогерманский рейх, имея население в 110 миллионов, свои рабочие руки, отправленные на фронт, мог замещать многими миллионами европейских гастарбайтеров, военнопленных и остарбайтеров. Советский Союз такой возможности не имел. Великогерманскому рейху шведы добывали руду, датчане слали масло, французы — грузовики, чехи — танки, испанцы — патроны, швейцарцы — радиостанции, голландцы — снаряды, американцы — бензин и редкоземельные металлы, румыны — нефть, венгры — колбасу, итальянцы — вино. Гитлер получал медную руду из Португалии, уголь — из Болгарии, и это означало, что своих шахтеров он легко мог поставить под ружьё. В 1942 году иностранных рабочих в промышленности в Германии имелось 8 000 000, то есть 8 000 000 крепких здоровых немцев Гитлер мог убрать от станков и стадом гнать на Восточный фронт. Мог ли Сталин откуда-то 8 000 000 иностранных рабочих, чтобы высвободить 8 000 000 мужчин для отправки на фронт? Может ли подросток или женщина заменить мужчину в прокатном цеху, кузнице, в забое, на сборке двигателя и так далее? Не может!
Вот на авиационном заводе «Хейнкель-Ораниенбург» в начале 1941 года работало 7200 немцев и 200 наёмных иностранцев. В 1942 году — там работотало всего лишь 3600 немцев, а кроме них — 1200 итальянских и швейцарских наёмных работников, 1000 русских остарбайтеров, в основном женщин, 470 пленных французов и 5500 русских военнопленных. Если даже самолёты у немцев стали строить советские военнопленные и русские женщины, несложно догадаться, что творилось в менее ответственных областях промышленности — в производстве повозок, касок, лопаток, ремней, подсумков, обуви, пошиве формы. А ведь без всего этого на войне тоже невозможно обойтись!
Гитлер смог ровно половину немецких рабочих угнать на фронт — а 2/3 «германской» рабочей силы заменить гастарбайтерами, рабами и пленными.
Советский Союз всё делал сам — сам добывал ресурсы, сам плавил сталь, сам делал технику, сам выращивал продовольствие, сам воевал, сам лечил раненых и содержал семьи убитых. Даже «ленд-лиз» стал поступать в СССР только уже после решительного перелома в войне. СССР не мог заменить обученных русских станочников швейцарскими или португальскими гастарбайтерами, не мог пользоваться рудой и углем «нейтралов», не мог получать оружие, изготовленное рабски преданными оккупированными странами. В результате Советский Союз не мог послать на фронт столько же мужчин, сколько посылал Великодержавный рейх, и то, ему приходилось на простые операции на производстве ставить женщин и детей, чтобы уравновесить гитлеровских гастарбайтеров, остарбайтеров, труд военнопленных и узников концлагерей. Но женщины и дети не могли заменить высококвалифицированных рабочих и инженеров в силу нехватки образования. Настоящий специалист выращивается многими годами и опирается на многолетний опыт. Женщины и дети использовались для работ, не требующих квалификации.
Великодержавный рейх широко использовала для тех же целей рабский труд и принуждал к работе пленных. Советские женщины и дети вносили огромный вклад в дело обороны страны, но их вклад не замещал труд мужчин — он уравновешивал труд европейских рабов, и потому никак не увеличивал советский мобилизационный потенциал относительно гитлеровского.
20 миллионов человек присоединённых к СССР вместе с Прибалтики, западной Украиной, Белоруссией и Бессарабией за год с небольшим до войны не успело стать цивилизованным, и с началом войны перешло на сторону Гитлера, усилив его армию аж на 800 000 солдат! Эти «новообретённые» территории прибавили сил европейцам. 80 миллионов человек захватил враг на оккупированной советской территории! Они выпали из Советского мобилизационного потенциала.
Поэтому, собственно, Гитлер легко согласился на нападение на СССР. Поэтому даже после разгрома 1941 года своих полчищ он не унялся. При подобном превосходстве по всем базовым параметрам, умноженном на опыт ведения современной войны и внезапность атаки — всё вместе взятое практически гарантировало стремительный разгром русской цивилизации. Ну не мог СССР выиграть войну против Великодержавного рейха и его союзников ни с какой точки зрения!!!
Казалось, капиталисты для успеха сделали всё: генеральная установка на подготовку войны на Востоке изложили в изданной в 1925 году книге Гитлера «Моя борьба». Партия NSDAP в лице своего вождя к удовольствию французов и англичан положила конец вечному стремлению немцев на запад, юг и юго-запад Европы, обратив их взоры только на Восток. Говоря о новых землях в Европе, партия NSDAP имела в виду в 1925 году прежде всего Польшу, Украину и Россию. В ноябре 1939 года Гитлер заявил: «Договор со Сталиным о ненападении мы будем соблюдать до тех пор, пока он нам выгоден!».
Машина подготовки войны тогда уже заканчивала набирать полные обороты и неслась на всех парах. У Гитлера и германских монополий, как по взмаху волшебной палочки, откуда-то в 1933 году оказались в распоряжении бешеные деньги и передовые технологии. Хромающая на обе ноги германская экономик стала стремительно догонять США по промышленному производству, прежде всего военного назначения. Всего за несколько лет из беззубого 100-тысячного Рейхсвера возник 8-миллионный Вермахт — машина «Блицкрига», сразу ориентированная на Восток. С октября 1939 по декабрь 1940 года в западные военные округа Советского Союза разведка Вермахта — Абвер направила более 10 000 немецких и румынских агентов, бойцов хорошо вооружённых банд, членов немецких разведгрупп. Половину из них задержал НКВД, часть погибла, но с их помощью, с помощью агентуры и врагов большевизма в Красной Армии и органах госбезопасности, с 1937 по 1940 год для гитлеровских штабов всех уровней удалось подготовить альбомы с фотографиями, схемами и подробными описаниями дорог, мостов, аэродромов, военных городков, заводов и других важных объектов вплоть до рубежа Волги.
Никого не смущало, что к 1928 году Красная Армия переняла у Рейхсвера современный тогда принципы боевой подготовки и вождения войск, построила совершенно новую систему подготовки армии, полностью отринув дореволюционную царскую практику подготовки, основанную на телесных наказаниях, муштре и кастовости общества. В Советском Союзе сформировалось современные воздушно-десантные войска, танковые дивизии, мощные мехкорпуса, возникла и прошла проверку боем многочисленная авиация.
В 30-е годы рабоче-крестьянская армия уже имела свою актуальную теорию глубокой наступательной и оборонительной операции с применением крупных танковых и кавалерийских соединений во взаимодействии с моторизованной пехотой, воздушными десантами и авиацией. Военная доктрина Фрунзе предусматривала стратегическое отступление и ведение активной обороны на первом этапе войны, для сохранения костяка армии, проведения мобилизации армии и народного хозяйства, затем предполагался переход в наступление.
Многолетняя работа по ослаблению РККА за счёт деятельности военных заговорщиков из групп Тухачевского и Троцкого дали хорошие плоды, но они оказались дезавуированы после частичного разгрома военно-фашистского заговора в 1937 году. Со смертью Троцкого из-за дележа спонсорских денег капиталистической закулисы за год до начала войны, «пятая колонна» заговорщиков в тылу Красной Армии сильно ослабла.
За последние годы перед войной большевикам в армии и промышленности удалось в большей мере компенсировать вред саботажников-троцкистов, предотвратить в полной мере срабатывание плана Тухачевского по поражению РККА и открытию дороги врагу на Москву. Он сработал только в Белоруссии, да и то частично. Уже через неделю боёв на границе в 1941 году стало понятно, что командование большевиков может действовать умело, Красная Армия способна сражаться ожесточённо и фанатично, а страна отлично подготовлена к войне…
Вдруг как грохнет. И я ничего не вижу — искры из глаз. И тут я ощутил два резких толчка — в правую руку и левое бедро. Мой радист как завопит: «Мы подбиты!» И вдруг тишина, ни звука в нашем танке — совершенно жуткая тишина. И тут закричал уже я: «Все наружу! Быстро!» И стал выбираться из машины».
«трагической гибели» двух известных в нацистской Германии персон: асов люфтваффе Эрнста Удета и Вернера Молдерса. Это в сильной степени отвлекло внимание от драматич
18 сентября в печати было опубликовано извещение о гибели кавалера Рыцарского креста генерал-полковника фон Шоберта, командующего 11-й армией, погибшего незадолго до этого, когда его «Физелер Шторьх» совершил вынужденную посадку на минном поле. И тут же пошли пересуды. «Если уж генералы гибнут, командующие армиями, то что говорить о простых солдатах и офицерах?» — резонно вопрошали немцы. Циркулировавшие в рейхе в августе-сентябре слухи чуть поутихли п
Глава 5. Бегущая от мук
Драма Наташи, маленькой беженки из Москвы, продолжилась в Харькове 25 июня 1919 года, когда после пятидневных кровавых боёв город захватили белогвардейцы Деникина.
— Это армия не из солдат, это армия из мстителей! — сказала про деникинцев тётя Вера, припоминая, что случилось, когда белые заняли Майкоп и Новороссийск.
Командовал захватом Харькова тот же самый молодой выскочка в генералы Кутепов — командир 1-го белогвардейского армейского корпуса, произведённый Деникиным за организацию террора и убийств в Новороссийске в генерал-лейтенанты. В самом городе при подходе белых 500 бывших офицеров начали антисоветское восстание.
Большие успехи белых и упорство, с каким сражались белые, становились понятными, когда в числе взятых красными пленных оказывались офицеры, действовавшие в качестве рядовых солдат. Это офицеры бежали на юг, чтобы вместе с казачьими частями принять участие в походе на Москву. Белогвардейское командование сводило офицеров в отдельные роты и батальоны, и использовало в качестве заградительных, карательных отрядов в войсках. Насильно мобилизованных в белую армию солдат, как в обороне, так и в наступлении располагали впереди офицерских подразделений. Таким образом насильно мобилизованные принимали на себя первый удар красных частей, и даже при самом безнадёжном положении не могли отступать, так как офицерские подразделения на месте расстреливали отступавших.
Другой секрет успехов белых — крупные соединения конницы. Деникин имел доступ к конскому составу крупных частных южных коневодческих хозяйств, казаков, калмыков, а также возможности комплектовать кавалерийские части офицерами-кавалеристами и другими офицерами, бывшими дворянами, имеющими навыки верховой езды, и, конечно, казаками, кабардинцами, кумыками. Красные таких возможностей не имели.
Гражданская война на Юге России являлась высокоманёвренной. Она шла на широких просторах с условной линией фронта. Бои велись за важные города, железнодорожные узлы, сёла. Всегда существовала возможность обхода, охвата, удара по флангам и тылам. В такой войне манёвр имел решающее значение. Главным средством манёвра являлась именно кавалерия.
Казачьи войска Донского атамана Краснова являлись преимущественно кавалерийскими. То же касается военных сил Кубанского казачьего войска. Крупные кавалерийские соединения быстро производили перегруппировку и превосходящими силами наносили удар по слабому месту пехотного фронта красного фронта на степном и лесостепном театре военных действий. В случае неудачи белые оставляли небольшой конный заслон, а основными силами уходили, чтобы создать необходимую группировку в новом месте и нанести новый удар по красной пехоте. Красные пехотные части не имели физической возможности быстро сосредоточиться на угрожающем участке, не могли быстро уйти из-под удара конницы.
Даже выиграв бой, красные часто не могли добиться полной победы, так как малоподвижная пехота не могла вести эффективное преследование конницы с целью окружения и уничтожения. Массированное применение белыми конницы, особенно для развития успеха пехоты и ударов во фланг и тыл, часто приводило к закономерному разгрому красных отрядов.
В борьбе против мнения Троцкого и его военных специалистов из числа бывших царских генералов, красным военным руководителям, прежде всего Сталин, Ворошилов, Будённый, пришлось создавать массовую конницу, то есть не отдельные конные части, входящие в состав стрелковых дивизий, решающие локальные задачи, а крупные соединения, способные решать стратегические задачи самостоятельно и во взаимодействии с пехотой. Только так, по мнению Сталина, Будённого, Ворошилова, можно было вырвать ядовитое жало белой гидры. Именно так впоследствии красные выбили козырь из рук белых этот кавалерийский козырь…
Но, конечно, дело не только в белой кавалерии… Армии белых получали всё необходимое оружие за счёт Западных поставок и с захваченных складов бывшей царской армии. Советская Россия наоборот, с первых дней пребывала в полной торговой блокаде странами Запада под предлогом блокады Германии, которая с ноября 1919 года перешла в персональную блокаду Советской России. Два года ни одно судно в Советские порты не пропускалось. Военные корабли Запада контролировали Балтийское и Чёрное моря. Никакой товар ни в одну, ни в другую сторону не мог пройти. Никаких виз в Советскую Россию или из неё, за исключением особых случаев. Никаких банковских операций, даже почты.
Советская Россия с октября 1917 года оказалась отрезана от всех коммуникаций и поставок, сократившись в размерах до центральных российских губерний. Возникла крайняя нехватка топлива, продовольствия. В Москве и Петербурге — голод, эпидемии, нехватка лекарств. Рост смертности более чем в 3 раза в сравнении с 1916 годом, в 2 раза по сравнению с правлением Временного правительства. Люди бежали из городов. В Петрограде с пригородами в 1916 году проживало 2,42 миллиона человек, в 1919 году 0,9 миллиона. Экономическую блокаду Запад организовал не для того, чтобы влиять, сдерживать, а чтобы уничтожать.
Падение промышленного производства в России в 1917 году в обстановке экономической разрухи относительно предыдущего года составило 20 процентов. В 1918 году в обстановке блокады, повсеместной Гражданской войны и вторжения Западной коалиции относительно предыдущего года, падение составило уже 54 процента. В 1919 году падение 46 процентов. Работала кое-как только промышленность вооружений. Всё подчинялось нуждам обороны. Только армия находилась более-менее в порядке. Советы, как форму правления, население приняло. Налаживалась обычная жизнь. Работали театры. За полтора в народном образовании удалось сделать больше, чем раньше за 50 лет…
Прямо под окнами дома, где жила Наташа, красный броневик отбивался от почерневших от загара и пороховой гари офицеров в малиновых фуражках с белыми околышами. На броневике виднелась надпись: «Товарищ Артём». Умело маневрируя по улицам, переулкам и дворам, вылетая на белогвардейцев в дыму и пыли с самых неожиданных направлений, броневик пулемётным огнём неизменно вынуждал белогвардейцев останавливаться и залегать.
Броневик в конце концов забросали гранатами и повредили колесо. Матросы из броневика пытался скрыться, но их зарубили шашками на Николаевской площади у стены Харьковской городской Думы. На Московской улице двух красноармейцев закололи штыками. Холодную гору захватили головорезы Дроздова после жаркого боя.
Компрадорские фабриканты, торговцы, интеллигенция, духовенство, встретили белогвардейцев цветами и благодарственными молитвами. Махали трёхцветным красно-бело-синим белогвардейскими флагами, порывисто кричали «ура». Ещё бы! Теперь можно под охраной белогвардейских штыков и сабель вновь усесться на шею простого народа: спекулировать, не платить зарплаты, отменить 8-часовой рабочий день, выходные, запретить забастовки.
Буржуазная пресса начала кампанию очернения и клеветы на рабоче-крестьянскую власть: расстрелянные по приговорам ревтрибунала и ЧК бандиты, спекулянты, взяточники, террористы, члены организаций по свержению власти вооружённым путём, становились просто «рабочими, учителями, мещанами, священниками». Назывались цифры под 300 расстрелянными за полгода по всей губернии. Доказательств, правда, не имелось. Пропагандистские россказни и газетные статьи о тысячах расстрелянных в специально построенных лабиринтах под зданиями на Сумской тоже не подтвердились.
Вместо доказательств в «подвалах ЧК начальника литовца Покко» «нашли» «жуткие «экспонаты» — «кожу, которую чекисты заживо сдирали с арестованных русских людей» и так далее. Имелась ли эта кожа на самого деле, что за кожа, кто её обнаружил, при каких обстоятельствах, победителей не интересовало. Главное — шум в «демократической» прессе…
ЧК, Ревтрибунал, уголовный розыск, комендатура при Советской власти действовала в Харькове весьма эффективно, чем закономерно снискали ненависть уголовниками и частных собственников. Особо ненавидели украинца из Полтавы Саенко — командира отряда ЧК, а потом Отряда особого назначения уголовного розыска. Саенко раньше устанавливал Советскую власть в Харькове как командир рабочего отряда. Город знал хорошо. Брата его Владимира — начальника милиции Белгорода повесили белогвардейцы. Когда же воровской сход решили Саенко убить, четверо вооружённых ножами и револьверами бандитов стали поджидать его летним вечером на Клочковской у дома No.81, где он жил. Когда из темноты двинулись фигуры, чекист не раздумывая начал стрелять. Четыре трупа убийц оставил Саенко на улице, а сам вышел невредимым…
Деникинцы разрыли могилы казнённых по приговорам уполномоченных органов власти преступников и предъявили иностранным наблюдателям трупы с признаками насильственной смерти. Трупы тщательно осмотрели, посчитали, сфотографировали. С юридической точки зрения процедуру выполнили безупречно. Всё задокументировали, только опознания не произвели, ведь большая часть мертвецов — уголовники из разных городов Харьковской губернии. Часть мертвецов — погибшие при захвате города и первых «чистках» красные. В непредвзятость следователей белогвардейцев, за плечами которых резня в Белой Глине, Майкопе, Новороссийске и так далее, верилось сложно. Это сильно обесценивало их «правду». В дополнении ко всему, вместо результатов расследования, деникинцы выдали общественности не объективную информацию, а... умышленно препарированные газетные слухи.
В информационной сводке No.19 от 29 июня 1919 года Отдела Пропаганды армии Деникина сообщил уже озвученные ранее фантастические сведения, что руководители Харьковской ЧК Покко и Саенко хоронили жертвы в специально вырытых подземных коридорах: «Говорят, что в одном из таких коридоров лежало до 2000 расстрелянных». Говорить так могли лишь те, кто отродясь лопаты в руках не держал. Кто в малочисленном ЧК стал бы рыть под землёй коридор длиной в 2000 тел? Специальной техники ведь не имелось. Тот же бюллетень несколькими абзацами ниже сообщал иную цифру: «По приблизительным подсчётам, большевиками расстреляно в Харькове свыше 1000 человек». Нечего в антисоветской пропаганде искать логику! Только в одном коридоре 2000 убитых, но общее количество жертв — вдвое меньше! И в конце концов Отдел Пропаганды сообщает: «Продолжаются раскопки жертв красного террора. Пока что вырыто 239 трупов». В итоге: три цифры по одному городу Харькову. Выбирай, антисоветчик, что душа пожелает!
Это общий принцип пропаганды белых и правоэсеровских правительств: приписывать ЧК ровно то, что творили сами, только в уменьшенном размере, потому что даже вымышленные «звери» из ЧК не могли угнаться за настоящими палачами боевых частей, контрразведки, политического сыска, военно-полевого суда и других карательных сил защитников капитализма.
Сразу по занятию Харькова белогвардейцы начали свои террор и репрессии: по рекам Харьков и Лопань поплыли окровавленные трупы расстрелянных в исподнем белье людей. Начались политические чистки без всяких сдержек и ограничений. На Южном вокзале расстреляли 50 человек пленных красноармейцев и украинских националистов. Примерно столько же убили пулями и штыками на деревянном мосту у электростанции. Под Синельниковой расстреляли пригнанных из Екатеринослава 30 матросов и 8 коммунистов. Первые три дня расправы над коммунистами и националистами шли без суда и следствия прямо на улицах по заявлению бдительных представителей частнособственнического сословия.
Потом в контрразведку и политический сыск, штабы деникинских полков, уже более организованно потянулось доносчики со всего города. Разрыли могилы известных большевиков: Руднева, Шевелева, Скороходова. Над трупами надругались. Останки выбросили.
Всего за первые три дня в Харькове белогвардейцы убили повешением и через расстрел около 200 своих политических врагов.
Массовый убийца полковник Туркул — командир 1-го Дроздовского полка одноимённой дивизии, украинец из Тирасполя, давно «прославился» как маньяк, садист, убийца. После хорошего обеда вместе с офицерами он любил лично расстреливать узников. Любил вешать людей за одну ногу для мучений, вешать за руки, набивая одежду повешенных камнями, травил своей собакой. Такой вот защитник белогвардейского триколора — маньяк-садист.
6 июля дроздовцы по указанию местных фабрикантов расстреляли 25 членов профсоюза металлистов и текстильщиков, двух рабочих мастерских повесили. Повесили профсоюзных лидеров меньшевиков Грофмана и Бабина.
Четырежды в городе проводились широкомасштабные карательные акции по уничтожению большевистского подполья и сторонников независимости Украины. Убивали через повешение рабочих завода ВЭК, зверски мучили до смерти руководителей подполья. После одной из таких акций в октябре в Григоровском бору расстреляли 26 подпольщиков. Комсомольца, запевшего при расстреле «Интернационал», закопали в яме с убитыми заживо.
Всё это настолько пришлось по сердцу харьковским обывателям, что множество учителей, землемеров, артистов, студентов, техников, служащих, семинаристов записались в Добрармию. При этом Деникин принудительно мобилизовал бывших офицеров вплоть до 50-летнего возраста, обер-офицеров, юнкеров, подпрапорщиков, сверхсрочных, унтер-офицеров, вольноопределяющихся 1-го и 2-го разрядов до 43 лет, крестьян до 24 лет, учащихся и прочих граждан, в том числе преподавателей до 35-летнего возраста. Мобилизовали пленных красноармейцев, не состоявших в большевистской партии, служивших в Красной Армии бывших офицеров, не являющихся коммунистами. Мобилизовали белогвардейцы и рабочих. После того как 300 мобилизованных в 3-й Корниловский ударный полк рабочих Харьковского паровозостроительного завода, прибыв на позиции, перешли у Змиёва к красным, остальных 500 мобилизованных рабочих этого завода расстреляли из пулемётов. После «чистки» в 3-м Корниловском ударном полку осталось всего 86 человек.
Репрессии и террор шли по всем направлениям: артиста-сатирика Гарина повесили в Славянске за постановку неугодной пьесы, расстреляли полковника Рябцева, бывшего командующего войсками Московского военного округа осенью 1917 года и возглавлявшего контрреволюционные силы в Москве. Ему припомнили более раннее выступление против генерала Корнилова в августе 1917 года, членство в партии эсеров, мирные переговоры после боёв в Москве и кражу 500 000 рублей из кассы контрреволюционного «Общества экономического возрождения России», выданного для оплаты «боевых» офицерско-юнкерским отрядам и студентам-белогвардейцам.
Жизнь с тётей Верой в Харькове у Наташи шла тяжело. Несколько приживалок-подруг тёти с детьми и родителями, знакомые по земским конторам и однополчане мужа, погибшего нелепой смертью при крушении поезда под Белой церковью, тянули из тёти деньги.
Наступил жестокий голод. Не то, чтобы везде закончился хлеба. Хлеб на Украине в 1919 году не переводился. Просто в городе он имелся только у деникинских интендантов, да спекулянтов, державших цены безо всякого христианского стеснения, тем более, что большинство из них с древних пор — иудеи. Погромы евреев для борьбы с голодом ничего не дали, потому что православные спекулянты не отличались от еврейских ничем. Председатель еврейской общины Харькова доктор Виленский напрасно добивался аудиенции Деникина, чтобы дать гигантскую взятку. Гонения на евреев не стихали. Всё это закономерно накладывалось на исконное русское простонародное предубеждение против торговцев и торговли. Спекуляция, однако, продолжалась беспредельная.
Если большевистские Советы, Ревтрибунал и ЧК боролись со спекуляцией как с одним из главных врагов народа, белогвардейские органы власти сами участвовали в спекуляции и являлись одними из генераторов спекуляции. Кроме словесных рулад они ничего для выправления положения не делали. Спекуляцией занималось столько офицеров в тылу, перепродавая по нескольку раз друг другу всё подряд, особенно предназначенное для армии, что становилось непонятно, кто же воюет на фронте с красными и украинскими нацистами. Спекуляция порождала дороговизну, дороговизна порождала инфляционную панику, та снова подталкивала спекуляцию.
Во главе Управления финансов Деникина стоял бывший министр финансов эсеровско-кадетского Временного правительства профессор Бернацкий. Этот «цвет либеральной общественности» и «цвет российской экономической науки» занимался в основном тем, чем занимался у Керенского: неограниченно печатал деньги, на них покупал валюту, вывозил её на Запад, помещал на свои счета и счета, указанные руководством.
Цены при профессоре Бернацком росли ежедневно. Ходило одновременно более 10 видов бумажных денег. Одни деньги запрещали, другие обменивали на деникинские «колокольчики», третьи грозили запретить, что держало население в состоянии постоянного шока и ужаса. Ни простой человек, ни предприниматель не мог определить свою смету даже на месяц. Деникин и его чиновники ограничивались тем, что обвиняли во всём население, его жадность и прожорливость, снимая с себя всякую ответственность и продолжая печатать лавину денег для оплаты войны. Никакого намёка на взвешенную экономическую политику: всё подчинено парадигме «после нас хоть потоп».
Бесчестные торговцы и спекулянты, завышающие цены, вызывали сильнейшее раздражение. Русская культурно-религиозная традиция всегда имела сильное предубеждение против торговли, предпринимательской деятельности. Один из семи смертных грехов православия — сребролюбие, то есть — жадность. Негативное отношение к сребролюбию включало в себя не только порицание обретения богатства преступным путём, но и желание богатства как такового, желание денег, размышления о способах обогащения, скупость, даже боязнь нищеты. Добродетелью считался отказ от роскоши, скромность вплоть до стремления к нищете, отказ от денежных накоплений.
Если человек стремился к накоплениям, то по православным канонам — он не верил в Божью милость. Предпринимательство и торговля тесно связывались именно со сребролюбием — жадностью. Для предпринимателей единственным направлением являлась благотворительность, а для правящей элиты — забота о простом сером, сиром и убогом народе.
Эта христианская этика действовала не только на воцерковлённых, но являлась культурной доминантой русский людей вообще со времён начала племенных славянских общин, переродившихся в «мир» — сельские крестьянские общины. Этим большинство русских людей разительно отличались от евреев, среднеазиатов, кавказцев, немцев, англичан, китайцев, американцев.
Протестантизм англичан, голландцев, части немцев, французов, американцев имели религиозную догму обратного свойства: «Бог велел трудится и показателем этого труда является прибыль». Каким путём достигалась прибыль, Иисус Христос по версии протестантов не уточнял.
Даже в тылу Деникина, защищавшего капиталистическую, частнособственническую парадигму для России, население видело в ненасытных торговцах оптовой и розничной торговли врага более страшного, чём социализм. Либеральная пресса повествовала о бесконечной вакханалии наживы, неистового пира, распутного разгула, исступлённых попойках, развратного празднества в белогвардейском тылу. Могла ли победить такая армия?
Вдобавок ко всему Добрармия проводила нещадные реквизиции продовольствия — грабила подчистую вроде того, как это делали немцы. Добраться же до крестьян и хуторян самостоятельно, чтобы раздобыть продовольствие, горожанам не давали всевозможные бандиты и кулаки, занимающие почти каждое село вокруг городов, станций и полустанков. Бандиты расплодились при Деникине разные: идейные и безыдейные, анархисты, монархисты, националисты, случайные люди, перешедшие от отрядов самообороны к лёгкой наживе. Самостоятельная добыча продовольствия минуя спекулянтов оказалась невозможна для населения ещё из-за того, что железнодорожный транспорт, донельзя изношенный во время империалистической войны, постоянно находился на грани полной остановки. При власти Советов действовали карательные меры против мешочников и спекулянтов, пытающихся перевозить хлеб в ручной клади, практически парализуя работу вокзалов. Потом точно так же действовали патрули белых.
Что же касается главного тяглового украинского элемента транспорта — лошади, то половину лошадей царские власти у крестьян забрали на войну с германцами и австрийцами, другую часть лошадей забрали потом петлюровцы. Потом попеременно лошадей мобилизовали белые и красные. Немецкие оккупационные власти, кайзеровская имперская армия, ставшая потом армией Германской республики, тоже изымали лошадей несколько раз подряд. Оставшихся лошадей крестьяне прятали по хуторам для пахоты и жатвы. Лошадь с повозкой ценилась дороже человеческой жизни, потому что только она могла перевезти драгоценный хлеб откуда хочешь и куда угодно.
Продажа ценных вещей и одежды на фоне остановки ткацких фабрик из-за потери среднеазиатского хлопка и недоступности импорта из-за военной блокады, репетиторство, хлебные пайки советских учреждений, продналог собираемый вооружёнными красными продовольственными отрядами, изымающими продовольствие в сёлах и на хуторах, помогли Харькову выжить при большевиках. При Деникине заниматься хлебными пайками никто не спешил.
В целом на Украине всё происходило как в России, только украинцы кричали «геть» и «слава» там, где русские кричали «долой» и «ура». Украинцы пели «Як умру, то поховайте мене на могилі серед степу широкого на Вкраїні милій» и «Ще не вмерли України і слава, і воля, ще нам, браття молодії, усміхнеться доля» там, где русские пели «Марсельезу»...
Украинцы кричали на митингах:
— Чтобы хлеборобам самосильно пановать над землёй!
— Панов и подпанков гнать дрючками под зад к бисовой матери!
— Хто препятствует — шило в бок!
С приходом белых начался полный произвол, бесконтрольность, ненаказуемость деникинских чиновников и бойцов при их полном моральном разложении: садизм, пьянство, разврат, продажность, взяточничество, вымогательство. Забастовки, демонстрации, митинги, собрания запретили. За демонстрации и забастовки следовал расстрел, за неповиновение администрации предприятия — избиение и тюрьма, опоздание на работу — порка розгами. Пороли даже беременных женщин вплоть до выкидышей. Помимо расстрелов и парки белогвардейцы в Харькове широко применяли пытки заключённых.
Контрразведка размещалась в «Палас-отеле» на Кацарской улице. Это огромнейшее учреждение, пригрело целые толпы шкурников, авантюристов и отбросов царской охранки, насквозь пропитанные худшими традициями прежних охранников, сыщиков и жандармов. Все это прикрывалось самыми высокими лозунгами борьбы за спасение родины, и под этим покровом царил разврат, насилие, растраты казённых сумм, вымогательство и самый дикий произвол.
Из окон «Палас-отеля» каждый день слышались крики избиваемых при допросах, большей частью по вечерам или ночью.
Именно в «Палас-отель» угодил квартирант тёти Веры инженер Браух по доносу кого-то из жильцов дома. Просидел он в контрразведке почти две недели. Вернулся немец оттуда только благодаря заступничеству тёти Веры, лично знавшей главного редактора харьковской газеты «Новая Россия», профессора Харьковского университета Даватца, члена городской Управы.
Худой как скелет Браух поведал ужасные вещи: пищи ему и остальным арестованным не давали. Почерневших и бессильных от голода куда-то уносили в беспамятном состоянии навсегда. Отбирали деньги и драгоценные вещи. На них пьянствовали офицеры контрразведки. В четырёх маленьких комнатах содержалось до 150 человек. Спали на полу женщины и мужчины. Расстреливали тут же в подвале. Трупы вывозили в Григорьевский лес и другие места. Чаще всего их бросали там просто так. Многих после допросов выпускали за взятки — этот процесс контрразведчики поставили на поток.
С Брауха следователь штаб-ротмистр Собинов просил 15 000 советскими дензнаками, думая, что Браух еврей. Вообще в тылу армии Деникина какие деньги только не ходили: царские, керенки, советские «пятаковские», донской рубль, деникинские рубли, украинские карбованцы и гривны, государственные городские облигации и купоны, боны Черноморской железной дороги и лагерей военнопленных, заёмные билеты Владикавказской железной дороги и так далее. Из всех бумажных русских рублей больше всего ценились бумажные царские. Выше всех, конечно, ценились фунты стерлингов, доллары, франки.
Однажды в 10 часов вечера, чтобы немец скорее согласился на дачу взятки, его отвели на допрос в страшную по рассказам узников 64-ю комнату. С ним ввели девушку-украинку. Следователь Собинов сказал, чтобы инженер смотрел, как с ним могут поступить.
До этого девушку, работницу Красного Креста, пороли в течение суток три раза, а когда она теряла сознание, отпаивали водой, отводили в камеру, а через некоторое время опять били.
С нагайкой, кулаками и площадной бранью Собинов и какой-то казак набросились на девушку. Они и теперь долго били её за то, что коммунистка, требовали выдать своих, совсем разорвали одежду. Всё лицо и тело девушки оказалось в кровоподтёках от ударов.
— Ну что, подумал? — зло спросил инженера штаб-ротмистр, когда девушка потеряла сознание в очередной раз. –– Это что, мы её только погладили; потом будем бить по нервным узлам, потом запустим штук пять ледяных клизм, а можем сделать шомполом из кожи голое мясо и посыпать солью на пару часов — никто такого ещё не вынес…
Помимо контрразведки террором и репрессиями на постоянной основе занимались и другие защитники капитализма. Политический сыск в гостинице «Харьков» на Рыбной улице пытал заподозренных в большевизме, членов профсоюзов, сочувствующих им, евреев, сторонников независимости Украины, всех, кто становился на дороге у фабрикантов, банкиров и торговцев. Методы политического сыска деникинцев мало отличались от методов контрразведки. Контрразведка специализировалась на подпольщиках, хотя чёткой грани не имелось.
После приказа раздеться, офицеры-следователи политического сыска мужчину или женщину обычно избивали шомполами и плетьми, накидывали на шею верёвку с петлёй и, потянув кверху так, чтобы человек стоял в вытянутом положении с вытянутой шеей, избивали руками и рукоятками револьверов. Били по бокам, лицу, шее. Когда заключённый терял сознание и вис на верёвке, его приводили в чувство и допрашивали. Наконец объявляли, что сейчас расстреляют. Ставили на колени перед портретом Деникина и заставляли петь «Боже, царя храни». Во время пения избивали плетьми. Они добивались признания вины, имён, адресов. Чтобы прекратить мучения, избиваемые клеветали на невинных.
Другим карательным ведомством Деникина в Харькове являлся военно-полевой суд, расположенный в здании каторжной тюрьмы. В камерах вдоль стен железные рамы, обтянутые грязными мешками. Ни подушек, ни одеял. Но не все могли спать на кроватях или столах из-за переполненности, и большинство спали на голом каменном полу, под кроватями, вокруг вонючей параши. В камерах холодно и сыро, окна без стёкол, сквозняк. Многие тряслись как в лихорадке. Здоровыми оставались недолго. Бронхит, лихорадка, головные боли, тиф. За малейшее нарушение каторжного устава — в тёмный сырой карцер на хлеб и воду. Карцеры в полуподвале: помещения 1,5 на 1,5 метра, кровать из железных прутьев, параша. Небольшое окно с плотной чугунной ставней, чугунная дверь, клопы, вши, тьма, холод. Тёплой одежды брать не разрешалось. 72 часа в такой адской яме — пытка.
В тюрьме дела военно-полевого суда вели всё те же офицеры контрразведки. За 10 — 20 или 100 000 рублей, смотря по делу, имелась возможность купить свободу. Здесь, как в аду, торговали человеческими жизнями. Жизней на продажу имелось много. В каторжной тюрьме сидели около 2000 заключённых.
Военно-полевой деникинский суд решал дела заочно по ночам. В глухом застенке два-три полупьяных офицера выносили приговоры: «Расстрелять!», «Повесить!».
Деникина не выбирало какое-то демократическое общество, Учредительное собрание, например, гражданская власть, имеющая право законодательной инициативы, поэтому он провозгласил использование законов Российской империи. Законами несуществующей Российской империи, — тюрьмы русского и других народов, своими указами и приказами белогвардейцы по сути на тот момент бессудно, массово убивали людей иных политических взглядов.
Подсудимого вводили к «судьям» только для того, чтобы объявить приговор. Часто решения объявлялись уже перед стволом поднятой винтовки или под приготовленной петлёй.
Часто применяли старый метод, простой и безотказный, избавлявший даже от такой формальности, как военно-полевой суд — убить при попытке к бегству. Например, заведут группу заключённых за угол тюрьмы по Семинарской улице: конвой, идущий впереди и по сторонам, заходит сзади и в упор, на расстоянии четырёх-пяти шагов, делает залп в спину… И всё: «Убиты при попытке к бегству!»…
Имелись в Харькове и другие центры террора и репрессий: комендатура, полицейские участки, гауптвахта, штабы отдельных воинских частей, губернская тюрьма, сыскное отделение, арестные дома. Все они занимались «нужным» капиталистам делом в тылу. Одновременно арестованных разными карательными органами насчитывалось более 6000 человек — каждый 50-й харьковчанин.
Репрессии и террор шли и по всей Харьковской губернии. В июле в Ахтырке белые расстреляли 280 своих политических врагов. В Глухове — 73 человека.
Харьковская пресса, как и другая либеральная пресса при белогвардейско-эсеровских правительствах, в частности принадлежащая западным инвесторам, описывая «зверства коммунистов и ЧК», буквально описывала хорошо известные методы белогвардейской контрразведки, политического сыска, военно-полевых судов, где просто меняло названия карательного органа на советский, фамилии Туркула и его палачей — на советские фамилии, адрес ЧК на адрес контрразведки. И вуаля — готово! Получалась чаще всего лживая нелепица, но, растиражированные фальсификации, когда никто не мог возразить и ничего опровергнуть, вполне оказывали воздействие на население территорий подконтрольных белым режимам, эсеровско-кадетским, диктаторским, националистическим. Фальсификации «белой» прессы охотно перепечатывала пресса Запада. Западу большевики, прекратившие войну и угрожающие частной собственности, отказывающиеся платить по царским долгам, смеющие защищаться от интервенции, подающие надежду порабощённым рабочим и крестьянам других стран, сразу стали как кость в горле.
Принадлежащие капиталистам газеты и радиостанции ни в коей мере не собирались говорить правду о большевиках, об их программе, сути. Ведь говорить о них правду — значило пропагандировать их. Поэтому западные и белогвардейские газеты выискивали какие-нибудь промахи большевиках и раздували из мухи слона, а если не находили «мухи», прибегали к фальсификациями и просто лжи. Так ведь пресса Антанты демонизировала немецких солдат Вильгельма II, а немецкая пресса демонизировала англичан и французов. Они привыкли лгать. Капитализм заразил их смертельным вирусом лжи.
На территории Дальнего Востока, Сибири, Урала, захваченной западными войсками и самопровозглашённым «Верховным правителем» Колчаком, который 30 декабря 1917 года Колчак выбрал себе новую Родину — перешёл на службу к королю Англии Георгу V с денежным содержанием соответствующим чину полковника, пропагандой заправляли англичане и американцы. Англосаксы получили марионетку Колчака на шантаже, безмерном тщеславии, жадности и употреблении наркотиков. Колчак стал заядлым кокаинистом. Британский генерал Нокс, который курировал Колчака в Сибири, открыто признал, что англичане несут прямую ответственность за создание правительства Колчака и его действия. Большинство сибирских газет оказалось скуплено американцами, японцами и англичанами.
Бюро печати консульства США во Владивостоке направляло в белогвардейские газеты специальный бюллетень о вымышленных зверствах большевиков и партизан и о скором конце Советской России. Компания по очернению коммунистов для оправдания собственных преступлений не стихала ни на день..
Так деникинская пресса с подачи органа пропаганды ОСВАГа — Осведомительного агентства Добровольческой армии, широко использовала бредовый мотив «социализации женщин» весной 1918 года к Екатеринодаре. Приводились даже данные о неких документах на этот счёт Северо-Кавказской Советской республики, хотя она не могла издавать документы весной, так как появилась только в июле 1918 года. Кроме того, никакого «главкома Иващева», издававшегося такие распоряжения и выписавший мандат на получение женщин, в Екатеринодаре не имелось ни тогда, ни потом, ни вообще когда-либо. «Декрет о социализации» якобы расклеивался по городу, его опубликовали в «Известиях Совета». Но сам текст декрета никто не видел и никотине мог его воспроизвести. Похожий текст публиковался в Саратове в феврале 1918 года «Самарской Федерации Анархистов» под названием «Декрет об отмене частного владения женщинами». Однако Советы здесь при чём? Спустя некоторое время даже «Федерация Анархистов» выпустила прокламацию, в которой заявила, что скандальный декрет — вовсе не их рук дело. Автор документа провокатор — бывший черносотенец Михаил Уваров, хозяин чайной. За гнусную провокацию анархисты его убили. Однако пресса Запада с радостью перепечатывала фальшивки и на этот счёт, приводила фото сфальсифицированных белыми документов…
На самом деле имелся лишь Декрет ВЦИК и СНК о гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния, принятом 18 декабря 1917 года. Ничего об упразднении брака как такового там не имелось — более того, допускается даже его церковная разновидность. Да, на первый план выходил гражданский брак, но гражданский не в смысле фактический, незарегистрированный, а в смысле узаконенный в ЗАГСае. В те же дни появился Декрет о расторжении брака, но развод не есть отмена института брака… Причём тут перепечатаны Западной прессой мандат «на выдачу подателя сего 15 девиц»? Ну не негодяи? Да, белогвардейские негодяи…
Восьмилетнюю Наташу — сироту с трогательной кукольной внешностью, белогвардейский офицер после парада в честь приезда в город Деникина, обманом заманил в номер «Гранд-отеля» и попытался изнасиловать. Обычная история. Угораздило же её отойти от тёти в рыночной толпе на десять шагов!
После угощения курицей и пшеничной булкой, щедрых посулов денег, офицер попытался напоить её вином. Когда она отказалась, то набросился, разорвал платье, стал хватать везде руками, несмотря на визг и мольбы.
Если бы её не спасло от постыдного насилия появление простых солдат с небритыми землистыми лицами, мобилизованных насильно в белогвардейскую армию, искавших зачем-то пустующие помещения, то случилось бы постыдное и ужасное. Думается, те солдаты потом перешли к красным. Сама дворянка до мозга костей, всеобщая любимица, привыкшая верить людям, Наташа стала бы после надругательства сторониться мужчин, боятся людей как главного источника опасности. Боятся людей больше ночного леса, скрипов в пустом, заброшенном доме, кладбищенского свечения и воя на болоте. Жизнь оказалась бы сломана в самом начале. Не хватило бы силы, чтобы вернуться потом в нормальный мир.
Именно хвастовство насильника-офицера о своих дворянских достоинствах, манеры, воспоминаниями о кадетском училище, балах, ресторанах «только для господ», битье хлыстами и кулаками лапотных солдат и прочих низкородных, нехристей-евреев, прочно связало её сознание с ужасом, исходящим от дворян, офицеров, защитников капитализма, всего привилегированного общества царских времён… Не случись этого, кто знает, может, она и вздыхала бы после о хрустящих французских булках с чёрной икрой и порках в упитанные российские вчера крестьян-должников…
Английские, французские и американские империалисты в это время Деникина лихорадочно вооружали. В черноморских портах спешно разгружались транспорты с оружием и боеприпасами стран Запада. На фронт к белогвардейцам прибывали один за другим эшелоны с танками, орудиями, снарядами. Силы флота стран Запада поддерживали армию Деникина с моря огнём корабельной артиллерии, десантами, снабжением.
Власть на территории, контролируемой Деникиным, принадлежала военному диктатору, приставленным к нему миссиям и представительствам держав Запада. Английским представителем при Деникине являлся генерал Хольман. Британский генерал Хольман представлял королевского военного министра Уинстона Черчилля. Хольман даже сам принимал участие в воздушных операциях как лётчик. Развлекался сафари. Убивал русских. Французским представителем при Деникине стал генерал Манженом. Миссию США при Деникине возглавлял адмирал Мак-Келли.
Запад делал ставку на затяжную братоубийственную войну на Украине и в России, которая истощит силы и потенциал русского и украинского народов. Быстрая победа белых или красных, Англию Францию и США не устраивала. Также Антанта всеми силами способствовала развалу России, отколу от неё навсегда окраин, Финляндии, Польши, Прибалтики, Малороссии-Украины, Закавказья, Дальнего Востока и так далее. Деникин, Колчак, Юденич являлись отличными и верными исполнителями этой политики Запада.
Основной базой стран Запада на Юге России являлся Новороссийск. Здесь базировался флот стран Запада: 10 английских, 4 французских, 2 американских, 2 итальянских военных корабля под командованием английского генерала Милна и адмирала Сеймура — эскадренные миноносцы, крейсеры, дредноуты. Кроме того, Новороссийск охраняли британские войска — шотландские стрелки. Здесь вооружались бронепоезда, выгружались английские танки Mark V, артиллерия, снаряды, патроны, продовольствие. Здесь же на складах ждали отправки за рубеж российские товары, которыми Деникин втридорога расплачивался за помощь Запада: нефть, пушнина, хлеб.
В захваченных губерниях России Деникин проводил масштабную насильственную мобилизацию, гнал крестьян на убой. Сформированные части без нужного обучения немедленно посылались на фронт. Военная максима ещё с древнегреческих времён: «Послать на войну необученных людей, значит, выбросить их!» белых генералов не волновала. Их интересовало личное обогащение, напрямую связано с ведением боевых действий.
Одновременно империалисты Запада продолжали усиленно вооружать армии Юденича и Колчака, которые собирались с силами для нового удара по Советской республике.
Деникинские репрессии, террор, самосудные расстрелы в это же время захлестнули Крым: Севастополь, Феодосию, Керчь, другие крымские города. Часто проводились облавы, которые не давали больших результатов, но арестованных находили убитыми с огнестрельными и колотыми ранами. Излишне кровавый террор вызывал возмущение даже у Западных интервентов. Но у них и своих проблем хватало. Бедняки западных стран, осознав, что в России народ скинул господ, тоже начали отказываться воевать за капиталистов. В Севастополе греческие военные по приказу французского командования расстреляли демонстрацию моряков французских броненосцев «Франс» и «Жан Барт».
Деникинские белогвардейские войска захватили Луганск, устроив кровавую расправу над рабочими патронного завода и ранеными красноармейцами. Затем взяли порт и заводской центр Мариуполь, где чеченцы из отряда Шкуры «волчья сотня» устроила чудовищную расправу над пленными. Атаман Григорьев, предавший сначала украинских националистов, а затем и коммунистов, имея в подчинении до двух украинских дивизий, захватил в собственность обширную область на юге, устроив массовые репрессии против евреев и русских: в Елизаветграде украинцы атамана убили 1530 человек, в Черкасске 700 человек и пострадали 3000. В местечке Кодым на Херсонщине убили 86 человек. В маленькой Семёновке расстреляно 60 жителей.
Тем временем в Керчи белогвардейцы Деникина подвергли трёхдневным репрессиям и террору весь город после попытки прорыва партизан из Аджимушкайских каменоломен: обыски, аресты, расстрелы. Хватали всех сколь-нибудь подозрительных, придерживаясь правила: «лучше уничтожить 10 невинных, чем выпустить 1 виновного». Так в Керчи войска Деникина убили более 3000 человек русских и украинцев — каждого 20-го жителя. Настоящая кровавая бойня, устроенная психически давно нездоровыми людьми.
Англичане из военной миссии при штабе Деникина, бывшие тогда в Керчи, целыми днями бегали со страшно довольными лицами по городу, снимая фотографическими аппаратами повешенных и расстрелянных.
Керченские каменоломни стали западнёй для многих партизан. В апреле белогвардейцы блокировали входы Петровской каменоломни, выкуривая партизан, стариков, женщин и детей дымом, взрывая в галереях динамит. В результате задымления, камнепадов и обвалов погибло много партизан, стариков, женщин и детей. В каменоломни убийцы пустили ядовитый хлор. Оставшиеся в живых расстреляли. Это не фантазии Деникина про «скальпы и перчатки из человеческой кожи» в Харькове...
Киев дважды переходил из рук в руки, но 30 августа 1919 года его окончательно захватила армия Деникина. Белогвардейцы добила войска Петлюры в союзе с галичанами. Деникин установил в Киеве режим кровавых репрессий и террора, как везде, где властвовал. К украинцам Деникин относился с позиции расиста, почерпнутой у заокеанских и заморских хозяев. Он открыто это объявлял:
— Ни о каком украинском независимом государстве не может идти речи; их лидеры, вчерашние батраки у малорусских сахарозаводчиков и польских магнатов, считают, что государство — это село, что они могут его построить будто вскопать огород после пляшки горилки!
Деникин и его хозяева — крупные российские и Западные частные собственники и банкиры, отказывали народу Украины в праве на существование.
— Украинство — эталон бахвальства и местечковой ограниченности, не видящей ничего дальше канавы своего хутора! — так говорил расист.
Расизм Деникина проявлялся особенно выпукло по отношению к евреям. На Украине армия Деникина провела 400 еврейских погромов. Четыреста! Деникинские еврейские погромы имели организованный характер — погромами занимались целые воинские части во главе с офицерами, в том числе очень активно кавказские части белогвардейской армии; изнасилования стали массовым явлением; погромы сопровождались особой жестокостью и применением пыток, зачастую уничтожались целые еврейские общины при полном попустительстве со стороны деникинского «правительства», командования частей, соединений и лично Деникина. Евреев чаще других брали в заложники, что зачастую заканчивалось расстрелом. Евреи пробовали защищаться, но не тут-то было! В киевской гостинице «Франсуа» на Жилянской улице расстреляли бойцов еврейской самообороны.
Всего деникинцы убили в Киеве и его окрестностях около 5300 евреев.
Погромы шли параллельно с «зачисткой» Киева от политических врагов Деникина, прежде всего большевиков, левых эсеров, сторонников независимости Украины. Жене комиссара Агеева отрубили обе руки перед убийством. На Слободке убили сразу 70 человек. Всем домовым комитетам и квартирохозяевам власти приказали сообщить о квартирантах. Началась эпидемия доносов. Стоило доносчику заявить о подозрении по отношению к прохожему, как следовало убийство без всякого выяснения вины. Сотни ни в чём не повинных людей ежедневно сгоняли в тюрьмы или оставленный немцами концлагерь. Контрразведка, политический сыск, военно-полевые суды Деникина в Киеве творили то, что Деникин и его пропагандистская пресса приписывали ревтрибуналам и ЧК: допросы с пристрастием, издевательства, побои, пытки, насилия над женщинами, при малейшем подозрения — расстрел. Такой конвейер Деникина уничтожил в Киеве 2000 человек.
2 октября репрессии белогвардейцев Деникина в Киеве переросли в четырёхдневный еврейский погром: массовые грабежи и убийства евреев. Особо зверствовали чеченцы и донские казаки полков палача Шкуро — настоящая фамилия Шкура. Всё шло как и везде, где появлялись эти психически ненормальные: грабежи, изнасилования, пытки, изуверские убийства. Сотни убитых белогвардейцами женщин, стариков, детей, сотни искалеченных, сотни сломанных судеб.
Так тяжко под властью Деникина приходилось людям ещё только в Одессе. Там только за сентябрь 1919 года деникинцы без суда расстреляли и убили другими способами 3000 человек.
Не добившись заступничества у французов, дирижирующих действиями Деникина, нацист Петлюра заключил союз против Деникина с поляками, передав им Лемковщину, Надсанье и Холмщину. Ещё одна армия капиталистических наёмников устремилась на Украину…
5 марта 1920 года польские войска, организованные, вооружённые французским и немецким оружием, вдохновляемые французскими и английскими советниками и офицерами, заняли Пинск, где расстреляли служащих госпиталя и 30 евреев. 7 мая польские агрессоры вторглись на Украину большими силами. Захватили Киев и плацдармы на левом берегу Днепра, готовясь к захвату Харькова. Ад разверзся на Украине: везде поляки творили невероятные жестокости, террор, массовые расправы, не уступающие белогвардейским. Немецкая интервенция вспоминалась на этом фоне как «спокойные времена». В городе Ровно поляки расстреляли более 3000 мирных жителей — каждого десятого, в местечке Тетиев зверски убили, сожгли живьём около 4000 тысяч евреев — почти всех жителей, оставшихся в живых после предыдущего нападения белогвардейцев и бандитов. То же произошло в Борщаговке и Лукашевке. Польская армия сожгла деревни Ивановцы, Куча, Собачи, Яблуновка, Новая Гребля, Мельничи, Кирилловка и другие. Жителей убили. Город Борисов поляки расстреляли зажигательными и химическими снарядами, убив 500 мирных жителей, разрушив город практически полностью. В Житомире польские захватчики тоже устроили массовые репрессии: на Сенной площади и на городских скотобойнях пытали, расстреливали, рубили шашками евреев. Их уродовали, отрубали пальцы на руках, ноги, носы, уши, выкалывали глаза. Трёхэтажный дом Nо.12 по Большой Бердичевской улице, закрыв все выходы из дома, изуверы облили керосином и подожгли. Жители сгорели живыми. Выброшенных из окон детей добивали штыками. На Кафедральной улице громадный дом Конюховского поляки заблокировали и подожгли. Тех, кто пытался спасти людей из огня, убивали. Одна женщина выбросила из горящего окна своего младенца на руки дворника. Дворника поляки закололи, ребёнка со смехом бросили обратно в огонь. Все эти карательные акции сопровождались массовыми зверскими изнасилованиями. Целая армия больных психически! Это что-то запредельное…
Красная Армия во второй половине мая 1920 года по фронту от Полесья до Днестра яростно атаковала польских оккупантов и отряды украинских националистов. Фронт откатился к Люблину и Львову. Поляки перешли к обороне, удерживаясь лишь на французских поставках…
В это же время белогвардейцы в Крыму измывались над несчастным и забитым населением полуострова. Никакие гарантии личной неприкосновенности не действовали. Белогвардейская юрисдикция под бело-сине-красно триколором, процветающая на станции Джанкой, где находился штаб крымского диктатора Слащёва, назначенного бароном Врангелем, сводилась к повальным расстрелам и поркам. Этот террор и репрессии поблекли, когда вся армия белогвардейцев в апреле 1920 года прибыла в Крым из Новороссийска после сокрушительного разгрома. В соответствии с приказом барона Врангеля о расстреле всех сочувствующих коммунизму, началась кровавая вакханалия. Пленных расстреливали на месте. Генерал Манштейн устроил рубку шашкой и расстрелы сотен пленных в крымских немецких колониях Розенталь и Ново-Монталь.
Около немецкой колонии Гейдельберг среди взятых в плен красноармейцев оказался мальчик, бывший кадет Симбирского кадетского корпуса. Когда мальчик сказал, что он бывший кадет, генерал Манштейн лично зарубил его, и долго ещё рубил шашкой мёртвого…
К осени 1919 года войска Деникина заняли огромную территорию. Они захватили большую часть Украины, Крым, Северный Кавказ, Донскую область, часть Курской, Орловской, Воронежской губерний и район Царицына. На всём этом пространстве при активном содействии империалистов Англии, Франции, США, установился террористический режим военной диктатуры.
Летом 1919 года капиталисты всего мира ликовали. Частнособственнические хозяева Донбасса назначили миллионный приз тому из белогвардейских полков, который первым ворвётся на улицы «белокаменной Москвы». Запад, затаив дыхание, следил за развитием событий, повторяя как молитву пропагандистские рулады про «зверства ЧК». Биржи уже торговали Россией направо и налево по типу территорий, подкладных Колчаку: медь, свинец, цинк, золото, серебро, платина, лес, уголь, пшеница, масло, меха. Под протекцией Колчака на Урале, В Сибири и на Дальнем Востоке иностранцы за бесценок скупали ресурсы, продукцию, пушнину, свои товары продавали по многократно завышенным. Шведский промышленник Нобель, захватив с помощью коррумпированных чиновников и американской компании «Стандарт ойл» монополию, продавал керосин в Сибири в 5 раз дороже обычной цены.
Только в Иркутской губернии у населения отобрано 3000 тонн зерна, 9300 голов крупного рогатого скота, 1670 свиней, сожжено 730 домов. В Сибири уничтожено 25 000 крестьянских хозяйств и 66 000 хозяйств разорены. Посевные площади упали вчетверо. Режим Колчака способствовал бешеному обогащению немногих, нищите масс, закабалению их, чётко показывая, что такое капитализм в колониальном исполнении, и что ожидало Россию, победи белые красных.
Англичане при Колчаке получили контроль над огромными Ленскими золотыми приисками, смогли импортировать по дешёвке лес, уголь, сталь, заниматься скупкой по дешёвке за спирт и порох многолетних запасов пушнины у нерусского населения. Они могли свободно прицениваться, скупать по дешёвке Уральские заводы, фабрики, вести подготовку к открытию пароходных маршрутов, освоению Северного Морского Пути, строительству сборочных цехов, экспортировать товары для населения, продавая их в разы дороже обычного, заниматься банковскими спекуляциями.
Во Владивостоке открылись отделения крупнейших американских банков: «Нейшнл сити банк оф Нью-Йорк», «Меркантиль оверси энд компани» и других. Открылись по всей Сибири многочисленные конторы и филиалы американских торговых фирм для скупки пушнины, золота, леса, угля и других богатств Дальнего Востока и Сибири. Только одна небольшая фирма Эйрингтона отправила из Владивостока в США 188 тонн шерсти, 20 000 овечьих шкур, 10 200 крупных сухих кож. С Урала, Дальнего Востока, из Сибири вывозили всё, что представляло хотя бы какую-нибудь материальную ценность.
Интересовали американцев Артёмовские шахты, Сучанские угольные копи, золотые прииски, марганец, свинец. В Америку, Англию, Францию, Японию вывозили за бесценок из Сибири и с Дальнего Востока ценную пушнину, золото, серебро, платину, сталь, лес, зерновые, чёрную и красную икру. Из дальневосточных портов за океан постоянно отправлялись суда с награбленным добром.
Так должно было происходить по всей России. Всё бы ничего, только вот большевики мешали… Ленин… Всё бы ничего, только против защитников частной собственности олигархов воевал весь русский народ под руководство партии большевиков.
Сколько верёвочки не виться — конец будет! 26 октября 1919 года под Кромами рухнул авантюристический военный план Деникина прорыва к Москве, и белые войска начали отступать. Бегство белых, начавшееся в Орловско-Кромской операции, сделалось безостановочным. Остановить только что родившуюся красную конницу нигде не удалось, поскольку промежуточные рубежи обороны на случай отступления не готовились, резервы не готовились. Нехватка мобилизованных сил из-за людоедской политики и всеобщего воровства в тылу на захваченной территории просто не позволяли Деникину этого сделать.
Деникин проявил себя ловким политиканом и интриганом, неплохим командиром дивизии, бригады, но плохим военачальником-стратегом. Это военные знали.
В 1892 году, закончив училище, Деникин попал во 2-ю полевую бригаду, имея чин подпоручика. Тогда для получения высшего военного чина учились в Академии Генштаба, но Деникин еле-еле туда попал. Однако он не смог нормально учиться из-за невнимательности. Его отчислили на первом курс. Он не смог сдать предмет «История военного дела». Пришлось поступать в Академию второй раз…
Под Орлом, в районе Кром — Дмитровска красная пехота разбила 1-й, лучший корпус генерала Кутепова с корниловской, дроздовской, марковской и алексеевской дивизиями. Да уж, сражаться с красными латышам, это вам не матросов на молах Новороссийска расстреливать и партизан безоружных вешать!
…Вот этот какой-нибудь белогвардейский палач-марковец или корниловец ранен. За какую-то ничтожную долю секунды он из смертельного оружия капитализма превращается в беспомощную жертву. До сего момента вся его энергия ориентировала его без оглядки нестись вперёд, на врага… А теперь он вдруг оказывается предоставленным самому себе — он в ужасе и полном сознании взирает на свои раны, на свою собственную, не чужую, кровь. Всего минуту назад он был в состоянии изменить ход истории, а в следующую уже не в силах помочь даже самому себе. За первым шоком приходят боль и страх. Случается, что раненые часами лежат под огнём дожидаться, пока их подберут те или другие. Бывает, их добивают свои. Бывает — красные…
Заменить потерю оказалось невозможно. Явственные успехи молодой красной конницы обозначились в боях под Воронежем, в районе рек Икорец, Усмань, Воронеж и Дон. Конная группа Будённого впервые встретилась грудь с грудью с соединёнными корпусами Шкуры и Мамонтова и опрокинула их! Красные Гераклы вырвали у белогвардейской Гидры ядовитое жало!
Деникин повсеместно и беспорядочно отступал на юг от Дона, потеряв связь и управление, потеряв убитыми, ранеными и пленными не менее 1/2 своего старого состава, рискуя вскоре потеряет всякую боеспособность. Под Лисичанском усиленная конная группа Шкуро и Мамонтова, бросив тысячи зарубленных, снова оказалась наголову разбита красной конницей. Рабочие и крестьяне доказали, что этот элитарный род войск им вполне по плечу.
Армия Деникина ещё не казалась разгромлена, разложение не дошло до степени разложения армий Колчака. Но за десять недель боёв красные захватили у Деникина 150 орудий, 600 пулемётов, 14 бронепоездов, 150 паровозов, 10 000 вагонов, 16 000 пленных.
В обстановке развала фронта 6 ноября 1919 года диктатор Деникин «расказачил» Кубань, прикончив государственность этой казачьей области. Кубань он объявил просто своим тыловым районом с начальником генералом Покровским. Белогвардейцы Деникина провели аресты членов казачьей Рады. Западные производители нефти наконец-то избавились от жадной казачьей верхушки. Священника Кулабухова, — министра внутренних дел Кубанского правительства за подписание договора с Горским правительством Кавказа белые убили через повешение. На Кубани, как и везде, начала свирепствовать белогвардейская контрразведка; казакам перед расстрелами жгли пятки, загоняли под ногти иглы, разрезали кожу и сдирали полосами. Делали то, что «либеральная» пресса постоянно приписывала ЧК.
В ответ на расказачивание и ужесточение белогвардейской диктатуры, на Кубани началось повальное дезертирство казаков, вспыхнули восстания против Деникина. В станице Полтавской восстанием руководил член Рады Крикун. В станице Елизаветинской восстанием руководил другой член Рады.
В декабре власть в Ростове-на-Дон перешла от казачьей администрации к белогвардейскому генералу Кутепову. От организатора Новороссийской резни ничего, кроме резни ожидать не приходились. Так оно и вышло. Рабочих и казаков-дезертиров стали вешать уже и на деревьях.
Лишь очутившись под гнётом деникинщины, казаки поняли угрозу, что несли им капиталистическо-помещичьи хозяева белогвардейцев. Кубанские войска быстро разлагались, образуя «зелёные» отряды, сражавшиеся против белогвардейцев. Назревал разгром Деникина.
12 декабря 1919 года Красная Армия освободила Харьков. Для этого Южный фронт Красной Армии под руководством Егорова, бывшего подполковника царской армии и Народного комиссара правительства Ленина по делам национальностей — Сталина, имеющий 62 000 человек при 455 орудиях и 1660 пулемётах, нанеся поражение Деникину под Орлом, Кромами, Воронежем и Курском, с рубежа Рыльск, Льгов, Курск, Касторное пошёл в наступление на Харьков и Купянск. Деникин имел здесь 70 000 человек при 227 орудиях и 1160 пулемётах. Он контратаковал красных мощной конницей Мамонтова и Улагая. Красная 13-тысячная конница Будённого и Ворошилова в ожесточённом 4-дневном сражении отразила контрудар и разгромила 23-тысячную конницу Деникина.
Конница Будённого и Ворошилова, преследуя врага, отрезала харьковской группировке Деникина пути отступления через Сватово. Советская пехота обошла Харьков с другой стороны. Операция Егорова и Сталина имела большой размах — фронт 550 километров, глубина 300 километров, темп наступления 10 километров в сутки, широкий манёвр, тесное взаимодействие всех родов войск, настойчивость и решительность в достижении поставленной цели. После этого стратегического манёвра, оборона Харькова начала разваливаться, белые начали сдаваться. Войска Егорова и Сталина освободили Харьков без серьёзных боёв и разрушений, открывая путь на Донбасс…
Конец деникинской белогвардейщины запомнился Наташе принудительным сбором тёплой одежды для армии, объявлениями о мобилизации, расклеенными по всему городу. Город притих. Куда-то подевались толпы офицеров всех рангов и родов оружия, ранее в весёлой беспечности фланирующих в блестящих формах по улицам, наполнявших кафе и рестораны. Исчезли толпы нищих, беженцев, газетчиков-воришек. Постояльцев тёти Веры — супругов Донос арестовала по доносу контрразведка. Но может, взяточников-офицеров привлекла гуталиновая фабрика. Коммерсант с женой просто исчезли.
По опустевшим улицам Харькова метались белогвардейцы, устраивая облавы на дезертиров. Рабочие, бывшие воинские чины, «забывшие присягу» — нещадно поролись, отправлялись тюрьмы. На Павловской и Николаевской площадях висели трупы рабочих с табличками на груди: «Дезертир», «Бандит». Изъявившие желание после таких «уговоров» бороться с большевиками с оружием в руках отправились на фронт, остальные для тыловой службы в прифронтовой полосы или для принудительных работ.
Заодно деникинцы грабили квартиры, чтобы побольше запасти на чёрный день. Однажды в доме тёти Веры ограбили все еврейские квартиры. Несколько евреев убили. Напоследок контрразведка в Григоровском бору расстреляла 38 человек.
6 декабря 1919 года заключённых каторжной тюрьмы и женщин из губернской тюрьмы, всего 2200 рабочих и крестьян, бывших работников сельских и городских советских учреждений, белогвардейцы из Корниловского полка погнали маршем смерти: Харьков — Змиев — Изюм — Бахмут — Ростов. Полураздетых и полуразутых людей вели по снегу, грязи, голодных, сутками не давая куска хлеба, глотка воды. Что-то из времён нашествия Батыя. В Змиеве белогвардейские палачи расстреляли 250 человек: «Конвой устал!». На станции Шебелинка узников загнали в вагоны по 130—140 человек, где они могли только стоять. Во время движения поездов до Изюма люди умирали стоя на ногах без сил, воды, воздуха. Умирающие падали и их вынужденно топтали другие... Вагоны наполнились запахом трупов. Чувствуя под собой мёртвых, живые сходили с ума... Иногда на остановках трупы выгружали. В Изюме снова расстрелы. В Бахмут из 2200 политзэков прибыло 800 тяжелобольных, с трудом передвигающихся доходяг. Только малая часть добралась до Ростова-на-Дону...
Харьков советские войска Егорова и Сталина освободили 11 декабря 1919 годе без серьёзных боёв. Стоял пасмурный, сырой день. Сначала показались конные разведчики начдива-41 Саблина. Молчаливые, грозные, с шашками наголо. Они, гулко цокая по булыжникам добротными зимними подковами, спустились с Холодной горы, проскакали по Екатеринославской улице, свернули на Павловскую площадь и направились к центру. Затем появились роты красных латышских стрелков-интернационалистов. Шли стройно. Команды отдавались по-немецки. У латышей много наречий, а немецкий знали почти все. Их радостно встречали простые рабочие люди; для них кошмар «деникинщины» закончился.
В Григоровском бору, где расстреливали пленных, подпольщиков, заподозренных в сочувствии Советской власти, с помощью жителей предместья Холодная гора, знавших места казни по зарубкам на деревьях, отыскали могилы. Невзирая на суровый мороз в начале зимы и глубокий снег, скрывавший тайны, в присутствии сотен рабочих, их жён и детей, жителей окраин, могилы стали раскапывать.
Молча стояли люди, стараясь не мешать врачам. Нарушали порой тишину лишь порывы ветра, пробегавшего по кронам сосен, жалобные вскрики родных, опознававших родственников, близких. Один старик, увидев на дне разрытой ямы свою юную дочь, обезображенную пытками и гниением, бросился к ней в могилу. Обнял изуродованное, смрадное тело и рыдал, пока его не вытащили. Красноармейская часть, что участвовала в эксгумации трупов, офицеров Деникина в последующих боях в плен не брала.
Палач, негодяй и мучитель русского народа за деньги Запада самозваный правитель Юга России Деникин же в это время давал лживые интервью либеральным российские и западными газетами. Новочеркасской газете «Донские новости» он повествовал в духе американского писателя Эдгара По, которым зачитывался:
— На русском «погосте» ещё не смолкли «плач и рыдания» у свежих могил, гекатомб, воздвигнутых кровавой работой Лациса, Петерса, Кедрова, Саенко и других, в проклятой памяти ЧК, «подвалах», «оврагах», «кораблях смерти» Царицына, Харькова, Полтавы, Киева... Различны способы мучений и истребления русских людей, но неизменна система террора, проповедуемая открыто с торжествующей наглостью. На Кавказе чекисты рубили людей тупыми шашками над вырытой приговорёнными к смерти могилой; в Царицыне Сталин удушал в тёмном, смрадном трюме баржи, где обычно до 800 человек по несколько месяцев жили, спали, ели и тут же... испражнялись... В Харькове специализировались в скальпировании и снимании «перчаток». Повсюду избивали до полусмерти, иногда хоронили заживо. Сколько жертв унёс большевистский террор, мы не узнаем никогда!
Деникин поступал так же как вся антисоветская российская и Западная пропаганда: брал преступления своих войск и своих одиозных палачей Шкуры, Дроздовского, Туркула, Покровского, Слащёва, Врангеля и приписывал эти преступления большевикам, не имея никаких фактических данных в подтверждение своих слов.
При этом Деникин организовывал дело террора и репрессий с размахом. 7 июня 1919 года выпустил перечень Nо.4 своих управлений и учреждений, где назвал 5 концентрационных лагерей: в Азове, Новороссийске, Ставрополе, Медвеженском и Святокрестовском уездах Ставропольщины. Приказ по Всевеликому войску Донскому, структурно входящему в белогвардейскую армию Деникина ВСЮР от 28 января 1919 года за Nо.228 разделял военнопленных на категории для содержания в концлагерях:
— лица «интеллигентных профессий» и казаки, добровольно вступившие в ряды красных; комиссары, агитаторы, матросы, командиры частей и иногородцы: евреи, латыши и прочие — предавались военно-полевому суду на месте — то есть в плен не брались и расстреливались, вешались, рубились шашками.
— шахтёры, рабочие, бывшие воинские чины, «забывшие присягу» — отправляли в концлагерь;
— насильственно мобилизованные и не проявившие активной деятельности — разделялась на две группы: изъявившие желание бороться с большевиками с оружием в руках, и остальные, для тыловой службы в станицах прифронтовой полосы или для принудительных работ под охраной.
Только Азовский лагерь прошли тысячи заключённых второй и третьей категории. Обнесённый забором, двумя рядами колючей проволоки, окопанный широкой канавой, этот концлагерь Деникина разместился на окраине города в дореволюционных деревянных бараках 235-го запасного пехотного полка под охраной пулемётов. В лагере за полгода погибло от голода, болезней, издевательств, убийств, более 20 000 тысяч политических узников.
Поскольку Деникина, кроме него самого и его подручных, никто не уполномочивал воевать против простого народа и выразителей народной воли — Советов всех уровней, никто не уполномочивал создавать концлагеря и убивать там тех, кого Деникину заблагорассудится, то концлагеря белогвардейцев можно назвать личными частными концлагерями «русского военачальника, генерал-лейтенанта, публициста, политического и общественного деятеля, писателя, мемуариста, военного документалиста», а короче — организатора массовых убийств и военного преступника…
Красноармейцы выкапывали в Григоровском бору и поднимали из раскопов обезображенные трупы простых харьковчан, привязанных друг к другу верёвками, разутых, в нижнем белье. Врачи описывали повреждения. Тела имели следы выстрелов в упор, следы ударов шашек, побоев и пыток, колотые, резаные раны, размозжения. Не всех удалось опознать, настолько изуродованы и обезображены оказались лица…
Для восьмилетней Наташи кошмар «деникинщины» закончился. Война на Украине тем временем шла со всё нарастающим ожесточением. Теперь Наташа знала даже против кого сражались белогвардейцы, за кого сражались большевики. Она больше всего в этой войне жалела своих сверстников. Несколько мальчиков-газетчиков, девочек из лавок, малолетних разносчиков товаров поведали ей свои нехитрые истории.
Вот газетчик Коля из крестьянской семьи, семи лет: помогая отцу по хозяйству, поступил в сельскую четырехклассную школу. В 12 лет его отвезли в город. С тех пор он разносчик мелочей от хозяина, потом газетчик. Работает по 18 — 20 часов в сутки с перерывом только на сон и еду.
Вот приходящая уборщица Катя: родилась и выросла в деревне, детство провела, как и большинство деревенских девочек, помогая матери в работах, нянчила младших детей. В школе никогда не училась, неграмотна.
Помощник дворника Василий родился в Харькове в семье служащего. Образование получил в 3-классном городском училище. Самостоятельно зарабатывать стал с 15 лет, поступив учеником-наборщиком в частную типографию. Работал по 12 — 15 часов почти без выходных, пока хозяин не уехал за границу.
Разносчик молока Борис родился в деревне. Отец умер, когда мальчику исполнилось четыре года. Мать продала корову, нанялась прислугой. Работала на фабрике. Мальчика воспитывал дед. В 10 лет поступил в сельскую 2-классную школу. Через год перешёл в фабричную школу, где учился ещё три года. В 13 лет его отвезли в Харьков и отдали в подмастерье столяру.
Девочка Маша из булочной родилась в семье небогатых крестьян. До 13 лет жила дома и помогала матери нянчить детей. В школе не училась за отсутствием времени. С 13 лет в Харькове работала нянькой, теперь в булочной...
У этих детей из простого народа детство не состоялось. За таких детей и воевала Красная Армия.
Наташа жалела своих мимолётных уличных знакомых, стеснялась говорить им, что сама — дворянка. Хотела бы помочь всем таким несчастным без детства, но не знала как...
Пять месяцев длилась власть Деникина над Харьковом. Считая замученных маршем смерти Харьков — Ростов, убитых в городе 1500 человек, в Харькове за 5 месяцев террора и репрессий Деникина, под рассказы о «зверствах ЧК», погиб каждый 85-й житель, подвергся репрессиям в разной форме каждый 40-й…
…Девочка Наташа не заболела в солнечном Харькове ни рахитом, ни испанкой, ни тифом. Она окончила советскую школу экстерном и даже не позабыла французский язык, несмотря на то, что преподавали в школе язык только немецкий и украинский. Время шло. НЭП. Потом начался «Великий перелом» в судьбе страны: культурная революция, революция в сельском хозяйстве — коллективизация и революция в промышленности — индустриализация.
Постепенно упоительность весенних вечеров, мальчики, юноши, даже взрослые, красивые, хорошо одетые мужчины, глядящие ей вслед так, что это чувствовалось спиной и не требовалось поворачивать для этого голову, затмевали ужасы. неурядицы Гражданской войны и разрухи. Живя много лет среди украинцев, Наташи и сама не заметила, как стала из рязанской дворянки почти украинкой из Харькова.
— Le petit poisson deviendra grand! — говорила ей тогда на это тётя и грустно улыбалась. — Из миленькой рыбки вырастет большая щука!
Потом случилась яркая и нежная любовь. Наташа вдруг оказалось центром огромный счастливой Вселенной. Коля из Минска. Свадьба. Рождение дочки…
Картина жизни социалистической огромной страны в сознании Наташи не состояла только из ярких тонов, только радостных, жизнеутверждающих, оптимистичных, но и не состояла только из чёрных и серых. Палитра скорее являлась пёстрой, со множеством полутонов и оттенков. Кажется, так давно это всё случилось: в прошлой жизни. Потом снова началась война...
...Туман времени плыл всё дальше и вдруг стало нечем дышать, отдельные голоса из сновидений превратились в многоголосый вой. Что-то сильно толкнуло Наташу снизу. Послышался металлический скрежет. Совершенно другой голос, реальный, грубый, с украинским акцентом, воскликнул:
— Всё, кончилась наша машина, слезай, граждане эвакуированные, приехали, остановка называется: «Посреди степи, где ветер дует»!
Наташа очнулась от полусна-полудрёмы, открыла глаза и поняла, что всё это счастье и неурядицы последних десяти предвоенных лет ей только что припомнилтсь во сне, пригрезились. Над ней витали видения прошлого. На самом деле вокруг колышется жаркий и пыльный воздух Донской степи. Тело от жары мокрое, как в бане, вялое и уставшее, словно после длительного тяжёлого физического труда.
Сны о довоенной жизни отлетели в разные стороны как стая перепуганных голубей, словно мыльные пузыри на ветру. Теперь вокруг совсем другая жизнь. Война. Наташа проснулась и снова оказалась в кузове старого грузовика ГАЗ-АА вместе с другими беженцами из Харькова, посреди придонских степей.
Как и все последние дни, на ней любимое синее шёлковое платье в белый горошек, небольшая шляпка из соломки с синей лентой в тон платья, белые открытые туфли на низком каблуке. Если бы не пыль, можно подумать, что эта модница только что сошла с тротуара на Крещатике в Киеве или вернулась с вечерних бульваров Ростова-на-Дону. Рядом чемоданы, кули с одеждой и едой.
Десятилетняя дочка Ляля, похожая на мать, обречённо сидела на чемодане с застывшей гримасой обиды на весь мир, отобравший её любимых подружек, весёлые школьные переменки, легко дающиеся отличные оценки и варёную курицу по воскресеньям. На этой десятилетней, усталой и сердитой девочке красовался короткий, выше колен, голубой сарафан. На кудрявой голове с трудом держалась белая тканевая панама.
Две старые еврейки, сидевшие на чемоданах у противоположного борта кузова грузовика, махали руками своим очаровательным кареглазым внучкам в другой машине, умоляя их потерпеть жажду и жару ещё немного. Они все имели вид абсолютно счастливых людей. Это бросалось в глаза.
В отличии от ленинградских евреев, застрявших в Ростове-на-Дону из-за невозможности перейти Дон по военной переправе, и попавших таким образом к гитлеровским расистам, совсем не скрывающих своих планов после расстрелов в Бабьем Яре в Киеве и в Таганроге еврейского населения, они спаслись благодаря случаю, так как оказались с колонной «Харьковдормоста» сумевшей найти дорогу к более восточной переправе через Дон.
Слухи о расстрелах гитлеровцами евреев-беженцев из западных районов на станциях вдоль линии железной дороги Миллерово — Тацинская — Морозовская витал над степью как жуткое явление всадника смерти апокалипсиса среди степных миражей. До Сталинграда беженцам оставалось относительно недалеко, шесть часа по железной дороге с самым тихоходным эшелоном или двое сутки на автомашинах. Дальше появлялась возможность эвакуироваться на Урал или в тёплую Среднюю Азию. Но вот как сесть на поезд?
Всю последнюю неделю июля 1942 года небольшая колонна с беженцами и эвакуированными работниками нескольких строительных и промышленных предприятий восточной Украины, утратив смысл первоначального плана эвакуации из-за быстрого продвижения немецко-фашистских и румынских войск, отрезающих им путь к Кубани, бессмысленно и вслепую двигалась на восток среди массы войск, припасов, эвакуированных, оборудования, скота. Всё происходившее казалось Наташе жутким сном...
Когда машины харьковчан шли в воинских колоннах и, тянущихся за ними, длинных вереницах беженцев, бомбёжек избежать не давалось. Объезжать же воинские колонны на марше строго воспрещалось. Но Николай упорно шёл на это. Нескорого раз он стоял по стойке смирно под дулом нагана разъярённого командира.
— Ты что, под трибунал хочешь! Застрянешь, из-за тебя всё движение станет! Ещё увижу впереди, я тебя на месте шлёпну, собственноручно! — кричали Николаю, тыча в лицо револьвером.
Николай ставил свои машина в общий строй, но при первой же возможности либо сворачивал на просёлочную дорогу, либо всё же обгоняла колонны, стараясь отойти от неё как можно дальше. Кроме бомбёжек и обстрелов он опасался того, что немцы сбросят перед переправой десант.
Один раз колона шла в гору, и вдруг неожиданно из-за горы прямо на машины, очень низко, почти касаясь колёсами наших голов людей, выскочил самолёт. Грузовики не успели остановиться и продолжали мчаться вперёд, а все в кузове инстинктивно пригнулись и руками накрыли головы и детей. Но самолёт взмыл вверх, описал круг над колонной, и, покачав на прощание крыльями с красными звёздами, удалился. Беженцы восторженно махали ему вслед, пока могли его видеть. Тогда они понимали, что с нами произошло бы, если бы это оказался гитлеровский истребитель. Вряд ли кто-нибудь уцелел под пулемётным огнём в упор. Через несколько километров машины проехали мимо полевого аэродрома, с которого и взлетел советский самолёт…
И всё же одному фашистскому убийца удалось обстрелять грузовики харьковчан. Он появился неожиданно сзади, из-за лесопосадок и на бреющем полёте дал очередь из пулемётов. Сидевшая у борта еврейка с четырёхлетней девочкой на руках упала замертво. Ей снесло половину черепа. Девочку ранило в ручку. Спину Николая и его друга со своим другом Ивана Блюмина обдало кровью, смешанной с мозгами. Машина остановилась. Пока самолёт разворачивался, все успело разбежаться. Вечерело, и убийца не стал нас дальше заниматься расстрелом и улетел.
Тело убитой положили на пол, к борту кузова, и накрыли. Раненую девочку забрали в кабину. Когда проезжали очередной хутор, тело оставили местным жителям, которые обещали убитую похоронить, а взяли, чтобы ребёнку оказать медицинскую помощь в медпункте. Что должен был делать Николай? Везти раненого ребёнка и труп матери в эту неизвестность?
Николай велел колонне рассредоточиться и двигаться к переправе россыпью, не стоять в пробках, отъезжать по степи. Он верно рассчитал, что одиночные машины с женщинами и детьми бомбить не станут. Стоя в кузове у кабины, он хорошо отличала звук мотора самолёта от автомобильного. Нервы напряглись до невозможности, слух обострился до предела. Как только он слышал гул сверху, начинал изо всех сил колотить по крыше кабины. Все выпрыгивают из кузова, бросались на землю, стараясь прикрыть голову руками. Как назло, на женщинах цветные яркие платья. Ляля, не успеет ещё машина остановиться, кубарем перекатывадась через борт. Не известно, как удавалось ей не угодить под колесо. Страх загонял под машину. Казалось, что это самое надёжное укрытие для защиты от пулемётного огня, которым лётчик на бреющем полёте поливал полянки и кусты. Мама напрасно звала Лялю к себе. Да и бежать к ней под огнём невозможно. Пустую, брошенную на дороге машину не обстреливали. Но неизвестно, смогла бы выбраться из-под охваченной огнём машины девочка, если бы даже случайная пуля попала в бензобак. Лётчики, хорошо всё видевшие с небольшой высоты, охотились сейчас больше за военными…
Пытаясь попасть к Константиновской переправе через Дон, обгоняя по степи воинские колонны и объезжая затру, колонна «Харьковдормост», заблудилась среди пыльного степного марева и вышла на маршрут Керчик — Мокрый Лог, ведущий к переправе Раздорская ниже по течению Дона от Константиновской переправы на 34 километра.
Раздорскую переправу заранее соорудили понтонно-мостовой и инженерный батальоны 26-й сапёрной бригады 8-й Сапёрной Армии Южного фронта. Использовались инвентарные понтонно-мостовые парки, изготовленные Ростовскими заводами «Красный Дон» и «Красное Знамя». Кроме того, на переправе работали 3 парома парка Н-2-П, в том числе под грузы 16 тонн каждый, паром под грузы 30 тонн, пароход Донно-Кубанского пароходства, 2 баржи, буксируемые буксирно-моторными катерами. Катера БМК могли буксировать баржи. Работал также понтонный паром на веслах и паром на дизельном буксирном катере Донно-Кубанского пароходства…
Все беженцы и эвакуированные очень боялись, что Раздорская переправа уже захвачена, или вот-вот окажется захвачена гитлеровцами с ходу, как Цимлянская. Все эти дни дороги, ведущие к Раздорской, подвергались интенсивным бомбёжкам вражеской авиации; каждые 30 минут— новый налёт, на смену одному звену бомбардировщиков другое.
Оборона Дона около станицы Раздорской возлагалась на 37-ю армию Козлова, опытного командира. Козлову поручилось усиливать свою армию отступающими войсками. Сюда же направилась для заградительных мероприятий калмыцкая 110-я кавалерийская дивизия, изъятая из 51-й армии Труфанова.
Но армия Козлова при отступлении четыре раза попадала попала в окружение, и четыре раза вырывалась, из-за чего однако утратила порядок, потеряла много орудий, снарядов. Сюда же и к соседним переправам, сооружёнными сапёрами, в непроглядных клубах жёлтой пыли, поднятые колоннами, отходили перемешанные части 9, 12, 21, 24, 37, 38-й армий, 8-й Сапёрной армии. Сплошная трудноразличимая серо-зелёная масса. Низкие холмы подымались из-за горизонта и снова исчезали за горизонтом позади. Казалось, что картина местности не меняется вовсе. Километр за километром одно и то же. И ещё иногда бесконечные поля подсолнухов…
Вперемешку с войсками двигались беженцы с Украины, Белоруссии, северных районов Ростовской области, огромное количества голов скота, колонны сельскохозяйственной и боевой техники.
Усталые, чёрные от солнца и пороха лица красноармейцев. Пыльные бинты раненых. Несчастные полтора часа сна, от них больше вреда, чем пользы! Попробуйте разбудить уставшего как собака пехотинца! Кости ноют, мышцы костенеют, ноги распухли так, что еле сапоги снимаешь!
Настороженные, суровые лица колхозников. Тёплые слова, которые иногда говорят женщины. Рубленые фразы командиров. Тарахтенье моторов. Лошадиное ржанье. — Выше голову, товарищи — мы ещё вернёмся…
— Возвращайтесь поскорее!
— Как нам одолеть этих немцев?
— Вот вам водички свежей, налейте себе во фляжку!
— Прощайте!
— Нет, не прощайте, а до свидания!..
Пожары бушевали в далеких и близких населённых пунктах, на полях. А с севера-запада и северо-востока доносился тяжёлый гул артиллерийской канонады…
Все дороги в Донской степи идут в гору. Местность равнинная, но дороги независимо от направления почему-то представляют собой сплошные подъёмы. На марше бойцов командиры поднимали без 15 минут 3 утра, чтобы 30 минут спустя, когда рассветёт, выступить. Некоторые роты в день одолевали до 50 километров. Если считать каждый шаг по 60 сантиметров — то 50 километров означало 84 000 шагов. «Не пыли, пехота!».
Измотанные длительными переходами красноармейцы засыпали при первой возможности. Все, будто по команде, проваливались в глубокий сон. Их не беспокоило ничто — ни треск пулемётов, ни гул моторов в небе. Подушкой могла служить и подложенная под голову каска, и на ней бойцу спалось ничуть не хуже, чем на пуховой подушке. Сон, даже под аккомпанемент орудийной канонады — одно из немногих удовольствий жизни, поскольку измученные люди прекрасно сознавали, что впереди ещё долгий день и много-много километров к переправам через Дон…
Гитлеровцы шли по пятам как волки. Танки, бронетранспортёры, бронемашины, сидящие на них гитлеровские солдаты, покрытые коркой грязи и копоти, опьянённые жарой, препаратом «Pervitin», опасностью. Вокруг пылающие стога сена, бегущие с поднятыми вверх руками русские — вот это дело!
У всех такие лица, словно они едут на сафари на опасных но почётных хищников. Точно с такими же лицами год назад их предшественники, почти все уже сгинувшие и сгнившие к зиме 1941 года под Алитусом, Брестом, Равой-Русской, Владимиром-Волынском, Минском, Дубно, Сенно, Смоленском, Киевом Ленинградом, Демьянском, на Миусе, под Москвой и так далее, пересказали границу 22 июня 1941 года. Почти полностью состав тех дивизий вторжения уже обновился к лету 1942 года. Новые «любители сафари» искали, где бы им упокоить свои европейские кости…
Яростный отпор русских пугал, внушал неуверенность, дезориентировал. В двух словах умонастроения в Великогерманском рейхе сводились к следующему: население не понимало, отчего все-таки Вермахт не переходят в решительное наступление после того, как разгромлено целых 260 отборных дивизий русских? Когда же это кончится? Почему русские все поражения оборачивают в свою пользу и что толку тогда от немецких побед?
Газеты Великогерманского рейха пестрели крестами — извещениями о гибели на фронтах, «…пал смертью храбрых за Родину и Фюрера…». Извещения о гибели, публикуемые в газетах, и в особенности, если среди погибших встречаются хорошо известные в рейхе личности, служили лишь подтверждением огромных потерь на Восточном фронте. В рейхе скорбели. В отчётах СС руководству о настроениях постоянно присутствовали язвительные ссылки населения на знаменитую речь Гитлера в берлинском «Шпортпаласте», где он клятвенно заверял собравшихся, а заодно и весь Великогерманский рейх в том, что война завершится в 1941 году. Тем временем миновать уже годовщина начала войны, а конца ей не видно…
Жизнь в Великогерманском рейхе менялась. Почтальон, ещё совсем недавно человек скромной и полезной профессии, становился вестником беды. Столько приходило этих ужасных писем с фронта, этих извещений о гибели кого-нибудь из знакомых, что почтальоны стали ассоциироваться у людей с письмами с траурной окантовкой. А пропаганда Геббельса неустанно твердила о том, что немецкой женщине, дескать, надлежит скорбеть в полном достоинства безмолвии. Но многие не безмолвствовали, а, напротив, выкрикивали такое о фашистах и Гитлере, о чём полагалось немедленно сообщать в гестапо…
Огромный поток войск 1-й танковой армии фон Клейста и 4-й армии Гота, неожиданно изменив направление наступления с восточного на юго-западное, быстро, как удар гигантского серпа, двигался к нижнему течению Дона, русло которого пролегало здесь почти по прямой с востока на запад. Воздушный корпус гитлеровцев из 4-го воздушного флота, наносил постоянные бомбовые удары по железнодорожным станциям, узлам шоссейных дорог и мостам. Гитлеровский план состоял в захвате переправ до того, как ими смогут воспользоваться отходящие советские войска двух фронтов. Они хотели окружить в Большой излучине Дона войска фронтов Малиновского и Тимошенко.
Гот и фон Клейст теперь шли вдоль Дона не так как вся гитлеровская армия — с запада на восток, а с востока на запад, захватывая более восточные переправы раньше, чем более западные: сначала Цимлянскую, затем Николаевскую и Константиновскую, и только затем они оказались у Раздорской переправы. Это беженцев и выручило…
В то же утро, когда под станицей Цимлянской-на-Дону начались жестокие бои за плацдарм, на рассвете грузовики харьковчан находились ещё на 200 километров восточней. На дороге к хутору Мокрый Лог эвакуированные попали в эпицентр боя между одним из авангардов танковой армии Гота и группой танков прославленной ранее в боях 15-й танковой бригады майора Савченко из 37-й армии Козлова.
Знаменитую бригаду сформировали осенью прошлого 1941 года года из частей 34-й танковой дивизии. Бригада на 80 процентов состояла из участников боёв против танков группы фон Клейста в танковом сражении под Дубно в июне прошлого года, где гитлеровцы понёс серьёзные потери.
Записанные гитлеровцами в убитые несколько раз, ветераны 34-й танковой дивизии уже в составе 15-й танковой бригады воевали на Южном фронте с начала зимы 1941 года, громили зимой войска 17-й полевой армии Гота у Барвенково. Пополнив матчасть, весной и летом наступали, проводили контратаки, засады.
У гитлеровцев имелись застарелые проблемы с разведкой. В советском стрелковом полку имелось два взвода разведки, а в немецком пехотном — ни одного.
Ещё до вероломного нападения на Советский Союз в Вермахте упразднили корпусные батальоны разведки, направив их на укомплектование разведбатов пехотных и танковых дивизий. Корпуса пехотные и механизированные таким образом лишились инструментов наземной войсковой разведки в полосе шириной до 50 километров и глубиной — в зависимости от запасов горючего.
Командование Вермахта не озаботилось подготовкой офицеров-разведчиков. Оно считало, что навалом туши из 8-миллионного Вермахта при 20 000 единицах бронетехники при вероломном ударе, можно проломить любую оборону, окружить, смять, раздавить 5-миллионную Красную Армию, имеющей в первой 40-километровой приграничной зоне лишь 400 000 человек и 2000 танков.
Офицер разведки — это штабной работник. В его задачу входит сбор и обработка информации о противнике, которая затем передавалась в более высокую инстанцию: из батальона в полк, далее в дивизию, корпус, армию, группу армий, а далее в Генштаб Сухопутных войск, затем в штаб Вермахта.
В мирное время офицеры-разведчики имелись лишь в штабах армейских корпусов Вермахта и выше. В дивизиях вообще не предусматривалось разведотделов. Их предполагалось создать лишь с объявлением мобилизации. В итоге, разведдолжности в штабах дивизий и выше, гитлеровцы кое-как укомплектовали, а в полках и батальонах такую должность не ввели, поэтому в них разведкой стали заниматься офицеры-порученцы и адъютанты. Соответственно дивизии имели разведподразделения, а их полки и батальоны — нет.
Задачу по захвату пленных тоже решали линейные подразделения, а не разведывательные. Поиск гитлеровцы вели крупными силами — от отделения до роты. Разведгруппы такой численности оказалось актуальны на Восточном фронте, так как советский пехотинец оказался физически сильнее немецкого.
Советские группы захвата состояли из меньшего числа бойцов, так как сказался фактор физической силы. То есть, там где нужно требовалось скрутить одного немца, русским разведчикам требовалось меньше людей, чем немцам для захвата русского.
Войсковая разведка Вермахта ошибалась вдвое-втрое относительно численности противостоящих Вермахту на отдельных участках советских войск, вдвое-втрое ошибалась с количеством окружённых в «котлах» советских войск, с потерями советских войск.
Корпуса вместо ведения полноценной войсковой разведки перед собой формировали «передовые отряды» с миру по нитке — из различных подвижных частей для захвата важных пунктов, ведя вместе с тем разведку. Основной упор делался на воздушную разведку, радиоразведку и артразведку, агентуру и взаимодействие между ними. Но авиаразведка оказалась слепа ночью, при облачности, в лесистой местности, то есть в половине случаев. Радиоразведка работала тоже вполсилы из-за широкого использования Коксой Армии проводной связи. В результате — расстрел гитлеровских колонн в упор из засад, контратаки во фланг и тыл, уничтожение транспортных колонн стали настоящим бичём Вермахта в 1941 году. Эти виды боя стоили Вермахту 25 процентов всех потерь. Прорывы из «котлов» большей части окружённых войск с вооружением и транспортом, тоже результат недоработки войсковой разведки на корпусном, полковом, батальоном уровне.
Работа войсковой разведки Вермахта стала принимать нужную форму лишь к лету 1942 года, когда гитлеровцы на Юге стали вести войсковую разведку смешанными дозорами в составе бронемашин, пехоты на бронетранспортёрах и стрелков-мотоциклистов.
Частично задачи разведки решали диверсионные подразделения учебного полка 800 «Бранденбург». Однако по большей части группы численностью до роты из состава полка «Бранденбург» придавались передовым частям в качестве штурмовых отрядов для захвата мостов и прочих важных объектов, нужных для быстрого продвижение передовых частей.
Но и теперь советское командование и бойцы продолжали использовать эти и другие уязвимые места Вермахта для нанесения им колоссальных потерь. Гитлеровцы и спустя год войны практически не имели навыков ведения ночных боёв, имели крайнюю уязвимость во время маршей или на отдыхе. Немецкие посты охранения также в большинстве оказывались слабы, и ничего не стоило обезвредить их в случае необходимости.
Вот и у хутора Мокрый Керчик, что располагался в 4-х километрах от Мокрого Лога, танки КВ-1 и Т-34 бригады Савченко, используя данные разведки, неожиданно атаковали передовую колонну гитлеровцев: мотоциклистов, грузовики с пехотой, миномётами, боеприпасами, противотанковыми пушками.
Советские танки, даже мощные КВ-1, укрытые ветками от наблюдения с земли и с воздуха, оказались совершенно не заметны даже на близком расстоянии.
Выпускаемый советской промышленностью тяжелый танк КВ-1 на тот момент в части приборов обзора — совершенство. Он имел в стандартной комплектации 11 дневных оптических приборов, 1 ночной оптический прибор. В танке реализовывался принцип «охотник стрелок». Это при том, что самый тяжёлый и совершенный и более дорогой для заказчика немецкий танк Pz.Kpfw.IV Ausf.F имел всего 2 дневных оптических прибора, ни одного ночного оптического, и всё наблюдение за боем велось через 14 простых щелей обзора. По сравнению с советским танком, обладавшим великолепными прицелами, грубыми, но удобными смотровыми приборами, немецкий танк — архаика.
Крайне плохой обзор мешал немцам нормально ориентироваться в скоротечном танковом бою, заставлял командиров немецких танков даже под обстрелом выглядывать в верхний открытый люк со всеми вытекающими тяжкими для себя последствиями. Из-за этого немцы маневренного танкового боя с КВ-1, Т-34 и Т-60 немцы избегали, становясь в нём чаще всего избиваемой стороной.
Во фронтальном бою с КВ-1, из-за проигрыша в бронировании и мощности орудия, шансов они тоже не имели.
На поле танкового у немцев оставалось мало действенных приёмов: становиться в статичную позицию и ждать появления мишени, или выдвигать вперёд свою мотопехоту с противотанковыми пушками и минами, или вызывать авиацию. Всё это, естественно, сказывалось на пропорциях потерь танков в скоротечных танковых боях не в пользу немцев…
Уже через несколько секунд советские КВ-1 и Т-34 устроили гитлеровцам ад кромешный. Следовавшие в центре колонны три грузовика с боеприпасами взлетели на воздух. Жуткий взрыв разметал во все стороны их обломки. В завоевателей понеслись фугасные снаряды, разрываясь в их гуще. В воздух летели изувеченные тела и винтовки…
Советские танки рванулись на врага из укрытий. Началось форменное побоище. Без потерь для себя танкисты рассеяли мотоциклетный батальон, раздавили 7 противотанковых пушек, 6 колёсных противотанковых ружей s.PzB.41, 6 миномётов, 16 грузовиков, 7 тракторов с прицепами боеприпасов. Боевой устав танковых войск предусматривал не только уничтожение живой силы врага, но и его материальной части. Вот и давили… Задержали продвижение фашистов до вечера…
Бой стих. На пшеничном поле, у дороги и в садах, окружавших хутор, догорали и дотлевали подбитые танки, автомобили, мотоциклы. Пахло гарью. Тут неожиданно запели птички, ожил прибрежный лесок с задумчивыми полянами, засеребрилась зеркальная полоска речушки Керчик. Солнце садилось за холмы, отражаясь в воде неспешной воде полыхающим факелом…
Из-за специфики вооружения и организации, тылы дивизий Вермахта обладало большей громоздкостью, чем у Красной Армии. Например гитлеровцы старались ремонтировать в полевых условиях даже сильно поврёжденную технику, такая для этого за собой огромную массу ремонтного оборудования и ремперсонала, в том числе гражданского. В полевых условиях меняли изношенные двигатели и коробки передач. Подбитую в бою технику «подбитой» не называли, а записывали как «требующую ремонта». Бывало, что в ином танковом батальоне после боёв не имелось ни одного боеспособного танка, но в Берлин докладывали о том, что танки лишь «в ремонте» разной степени сложности. Не хотелось гитлеровским генералам лишаться очень щедро оплачиваемых капиталистами командных должностей. Вот и таскали гитлеровцы за своими дивизиями железный хлам по бездорожью и караваны грузовиков ремслужб, разбивая дороги и истребляя моря бензина.
Большую часть своей подбитой техники советское командование быстро отправляло по отлично действующим железным дорогам на заводы, где их не только быстро ремонтировали, но проводили ревизию всего остального, красили и под новыми номерами, как новые танки, отправили на комплектование новых танковых частей. Фронтовая же часть в это время уже давно получала другой новый танк, а не ждала свой из ремонта.
Вот Вермахту со своими железными дорогами не повезло.
Гитлеровцы надеялись на разгром Красной Армии в западной части России в зоне примерно в 500 километрах от границы. Внезапность удара достигалась за счёт переброски танковых и моторизованных дивизий в самый последний момент перед вероломным нападением.
Согласно расчётам ОКХ, то есть Гальдера, расстояние до Смоленска предстояло преодолеть одним мощным ударом с использованием грузовиков и лошадей, после чего предусматривалась оперативная пауза, необходимая для переоборудования железнодорожных путей.
Согласно расчётам штаба Гальдера, 300-километровый путь до Смоленска и обратно — всего 600 километров — преодолевался колоннами снабжения из грузовиков за 6 дней, включая погрузочно-разгрузочные работы. Каждой дивизии предстояло получать до 70 тонн грузов в день, моторизованными по 100 тонн в день, 1/3 от этого — продовольствие. Запасы горючего танковые дивизии везли с собой. В среднем один километр продвижения на восток равнялся двум — ещё километр уходил на маневрирование.
Примерно на 40 процентов грузовиков Вермахта на 22 июня 1941 года — трофейные французские. Грузовики, в свою очередь, тоже зависели от обеспечения — им также требовалось горючее, водители, запчасти и техобслуживание. В Советском Союзе не имелось возможности, как, например, во Франции, заправляться у бензоколонок, в избытке имевшихся на дорогах, в деревнях и городах. Ничего подобного в Советском Союзе не существовало за редчайшим исключением.
Для грузоперевозок на расстояния свыше 320 километров самым рентабельным оставался железнодорожный транспорт. Так что от автоколонн требовалось выполнять лишь тактические, но не стратегические грузоперевозки, но у немцев и тут всё получилось шиворот навыворот.
Если что-то шло не так, и снабжение сосредоточивалось лишь на 33-х моторизованных дивизиях, то оставшиеся 120 совсем лишались подвоза. На рубеже в 500 километров от западной границы Советского Союза, за Смоленском, у наступающего Вермахта начались проблемы с продовольствием, боеприпасами, пополнением. Для доставки необходимых войскам грузов на расстояние в 500 километров требовалось не менее 1600 постоянно работающих грузовиков. После войны во Франции и Югославии и накануне вероломного нападения на Советский Союз никаких ремонтных работ на технике не проводилось. ОКХ Гальдера просто издало распоряжение, согласно которому все сильно изношенные грузовики — то есть выработавшие ресурс в 5000 километров — подлежали замене.
К осени большинство грузовиков имели пробег в 8000 километров, а боевые единицы особого назначения — и того больше — 12 000 километров. Дорожная пыль усугубила износ. Вследствие проблем с наличием особых воздушных фильтров части двигателя, такие, как цилиндры и поршни, подвергались интенсивному абразивному воздействию. Использование низкосортных масел приводило к износу двигателей, в результате грузовик, как и танк или бронетранспортёр выходили из строя надолго и нуждались в длительном ремонте в условиях мастерских.
Вермахт терял в месяц примерно 750 грузовиков, а Вермахт для покрытия потерь получал лишь 350 грузовиков ежемесячно.
Гитлеровцы использовали в России около 2000 различных типов самодвижущейся техники. Одной только группе армий «Центр», действовавшей на направлении главного удара, требовалось около к Смоленскому сражению миллиона единиц запасных частей для покрытия существовавшей нехватки.
Острейший дефицит и нерегулярные поставки запчастей также приводили к тому, что в целом исправный грузовик, танк или бронетранспортёр немцы разбирали «на запчасти» ради возвращения в строй нескольких боевых единиц бронетехники.
На пути отступления русских немцы тщательно проверяли брошенную и подбитую технику и снимали с неё все, что могло хотя бы частично покрыть нехватку запчастей для автотракторной, автомобильной и бронетехники. Нередкими стали случаи, когда подразделения, специально отправляемые на поиски брошенной или подбитой техники, вступали в бой с советскими подразделениями, которым ставились аналогичные задачи.
Технические проблемы и прочие просчёты Гальдера усугублялись отсутствием дорог с твёрдым покрытием за исключением нескольких шоссе. К тому же танковые гусеницы уже за три дня приводили твёрдое покрытие в полную негодность. Ливни превращали их вовсе в бездорожье. При следовании по песчаным и грунтовым дорогам, кроме того, примерно на 30 процентов повышался расход топлива даже в сухую погоду. Внезапные атаки окружённых советских войск за 25 дней войны вывели из строя 1/3 грузовиков группы армий «Центр».
16 августа 1941 года начальник ОКХ Гальдер осторожно сообщил Гитлеру о нехватке 38 000 грузовиков единиц. Тому вызвали врача. Нехватка грузовиков в танковых войсках составляла в среднем 1/2 от необходимого. В целом транспортный парк мобильных частей, основного инструмента «Блицкрига», снизился на 1/3.
Было от чего Гитлеру хвататься за сердце! С началом войны ведь выяснилась ещё одна весьма досадная деталь — российская железнодорожная колея оказалась шире немецкой. Кто бы мог подумать! Странно, Абвер посчитал поштучно все советские танки, а ширину железнодорожной колеи не померил?
Решительная победа ожидалась уже после окончания приграничного сражения, поэтому железнодорожные войска Вермахта не стали отягощать тренировками по перешивке колеи с европейской на русскую. Отсюда их полная неподготовленность к войне на Восточном фронте. В конце концов Гитлер решил пополнить железнодорожные войска, призвав в Вермахт большую часть персонала Имперских железных дорог.
Солдаты-железнодорожники начальника главного транспортного управления генерала Гереке обеспечивали 20 километров в день перешивки на немецкую колею. К 10 июля 1941 года 480 километров перешили, однако это обеспечивало лишь 1/10 часть необходимых поставок для групп армий.
Группа армий «Север» имела несколько меньше проблем, пользуясь более железнодорожной сетью Прибалтийских республик, однако они всё равно имелись. Пробка возникала в местах перехода с немецкой колеи на русскую. Так например 11 июля 1941 года в Шауляе, на участке группы армий «Север» вместо положенных на перегрузку 3 часов, поезда простаивали по 12 и более часов — до 80 часов. Случалось, целые поезда «терялись» в этой неразберихе.
Группа армий «Центр» ежедневно нуждалась в 34 железнодорожных составах по 450 тонн каждый. Однако она получала максимум 18 поездов. Это в лучшем случае. 9-я армия группы армий «Центр» в начале июля 1941 года получала лишь 1/3 от ежедневных грузов. Гусеничный автомобильный и гужевой транспорт не могли решить проблему. Новое наступление «Тайфун» началось в условиях осенней распутицы, в условиях, намного более сложных, нежели только что завершившаяся операция у Киева.
Не хватало практически всего. Танки стоят с пустыми баками, не хватает снарядов для орудий. Практически нет возможности просушить обувь, форма износилась, пожелтела. Транспортные самолёты Ju 52 сбрасывают грузы с воздуха, а горючее доставляют на грузовых планерах. Ежедневный паёк состоит из пары галет, кусочка колбасы и пары сигарет. От пыли и грязи вся кожа зудит, и от того, что негде побриться, у всех успела отрасти борода. Жуткие условия солдат Восточного фронта вызывали тревогу всей Германии, узнавшей ужасающие подробности из солдатских писем. Голодных, холодных, завшивленных, в рванине, без снарядов и горючего немецких солдат как баранов генералы гнали на убой в битву за Москву…
Командующий 4-й армией фон Клюге заявил 13 сентября 1941 года, что «Армия живет одним днём. В особенности это касается поставок топлива». Группе армий «Центр» предстояло наносить «окончательный смертельный удар врагу» у Москвы, силами всего лишь 48 процентов танков, взяв к себе в союзники, главным образом, фактор навала тушей на каком-нибудь узком участке фронта. Окружить Москву как Варшаву, изолировав её о получения помощи извне не шла и речь.
И как Гальдер собирался брать Москву и громить Красную Армию с такими ополовиненными войсками и с таким снабжением, не понятно. Как он вообще оставался на своём посту с такими грубейшими просчётами и недочётами? Только постоянно обманывая Гитлера о состоянии дел, о своих и чужих потерях… Вот он и докладывал Гитлеру в сентябре, что Красная Армия лишилась 10 миллионов человек, чтобы хоть как-то оправдать катастрофу Вермахта…
В первые дни октября 1941 года число составов возросло до 20, хотя OKW Йодля исходило из цифры в 29 составов ежедневно минимум…
Все неувязки и перебои снабжения Вермахта не шли ни в какое сравнение с тем, что приходилось выносить Красной Армии, поскольку её грузы, застревавшие на забитых составами станциях, подвергались непрерывным авиаударам Люфтваффе. Красная Армия в меньшей степени использовала для снабжения грузовики, делая упор на более эффективную и быструю железную дорогу.
Советские железные дороги оказались способны выполнять куда более сложные задачи, как, например, эвакуация целых промышленных предприятий, включая демонтированное оборудование и рабочих с их семьями. Такие составы направлялись на восток, а на запад в это же время шли воинские эшелоны. Несмотря на все трудности исправно приходили и письма. Военная почта работала. Несмотря на нерегулярность и задержки, люди получали письма с фронта, и фронтовики узнавали о житье-бытье своих близких в тылу. Это как лакмусовая бумажка показывает устойчивость Советского государства…
И вот закономерный результат: только за 5 дней контрнаступления Красной Армии под Москвой, гитлеровцы бросили при бегстве 1434 танка, производства разных европейских стран, 955 единиц другой бронетехники, 575 орудий, 339 миномётов, 870 грузовиков…
Так что огромные обозы Вермахта при отсутствии нормальной наземной войсковой разведки являлись явной «ахиллесовой пятой», куда ещё летом прошлого года научились бить советские командиры. Вот и у Мокрого Лога советская танковая засада остановила движение многокилометровой гитлеровской колонны до вечера…
Когда колонна грузовиков харьковчан добралась до расположенного на возвышенности хутора Мокрый Лог и заночевала, туда же подошла группа танков 15-й бригады: 3 тяжёлых танка КВ-1, а также 2 средних Т-34 и 2 лёгких Т-60. От хутора до переправы у Раздорской-на-Дону оставались всего 16 километров. Спасение уже близко.
Муж Наташи и его коллеги-мостостроители помогли усталым танкистам маскировать машины в стогах сена у хутора.
Лица танкистов почёрнели от загара, порохового дыма. Усталые, голодные, многие травмированные, легко раненные, но зле и полные решимости драться до последней возможности. Многие воевали уже год.
Когда они стояли у своего огромного танка «Клим Ворошилов», то издалека казались подростками. Один из них, — командир танка КВ-1 старший лейтенант Гаузов: небольшого роста, большеголовый, с грустными серыми глазами русский из Казани.
— Мы — защитники Родины, завоеваний Великого Октября, — возвышенно сказал Гаузов, прощаясь с харьковчанами. — В этой войне должно победить не только наше оружие, но и советская, коммунистическая идеология. А это зависит в первую очередь от нас!
Неделю назад экипаж Гаузова уничтожил 8 танков. Он воевал с 22 июня 1941 года и знал, как следует бить фашистов.
Если у немцев танками командовали солдаты и фельдфебели, то в Красной Армии лейтенанты. Это сказывалось на качестве организации боя и моральном состоянии экипажей. Красная Армия вообще ещё до войны имела на порядок больше командиров, подготовленных в специальных учебных заведениях всех родов войск, чем Вермахт. Это, конечно, существенно влияло на результативность в бою и количество потерь.
Грузов сетовал не на силу или количество врага, жару и отсутствие воды, а на большой «голод» горючего и смазочных веществ. Тыловые управления снабжения 37-й армии, которая уже 4 раза оказывалась в окружении, бригаду теперь не снабжали. Даже не могли ответить на вопрос: «Где можно получить горючее?». Такова специфика быстрого отступления. Штабисты и тыловики направляли танкистов в пункты, которые уже как день, два оказывались заняты немцами или вообще отделывались ответом:
— Нет горючего. Ищите сами!
Гитлер и его генералы Гальдер и Йодль поэтому и оставили тогда мысли наступать на совсем беззащитный в тот момент Сталинград, а повернули танковые армии Гота и фон Клейста на юг в тылы двух советских фронтов, надеясь, что после разгрома тылов, лишения их горючего, массы советских войск фронтов Тимошенко и Малиновского утратят способность к сопротивлению и станут лёгкой добычей. Они явно погнались за двумя и более зайцами одновременно. Но отчасти замысел гитлеровцев оправдался.
Вот и приходилось танкистам Саенко колесить на 20 километров вокруг по колхозам и совхозам, собирать суррогатное горючее и масло. Иногда приходилось заливать в танки керосин, отработанное масло, лигроин, вместо смазки использовать тракторный автол. Из-за этого танковые двигатели грелись, клинили.
В 7-00, когда окрестные поля, нивы, луга засверкали всеми красками в лучах поднявшегося над горизонтом солнца, послышался глухой гул. До того, как эвакуированные успели двинуться к Раздорской переправе, с севера снова появилась колонна передовых войск Гота из лучшей моторизированной дивизии Вермахта «Grossdeutschland» генерала Хёрляйна. Элитная моторизированная дивизия имела в своём составе танковый полк и таким образом в этом компоненте равнялась по силе танковой дивизии. Штатная численность «Grossdeutschland» на 3000 превышала штатную численности любой обычной моторизованой дивизии. Самая сильная дивизия Восточного фронта
Дивизия при полном штате имела почти 20 000 солдат и офицеров, более 440 единиц бронетехники и по боевой ценности равнялась боевому ядру любой из советских армий, разрозненно отступающих на юг и восток. Постоянные бои последнего месяца, особенно налёты советской штурмовой авиации на колонны в движении, снизили численность этой элитной дивизии, идущей в авангарде, почти на 1/4, однако это существенно не сказалось на её наступательных возможностях.
Как и в предыдущие дни, гитлеровцы двигались одной огромной колонной. Воздушная разведка их не предупредила, видимо, о наличии в селе советских войск, потому что примерно в трёх километрах западнее колонна не перестроилась в предбоевой, а тем более в боевой порядок.
Николай Адамович, муж Наташи, колонновожатый эвакуированных сотрудников треста «Харьковдормост» привычно посмотрел на свои наручные часы: ровно 9-00.
— Эх, плоховато отсюда видно! — сказал он грустно.
— Дурачок слушает, умный понимает, — ответил ему татарской поговоркой водитель их головного грузовика Равиль.
Прямо на засаду к Мокрому Логу шли 96 танков и бронемашин с чёрными эмблемами в виде солдатского шлема, почти 100 бронетранспортёров и грузовиков с пехотой. Несмотря на утро, стояла солнечная, сухая и уже очень жаркая погода. В отсутствие своего главного врага — гитлеровских пикирующих бомбардировщиков, советские танки открыли огонь с дистанции 500 метров. Одна часть гитлеровских танков растерялась и стала отходить, другая часть, рассчитывая на своё явное численное превосходство, пошла в атаку. Завязался неравный танковый бой. Мотопехота на полугусеничных бронетранспортёрах и грузовиках принялась с большой опаской окружать советские танки, устанавливать противотанковые пушки, полевую артиллерию, миномёты. Получалось это у них не особо сноровисто. В бой пошли и разномастные гитлеровские самоходки: штурмовые и противотанковые орудия, зенитки, гаубицы. Вскоре земля вокруг маневрирующих советских танков стала вздыматься и гореть от разрывов снарядов и мин. В разных направлениях носились белые штрихи бронебойных выстрелов. Свечками уходили в небо рикошеты от наклонной лобовой брони советских танков. Красными шарами вспыхивали разрывы на броне немецких танков и бронемашин.
Отступающие здесь тыловые части 295-й стрелковой дивизии Сафаряна и 41-мотострелковой бригады, наблюдавшие это эпическое побоище в духе древней битвы в Фермопильском проходе 300 спартанцев царя Леонида против многотысячной армии царя Ксеркса, помочь танкистам не могли из-за отсутствия противотанковых средств. Бойцы и командиры Сафаряна находились в хорошем настроении, хотя выглядели очень усталыми: лица у них осунулись, глаза лихорадочно блестели от бессонницы и переутомления, на пропотевших гимнастерках проступили пятна соли…
Прямо на глазах у харьковчан, Николая, Наташи, Ляли, еврейских беженцев, на глазах отступающих советских войск, грохочущее от выстрелов и взрывов, ревущее сотнями моторов поле боя превратилось в кладбище горящей немецкой техники. Здесь 7 советских танков — в общей сложности всего 25 человек без артиллерийской и пехотной поддержки с невероятной отвагой сражались против армады из 96 немецких танков и полка мотопехоты на бронетранспортёрах из элитной гитлеровской дивизии. Танки «великогерманцев» и прочая их «железная саранча» по очереди останавливались подбитые или горящие. Гитлеровцы подожгли и два советских Т-60. Советские экипажи сняли пулемёты с танков и отошли к реке, отбиваясь пистолетами и гарантами. Те, кто не шёл сразу к переправе, подходили и садились на траву молча, суровые, усталые, на голове у многих белели повязки…
Дым, пыль, пороховая гарь, хлопки пушек, рёв и лязг маневрирующих танков, взрывы снарядов, стук танковых пулемётов, вой рикошетов и свист шальных пуль. Горел хутор, горела земля. Гитлеровцы согласно своей главной тактике, ломились вперёд танками как главным средством прорыва обороны, лезли с разных сторон и теряли танки один за другим.
Густые цепи автоматчиков, перевалив за танками поросшие кустарниками холмы, ринулись к хутору со всех сторон. Рукава у солдат закатаны по локоть, орут не то песню, не то какой-то свой клич и на ходу палят короткими очередями в белый свет как в копеечку...
Те гитлеровцы, что недавно оказались на фронте, а дивизию «Grossdeutschland» пополняли в первую очередь, старались слать членов NSDAP или Hitler-Jugend, только сейчас поняли, что такое война. Стоило пару раз увидеть обожженные до неузнаваемости лица, обугленные руки своих танкистов, чтобы поняла, что такое война. Выбиравшиеся наружу члены гитлеровских экипажей получали порой тяжелейшие ожоги. И переломы рук или ног. Выжившие имели очень тяжёлые ранения. Вот, бывало, лежат и умоляют: «Genoese, если я умру, напиши моей матери или жене»…
Покрыв подступы к хутору горящими остовами мотоциклов, грузовиков, бронетранспортёров, бронемашин, превратив окрестные поля и рощицы в кладбище танков и пехоты, советские танки стали выходить из боя. К огромному несчастью первый КВ-1 проломил мост, ведущий через речушку Мокрый Лог и застрял. Для того, чтобы танк не достался врагу, экипаж его взорвал. Со страшным грохотом башня подлетела на несколько метром и упала в воду.
Остальные танки оказались в ловушке. В ловушке оказались и отступающие тылы пехотных частей, беженцы, эвакуированные. Для обеспечения их отхода, бой советских танкистов принял характер «до последнего» и «насмерть». Гитлеровцы окружили группу советских танков и принялись расстреливать из всех имеющихся у них видов оружия и калибров. Получалось это у них не очень.
Танк КВ-1 старшего лейтенанта Гаузова, умело маневрирующего и соотносящего свои действия при помощи своей радиостанции 10-Р, они в конце концов сумели подбить. Разбили гусеницу, а потом подожгли двигатель. Шквал снарядов и пуль вывел из строя часть прицельных и наблюдательных приборов. Телескопический прицел наводчика разбит. Два из четырёх перископических наблюдательных приборов по периметру башни разбиты. Разбит один из двух перископических наблюдательных прибора механика-водителя и ночной оптический прибор. Разбиты оптические прицелы для стрельбы из курсового и кормового пулемётов. Броня сплошь покрылась, как оспинами, ямками от снарядов и бронебойных пуль.
Оставшись в горящем танке, Гаузов продолжал руководить боем через командирский прибор ПТК, непрерывно наблюдая весь сектор в 360 градусов без отрыва взгляда от обстановки. Огонь из орудия вёл старшина Листопад через перископический прицел. Гаузов указывал направление ведения огня и командовал:
— Прямой наводкой за любимого Сталина, за Родину, огонь!
Жужжал электропривод поворота башни. Наводчик вращением маховика поправлял вертикальную находку. Нажатие ногой спуска. Выстрел. Казённик пушки дёргается. Гильза со звоном падает на металлический пол. Вентилятор ревёт, перелопачивая пороховой дым в башне. Заряжающий снаряд за снарядом посылал в казенник, кричал: «Готов!», и наводчик, прицелившись, нажимал на спуск. Вот снова из строя гитлеровский танк бесстрашный экипаж. Вот зенитная самоходка ткнулась носом в овраг и остановилась..
Вскоре Гаузов оказался ранен. Но он продолжал руководить боем, командовать:
— За погибшего в бою брата прямой наводкой по врагу огонь!
Экипаж вёл огонь по гитлеровцам из горящего танка до последнего снаряда:
— За командира роты, павшего в бою!
В результате экипаж танка Гаузова подбил за один бой 16 лёгких и средних немецких танков, несколько самоходок и бронемашин, а также грузовики и противотанковые орудие. Свой КВ-1 они потеряли, но сам экипаж вышел из боя живым. И рвался получить новый КВ-1, так же эффективно уничтожать немецких фашистов и их боевую технику: «Знай, только присылай, Гитлер!»
Сидя в грузовике рядом с женой и дочкой, с тревогой глядя через дощатый борт машины за происходящим у хутора, муж Наташи и отец Ляли — главный инженер треста «Харьковдормоста» и теперь колонновожатый Николай Адамович с восхищением наблюдал за геройскими действиями танкистов.
Только одному Т-34 удалось выйти из того боя. Нашли брод. Танк пошёл сам и создал гусеницами по недостаточно пологому для грузовиков западному берегу Керчека пандус, пригодный для машин харьковчан, тылов 295-й стрелковой дивизии и 41-й мотострелковой бригады. Затем танк выстрелами из пушки отгонял мотоциклистов, пока переправлялись грузовики.
Ценой потери 3 тяжёлых танков КВ-1: двух подбитых, одного застрявшего на мосту и взорванного экипажем, сгоревшего среднего танка Т-34 и двух сгоревших лёгких танков Т-60, советские танкисты у Мокрого Лога подбили и сожгли 39 танков, 50 бронетранспортёров и автомашин, уничтожили 300 солдат и офицеров. Продвижение «Grossdeutschland» они остановили. Лишь к 20-00 передовые части Хёрляйна подошли к северной окраине Мелиховской в 15 километрах от Раздорской переправы.
Колонна харьковчан до этого прибыла к переправе, двигалась среди отступающих войск и беженцев. Немецкие самолёты летали над самыми головами…
И вот он — Дон! Здесь в высокий берег Дона врезалось балки, образуя живописные выступы, покрытые разнотравьем и байрачными лесами, полными живности. Низкий берег имел острова, ерики, озёра, мелкие речушки, курганы, густые леса. «Как ты, батюшка, славен тихий Дон, ты кормилец наш, Дон Иванович, про тебя лежит слава добрая, слава добрая, речь хорошая...».
Чувство облегчения охватило всех, и взрослых, и детей. Сейчас, когда вражеская сила двигалась по пятам, повсюду подстерегала опасность, казалось, сама земля здесь станет защитой. Там, через 300 метров Донского потока — спасение! Туда уж точно врага не допустят! Шофёр Равиль остановил машину. Опустился на колени, заплакал и стал целовать землю со словами:
— Не думал, что доберёмся живыми! Бер кеше б;тен кеше ;чен, б;тен кеше бер кеше ;чен. Всё хорошо, что хорошо кончается!
Муж Наташи, как главный инженер мостостроительного треста, с восхищением смотрел на работу 300-метровой переправы инвентарного подводного переливного моста для пропуска тяжёлой техники: настил моста располагался под водой лишь на 10 сантиметров, что позволяло при движении по нему техники, скрывать его от авиации…
15-я танковая бригада Саенко тем временем отошла западнее к Багаевской переправе. 40 грузовиков бригады и оставшиеся танки, в том числе неисправные, буксируя один другого и еле передвигаясь, на последнем горючем и масле с наступлением темноты вышли для переправы через Дон.
Оказалось, что понтонный мост у Багаевской способен переправить только лёгкие танки Т-60 и не выдерживает веса средних и тяжёлых танков. Испытали паром. Паром на буксирном тракторе, куда въехал средний танк Т-34, затонул с танком. Достигнуть других переправ уже не получалось. Идти к Черкасскому и Ростову — тоже невозможно: половина танков шла на буксире. Нашли баржу, загруженную 400 тоннами пшеницы с буксирным пароходом. Угрозой применения оружия мобилизовали её. Однако пароход не смог подвести баржу к берегу без причала.
Горючего почти не осталось. Вести без горючего бой среди прибрежных зарослей против гитлеровской пехоты в отсутствие своей нереально. Враг мог легко подобраться к танкам, уничтожить их и экипажи. В худшем случае вообще захватить танки. Пока переправляли лёгкие танки, другое вооружение и имущество, по приказу комбрига сняли с оставшихся танков пулемёты, радиостанции и дорогостоящую оптику. Со слезами на глазах затопили у Багаевской переправы один КВ-1 и шесть штук Т-34, заменив место, чтобы поднять машины, если удастся вернуться.
Из-за успешных сдерживающих действий советских войск лишь к вечеру 22 июля авангард дивизии «Grossdeutschland» достиг окраины Мелиховской в 15 километрах от Раздорской, на неделю позже, чем занял Цимлянскую переправу. На окраине Раздорской гитлеровцев встретила засада 25-го Кагульского погранполка войск НКВД, батальона милиции, а также 4-х 45-миллиметровых противотанковых пушках и 6 расчётов противотанковых ружей из 295-й стрелковой дивизии Сафаряна.
Позиции на окраине станицы готовили только в вечернее и ночное время, тщательно маскировали, так как в эти дни гитлеровцы вели очень активную авиаразведку, уничтожали с воздуха любую цель, которая по их мнению могла препятствовать продвижению танков и мотопехоты к переправам: полевые и долговременные укрепления, артиллерийские позиции, танки, советские войска на привале у дорог, в порядке отходящие части.
Авиаразведка района переправы велась очень активно. «Рама» Focke-Wulf 189 над головой висел непрерывно.
Артиллерии в быстро наступающих немецких войсках имелось мало, снаряды в дефиците. Неповоротливая устаревшая гаубичная артиллерия пехоты ещё эпохи прошлой войны растянулась по дорогам в двухсоткилометровых колоннах. Все надежды возлагались на Люфтваффе и химические шестиствольные миномёты, приспособленные для стрельбы осколочно-фугасными минами. Мины имелись мощные, но тяжёлые. Это снижало возможность для транспортировки. Из-за этого мины быстро кончались.
Раздорская располагался в 100 километрах от Ростова-на-Дону на Раздорских склонах. Население 4000 человек. Станица раньше называлась Раздорский городок. Возникла станица на острове Поречном в виде казачьей столицы с валами и рвами для обороны казачьих земель от татар и турок. Здесь готовились походы на Крым, туретчину, а в 1570 году на Войсковом круге зачитали первую грамоту Ивана Грозного к казакам: царь требовал сопроводить к туркам царского посла. Сюда приехали посланцы Лжедмитрия звать казаков на свою службу. Многие ушли грабить Москву вместе с поляками.
В 1643 году Раздоры осадил турецкий паша Реджеб-Ага, один из видных чиновников султана, с большим войском из крымских, ногайских татар и черкесов, жалея захватить очередного царского посла. Казаки отказались выдать посла. Если бы передача посла произошла на в Азове, а в Раздорах, граница Турции прошла бы по Раздорам. Таков обычай. Турки хотели границу по Раздорам и безуспешно били по городку из пушек с высокого берега, атаковали судами, пешими и конными отрядами пяти суток. В конце концов турки ушли. Посол перешёл под покровительство турецкого флага только в Азове, этим фактом подтверждая границу России именно там.
На следующий год столица Дона перешла в Черкасский городок из-за того, что с крымской стороны против острова с высот турки и крымские татары могли из пушек и ружей прицельное обстреливать остров, а во время половодий остров и его 50 куреней зачастую заливало.
В 1646 году мстительные турки напали вновь. Взяли незащищённые валами и рекой Раздоры и разорили. Случались и набеги калмыков. Через раздоры на Азов шёл войной на турок молодой российский флот под командованием Петра I. При Екатерине II, после захвата Россией Крыма городок стал станицей. Отныне высокой, ранее «крымский» берег сделался безопасным. Теперь другие дела и времена: с крымского берега приближались немцы…
Николай, как строитель с интересом рассматривал казачьи курени, имеющие уникальные особенности. Здесь, как везде в низовьях Дона, курень строился в основном на высоком фундаменте-подклете из-за угрозы затопления. Даже если курень стоял на высоком берегу, затопление всё равно угрожало из-за специфики местных ливней. Так 20 августа 1937 в станице Раздорская на землю в течении 30 минут обрушился сплошной поток воды и огромные куски льда. Вода рекой разливалась по станице. У многих жителей градом выбило стёкла и залило водой погреба. С потоками по улицам в реку Дон унесло множество хозяйственной утвари и домашней птицы. У Золотарёвой из дома унесло много зерна и муки. У Куканова снесло флигель и унесло имущество…
Стены куреней делались из досок или глины, смешанной с соломой. Краски яркие: синий, голубой, красный. Четырёхскатные крыши покрывали болотным чаканом или камышом. Кто побогаче — кровельным железом. Дом опоясывали балкончики — балясники для открытия и закрытия ставен. Окна украшали резными наличниками. Имелись курени похожие на крепость: толстые метровые стены, сводчатые потолки, решётки на окнах, железные двери. По казачьему обычаю в курене пять комнат: столовая, зала и спальни. Первая от входа комната с печью — передняя, кухня и столовая одновременно. Печь топили кизяками или бурьяном. Во дворе — летняя печь, летняя кухня, баз и баня. Летом печь в доме топить строго запрещалось и готовили только во дворе.
Кроме того, из журналов, газет и от коллег Николай знал, что согласно советскому плану развития Дона, в частности Волго-Донского канала, перед самой войной в районе станицы Раздорская с 1941 года планировали начать строительство речного порта для вывоза Раздорского угля и частично угля Шахтинского на Волгу, в Ростов и на экспорт. С Волги в Донбасс через Раздорский порт собирались возить лес. К 1942 году планировалось построить к Раздорской шахту производительностью 800 000 тонн угля в год. Порт собирались соединить железной дорогой со станцией Власовской у города Шахты. Для создания глубоководного пути на нижней части Дона запроектировали 2 плотины. Большим плюсом становилась мелиорация большой площади земель левобережья. В новом городе Раздорский у порта население могло составить 40 000 человек. Для строительства требовалось 1,5 года подготовки, около 5-и лет строительства и 40 миллионов рублей в ценах 1936 года. Но на мирную рабоче-крестьянскую страну напали европейские орды. Вот 1942 год, а в Раздорской-на-Дону ни порта, ни речного вокзала, ни шахт, ни железной дороги, ни города. Полчища фашистов и расистов, которых послали сюда капиталистические воротила, идут сюда убивать и уничтожать.
Николай вместе со своим другом Блюминым, пока искал штаб пограничников, обошёл почти всю станицу: межрайонная школа колхозных кадров, средняя школа, пункт центрального института виноградарства, лесхоз, сельпо, столовая, дежурный ларёк, хлебопекарня, рыбный цех, маслоцех, районная библиотека, действующая церковь, дом колхозника, ветеринарная лечебница, баня, детский сад, электростанция, спортивно-физкультурный городок, цех по производству баранок, звуковой кинотеатр на 400 человек: на нижнем этаже кинотеатра стрелковый тир и радиоузел.
А ещё братская могила героев Гражданской войны с двухметровым памятником Ленину. Здесь в мае 1918 года во время «Кровавой Пасхи» в Совкиной балке генерал Попов убивал казаков, красноармейцев и большевиков. Казаки не только убивали иногородних, но и своих казаков. После этих убийств оказались отпущены все тормоза, и на Дону началась братоубийственная бойня.
Вокруг степь гудела, грохотала днём и ночью. Казачья же станица казалась притихшей и опустевшей. Казаки, особенно старики, отлично помнящие борьбу с Советской властью во время Гражданской войны, расказачивание, когда казакам пришлось расстаться с большими земельными наделами, выдаваемыми за службу, и которые казаки, в основном, сдавали в аренду, встретили харьковчан не особой приветливо. На беженцев-евреев некоторые старики смотрели даже с нескрываемой злостью и злорадством. Для них, имеющих ещё царское, церковно-приходское четырёхлетнее образование, иногда вообще неграмотных, большевизм и еврейство являлись почти синонимами.
Молодёжь вела себя более приветливо, что немудрено. Условия жизни перед войной, несмотря на колоссальные затраты государства на подготовку к надвигающемуся масштабному столкновению с Западом, постоянно улучшалась. Так ведущий колхозный чабан зарабатывал в год 600 трудодней, получая сразу авансом 1,2 тонны хлеба и 306 рублей. Комбайнер зарабатывал в год 2000 — 3000 рублей. Тогда килограмм белого хлеба стоил 1,7 рублей, кило рыбы 3,5 рубля, кило сахара 4 рубля, кило мяса 10 рублей, водка в 50 градусов — 11,5 рублей за 0,5 литра, папиросы «Казбек» 25 штук — 3 рубля, пальто мужское — 380 рублей, ботинки хромовые — 90 рублей и так далее. Сталин не лгал своему народу, когда сказал по радио: «Жить стало лучше, жить стало веселей...». Уж точно «жить стало лучше, жить стало веселей...» иногородним, вырвавшимся из мазаной и нищеты, и казакам, за землю пожизненно служащим пугалами царя и вечными солдатами — тоже…
Во время Гражданской войны станица много раз переходила из рук в руки. Большинство старых казаков активно участвовали в тех событиях. Не забыли они Советской власти притеснений семей, станиц, земель бывшего Войска Донского: аресты и высылку не желающих расстаться с войсковой землёй, аресты и приговоры за вооружённое сопротивление, реквизиции по продразвёрстке части хлеба, скота, инвентаря, образование колхозов, работу за «копейки» по сравнению с вольготной жизнь арендодателя земли, свой же саботаж, последовавший за этим голод. Противостояние зажиточных южан и бедных северян повторялось теперь на новом витке благодаря приходу гитлеровских войск...
Не везде на Дону казаки сидели при приближении гитлеровцев сложа руки. При подходе гитлеровцев казаки в станице Синявской перебили местную власть, партийный и советский актив, убили их семьи, забрали оружие. Повторили привычные приёмы нелюдей: с набиванием животов коммунистов землёй и соломой, чтобы коммунисты, наконец, «наелись казачьей землицей досыта», повторились акции устрашения с вырезанием звёзд на спинах. Потом повстанцы ушли в Донские плавни. Перед занятием немцами станицы Синявской казаки вышли из плавней навстречу немцам с хлебом-солью, приветствуя их как союзников. Затем обратились с просьбой разрешить организовать вооружённое подразделение для борьбы против Сталина. Немцы согласились, снабдили их трофейным оружием, конским составом и немецкими командирами. К синявинцам присоединились казаки ближайших станиц и хуторов.
Так организовалась первая казачья сотня — зародыш вооружённых казачьих сил освободительного движения в составе Вермахта. По мере продвижения европейских войск по землям Дона стихийно формировались казачьи отряды для борьбы против Красной Армии и красных партизан. Немецкое, венгерское, итальянское командование применяло казаков в карательных акциях, расстрелах евреев, партийного актива, конвойной, охранной службе, не принимая во внимание просьбы казаков о хозяйственной политической самостийности, ради которой казаки и поднимались на борьбу с большевиками.
Довоенные контакты казачьей белоэмиграции с немецкими офицерами, лидерами, Гитлером, привели расистов NSDAP к теории, согласно которой казаки считались потомками готов, которые в III — IV веке достигли Северского Донца и низовий Дона и, по мнению немецких расистов, дали начало предкам казаков. То есть донские происходили не от славян, а от германского корня. Дон со времён Римской империи таким образом как бы принадлежал германцам.
И вот теперь, спустя год после начала вторжения в Советский Союз и потери более, чем половины численности от той 5,5-миллионной группировки Вермахта, которая вероломно атаковала 22 июня 1941 года 0,4 миллиона советских бойцов и командиров в 40-километровой зоне вдоль западной границы, немецкие расисты вдруг выделили казаков в отдельную категорию равноправных союзников Германии. Теперь казакам предстояло стать пушечным мясом и сражаться плечом к плечу с гитлеровцами против большевизма в составе особых боевых частей. Фашисты приняли решение формировать на Дону, Кубани и Тереке казачьих добровольческие войска. В Новочеркасске начал формироваться 1-й Донской казачий полк, в Миллерово 1-й Синегорский казачий полк.
В страшные дни для многонациональной страны рабочих и крестьян, когда от голода умирали женщины и дети в блокадном Ленинграде, герои 2-й Ударной армии жертвовали собой, чтобы их спасти, юные бойцы шли в атаки у Ржева, казаки-кавалеристы сражались на фронте, а гитлеровцы в Ростове-на-Дону расстреливали детей и евреев, на Дону кое-где вечерами слышалось, как от радости захлебываются гармони-двухрядки, разливались старинные казачьи песни, рассказывающие о казачьей вольнице, её боевых делах и подвигах, казачьей славе. Лихо плясали казаки и казачки. Воскресал Дон в мстительном порыве за многие притеснения и обиды, начиная с октября 1917 года, за отобранную войсковую и личную землицу, порушенные привилегии, разоружение, закрытые и снесённые церкви, осуждённых к высшей мере наказания и различным срокам заключения родственников.
Не смирившись с поражением в Гражданской войне, имея после боевых действий большие запасы оружия, продовольственную автономию, донское и кубанское казачество, лишённое Войсковой земли, позволяющей жить, сдавая её в аренду иногородним или использовать для её обработки батраков, имело до коллективизации в личном пользовании земельные наделы, значительно превышающие размерами личные земельные наделы иногородних крестьян и средние по России. После поражения в Гражданской войне, в отличии от своей прежней войсковой организации, казаки состояли во внеклассных крестьянских общинах, участвовали в выборах, кооперативных организациях, служили в Красной Армии как все, составляли половину в Советах своих территорий.
То есть Советская власть за войну с ней в 1917 — 1920 годах и службу царскими карателями казакам как субэтнической группе русских целиком не мстило, за исключением генералов, офицеров и отличившихся в зверствах. Даже более того: среди Донского казачества на первом этапе Советской власти бедными являлись не более 5 процентов казаков, в то время как среди иногородних 1/2 — бедняки. При равном с иногородними числе кулаков в 5 процентов, большая часть казаков являлась середняками. То есть мести казакам за войну 1917 — 1920 годов и службу царскими карателями со стороны Советской власти не было.
Политика 20-х годов «Лицом к казачеству», проводимая Сталиным, надлом кастового сознания казачества в Гражданскую войну, существенно сократил число потенциальных врагов власти. Масштабных выступлений на Дону в 30-е годы удалось избежать, чего нельзя сказать о Северном Кавказе вообще…
При проведении коллективизации для введения прогрессивных способов выращивания хлеба и обеспечения страны таким его количеством, чтобы исключить голод, в том числе во время надвигающейся масштабной войны с капиталистическим миром, казачество начало оказывать серьёзное сопротивление. Только за 1929 год в Северо-Кавказском крае произошло 1047 серьёзных выступлений и 1083 терактов. По всей Советской стране в 1929 году террористы совершили 9093 теракта. То есть казаки вместе с горцами оказались в первых рядах террористов, убивающих коммунистов, активистов, членов их семей, сжигающих дома и травящих скот.
При проведении сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса, ОГПУ на Дону особо жёстко действовало против бывших белогвардейцев, повстанцев, бывших бандитов, бывших белых офицеров, реэмигрантов. Участие в карательных акциях вроде убийства председателя Донецкой республики Советов Подтёлкова и его отряда, Майкопской, Новороссийской резне, или кровавом Вешенской восстании, связь с зарубежными белоэмигрантскими центрами, являлись отягчающими обстоятельствами.
Так бывший подъесаул Сенин — казака станицы Боковской в начале 1930 года готовил нападение террористических групп на представителей органов госвласти, захват и удержание населённых пунктов. По этому делу ОГПУ арестовало более 60-ти человек.
На следствии открылось, что Сенин один из палачей массового убийства в хуторе Пономарёве главы правительства Донской советской республики казака Подтелкова, члена Чрезвычайного штаба обороны против немцев Кривошлыкова и их товарищей-казаков 28 апреля 1918 года. Всего тогда белоказаки убили 82 красных казаков.
Само массовое убийство, подробно описанное потом в романе Шолохова «Тихий Дон», пришлась на субботу Светлой седмицы. В России традиционно в этот всех «праздников праздник» казни не производились, напротив — цари, императоры даровали амнистию. Для православных казаков убийство на Светлой седмице — святотатство. Но не для белых казачьих генералов и офицеров. Получив от царей земли в частную собственность, они перестали являться казаками, а стали помещиками, царскими дворянами…
Из всех погибших в хуторе Пономарёве наиболее стойко и героически себя держал Подтелков. Перед смертью он попросил слова. Ему разрешили. Он рассказал собравшимся про революцию, её значение, что она все же, в конце концов, должна победить. Умирал со словами о революции. Перед смертью он попросил к себе попа. Попросил благословить его, поцеловал крест, сказав при этом: «Я был верующий человек!».
Убийство руководителей крупной Советской республики весной 1918 года, пытающихся организовать оборону против немцев, показало большевикам, Ленину, что политика умиротворения, попытки договориться с отрешёнными от власти эксплуататорами не работают. Эксплуататорские классы капиталистического общества традиционно взяли на вооружение террор и убийства. На таких действует соответственно тоже только сила.
Судьба же Сенина во многом показательна для белых казачьих офицеров. Воевал в белой Донской армии, дослужившись до командира полка. Переболел тифом. Отступал до Новороссийска, где остался и попала в плен. Скрыл чин, изменил фамилию. В Красной армии служил рядовым в 16-й кавдивизии, потом в команде Реввоентрибунала то же дивизии. Приводил приговоры в исполнение. В 1921 году Сенина арестовал Особый Отдел за то, что скрывал фамилию и чин. Приговор Реввоентрибунала — высшая мера наказания. Приговор Верховный Суд отменил по кассации. Сенин получил 5 лет. Отсидел 4 года в Новочеркасской тюрьме. После освобождения по амнистии занимался хлебопашеством, вёл кулацкое хозяйство. После раскулачивания работал учителем в 7-летней школе станицы Боковской. После того, как надзор за ним сняли, ушёл в подполье и приступил к созданию террористических групп.
Учитывая вскрывшиеся во время следствия факты, именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики Сенина приговорили к высшей мере наказания. Приговор по меркам 1930 года строгий. Подавляющему большинству тогда, если и присуждалась смертная казнь, то она заменялась Верховным судом на 10 лет заключения. Во второй раз кассация не помогла. 13 ноября 1930 года террориста и массового убийцу расстреляли с составлением как положено акта с описанием хода казни в присутствии работника прокуратуры, места захоронения и заключения медицинского эксперта.
Таких «Сениных» на родину из-за границы по амнистии вернулось году более 100 000.
3 ноября 1921 года в связи с 4-й годовщиной Великой Октябрьской революции и переходом страны на «мирное строительство» правительство Ленина опубликовало закон «Об амнистии лицам, участвовавшим в качестве рядовых солдат в белогвардейских организациях». Прощались все, кто «обманом или насильственно втянули в борьбу против Советской власти». Белые рядовые могли вернуться из эмиграции в Европе вместе со своими семьями. Не подлежали амнистии офицеры, юнкера, бывшие жандармы, военные чиновники белых армий и другие непримиримые враги простого народа. Для них был, однако, предусматривалась частная амнистия. Просто эмигранты — не военные, могли также обращаться за рубежом в советские представительства, получать или восстанавливать советское гражданство и возвращаться на Родину. В 1924 году Советская власть амнистировала белых, ушедших с Дальнего Востока в Китай, в 1926 году — тех, кто воевал против России на Севере, в Архангельской губернии. С 1921 1923 год вернулись более 120 000 человек. До 1931 года ещё 60 000. Возвращенцев ставили на учёт в НКВД, в документах ставилась пометка «за службу в белых армиях суду и наказанию не подлежит»…
Онако в Сталинградской и Ростовской областях ОГПУ выявило множество мелких и насколько крупных подпольных бандитско-террористичкких организаций численностью до 600 человек, возглавляемых бывшими казачьими авторитетами и офицерством, вроде «Союза хлеборобов», «Союза борьбы за освобождение хлеборобов», группы Семерникова в Шахтах. Большая часть их них как раз относилась к репатриантам…
Готовя крупные вооружённые выступления, бандиты и террористы срывали хлебозаготовки, колхозное строительство, терроризировали советских активистов и бедноту. Однако значимым количеством оружия они не располагали. Оружие предполагалось впоследствии добыть через сообщников в арсеналах и из-за границы.
Казаки также широко участвовали в троцкистских организациях, связанными с административно-хозяйственными органами вплоть до Азовско-Черноморского комитета партии. Часть казаков, имеющих кулацкие хозяйства, поддавшись троцкистской агитации, устроила саботаж, отказавшись собирать и сдавать установленный государством процент хлеб урожая 1931 года со своих земель, включённых в паевые колхозные владения.
Казаки собираясь как и в Гражданскую войну заморить голодом коммунистов в городах на севере. В ответ на Дон направились тысячи чекистов, партийных активистов и комсомольцев. С помощью местной бедноты они изъяли установленную для сдачи государству норму зерна у колхозов и единоличников. У отказавшихся сдавать хлеб добровольно, перекапывали огороды, сады и дворы, переворачивали чердаки, печи, подвалы в поисках пшена, ячменя, овса, проса.
Основной же колхозный урожай из-за саботажа по уборке погиб на корню неубранный. К весне 1932 года в житнице страны — на Дону и Кубани из-за этой «холодной» Гражданской войны начался голод.
Вся страна тогда к тому же пострадала от засухи и тоже оказалась на грани голода. Нормы хлеба в Центральной России пришлось снизить вдвое, что ещё раз доказывало необходимость быстрейшего завершения революционных преобразований в деревне и перехода к крупнотоварным сельхозхозяйствам.
Для предотвращения массового исхода голодающих в города и возникновения там хаоса, голодающие районы оцепили войска НКВД и РККА. Поставки продовольствия из Госрезерва стабилизировали ситуацию в голодающих районах с запозданием. До начала сбора урожая 1933 года на дальних хуторах имелись факты голодной смерти.
Налаженная за оставшиеся 8 лет до войны жизнь, ещё несколько раз прерывалась компаниями по раскулачиванию, партийными чистками, борьбой против расхищения госсобственности, чисткой органов госвласти и промышленности от воров, вредителей, шпионов, карьеристов и приспособленцев. «Ежовщина» — перегибы в следственно-процессуальных действиях НКВД в период партийных чисток 1936 — 1937 годов дала дополнительный повод для ненависти в отношении Советской власти в сложный период перехода от НЭПа к административно-командной системе…
Верховное командование вооружённых сил Великогерманского рейха OKW, а также Верховное командование вооружённых сухопутных сил OKH, планируя летнюю кампанию 1942 года, учитывало настроения казачества на территории бывшего Донского, Кубанского, Терского Войска, горцев Северного Кавказа. Эти настроения сильно отличались от настроений русского населения на северном и центральном участке фронта. Немцам отлично знали и во всех подробностях, что Дон, Кубань, Терек являлось базой и опорой белогвардейского движения в кровопролитной Гражданской войны на Юге России. Эти территории затем упорно сопротивлялись индустриализации, коллективизации, поднимали вооружённые восстания, никогда не прекращали саботаж. Особенно это касалось калмыков, чеченцев, кабардинцев, балкарцев. Именно через Дон, Кубань, Терек командование Вермахта рассчитывало максимально продвинуться на советскую территорию.
Идиотская теория Гитлера, положенная им в основу плана войны, что Советский Союз должен рассыпаться, в том числе на национальные кусочки, при планировании самоубийственного прорыва на Кавказ снова перевешивал здравый смысл. Если Советский Союз устоял в 1941 году, когда полчища навалились на трёх направлениях, добился разгрома Вермахта, а теперь ведёт наступательные операции под Ленинградом на севере и Ржевом в центре Восточного фронта, то почему он должен рухнуть в 1942 году, когда европейская туша рвётся на восток только на одном направлении из трёх? Но что можно ожидать от Главнокомандующего, который как витаминки употребляет метамфетамин «Pervitin», а его первые помощники Геринг, Гальдер, Йодль и Кейтель постоянно врут ему о размерах свои и советских потерь?
Ещё в начале года в Шепетовке на Украине из военнопленных казаков гитлеровцы создали Особый казачий штаб во главе с немецким генералом. Формированием казачьих частей в Шепетовке руководил полковник Саркисян: в плен он сдался в чине полковника и должности командира кавдивизии. Долго служил в РККА, получил образование в академии имени Фрунзе.
Другой казачий командир — Кононов: бывший командир стрелкового полка в чине майора. Сам донской казак. В РККА с 1919 года, закончил академию имени Фрунзе, участвовал в Финской войне, Польском походе.
Первый сформированный полк в честь донского казака графа Платова именовался: 1-й казачий генерала Платова полк. Командир — оберст барон фон Вольф. Полк комплектовался в приоритете казаками, служившими во время Гражданской войны в войсках Маркова и Шкуры. Офицерский и унтер-офицерский состав полков состоял из командного состава Красной Армии — часто не казачьего происхождения. Казаки принимали присягу «верно служить Вождю Новой Европы и Германского народа Адольфу Гитлеру и бороться с большевизмом, не щадя своей жизни, до последней капли крови!». Дело, вроде бы налаживалось.
К июню 1942 года гитлеровцы сформировали из военнопленных 2-й Лейб-казачий, 3-й Донской полк, 4-й и 5-й Кубанские, 6-й и 7-й сводно-казачьи полки. Численность каждого 800 — 1100 человек. Всего 12 полков. При нехватке казаков, а нехватка имелась значительная, поскольку казаки-фронтовики в плен особо не попадали, части доукомплектовали русскими, украинцами, белорусами.
Размер денежного довольствия казаков равнялся жалованью солдат других восточных формирований. Кроме казённого питания и обмундирования холостые казаки получали 250 рублей, женатые по 300 рублей в месяц при том, что на рынке килограмм муки стоил 100 рублей, литр молока — 30 рублей, яйца — 120 рублей десяток, табак — 150 рублей за 50-граммовую пачку.
Однако использовать казаков на фронте гитлеровцы не собирались. По мере формирования полки, дробили на дивизионы, сотни и направлялись на разные участки фронта, где использовали для борьбы с партизанами, расстрелов и экзекуций, охраны тюрем, лагерей военнопленных, сбора продовольствия и рабочей силы для угона в Германию, на охране коммуникаций и гарнизонной службы.
Процент перебежчиков к партизана оказался высок.
Поэтому нередко казаков разоружали и использовали как бесплатную рабочую силу.
Позже по приказу OKW казачьи полки переименовали в казачьи батальоны. Например, 8-й казачий полк стал именоваться 635-й казачий батальон, 9-й казачий генерала Бакланова полк — 572-й батальон. Общая численность фашистско-казачьих частей после взятия Сталинграда и Кавказа при благоприятных условиях могла составить 500 000 человек...
У Раздорской переправы скопились сотни машин, танков, орудий, повозок, гурты скота. В окрестностях царил хаос, неразбериха, паника. Не хватало еды, воды, медикаментов. Прибывали всё новые тысячи людей. Все стремились быстрее переправиться.
За Раздорскую переправу отвечал батальон майора Карпова из 25-го сводного погранполка войск НКВД подполковника Архипова. Полк сформировали из личного состава нескольких погранзастав Молдавской ССР. Пограничники имели только лёгкое стрелковое оружие при минимуме боеприпасов. Зато среди них — пять героев Советского Союза за бои на границе в прошлом году. Пограничники два дня назад взяли на вооружение две брошенные 45-миллиметровые пушки без прицелов, но с четырьмя ящиками снарядов.
Ещё она часть НКВД, отвечающая за работу переправы — батальон из 1-го полка дивизии милиции войск НКВД по охране тыла Южного и Северо-Кавказского фронта. Эта дивизия — единственная в НКВД состояла из работников милиции оккупированных областей. Из бойцов и командиров из Молдавской ССР формировали заградотряды по борьбе с дезертирством, выделяли части и подразделения охрана коммуникаций военных объектов в прифронтовой полосе, для наведения порядка и регулярного движения по дорогам, в том числе на переправах. Милицейский батальон у переправы — это 200 бойцов, 50 командиров. Они имели 230 винтовок, пулемёт, табельные пистолеты и револьверы с минимумом патронов, бутылки с зажигательной смесью КС. Артиллерийского, зенитного вооружения милицейская дивизия не имела. Милицейский батальон в оперативном отношении подчинялся командиру пограничников и занимал оборону у северо-восточной окраины Раздорской.
Работы по охране тыла более чем хватало. Постоянно случались боестолкновений с дезертирами, диверсантами, мародёрами, бандитами. Так за несколько дней до подхода немцев милиционеры в балке Камышная у станицы Мелеховская задержали вооружённых люди, которые оказались уголовниками, бежавшими из-под стражи в ходе конвоирования для этапирования в тыл.
Потом в балке Камышная при прочёсывании местности с участием активистов истребительного батальона обнаружили неизвестного с обрезом. При задержании неизвестный в упор открыл огонь и убил председателя Мелеховского сельского совета, токаря МТС, управляющего Раздорским отделением госбанка, ранил ещё одного бойца истребительного батальона. В ходе дальнейшей спецоперации бандита убили. В 100 метрах от балки обнаружили его тщательно замаскированную землянку-схрон…
Пограничники навели в районе переправы жёсткий порядок. Сначала переправлялась военная техника и бойцы, потом население. Очерёдность переправы устанавливалась на отстойных площадках.
Эвакуированные и беженцы из Харькова попали на одну из отстойных площадок. Председатель Раздорского сельсовета помог харьковчанам получить кипяток. «Дай Бог ему здоровья!». Он также помог Николаю в закупке продовольствия у местных колхозов и единоличников.
Будучи ответственным колонновожатым, главным инженером треста и парторгом, муж Наташи направился к начштаба погранполка майору Мартынову с просьбой пустить его машины на переправу в самое ближайшее время. Штаб погранполка располагайся в одноэтажном здании районного военно-учебного пункта с красные флагом над входом.
Пока Николай ждал начштаба, неподалёку у плетня, увитого виноградом, прячась в тени яблонь, политрук Ершов проводил собрание партийного и комсомольского актива одной из застав батальона пограничников. Здесь же стоял начальник политотдела погранполка батальонный комиссар Подгайский. После обсуждения боевых задач начали выступать бойцы и командиры. Они говорили совершенно искренне.
Начальник 15-й заставы лейтенант Гродзицкий встал, отряхнулся и, подняв кулак в сторону возвышенностей, откуда должны вот-вот могли выйти к станице гитлеровцы, и сказал уверенно:
— Каждый боец-чекист пойдёт в бой как сын своего народа. Мы отомстим врагу за его злодеяния!
Лейтенант сел. Поднялся пограничник Чурипа и звонко заявил:
— Пришёл момент, когда пограничники нашего полка вновь скрестят свое оружие с оружием врага, будем драться за поруганную землю как львы!
Затем категорично высказался командир отделения заставы Nо.11 сержант Белянкин:
— Задача трудна, но понятна, мстить фрицам, уложить на донской земле сотни немецких сволочей, показать пограничную доблесть и умение драться!
— Мой пулемёт не дрогнет в бою, буду драться героически! — бойко выступил красноармеец Ильченко.
Появился начштаба майор Мартынов в мокрой насквозь гимнастёрке с рубиновыми ромбами в петлицах, вышитым нарукавным знаком «серп и молот на фоне щита и меча», зелёной фуражке, сдвинутой на затылок, пыльных синих бриджах, сапогах с матерчатым белым верхом. Николай Адамович решительно пошёл следом. Майор зашёл в общую комнату с распахнутыми настежь окнами. Николай стал просить разрешения на переправу.
— Лимиты нам дают сапёры. Сегодня переправляется военная техника и армейский личный состав, — строгим голосом ответил майор. — Распоряжение начаштаба войск НКВД по охране тыла Южного Фронта полковника Антонова вперёд переправлять военные грузы. Может, завтра получится.
К комбату Карпову подойти Николаю не удалось. Майор всё время находился либо на прочёсывании местности, либо вёл допросы подозрительных.
Николай нашёл командира отдельного моторизованного понтонно-мостовой батальона, но услышал то же самое, только относительно пограничников:
— Они устанавливают очерёдность устными распоряжениями или записками на выход к мосту и парому, гражданин хороший. Дело же сапёров следить за общим весом и размещением! Так-то вот...
Через день, 21 июля 1942 года, случилось то, чего все боялись: у Люфтваффе дошли руки до переправы. С замиранием сердца, как в страшном сне, беженцы и эвакуированные смотрели на первый налёт 6-ти бомбардировщиков. Сверкая стёклами кабин и полированными фюзеляжами с крестами, они стали заходить на бомбёжку переправы.
Всё смешалось: оглушаюший грохот, вздрагивающая земля и вода, огонь, облака пыли, как дым пожара, столбы белой воды, летящие куски понтонов, человеческих тел и повозок, треск выстрелов. Зенитного и авиационного прикрытия переправа не имела. Ждущие очереди на переправу части открыли по самолётам огонь из винтовок, пулемётов ручных пехотных пулемётов Дегтярёва и ненавистных немцам крупнокалиберных 12,7-миллиметровых пулемётов Дегтярёва — Шпагина образца 1938 года. Один из бомбардировщиков удалось сбить. Он задымил и ушёл со снижением в сторону советской территории. После первого налёта через каждые 30 минут гитлеровцы принялись бомбить и обстреливать переправу до самого вечера.
Погибшие военнослужащие и гражданские устлали берег. Предстояло попытаться определить их фамилии и, хотя бы сообщить командованию или органам Советской власти. Раненых отправили в полевой госпиталь села Первомайское Ремонтненского района.
Откуда-то по течению, от Семикаракорской переправы плыли раздувшиеся трупы. Их собирали бойцы местного истребительного батальона и клали рядком на песок у воды. Пропасть без вести на переправе во время бомбёжки означало, что тело не найдено. Дон хоронил в июле 1942 года на своих переправах сотни, тысячи убитых советских бойцов и мирных жителей. Потом Дону предстояло хоронил на переправах уже европейских захватчиков...
Наконец переправу накрыла долгожданная ночь. Но ко всеобщему ужасу она оказалась лунная, безоблачная. То тут, то там выли волки. Переправа на серебряной реке оказалась видна как на ладони. Неминуемые костры беженцев и свет автомобильных фар тоже демаскировал её расположение. Огромным ориентиром служила сама станица Раздорская.
Не прошло и часа, как последовал мощный авианалёт. Диверсанты из гитлеровского полка «Бранденбург» зелёными ракетами по три штуки за серию — «зелёными цепочками» из прибрежных зарослей обозначали переправу.
Будто в страшном сне эвакуированные наблюдали, как сыплются и взрываются бомбы. Над рекой вставали белые столбы воды. Они медленно опадали, а водяная пыль ещё некоторое время стояла как привнения, похожие на фигуры великанов. Ужас от того, что вот-вот переправу уничтожат и они останутся на «немецком» берегу, всё усиливался. И вот бомба попала в паром. Повредила 2 понтона. Погибло 6 бойцов. Ещё 6 получили ранения. От попадания осколков в бензобак ярким фактом загорелся катер БМК. Катерист красноармеец Конда, раненый осколком, до последнего пытался спасти катер, притопив его на отмели, чтобы таким образом потушить. Но катер всё-таки сгорел.
Бомбы одна за другой с жутким свистом и грохотом накрыли понтонный мост полный людей, грузовиков, повозок. Всего оказалось разбито 82 полупонтона — более 80 процентов парка моста. Мост гитлеровцы уничтожили. На плаву оставались только 2 парома и катер.
Раненые понтонёры, невзирая на бомбёжку, пытались сводить воедино разбитые звенья моста. Их младший лейтенант погиб. Мёртвые, живые, военные, гражданские вперемешку с ящиками, досками, тряпьём оказались в воде, поплыли по течению в масляных пятнах и пене…
Адская ночь закончилась. Откуда-то в самом центре станицы слышится петушиный голос, предвещающий утреннюю зарю. В ароматы утра врывается запах свежеиспечённого хлеба. Солнце заливает светом долину реки. Плывеёт и постепенно тает белоснежное молоко тумана. Сквозь воздушную думку, словно мираж, проявляются деревья на противоположном берегу. Море степных ароматов, хрустящая трава в капельках росы, сверкающих на солнце словно бусинки. Меловые скалы как фаланги пальцев великанов, протянувшихся к реке, рельефно покрыты складками…
С первыми лучами солнца в 5-15 по утренней прохладе к Раздорской по дороге от Мокрого Лога среди зарослей кустарника и высокой травы начала движение боевая группа моторизованной дивизии «Grossdeutschland»: 6 лёгких и средних танков, 2 бронемашины, 81-миллиметровые и шестиствольные 150-миллиметровые миномёты, два батальона пехоты на бронетранспортёрах и грузовиках.
Местность перед ними понижалась к реке.
На открытой местности перед пограничниками появился средний танк. В 200 метрах за ним второй танк. За ними на дистанции 100 метров бронемашина и грузовик с 40 пехотинцами.
Пограничники и небольшие армейские части, конечно, не могли удержать станицу перед лицом надвигающейся танковой армия фон Клейста. Оборона Раздорской крупной группировкой не имела смыслы из-за особенностей рельефа, наличия множества мест с удобным подходом к воде выше и ниже по течению, дающих возможность производить переправу войск катерами, понтонами и даже через наплавной мост. «Немецкий берег» командовал над низинным, заболоченным «русским берегом».
Степь за Доном, практически без населённых пунктов и дорог, без тоже не являлась сколь-либо ценным объектом обороны. Однако обеспечить переправу оставшимся воинским частям и подразделениям, эвакуированными, беженцам воины НКВД собирались однозначно невзирая даже на отсутствие общевойскового вооружения и структуры. Понимание того, кто они, осознание, кого и чего они защищали, правота дела, опыт, делали из них «железных» бойцов. Словно бой богатыря против трёхголового дракона…
С дистанции 150 метров противотанкисты из 295-й стрелковой дивизии Сафаряна открыли огонь из двух 14,5-миллиметровых противотанковых ружей. Первыми же выстрелами головной танк оказался подбит. Второй спустя минуту загорелся. «Великогерманцы» как тетёрки стали соскакивать с грузовика, скрываться в траве. Пока грузовик разворачивался, чтобы уйти в тыл, его успели поджечь из противотанкового ружья. Спешившись, гитлеровцы установили пулемёты и начали шквальный обстрел. Пограничники, милиционеры и «сафаряновцы» открыли ответный огонь из пулемётов Дегтярёва и винтовок.
Предполагалось, что из-за Дона от ерика Кривой действия пограничников и милиционеров будет поддерживать 807-й артполк 275-й стрелковой дивизии 37-й армии Козлова. 1000 человек из этой дивизии держали оборону у другой переправы, располагавшейся выше по течению — Семикаракорской.
На левом берегу Дона имелись стрелковые ячейки, отдельные траншеи, несколько огневых точек для пулемётов и противотанковых ружей. Здесь располагались отдельные подразделения 295-й стрелковой дивизии Сафаряна, эскадрон 273-го кавполка 110-й отдельной калмыцкой кавдивизии.
В отсутствие радиосвязи и прекращения действия гражданской телефонной связи, которой до этого пользовались пограничники и милиционеры на правом берегу, корректировать огонь артиллерии не представилось возможным, и она молчала.
Во время боя на окраинные Раздорской появились 4 гитлеровских бомбардировщика. Гитлеровцы из травы начали пускать белые сигнальные ракеты в сторону позиций пограничников. Видимо, у них эти действия они заранее оговорили с лётчиками, потому что бомбардировщики тут же развернулись и сбросили свои 50 и 100-килограммовые бомбы. 32 бомбы одна за другой упали на позиции пограничников и милиции. Погибли 5 пограничников, 10 оказались ранены, погибли расчёты противотанковых ружей. Взрыв искарёжил одно орудие, которое до этого в бой не вступало. В это же время гитлеровцы несколькими лёгкими танками и 37-миллиметровыми противотанковыми пушками атаковали позиции молдавских милиционеров, защищавшие станицу с северо-востока. Ведя огонь из пулемётов, гитлеровцы установили два 150-миллиметровых шестиствольных миномётов «Скрипух» и выпустили 6 мин 35-килограммовых осколочно-фугасных мин Wgr.42 за 10 секунд. Со скрипом и воем понеслись дымные огненные шары. Милиционеры скрылись в окопах. Дрогнула земля и один за другим взорвалось пять снарядов огромной силы, а один не разорвался и остался лежать перед позициями в траве как лоснящаяся свинья. Эффект от взрывов как от огня тяжёлых гаубиц — осколки разлёталсть на 40 метров.
Сами «Скрипухи» — «Nebelwerfer 41» предназначалось для неприцельной стрельбы химическими снарядами, использовать которые командование Вермахта не решалось из-за возможности ответного применения советского химического оружия, разработанного и произведённого в больших количествах благодаря индустриализации. Но соблазн остановился и химические войска гитлеровцев всё время находились на передовой.
В отсутствии у гитлеровской пехоты действенных современных и мобильных артиллерийских средств борьбы с обороной, «Nebelwerfer 41» от бедности приспособили для стрельбы неуправляемыми осколочно-фугасными снарядами с весьма малой дальностью. Легкоуязвимые для полковой артиллерии и батальонных миномётов советской пехоты в обычных условиях, сейчас «Скрипухи» действовали абсолютно безнаказанно. Специфический рёв и скрежет летящих мин, оставляющих коричневые дымные хвосты, оказывал сильное деморализующее воздействие. Милиционеры и пограничники не имели артиллерии и миномётов для подавления «Скрипух», расположенных очень близко, сразу за вражеской пехотой.
Сами «Nebelwerfer 41» имели удачную конструкцию, однако большой вес и габарит боеприпасов, большой расход при малой точности попадания, требовал лишнего транспорта, что в условиях маневренных действий и больших расстояний являлось большим минусом.
Из-за обстрела «Скрипухами» у молдаван появились убитые, раненые, контуженные. Милиционеры, не имеющие средств для противодействия врагу, запаниковали. Часть из них начала отход. Раненых оставили на поле боя. При отходе 8 коммунистов и 6 комсомольцев уничтожили свои партийные и комсомольские билеты.
Другие продолжили сопротивление. «Великогерманцы» и здесь к берегу выйти не смогли. Тогда они повели обстрел паромов и катера переправы с окружающих высот. Одиночные мины и залпы шестиствольных миномётов то и дело вздымали воду, сотрясали воздух и берег. Очень чувствительные взрыватели 81-миллиметровых мин иногда подрывались и при ударе о воду, поднимая высокие столбы пара, воды и песка. Попаданий оказалось на удивление мало.
Утренний и дневной бой происходили не более, чем в километре от площадки, где харьковчане ждали очереди на переправу. Они всё слышеали отлично, вплоть до отдельных криков. Видели, как несли на переправу раненых и убитых. Бледные от страха еврейские семьи сидели у машин обнявшись, ожидая, что вот-вот у воды появятся немцы и будут их сразу же расстреливать. Наташа, усилием воли переломившая свой страх, пыталась всех ободрять:
— Сейчас тяжело, но я верю, что нас ждёт светлое будущее! Мы пройдём через это. Поверьте мне!
Но это не особо помогало. Ляля и другие дети плакали, видя испуг взрослых.
Тем временем вёсельный паром перевозил последние военные машины и личный состав подошедший ночью в район переправы. Наконец, дошла очередь и до грузовиков «Харьковдормоста». Дело пошло.
— Не печалься, Коля-дуслар, — беззаботно сказал шофёр-татарин Равиль, направляя первый грузовик по мосткам на паром.
Равиль как всегда сыпал своими татарскими прибаутками, которые он любил больше водки и табака:
— И медведь медвежонка ласкает: «Мой беленький» и ежиха ежонка ласкает: «Мой мягонький»!
Машины «Харьковдормоста» одна за другой, жужжа моторами, выруливали с отстойной площадки и по восемь штук за раз взъезжали на паром мимо тракторов, брошенных водителями. Когда последние машины въезжали на паром по песку, грязи, доскам, Николай Адамович со своим другом Иваном Блюминым, отошли в сторону, поскольку мины со свистом ложись всё ближе к въезду. Жара тем временем началась несусветная. Хоть ложись и помирай безо всяких немцев,
Как часовой механизм работали понтоны и катер. Наконец, в один металлический паром, идущий порожним на правый берег за новым грузом, попала мина, пробила 3 понтона. Ранено 4 человек. Паром стал быстро тонуть. Сильно накренившись одной стороной, брызгая как кит водой и пробоин, он погрузился в воду в 35 метрах от берега. Другая выглядывала над поверхностью. Под трели пулемётов и миномётные хлопки, понтонёры дотемна полностью разгрузили правый берег воинских частей и боевой техники.
Оказавшись на левом южном берегу Дона за ериком Кривой, беженцы и эвакуированные вздохнули с облегчением. Колонна харьковчан расположилась среди других беженцев.
Пограничники ушли с правого берега последними уже потемну. Там начальник 15-й заставы Гродзицкий и политрук Ершов выходили с бойцами из окружения, в рукопашной прокладывали дорогу штыками и гранатами, вынося раненых и вооружение. Их переправлял катер. Погибших в боях и убитых гражданских похоронили у моста через речушку Безымянная.
Пока пограничники занимали оборону, батальон молдавских милиционеров, пользуясь кромешной темнотой, самостоятельно ушёл в направлении хутора Сусатский, расположенный в 15 километрах южнее.
Николай Адамович с шофёром Равилем отправились к сапёрам на поиски бензина. Харьковчане в первый раз последнюю неделю уснули в относительной безопасности. Спали беспокойно: всю ночь в районе Раздорской на левом берегу вспыхивали перестрелки. Это отступающие советские части, ещё не зная, что переправа в станице прекратила своё существование, а к самой станице Раздорская вплотную подошли части гитлеровцы, пытались выйти к Дону. Вокруг калмыки ловили каких-то диверсантов. Тарахтели тракторы. В небе гудели самолёты. Что-то взрывалось. Били металлом о металл. Выли неподалёку волки…
Ночью понтонёры взорвали остатки понтонов и затопили их у левого берега. Сапёрам предстояло на виду у гитлеровцев вывезти 100 грузовых автомашин оставшегося оборудования понтонно-мостового парка. Конец…
Радость харьковчан в Задонье оказалась преждевременной. Ночью в километре ниже по течению от Раздорской гитлеровские pioniere 43-го штурмового сапёрного батальона «великогерманцев» ночью привезли к берегу лёгкие катера и замаскированы в садах, огородах и плавнях. Этот штурмовой сапёрный батальон год назад участвовал в штурме Брестской крепости. Только вот с тех пор личный состав смениться почти полностью.
По утренней прохладе миномёты и танки начали обстрел советского берега. По сигналу «красная ракета» pioniere и штрафники из «частей испытательного срока» в сером полумраке, из-за серой формы серые как мыши, группами 22 — 25 брали по катеру и бегом выносили их на воду. Не останавливаясь, сходу плыли через Дон. Большинство в катера не садились, пыли в воде держась рукой за катер. Пограничникам прицельно стрелять по ним в тумане оказалось трудно. Ставка на неожиданность и и туман оправдалась. Пост пограничников без пулемёта не смог сорвать форсирований на фронте в 200 метров. Без средств связи отсутствовала возможно подать сигнал батарее за ериком Кривой. Пограничники с боем отступили.
Катера «великогерманцев» ушли за новой партией. Десант атаковал левый фланг пограничников у моста на реке Безымянная. Из-за ерика Кривой открыл огонь по гитлеровцам 807-й артполк. Огонь заставил десант залечь.
«Великогерманцы» принялись пускать красные сигнальные ракеты в сторону позиций пограничников. С правого берега обычные и шестиствольные миномёты, видимо уже ожидавшие подсветки цели, начали обстрел. Содрогнулась земля, грохот, взлетели из зарослей и закружились в голубом небе птицы.
Одновременно 200 гитлеровцев из штрафных «частей испытательного срока» без боя переправились через Дон у острова Пухляковский в семи километрах ниже по течению от Раздорской. Там оборона отсутствовала.
Бойцы 295-й стрелковой дивизии, посчитав, что могут попасть в окружение, оставили оборону и отошли к хутору Сусатский. Также, не поставив в известность соседей, к Сусатскому без приказа отошёл эскадрон 273-го кавполка кавдивизии калмыков.
Пограничники остались одни. У большей части пограничников, изначально не имевших положенного для стрелковых арамейских батальонов количества боеприпасов, закончились патроны к винтовкам. Батальон вынужденно отошёд за реку Безымянная. Другая часть пограничников, проявляя редкое самообладание при угрозе окружения и под убийственным огнём миномётов, оборонялась ещё некоторое время до израсходования боезапаса.
Затем и они отошли к хутору Сусатский. Там пограничники получили приказ выйти из боя и отойти в район хутора Калинин в 30 километрах от Дона в подчинение комдива Сафаряна, организующего там оборону. Там имелись батареи полковой и дивизионной артиллерии, установки БМ-13 «Катюша», достаточное количество боеприпасов.
Захват станицы Раздорской и плацдарма обошёлся «великогерманцам» в 230 солдат, 2 пулемёта, 2 танка, бронемашину, орудие, несколько грузовиков.
За 6 дней работы Раздорская переправа переправила на левый берег Дона 115 000 человек, 1200 автомашин, 1490 конный повозок, 120 тракторов, 90 артиллерийских орудий, 15 танков, 2 гурта скота — 1000 голов, 1900 лошадей. За это время заградотряды пограничников и бойцов 110-й кавдивизии собрали у Раздорской переправы 20 000 бойцов и командиров, отставших от своих частей разных армий. Их направляли на пункты сбора. Они в своих частях числились «пропавшими без вести». Вряд ли кто-то когда-то из новых частей, куда попали эти «пропавшие», отправлял в из бывшие части извещения, что из бывшие военнослужащие нашлись. Таких переправ между Азовом насчитывалось 10. Около каждой из них: Верхне-Курмоярской, Цимлянская, Николаевская, Константиновская, Раздорская, Семикаракорская, Богаевская и далее в сторону Ростовских переправ, заградотряды собирали по 20 000 — 30 000 бойцов. Это те, кого гитлеровцы записали в уничтоженные или пленные, а своё совксткое командование не видело смысла в сведении общего баланса вторично использованных для формирования частей и «пропавших без вести» в их предыдущих частях. Среди тех бойцов и командиров, что отправились на армейские и фронтовые сборные пункты имелись также те, кто в своих частях, находящихся сейчас невесть где, числились погибшими.
Сталин, отдавая 6 июля 1942 года приказ фронту Малиновского на отход, чтобы избежать окружения, оказался прав — людей он сохранил…
Однако концу 11 июля 6-я полевая и 4-я танковая армия Паулюса и Гота прорвались с помощью массы танков и моторизированный пехоты в тыл фронта Тимошенко до 180 километров и создали угрозу тылам уже Южного фронта. Не обладая танковыми резервами для парирования удара, Тимошенко потерял управление войсками. Сталин снова дал приказ отступать, спасать войска. И здесь это отчасти удалось…
Глава 2. Наташа из Харькова
— Ой, девочки, как хорошо жить! — воскликнула молодая, стройная, чуть более полногрудая, чем это нужно по древнегреческим канонам красоты, девушка, сероглазая в тон быстро бегущих по небу облаков.
Она счастливо схватилась длинными пальцами за свои пышные, золотые, чуть вьющиеся волосы, словно стараясь удержать ощущение счастья в хорошенькой головке. Она хотела не дать счастью выскользнуть из своего рассудка обратно под яркое июньское солнце на голубом довоенном украинском небе.
Модным тогда считалось сложение, лишённое всяческой женственности: отсутствие груди, узкие бёдра, угловатые формы. Девушки носили одежду, скрывающую фигуру: мешковатые вещи, костюмы мужского покроя. Тем женщинам, кому не «посчастливилось» иметь мальчишеский силуэт, следовало скрывать женские округлости, чтобы слыть модными. Однако в России и на Украине совсем уж «женщин-мальчиков» традиционно не ценили.
— Подожди, Наташка, жизнь станет ещё лучше! — отозвалась её высокая подруга с угольно-чёрными волосами; её особая украинская красота словно рвалась к взглядам молодых парней-харьковчан, идущих навстречу по проспекту Ленина со стороны строительного института и Саржиного яра.
Перед мысленным взором девушек с высоты птичьего полёта раскинулся современный, гудящий стройками, клаксонами машин, песнями из уличных громкоговорителей промышленный Харьков — столица Советской Украины. Идущие разговоры о переносе столицы в Киев считались досужими разговорами мещан, даже происками белогвардейских недобитков и петлюровского старичья, потому что негоже Совету Народных Комиссаров Украины покидать самый центр индустриального взлёта страны, расцвета украинской науки и искусства, чтобы оказаться среди старых патриархальных, мещанских улиц под крестами затхлых церквей, среди холмов, оплаканных невольниками царизма, испорченных духом 1000-летнего стяжательства на пересечении днепровского варяжского пути с севера с восточным торговым путём через степи в Европу.
Нет, не для того, чтобы столица переносилась в киевский рассадник собственничества и мещанства возвели прекрасное здание «Госпрома», самое высокое в Советском Союзе, отстроили гостиницу «Харьков», Дворец пионеров на площади Дзержинского, строгое здание обкома партии. Не для того прихорашивалась дореволюционная, но красивая, словно перенесённая из Львова площадь Розы Люксембург, с прекрасными модерновыми зданиями и Центральным универмагом в стиле конструктивизма, клуб «Пищевик», площадь Тевелёва. Не для того строился гигантский, мирового масштаба Харьковский тракторный завод ХТЗ — собственность всего трудового народа, гордость советской индустриализации-коллективизации. Не для того существовало очень полезное для всех здание Центрального рынка у реки Лопань и зоопарк с настоящими обезьянами-макаками, дом дворянского собрания, похожий на дворец, набережная около Университетской горки, старое место отдыха горожан на Холодной горе. Не для того, чтобы столица переехала в Киев...
Вся интернациональная, а больше русская молодёжь: ленинградцы и москвичи, приехавшие строить заводы и здания в Харькове, украинская молодёжь с правобережья Днепра, даже из польского Львова, смотрели с восхищением на быстрые строительные и культурные изменения в жизни, на неведомо откуда, как «по щучьему велению» появившиеся отечественные товары, нарядные ткани, обувь и велосипеды, автомобили, мебель. Везде звенела песня из только что появившегося кинофильма «Встречный»:
Нас утро встречает прохладой,
Нас ветром встречает река.
Кудрявая, что ж ты не рада
Весёлому пенью гудка?
Не спи, вставай, кудрявая!
В цехах звеня,
Страна встает со славою
На встречу дня!
Наташа пела эту песню каждое утро, собираясь на занятия в Харьковский инженерно-строительный институт — ХИСИ. Этот институт создали на базе строительного факультета технологического института и архитектурного факультета художественного института в прошлом году. Наташа перевелась туда сразу на второй курс из художественного института.
Она не хотела вспоминать, что она — дочь рязанского дворянина, и не случись Октябрьская революция, она стояла бы на голову выше в социальном плане любой своей подружки, решающей сейчас демократическим голосованием, достойна Наташа принятия в Коммунистический союз молодёжи или нет. Она хотела жить как все, радоваться как все: равная среди равных, без всех этих пассажиров 1-го и 2-го класса, ресторанов только для господ, свободы только для богатых. Хотелось любить и жить как все: свободно, счастливо, светло.
Всё сейчас пронизывала тема труда, созидания, отмирания старого ужаса и появления на свет счастья — нового, светлого, вечного. С истовой силой строился новый мир. Везде красные транспаранты, красные лозунги, красные знамёна, красные косынки, красные пионерские галстуки, звёздочки, банты, повязки, значки. Красный — цвет восхода, огня, крови, роз, силы, надежды!
Образ созидателя, строителя и творца, не имеющего преград, прочно овладел сознанием большинства молодых людей. Об этом писали газеты и журналы, говорило радио и показывало кино. Это стало модно, престижно, востребовано, это влюбляло, наполняло смыслом и уверенностью в завтрашнем дне в противовес военному хаосу, разрухе интервенции, дореволюционной отсталой серости, варварству, безнадёжности. Жить стяжателем, просто потребляющим блага мещанином, стало не модным, противным эпохе сосредоточения сил народа для великого прорыва в будущее вместе с поднимающейся с колен страной. Украинские колхозы и совхозы, вооружённые государственными тракторами, сельхозтехникой, элитными семенами, знаниями агрономов и долгосрочными дешёвыми государственными кредитами, начали предлагать населению такое количество зерна, мяса, птицы, яиц, молока, что сельские единоличники стали разоряться от невозможности держать такие же низкие цены и стабильное качество. Кто хотел, стал переходить от сельхозработ в кустари по производству мелочей, в артели, кооперативы, кооперативную торговлю, где производились и продавались мелкими партиями те товары, которые никак не могли произвести и распределить неповоротливые от гигантских размеров государственные предприятия: ягоды, грибы, сбруя, кружево, грампластинки, гитары, подковы, керосинки, парусиновые туфли, костюмы, шляпки и многое другое.
Экономическая модель социализма немыслима без сочетания крупного государственного производства и мелкого кооперативного, артельного, кооперативного дела. Партия большевиков всесторонне поддерживала кустарей и артельщиков. Главное в их секторе производства, чтобы не допускалась эксплуатация человека человеком и частная собственность — владение отдельными лицами значимыми средствами производства, то есть, чтобы не сосредоточивались в руках частных лиц неограниченные средства, а значит — власть.
Зарплаты на Советской Украине росли быстрее цен на товары. Из Молдавии, Западной Украины, Прибалтики, Польши, Испании, Аргентины предприимчивые люди, в том числе евреи, а евреи умеют отличать хорошее от плохого, побежали в Советский Союз за высокими зарплатами и бесплатным образованием. Из этих полуколониальных стран и протекторатов Западного капитала люди и раньше бежали в разные страны — в США, Великобританию, Францию — центры колонизации, но не в Россию, не на Украину. А теперь простые люди мира признали страну социализма ведущей, но не колониальной, а наоборот, отдающей на окраины свои ресурсы и технологии, и дружно устремились в страну социализма.
До революции Харьков преимущественно русский город. До славян-полян в местности по Харькову и Лопани, правда без строительства городов, жили германцы готы, ираноязычные аланы, тюркские племена хазар, печенегов, половцев. Самые первые люди пришли сюда примерно в 1600 году до нашей эры во времена расцвета Египта, Вавилона, царства хеттов, китайских царств, Крита, основания Афин и зарождения славян в массиве кельтский племён Дуная.
На своём месте нынешнем месте город построен в 1654 году воеводой Воином по указу царя Алексея Михайловича Тишайшего — отца будущего императора Петра I как крепостца Белгородского воеводства Московского государства на месте древнерусского Харьковского городища X века, судя по крайней мере по арабским указаниям и захоронениям того периода. Это городище между реками Харьков и Лопань являлось городом-спутником княжеского города Донец. Донец являлся пограничной крепостью Новгород-Северского княжества с половецкой степью Дешт-и-Кипчак. В Средние века на Руси князь, его дружина и челядь обычно не жила внутри города с основной частью населения. Вот и в данном случае дружина жила в Донце, а население в Харьковском городище. Донец и Харьковское городище уничтожили войска Батыя в 1239 году…
Теперь Харьков стал таким же многонациональным городом как Москва или Ленинград. За 20 лет после Гражданской войны и интервенции стран Запада население города удвоилось. Украинцев в Харькове стало почти половина.
Повсеместно из-за успехов в производстве товаров народного потребления и продуктов питания начало возникать ощущение непрекращающейся радости от открывающейся дороги к счастью, эйфория победного выбора правильного пути для страны, необъяснимого везения, выпавшего наконец-то на долю многострадальной земли. Никто не хотел вспоминать в 1931 году, что всего лишь 10 лет назад в качестве наследия царской и капиталистической «демократической» власти, в результате затеянных частными собственниками мировой войны, междоусобицы, интервенции, людям досталась полная хозяйственная разруха: не ходили поезда и трамваи, не работали заводы и фабрики, даже отсутствовала стальная проволока сделать гвозди. В двухэтажном пыльном центре Харькова вдоль улиц стояли горожане и крестьяне, меняющие старьё на старьё, семечки на воблу, сапоги на стулья. Здесь же шныряли бандиты-кавказцы и спекулянты армяне. За городской околицей начиналась территория кулаков и «зелёных банд».
Жизнь и историю тогда творили спекулянты, за хлеб скупающие остатки дореволюционной роскоши. Улицы заполняли беженцы, безрукие, безногие инвалиды мировой империалистической и Гражданской войн, интервенции, хронически больные после гриппа-«испанки», безработные, девочки-проститутки, беспризорные дети-воришки. А теперь даже стало не видать больше на харьковских улицах маленьких «Фордов» и прочего автохлама, ушла проблема с автозаправками и грузовыми перевозками, необязательно стало водить вещи на конных повозках. Все, особенно, мужчины, больше не выглядели одетыми бедно, лишь в рабочую поношенную одежду или дореволюционные обноски. Харьков расцвёл!
Молодая, красивая девушка Наташа, казалось, цвела в унисон с этим городом надежд. Теперь на улицах много цветных платьев. Много людей в красивой военной форме. Многочисленные витрины, декорированные красным материалом и украшены портретами Ленина и Сталина, и полнились отечественными товарами. Больше не стало перед биржей труда и магазинами длинных очередей, не спали в сточных канавах брошенные старики, а у чанов с горячим асфальтом беспризорные дети. Весёлая детвора в красных галстуках бегала после уроков с радостными криками, играла в войну, «классики». В «классики» играли и девочки, и мальчики.
Они очень удивились бы, узнав, что играют в игру, известную уже в древней Римской империи. В Средние века «классики» стали популярны в Европе. Однако играли в неё мальчики. Только в начале XX века игра стала преимущественно девичьей. Девочки в России начали играть в «классы» к 1910-м годам. Мальчики продолжали участвовать в игре и в 1930-е годы, но редко. Это уже становилось для них зазорным…
Много новых советских автомобилей, трамваев, велосипедов, мотоциклов. Летали туда-сюда почтовые самолёты, действовали пассажирские авиалинии на отечественных самолётах. Трамваи уже не так переполнялтсь, как раньше, когда они чуть не лопались; гроздья людей висели на подножках, дети сидели на буферах...
Но работы оставалось впереди непочатый край. Процесс строительства мощной современной индустрии и передового сельского хозяйства шёл трудно, при яростной классовой борьбе с многочисленными внутренними и внешними угрозами. Вокруг готовились к нападению империалистические государства частных собственников. Массированные усилия индустриализации-коллективизации внутри страны сталкивались с экстремистским сопротивлением, обширным саботажем. Процесс коллективизации тормозила настоящая война кулачества террором против сельских активистов. В месяц по всей стране погибали тысячи коммунистов, колхозников, активистов милиционеров. Но революция защищалась...
Всё требовалось делать вновь, всё оказалось необычным, всё впервые в мире: темпы, способы, размах задач, новые властные структуры, яростное сопротивление старого общества, растущая угроза войны от королей и капиталистов всего мира.
Но большевики непреклонно шли к своей цели: выплата заработной платы гарантировалась государством, нормированный рабочий день и развитая сеть санаториев и домов отдыха, обеспечение рабочих жильём по месту работы от организаций или материальная и техническая помощь при самострое, а при покупке жилья самостоятельно — кредит под смехотворные 3 процента. Народное здравоохранение они поднимали на ноги, — даже в небольших населённых пунктах обязателен стал фельдшерско-акушерский пункт, гарантированная медицинская помощь любому обратившемуся в любой точке страны.
Когда создавалось советское государство — у него из активов имелосьнищее, измотанное многолетней войной и интервенцией население, миллионы калек и миллионы беспризорных детей империалистической и Гражданской войн, бандитизм, полный развал даже той немногочисленной инфраструктуры, что осталась от «процветающего» 1913 года.
По стране как у себя дома гуляли эпидемии «испанки», брюшного и сыпного тифа, холеры, оспы, кори, дифтерита, полиомиелита и прочих болезней. Врачей крайне мало, больниц очень мало. Нет дорог, транспорта, прочей инфраструктуры. Более того, у страны просто не оказалось денег, хозяйство разрушено, а восстанавливать требовалось все, но многое — с нуля.
Но без разрухи наследие оказалось тяжёлым. Российская империя уровень народного здравоохранения имела ужасающее — чудовищная детская смертность и отсутствие доступа к медицине у 90 процентов населения.
илия и отчество.
Основные направления действий большевиков — централизация, абсолютно бесплатная медицина для всех, профилактика, охрана материнства и детства, всеобщая вакцинация, санаторная система, централизованная очистка воды, пропаганда гигиены и максимальная близость медучреждений к пациентам. В итоге, при крайне неблагоприятных исходных и внешних условиях, за 10 лет удалось полностью победить эпидемические болезни, вплоть до самых глухих кавказских и среднеазиатских аулов. Младенческая смертность снизилась с 273 на 1000 в 1913 году — это для европейской части, до 194 на 1931 год — уже со всеми окраинами. Доступность медицины большевики требовали феноменальную — врачи и медсестры в школах, на заводах, в крупных учреждениях, в военных городках и в дальних посёлках, по звонку приезжала скорая помощь, способная лечить простые случаи на месте.
Система лечила, проводила профилактику и оздоравливала. Все эпидемии, которые приходили в страну — быстро гасились умелыми оперативными действиями медиков .
Образование большевики сделали всеобщим. Как грибы после весеннего дождя возникли библиотеки, школы. Стало возможным бесплатное профессиональное образование. Бесплатные занятия спортом для детей, дома пионеров, секции и кружки. Жесточайшие требования к качеству продуктов как к основе здоровья народа. Такой отразилась эта эпоха в сознании молодой девушки...
Как оно происходило на самом деле вне сознания Наташи, мог бы, наверно, объективно поведать человек, живущий вне происходящего в мире, не имеющего предвзятой позиции из-за той или иной социальной, религиозной, философской принадлежности. Но где, откуда и как тогда ему взяться? Откуда такому человеку вообще взяться когда-нибудь, чтобы поведать, обрисовать объективную картину мира?
Может, такой мудрец и мог вдруг появиться, но вот всем остальным, кому следовало воспринять его видение, не довелось бы стать такими же объективными, как он, им пришлось бы довольствоваться чужим мнением. Наташе видела то, что видела сама...
Любовь, не знающая времён и имён, вспыхнула вдруг с неизъяснимой силой в сердце Наташи к простому и весёлому с виду молодому человеку из Минска, застенчивому, трогательно нерешительному. Любовь оказалась так сильна, что всё-всё, что творилось вокруг, всё, что говорила Наташе её тётя — чопорная женщина строгих дореволюционных дворянский нравов, заменившая после смерти от тифа в 1919 году родителей Наташи ей семью, подзабылось напрочь.
— Не думай даже, mon enfant, привести этого большевика в мой дом! — складывая ладони лодочкой и прижимая их к губам, каждый раз говорила седая, высокая, сморщенная старушка, когда Наташа надевала летним вечером своё лучшее крепдешиновое платье и собираясь в кино. — Не забывай, мы из «бывших». Твоему молодому человеку, кстати, это может сильно повредить в карьере! — каждый раз добавляла она, выходя из гостиной.
— Вот видишь, ma tante, ты бережёшь его больше, чем себя! — со смехом отвечала каждый раз девушка, поправляя воротничок или плечики своего очередного модного платья.
Наташа любила нравиться, любила модно одеваться. Мода 1930-х отличалась косым кроем платьев, который красиво обрисовывал фигуру. Носили платья тёмных тонов с белыми воротниками. Купить новую вещь — очень дорого. Поэтому приходилось перешивать платья, дополняя их вставками, оборками, бантами. И тут тётя оказалась на высоте. Она умела устроить перешив у знакомых портних. В начале 30-х годов модными считались широкие плечики в платьях и блузках, юбки максимальной длины. Наташа не использовала откровенные декольте на груди, поэтому ей не требовались накидки, жакетки, болеро. Единственные её чулки — из искусственного шёлка.
Хорошо хоть проблемы шляп не существовало. Шляп молодые девушки не носили даже в Париже. Летом носили косынки или лёгкие береты. Зимой — вязаные шапки и береты. Самыми популярными стали береты, связанные из шёлковых ниток, с добавлением золотистой или серебристой пряжи. Позволялось носить одновременно дешёвую бижутерию вместе с драгоценными украшениями. Причёски — милые локоны, ракушки, укладки в виде морских волн. Обладательницы длинных волос, как Наташа, экспериментировали с начёсами. Завершающий штрих — яркий макияж, который не оставлял равнодушными, в первую очередь, мужчин. Среди подруг Наташи такой стиль «вамп» не использовался. Но Наташа иногда себе позволяла лишнего в косметике.
Конечно, ей хотелось бы иметь жакеты, костюмы, узкие платья, но стипендии на это никак не хватало бы, а приработок тёти, сдающей комнаты, шёл на питание, лекарства, книги и помощь её дальней родственнице в Одессе. Зато у Наташи имелось модное пальто с рукавами-реглан, которое увеличивало линию плеч. Пальто имело пояс и большие карманы...
Жизнь Наташи в тот год как будто окрашивалась музыкой счастья, словно в её душе звучало бесконечное нежное и проникновенное интермеццо из оперы итальянского композитора Масканьи «Сельская честь»: оркестр, исполняющий чудесное интермеццо, передавал спокойствие картины мирной, ласковой природы. По крайней мере тётя очень ценила пластинку с этой музыкой и часто её крутила на патефоне.
Музыкальные картины нежной природы создавали резкий контраст стремительному развитию смертельно опасных страстей самого действия оперы. В музыке Масканьи сочеталась примитивная обнаженность гармонии, не всегда достаточно отделанная, опирающаяся на широкие, полные аккорды, изображающие напряжение страсти, и, напротив, тембровую изысканность. Открыто, с огромной силой всепоглощающая страсть передавалась спокойствие картин мирной, ласковой природы...
Тётя считала, что Николай — не пара Наташе. Она — дочь дворянина. Он — сын батрака польского пана, который помогал Фрунзе устанавливать в Минске Советскую власть. Но что осталось от дореволюционного мира Наташи? Отнёсся ли тот мир настолько ласков к ней, чтобы она о нём сожалела? Она старалась об этом не думать. Но когда иногда недалеко автомобиль «стрелял» выхлопом двигателя, она вздрагивал, вжимала голову в плечи и бледнела, словно это её прошлое стреляло в неё, целясь в сердце. «Трусиха из Москвы!» — смеялись её более молодые харьковские подружки. — «Боягузка!».
Приличия дворянского этикета, напрасно прививаемые в обстановке голода, холода, падения нравов и устоев привычной дворянкой жизни, окончательно разрушились в тот момент, когда её, восьмилетнюю сироту с трогательной кукольной внешностью, пьяный белогвардейский деникинский офицер, хвастающийся своей дружбой с военным комендантом города Харькова, обманом заманил в номер «Гранд-отеля» и пытался изнасиловать. Дело происходило после парада в честь приезда в город командующего Вооружёнными силами юга России генерал-лейтенанта Деникина.
После угощения жареной курицей и пшеничной булкой, после щедрых посулов заступничества и денег, после игры на гитаре и распевания романсов, мерзавец попытался напоить её вином. В вино он подмешал широко употребляемый белогвардейцами кокаин. Когда девочка пить отказалась, он набросился на неё, разорвал платье, стал хватать везде похотливыми руками несмотря на истошный визг и мольбы о пощаде.
Напрасно люди представляют себе Сатану как кровавого чёрта с рогами и хвостом. Сатана другой. Он разноцветный, громкий и весёлый, у него всё хорошо: представьте себе новогоднюю ёлку с шипастыми щупальцами осьминога, а рядом бездонный модный рюкзак, — мешок с похищенными душами...
Офицер хвастался, что он только что лично схватил бывшего Генерального штаба полковника Рябцева, слишком плохо воевавшего в октябре 1917 года в Москве с рабочими, к тому же эсера, к тому же укравшего тогда при бегстве из Москвы из кассы «Союза георгиевских кавалеров» полмиллиона рублей. Деньги предназначались для оплаты премий бойцам офицерско-юнкерских отрядов и переезда наёмников в Новочеркасск, где Алексеев и Деникин тогда формировали из офицеров, юнкеров, ударников, студентов Добровольческую армию.
— Теперь этого чистоплюя и сволочь Рябцева непременно расстреляют. Одно то, что он эсер, делает его трупом в руках нашей контрразведки! — хвастливо заявил девочке белогвардеец.
Если бы штаб не потребовал срочного расширения служб и комнат для нужд отдела продовольственных реквизиций, и в номер на верхнем этаже харьковского «Гранд-отеля», где офицер удерживал маленькую девочку, не вошли дежурные солдаты из числа насильственно мобилизованных крестьян, трудно представить степень физического и морального уродства, ожидавшего юную Наташу в последующей жизни. С уверенностью можно сказать, что никакого третьего курса советского строительного института, где она встретит своего будущего мужа Колю Адамовича из Минска, никакого счастья, никакого света не последовало бы...
Не состоялись бы упоительные свидания, катания ночью на лодке, страстные объятия, поцелуи, моря нежности и неги, весёлая свадьба, рождение дочери Ляли. Насильник мог убить её, отвезти и выкинуть тело в заросли, страшась гнева своего начальника генерала Гравицкого. Мог избить, вывезти на окраинную улицу, где она могла сделаться жертвой повторного насилия, умереть от кровопотери из-за повреждения внутренних органов, кровоизлияний от полученных побоев. Но даже, если бы ей удалось выжить, наверняка не появилась бы на свет прелестная дочка Лялечка, теперь уже десятилетняя, смышлёная, очень похожая на неё. Не сделалась бы сама Наташа красивой молодой женщиной, украшением своего строительного института, харьковских майских и новогодних праздников, новых улиц, будущего родного трудового коллектива «Госторга».
— Ты наша киноактриса звукового кино! — говорили её подруги с гордостью, редко встречающейся у женщин по отношению к другим женщинам.
Встречались, конечно, на её пути и завистницы, сплетницы, доносчицы, писавшие на неё доносы в НКВД. Террариум из змей-доносчиков существовал не только в инстинкте. Везде рептилии портили жизнь людям, строча доносы. Однако жизнерадостность, отсутствие чванства и гордыни, часто свойственные красавицам, желание помочь всем и во всём обезоруживали в конечном счёте даже самых закоренелых завистниц, тем более следователей-мужчин.
— Я просто обаятельная! — отвечала Наташа обычно на любые похвалы и печалилась от того, что за броской внешностью никто не хотел замечать её душевной нежности и застенчивости.
Примечательное отсутствие, несмотря на объёмную грудь, склонности к полноте, так часто преследующей жительниц Восточной Украины, действительно придавало её движениям лёгкость и грацию, а мимике лица выразительность и детскую непосредственность.
Почти все судьбы людей похожи спустя столетия, тем более тысячелетия, и каждая судьба уникальна сегодня и сейчас. Наташины родители-дворяне ещё до войны с Японией в 1904 году продали своё убыточное рязанское имение с единственной деревней и парой хуторов, разорённых местными кулаками и ростовщиками, откуда на ткацкую фабрику Морозова сбежали почти все крестьяне вместе с семьями. Продолжалось бы крепостничество, не убивали. А так...
Оставшись без рабочих рук, земли у реки Прони за один год заросли кустарником и деревцами так, что приготовить их снова для земледелия стало слишком дорого. Для титулярного советника в отставке — отца Наташи, это оказалось неподъёмным. Соблазны же промышленной революции начала века, выбросившей на голову людей множество самых разных, роскошных иностранных товаров, частью ненужных, но широко разрекламированных на американский манер, требовало много денег: автомобили, театры, модные платья, круизы, рестораны, особняки в стиле модерн с электричеством и горячей водой, пляжный отдых, плюмажи. Использовали даже дорогие перья птиц из дальних стран: страусов, марабу.
Роскошная жизнь, ставшая предметом вожделения с помощью появившегося кинематографа, массовых газет и журналов, манила сильно. Но главное, — по части источника средств для роскошной жизни, всё обстояло печально. Капитал в виде пахотной земли, который кормил, ублажал и делал будущее предсказуемым, оказался для семьи потерян.
Местные сельские бандиты — кулаки несколько раз уговаривали отца Наташи продать землю у реки Прони. Рассказывали о творящемся в стране терроре народовольцев, эсеров, покушениях на царских чиновников, помещиков, грядущей скоро революции. Пугали. Потом их помощники — подкулачники несколько раз поджигали вокруг усадьбы скирды по ночам, травили собак, забрасывали окна камнями.
Полицейский урядник, жандармы, стражники сами состояли с кулаками в сговоре, поэтому больше бездействовали, ограничиваясь обещаниями поймать хулиганов. В конце концов отец согласился продать своё имение за приличные деньги.
Семья переехала в затхлую патриархальную Москву. Поначалу жили даже весело. Но потом дороговизна и отсутствие былых доходов взяли своё. Большую часть драгоценностей пробабки продали. Как потом оказалось, отец Наташи всё равно поступил абсолютно правильно, продав имение по высокой тогда ещё цене, хотя это принесло только оттяжку семейной трагедии и краха...
Финансовый крах Российской империи тем временем стремительно приближался. В начале войны с Германией в 1914 году Министерство финансов России под руководством Петера Людвига Барка, действуя по указке своих заокеанских и заморских хозяев, ввело сухой закон.
Лишив бюджет императора 1/3 прибыли, получаемой от винной монополии, Минфин взвинтил акцизы на чай, кофе, табак, сахар, соль, спички, керосин, уголь, дрова и множество других товаров повседневного спроса, поднял тарифы на железнодорожные перевозки. Все другие цены поползли вверх уже сами.
Барк являлся агентом преступной международной банкирской клики. В случае чего, Барк имел обещание на получение поста советника управляющего Банком Англии и представителя Банка Англии в американском National City Bank.
Целью международных финансовых агрессоров являлось вынудить императора брать всё новые кредиты на войну. Лишая императора Николая II источников дохода, в том числе от спиртовой монополии, заморские капиталисты и банкиры делали его послушным, зависимым из-за кредитов. Императору приходилось делать всё, что ему скажут из-за границы кредиторы, вплоть до отречения. Сама Российская империи, давно уже потерявшая финансовую, экономическую самостоятельность, ставшая сырьевым придатком Запад, скатывалась окончательно к положению протектората, полуколонии, как когда-то протекторатом коммерческой британской Ост-Индской компании сделалась Индия. Барку и его сообщникам через три года активной подрывной работы удалось обрушить финансовую систему Российской империи и поставить царя перед выбором: стать главой страны-банкрота или отречься, как его просят заговорщики из Думы и армии.
В 1914 году после первого шага в этом направлении — введения сухого закона, разом остались без работы 500 000 человек, занимавшихся производством и продажей спиртных напитков. Минфин выплатил из скудеющей казны в качестве компенсации десятки миллионов рублей владельцам ликёро-водочных, винных и пивных заводов. Началась сильная инфляции. Болезненно привязанный столетними традициями к алкоголю русский народ лишился своего привычного мира, к тому же стал стремительно нищать, и при этом хозяева частнособственнической страны массово погнали простой народ на фронт. Началось повсеместное изготовление нелегального алкоголя и массовое употребление суррогатов, гораздо более смертоносных, чем любая водка. Народ принялся в огромных количествах пить спиртосодержащие лаки, политуру, растворители, одеколон...
Самогоноварение приняло в царской России и особенно на Украине гигантские масштабы. Самогон гнали из всего, что скисало и образовывало спирт. Прежде всего самогон гнали из сахара. Самогонщики скупали сахар ещё на складах, не дожидаясь поставок в магазины и лавки. Через год войны и сухого закона сахар исчез из продажи. Заменой алкоголя в городах стал опиум и кокаин, тоннами идущий контрабандой из Афганистана, Ирана и Китая. Дрянной самогон мог поспорить с этими наркотиками в части разрушения психики...
Помещики из Рязанской губернии — знакомые отца Наташи, бросившие свои поместья и бежавшие в Москву незадолго до отречения царя, описывали родителям девочки ужасные события. К ним в усадьбы приходили кулаки и бедные крестьяне из ближайших деревень пьяные настолько, что еле шевелили языками. Нагло, ничего не боясь, хамы требовали отдать им в пользование то конюшни, то лошадей, то старый парк или участок леса. Пугали поджогами, отравлением колодцев.
В деревнях по всему Мещерскому краю везде пьяные, везде продажа самогона. Чтобы раздобыть денег на выпивку, бедняки продавали всё, даже крыши собственных домов. В деревне могли запросто раздеть, избить, даже убить посреди белого дня. Ночью поджигали дома несговорчивых помещиков, подпирали двери, сжигали вместе с людьми, женщинами и детьми, вырубали сады и парки, забивали господских коров и лошадей, грабя усадьбы и церкви, разбивая всё, что не могли унести. Все нападавшие оказывались обычно пьяны. Даже на пожарах пили захваченный с собой самогон и найденное спиртное. Однажды трое нападавших замёрзли насмерть. Полиция и жандармы бездействовали.
В некотором отдалении от старого поместья отца Наташи в глухом углу мещерского леса на берегу озера с давних времён стоял маленький скит, где жили несколько немощных монахов и старцев в чёрных схимнических рясах с нашитыми на них белыми крестами и черепами. За тыном, будто сошедшим с картин Нестерова или Рериха, стояла маленькая церковь с маленькой колокольней. Та же банда кулаков и подкулачников, что вынуждала отца Наташи когда-то продать за бесценок поместье, налетела на скит, перерыла кельи в поисках серебра, забила до смерти монахов и подожгла церковь. Старинная церковь, помнящая, неверное, времена опричников Ивана Грозного, не сгорела, будучи сложена из окаменелых брёвен, только обуглилась, словно почернела от горя.
Другой знакомый помещик с сыновьями всю ночь держал оборону в главном доме усадьбы. Расстрелял десятки патронов. Одного из нападавших крестьян убил, троих ранил. Когда помещик с семьёй утром бросились на станцию спасаться, их едва по дороге не убили самих. Уже сидя в вагоне поезда «Рязань-Москва», они видели по пути за окном везде одно и то же — злые взгляды крестьян, разорение, пьяные проклятия. Вроде бы внешне в империи всё как всегда, а уже безвластие...
Полиция и жандармы бездействовали особенно в зиму с 1915 на 1916 года, когда переставали почти совсем ходить поезда. За два месяца до Февральского переворота 1917 года, в самом центре страны в сельской местности не осталось никакой власти: полный беспредел и пьяная самогонная анархия...
Москва оставалась островком порядка не долго. Первопрестольная не стала для семьи маленькой Наташи тем раем, о котором говорил всем отец когда-то, оправдывая продажу имения. Так уж получилось. Действительно, в Москве первый водопровод из Мытищ начал работать на 330 лет позже, чем в Лондоне, — только в 1892 году. Спустя 25 лет, он всё ещё не покрывал и десятой части нужд города. К моменту отречения царя 1/3 водопотребления Москвы так и не удовлетворялась. Три водопровода: Рублёвский, Мытищинский и Алексеевский не справлялись с потребностями москвичей, запасные резервуары, как правило, пустовали. 1/4 центральной Москвы испытывали проблемы из-за отсутствия напора, особенно на возвышенностях. Для получения воды в городе использовалась в основном архаика: 130 уличных водоразборных кранов и 8500 колодцев. Половина москвичей к 1917 таскали воду на себе...
Позорным образом то же касалось канализации. Вывоз нечистот в Москве начала XX века производился в бочках на лошадиных упряжках: по 30 000 бочек кала в месяц! За Садовым кольцом Москва тонула в нечистотах и мраке. Всего 12 лет назад — в 1905 году в Москве появился газовый завод, и керосино-калильные фонари осветили 2/3 богатых улиц центра города. Перед переворотом февраля 1917 года освещались только главные улицы. Электрическое освещение за Садовыми улицами в квартирах — редкость. Там использовали керосинки и свечи. Отопление — только печное. Город тонул в дыме и смоге горящих дров и угля тысяч печей и отопительных котлов. Промышленные предприятия добавляли ещё половину дыма в московский воздух.
За Садовым кольцом жили простые люди, рабочие. Власть имущих проявляла полное равнодушие к их нищете. В новых же доходных домах и особняках центра города внутри Бульварного и частично Садового кольца, всё выглядело иначе. Как в Париже — ванны, ватерклозеты, горячая вода, центральное отопление...
Городская канализация в Москве стала действовать на 100 лет позже Лондонской канализации и на 2300 лет позже Римской, а именно в 1898 году. Всего лишь 230 домовладений из 55 000 жилых домов имели подключение к канализации. Слив нечистот происходил прямо в Москву-реку, наполняя город и окрестности жутким зловонием. Затем частично слив производился через Люблинские и Люберецкие поля орошения. К перевороту февраля 1917 года канализация имелась только в пределах кольца Садовых улиц...
Вся эта антисанитария, нищета и бескультурье привели к тому, что к концу правления немецкого императора русских Николая II Москва стала одним из самых неблагоприятных для жизни городов Европы: смертность в Москве составляла 37 человек на 1000 жителей в год, и со времени падения крепостного права в 1861 году снизилась только после строительства водопровода и канализации в центральной части города, оставаясь, впрочем, вдвое более высокой, чем в Берлине или Нью-Йорке. Вдвое!
Только Санкт-Петербург по смертности опережал Москву на 20 процентов! Так вот и летом 1917 года умерло необычайно много москвичей, умерло аномально много грудных детей из-за жары, прибавив горя матерям и отцам из бедных семей. Врачи только разводили руками:
— Смертность грудных детей в Москве стоит в прямой зависимости от погоды лета, большинство умирает от острого кишечно-желудочного катара, развивающегося в жаркое и сухое время!
Москва и тиф при царизме — вечные побратимы. Постоянный рассадник сыпного тифа в Москве — Бутырская пересыльная тюрьма и Хитров рынок. Брюшной тиф тоже являлся частым явлением. Смертоносный как чума, сыпной тиф заносился в Москву по железной дороге солдатами, беженцами, переселенцами, мешочками-кулаками и мелкими торговцами, перевозящими в поездах продовольствие в мешках и ручной клади. От сыпного, возвратного, брюшного тифа в Москве в 1917 году умерло людей всего из расчёта 110 человек, обозначая факт того, что эпидемия тифа готова разразиться вот-вот, как и прежние московские эпидемии, при любом обострения санитарной ситуации больше обычного. Что не заставило себя долго ждать.
Другие московские смертельные недуги, караулящие семью Наташи в Москве, — крупозное воспаление лёгких, пневмония, инфлюэнция, грипп. В 1917 году в Москве от этих болезней умерло 6000 человек, несколько меньше, чем в предыдущем году. Беженцы из Польши и Белоруссии принесли с собой корь, скарлатину, оспу. В 1916 году от оспы в Москве умерло 120 детей, от кори 300 детей, от скарлатины 200 детей. Дизентерия убила 300 взрослых москвичей. Но больше всего в последний год правления Николая II в Москве умерло от туберкулёза — 3800 человек, чуть менее чем в прошлом году.
Гигантской проблемой являлась пандемия сифилиса, охватившая, впрочем, всю империю. Сифилис в России имел преимущественно бытовой характер от скученности, антисанитарии, отсутствия медицины для широких масс населения...
Кто они — москвичи 1917 года, среди которых оказалась маленькая девочка Наташа? На 1000 человек работающих на заводах и в прислуге в Москве 900 человек — иногородние, 2/3 из них — мужчины. Москва являлась городом приезжих мужчин...
До отречения царя пришедшее на строительные и заводские работы население обычно уезжало искать себе невест домой. Даже если они привозили невест в Москву, рожать он всё равно уезжали в деревню. Если рожали в Москве, детей отсылали к родителям в деревню. Появление и концентрация военных заводов в Москве после начала войны с Германской, Австро-Венгерской и Турецкой империями в 1914 году, появление множества госпиталей, разрастание гарнизона, военных юнкерских школ по подготовке прапорщиков пехоты, появление бесплатных приютов и учреждений бесплатной помощи при родах при содействии военных медучреждений, сказалось мгновенно: приезжие стали рожать и оставлять детей в Москве.
Браков заключалось в Москве на 1/3 меньше, чем в целом по России, и всё из-за недостатка женского населения вплоть до самой войны. На 40 процентов ниже в Москве держалась и рождаемость несмотря на то, что в московский Императорский Воспитательный дом из Московской и соседних губерний бедняки приносили множество некрещёных детей, попадавших в московскую статистику рождаемости.
Колоссальная смертность детей в московском Императорском Воспитательном доме на Москворецкой набережной, являющему собой по сути фабрику смерти для русских грудных детей, тем не менее, не сказывалась на повышении московской статистики смертей за счёт губернских детей. Гнилая московская интеллигенция называла Императорский Воспитательный дом совершенно бесстыдно и мерзко: «фабрикой ангелов»...
Фабрика ангелов! В 1888 году в год прихода к власти царя Николая II Кровавого в московский Воспитательный дом приняли 13 830 грудных детей. В двухнедельный срок после приёма из них умерло 7372 ребёнка. Половина! Если представить себе уходящий за горизонт ряд крохотных, размером с ларчик детских гробиков детей, ещё не получивших имена, то абсолютно любая месть народа за создание дворянами, богачами и частными собственниками такой мерзкой императорской России не покажется излишне жестокой. Что это за страна, что за система жизни, где детей выбрасывали как мусор в яму у Китайгородской стены?! Фабрика смерти в Москве...
Гибель 1389 человек в страшной давке на Ходынском поле из-за дешёвых подарков в Москве при коронации Николая II стала катастрофой, подобной крушению «Титаника», но гибель в тот же год в застенках «Московской фабрики смерти» — Воспитательного дома 7372 грудных детей в Москве, это как понимать? Это что? Недаром иностранцы считали русских «белыми туземцами», а Николая II царём туземцев и соответствующе относились к ним, как к жителям своей полуколонии и протектората. Что Николаю II жизнь русских детей? «Бабы ещё нарожают!». А то, что каждый ребёнок, — это мир, такой же бездонный как Вселенная, и взгляд его маленьких прекрасных глаз такой же ослепительный как звёздное небо, и право ему жить дано Богом, это как? Немцу Николаю II оказалось всё равно?..
Плохие условия жизни в Москве ещё более ухудшились в годы войны. Это сказывались на всём. Количество браков в Москве за годы войны снизилось вдвое. Вдвое за годы войны упала рождаемость, потому что в первый год войны царь погнал в армию по мобилизации небольшое количество молодых мужчин в дополнение к обычному ежегодному призыву, а на второй год царь начал уже массовую мобилизацию, забирая мужчин на фронт массово, захватывая также льготные категории. Только когда армия в последние месяцы правления царя начала брататься с врагом, побежала с фронта по домам, количество браков в Москве стало восстанавливаться: московские мужчины вернулись домой к своим женщинам как дезертиры. Снова идти на войну под призывы бесноватого правого эсера Керенского — слуги капитализма, называющего себя «правителем России», даже под угрозами расправы кровавого палача генерала Корнилова, называющего себя «спасителем России», русские мужчины не собирались. Население Москвы заметно постарело: дети не родились, молодых убили на войне или сделали калеками. В ком остались силы и ум, эмигрировали за границу, уехали в тёплые, сытные края. Только в проигравшей войну Германии имелась подобная ужасающая картина торможения рождаемости. Для Англии и Франции всё выглядело совсем неплохо. США выиграли от войны во всех отношениях, и в плане прироста населения — тоже...
Ухудшающиеся не по дням, а по часам бытовые условия также не способствовали заведению семей и детей. В последнюю зиму самодержавия 1916 — 1917 года поставки топлива в Москву по железным дорогам упали на 20 процентов. Для заводов, коммунального хозяйства и обогрева обязательно требовался уголь древесный, каменный, дрова, торф, мазут. Центральное отопление 3900 домов из 55 000 московских домовладений вообще работало только на угле-антраците — они имели импортные чугунные котлы «Стреля», «Стребеля», «Кертинга». Зимой в «демократической» России им предстояло замёрзнуть, потеряв из-за аварии при замерзании свой внутренний водопровод, канализацию, систему отопления. Из-за торговой блокады получить запчасти для котлов отопления и механизмы для водопровода и отопления оказывалось нереально. Да и квалифицированного ремонтного персонала не осталось. Разруха. Дома с нефтяными котлами ждала та же учить...
Годичная потребность Москвы в донецком угле составляла 133 миллионов пудов. Если заменить уголь дровам — 1,2 миллиона кубических саженей хороших дров: 700 вагонов дров ежедневно! Но их не имелось. Их и не могло появится, этих вагонов с дровами, из-за разрухи транспорта в царской империи — выхода из строя половины паровозов, вагонов, путей и мостов. В обычное время половину топлива потребляли заводы. Заводы остановились первыми. Рабочие и служащие остались без зарплаты.
Летом 1917 года в Москву заготовительные организации Временного правительства привезли только половину топлива на зиму! Население пришло в ужас от перспективы замёрзнуть зимой. Нефти тоже привезли менее половины от требуемого. Подмосковный уголь богхед имел только условную пригодность. Богхед без опытного обслуживающего персонала, ремонтных частей, ремонтного оборудования, вывел бы из строя чугунные котлы частных домовладений и многоквартирных жилых домов очень быстро.
Потом в Москве стало плохо и с хлебом. Карточки на хлеб стало очень трудно отоваривать. Россией руками эсеровско-кадетского Временного правительства правили семейства капиталистов, уже не знающие, что бы купить от скуки и гордыни, живущие на баснословно дорогих кораблях, в таких же домах-дворцах, владельцы супер-банков и корпораций. В это время армия и страна разваливались, а миллионы людей в России влачили жалкое существование, обусловленное захватом власти капиталистами, устроивших жуткую войну и проистекающую из этого разруху. Правители государства крупных частных собственников писали свои законы и применяли колоссальное насилие для грабежа народа ради личного болезненного обогащения. Их капиталы как живые существа толкали капиталистов на вложения в оружие, спекуляции, грабёж. Капиталисты при этом надсмехались надо всеми, похожие на убийц, которые мастурбируют на могилы ими убитых и ограбленных.
Эта аналогия даёт возможность этих российских капиталистов, называющих себя «элитой», называть их настоящим именем — сумасшедшими выродками рода человеческого. Конечно, они — зло и с ним требовалось как-то бороться, отыскивать возможность их искоренения...
Наташе исполнилось тогда всего шесть лет. Она плохо помнила хлебные карточки и замёрзшие батареи отопления, но очень хорошо запомнила октябрьский день 1917 года, когда в их квартиру на Малой Бронной в доходном доме купца Якунчикова пришли злые люди в плохой поношенной одежде с винтовками, красными бантами на груди, на солдатских папахах и рабочих кепках. В тёмном холодном городе беспрерывно бухали пушки и стрекотали пулемёты. Недалеко от Малой Бронной на площади Никитских ворот горели дома, подсвечивая низкое небо. На Тверском бульваре и прилегающих улицах лежали убитые юнкера, революционные солдаты и рабочие. В большой съёмной квартире наташиной семьи разместились раненые рабочие, пострадавшие во время сражения с юнкерами и офицерами на Кудринской площади. Сказали, что пока стихнет перестрелка. Однако они не уходили несколько дней. К ним приходили врачи, фельдшеры, оказывали помощь. Потом уходил. Чужаки всё время оставались, шумели, мусорили и курили удушающий табак.
В этих октябрьских боях Наташа лишилась своего старшего брата Александра. Он учился в Московском университете, сочувствовал эсерам, вступил в их партию. Из романтического порыва и из-за нужды в деньгах, а за участие в боях неплохо платили, он присоединился к отряду Белой гвардии из студентов, воевавших против большевиков у Никитских ворот. На его тужурке красовался белый бант — символ Белой гвардии. В последних числах октября Александра убило пулей на перекрёстке Малой Никитской и Спиридоновки у особняка Рябушинского.
Безрассудно вышедшая без родителей из дома искать любимого брата, шестилетняя Наташа случайно оказавшись рядом с умирающим братом на перекрёстке рядом с его убийцей. Девочка могла погибнуть под пулями, если бы не Мария Ивановна, — молодая стройная, маленькая девушка с кукольными ладошками, служащая почтового отделения. Её сопровождал молодой солдат Пётр Савельев из 193-го запасного полка, вооружённый винтовкой со штыком и гранатами. На рукаве шинели — красная повязка. Похожая на цыганку своими живыми карими глазами, красивая, в лакированных ботиках, длинной узкой юбке и каракулевом пальто, Мария при выключенных фонарях освещения и тёмных окнах окружающих домов, в зареве, дыму пожаров, под звуки жаркой перестрелки на Никитской, спрятала девочку в ближайшем подъезде, невзирая на возражения швейцара. Потом, когда стемнело, помогла девочке отыскать нужный дом. Она же заставила солдата Савельева строго поговорить с ранеными в квартире девочки, а потом охранять квартиру от хулиганства, солдат-дезертиров и мародёров.
Хорошо, что Наташа, хотя и не помнила номер своего дома, помнила, что дом находился около синагоги на Большой Бронной, а фамилия владельца дома — Якунчиков. Рядом на бульваре потом ещё долго шёл бой: бегали с криками люди, тарахтели грузовики, стучали пулемёты, ухали бомбомёты, рядком лежали тела убитых на брусчатке. На бульваре полыхал страшным пожаром огромный девятиэтажный дом-тучерез Коробковой. Дракон на крыше уже оплавился, упал, разбился вдребезги. Под этим драконом до этого сидел офицер-корректировщик артиллерийского огня батареи, стрелявшей по красным на Тверской улице с Арбатской площади...
Александра отпели в храме Большого Вознесения на Никитской улице вместе с иногородними офицерами-наёмниками разных союзов Алексеева и Корнилова, и иногородними юнкерами-фронтовиками из отрядов Алексеевского и Александровского училищ, московских школ прапорщиков, ударниками из Ново-Николаевска и других «батальонов смерти». Брата похоронили в дождливый день в селе Вознесенском недалеко от братской могилы иногородних юнкеров-фронтовиков под крестом с надписью: «Юнкера. Они умерли за свою и нашу свободу.»...
В средней полосе России оставаться каждого уже невозможно. Мгновенно выпав из гипертрофированного, навязанного силой православия во всеобщий бандитизм от тоски и отчаяния, русский народ в 1917 году разграбил земельную собственность царской семьи, дворян и церкви, разорил всё, что не успели разорить монаршие и демократические вожди частнособственнической парадигмы... Последовало бегство наташиной семьи в Харьков к старшей сестре матери, тёте Вере. В Харькове всего имелось больше — хлеба и дров. Будь у них больше денег, бежали бы в Крым.
Ехали в переполненных поездах, подолгу ждали новой возможности продолжить путь на станциях, забитых тифозными дезертирами с фронта, шпаной, деревенскими мешочниками-спекулянтами, русскими беженцами со всех окраин бывшей Российской империи и кавказскими мародёрами. Народ поезда брал штурмом. За билеты уже никто не платил. У людей с орудием их не проверить. Велюровую обивку рвали на портянки, поручни разбирали на могильные оградки. Вокруг повальная дизентерия, вши, страшный гриппа-«испанки», убивавшего людей атипичной пневмонией за три дня.
Сколько верёвочке не виться — конец будет. Родители Наташи заболели сыпным тифом. Красные действовали решительно. Ещё бы, у них на Северном Кавказе две армии от тифа погибли! Людей из поездов красные патрули во главе с фельдшерами на станциях до самой украинской границы выгоняли из вагонов, снимали с крыш, осматривали, сортировали, отправляли мыться в бане, прожаривать одежду. Выгружали сотнями ещё живых или уже мёртвых.
Однажды родителей Наташи, уже плохо понимающих происходящее вокруг, патрульные и санитары вынесли из вагона для осмотра врачом. Их положили на стылом перроне прямо в один ряд вместе с умершими и мёртвыми. Поезд тронулся, покатился, окутывая потемневший вдруг мир паром и гарью. Под бешеный стук маленького сердечка маленькая девочка вдруг навсегда осталась одна. Без папы и мамы. В бушующей ненавистью, разорённой голодной стране. Вся её жизнь закончилась здесь и вдруг на этом безымянном перроне. Все её детские мечты...
Странно, но совершенно незнакомый ей бородатый старик, очень похожий по одежде и манере говорить на бывшего сельского священника, подарил ей в тот роковой момент кусочек горького хлеба. Больше и добрые его глаза запомнились ей сильнее, чем уплывающий в облаке паровозного пара и дыма перрон, лежащие бездвижно родители. Наташа плакала, пока не выплакала все слёзы под стук колёс и панорамы страшной страны, проплывающей за грязным окном.
Благообразный старик, кормивший девочку до самого приезда в Харьков, а потом нашедший её тётю Веру в промозглом, тёмном зимнем городе первого года революции, действовал словно посланец ангела-хранителя. Он спас её тогда из чувства сострадания, какого-то внутреннего долга творить добро даже среди всеобщего ужаса разрушения, смерти и подлости. Странный старик, похоже, кроме калейдоскопа несущихся событий, видел их суть. Однажды попутчики разговорили старинка и спросили:
— Скажи, ты мудр и знаешь жизнь, какая пытка самая страшная на свете? Одни говорят, что огнём, другие, что жаждой...
— Самая страшная пытка — пытка жадностью и завистью! — ответил старик.
— Как же так? — удивились попутчики.
— Пытка огнём всегда имеет конец, — ответил старик. — Пытаемый огнём либо умрёт, либо его освободят, а пытка жадностью и завистью не прекращается ни на минуту. Она такая же жгучая, как жажду. Но вот жажду можно утолить, а жадность и зависть — неутолимы. Вот и получается, что пытка завистью и жадностью страшнее пытки огнём и жаждой...
Наташе много раз потом вдруг вспоминалось: вот он, этот благой старик смотрит не неё задумчиво и говорит низким, простуженным голосом:
— На-ка, внучка, поешь хлебушка, чистая ты душа!
Поезд идёт так медленно... Не слышно привычного дробного, из коротких серий сдвоенных ударов, стука колёс на стыках... Слышно, как под ребордами хрустят камешки и ветки, раздавленные о рельсы. Холодный воздух застыл на стёклах окна... Через них едва проходит дневной свет. Дышать нечем от дыма вагонной печки-буржуйки, табака, влаги дыханий сотни пассажиров плацкарта... Только глаза старика, кажется, остались живыми среди неподвижных спящих вокруг на полках фигур, спящих даже в проходах на полу...
И шёпот... Чей-то близкий шёпот, бесконечно повторяющая стих поэта Чёрного, так любимого раньше за смешливость отцом Наташи:
«Кто живёт под потолком?»
— Гном.
«У него есть борода?»
— Да.
«И манишка, и жилет?»
— Нет.
«Как встаёт он по утрам?»
— Сам
«Кто с ним утром кофе пьёт?»
— Кот.
«И давно он там живёт?»
— Год.
«Кто с ним бегает вдоль крыш?»
— Мышь.
«Ну, а как его зовут?»
— Скрут.
«Он, капризничает, да?»
— Ни-ко-гда!
Представление о Харькове, как о более спокойном месте, чем Москва, оказалось ошибочным. Тётя встретила племянницу без особого восторга, но с радушием близкого человека. Будучи вдовой, она рассталась со своими детьми, бежавшими с внуками за границу после Февральского переворота 1917 года.
Маленькая девочка в Харькове попала в водоворот опасных и кровавых событий Гражданской войны на Украине. Украина то становилась независимой, то нет. Харьков то оказывался в составе Украины, то нет. Соответственно менялась власть, политика, распоряжения, цены и порядки.
Маленькая сероглазая девочка дворянского сословия большую часть происходящего не понимала, не понимала нужд простых людей, начавших смертельную борьбу за лучшую жизнь, нужд сверстников из крестьян или рабочих. Всё она приводила к рациональному на уровне своих детских представлений. Например, истошные крики мальчишек-газетчиков, она объясняла не тем, что они должны работать с 10 — 12 лет, чтобы из-за безработицы своих отцов не умереть с голоду, а тем, что они сорванцы и таким образом прогуливают занятия.
И при эсеровско-кадетском Временном правительстве капиталистов, и ещё ранее при царях, Россия имела чрезвычайно сложную по структуре сословно-классовую систему образования. По Уставу 1804 года система образования в царской России состояла из четырёх уровней. Высшее образование — университет. В Российской империи к революции реально действовали 10 университетов: Московский, Санкт-Петербургский, Киевский, Одесский, Харьковский, Казанский, Томский, Варшавский в Польше, Дерптский в Лифляндии, Гельсингфорсский в Финляндии. Общее число учащихся в 1900 году на всю империю — 16 500 студентов. Мизер на государство размером в 1/6 часть суши. В Харьковском университете всего 1380 студентов! Обучаться в университетах могли только высшее и среднее сословия: дворянство, крупное и среднее купечество, фабриканты, дети средних и крупных чиновников, офицеров, высокооплачиваемой интеллигенции, прошедших соответствующие ступени образования до этого.
Ниже уровнем — лицеи с сокращённым, по сравнению с университетом, сроком обучения, однако полученное там образование приравнивалось к университетскому.
Ещё ниже по рангу следовали гимназии со сроком обучения до 7 лет — в каждом губернском городе. Эти семилетние гимназии набирали для обучения детей преуспевающих семей — дворян, богатой буржуазии, городской интеллигенция, тех кто мог платить за обучение одного ребёнка месячный заработок рабочего — 120 — 150 рублей. Власти зорко следила чтобы гимназии оставались труднодоступными для выходцев из бедной среды, справедливо опасаясь, что бедные, но образованные, будут бороться за более справедливый мир.
Самое низшее образование состояло из уездных и городских училищ, начальных училищ свыше двадцати наименований, школ разных ступеней. Уезды имели училища с 2-летним сроком обучения — по одному на уезд и годичные приходские училища. Школы делились на три ступени двух разрядов: Министерства народного просвещения и церкви. Школы первой ступени имели трёхгодичную для бюджетных и двухгодичную для церковноприходских сроки обучения: закон Божий, чтение, письмо, начальная арифметика, церковное пение для зажиточных крестьян, прислуги и рабочих. Школы второй ступени — это школы грамоты с ещё более убогим объёмом знаний для подавляющего большинства крестьянского населения — 80 процентов русских и украинцев. Право продолжать дальнейшее образование проступающие в такие школы уже не имели. Тупик… Вот так это делается. Сначала закрывают путь к образованиею, а потом говорят: «Быдло! Ничего не знаете! Мы вами будем править, ведь мы образованные!». Негодяи...
В деревне детей читать и писать учили родители или выучившийся братья и сёстры. Большинство крестьян и рабочих вообще никак не могли обеспечить учёбу своих детей: просто детям требовалось идти зарабатывать на хлеб. Часто никакой школы поблизости не имелось. Для рабочих два класса церковной или воскресной школы — пределом. Женщин в русской деревне грамоте не учили. Не принято вовсе...
Выше начальных школ стояли двухклассные городские училища за счёт бюджета или церковноприходские. Их 1-й класс являлся аналогом одноклассной школы. Срок обучения во 2-м классе составлял 3 года для бюджетных училищ и 2 года для церковноприходских. Здесь в министерских школах преподавалась история, география, рисование, черчение.
На уровне школ второй ступени находились платные казённые и частные профессиональные 2 — 3-летние школы и училища: ремесленные, технические, другие. Своих зданий они не имели. Этот уровень образования для мелких лавочников, казаков, квалифицированных рабочих, семей унтер-офицеров армии или полиции. Переходить в среднюю школу оттуда не позволялось. Тупик...
Более, чем значительная часть начального обучения детей осуществлялось в городе в школах при детских приютах, школах благотворных обществ, воскресных школах, школах домашних учителей, подготовительных классах учебных заведений, на дому с помощью наёмных учителей. В общем, кто в лес, кто по дрова...
Третью ступень низшего образования составляли высшие начальные уездные училища с 3-летним сроком обучения и городские училища с 6-летним. Эти земские школы или реальные училища учили детей из семей мелких служащих, чиновников, врачей, технической интеллигенции, чинов полиции, инженеров, торговцев, кулачества. Напрямую поступить в университет оттуда не позволялось. Зачастую помещения для занятий арендовались в частных домах. Зато оттуда имелось право перейти на образование среднего уровня.
Далее шли гимназии, лицеи и университеты. Дворянская аристократия, олигархи, банкиры, крупные помещики, капиталисты, фабриканты, генералы учили детей дома, нанимая штат учителей или вообще учили их за рубежом.
Вся система образования в Российской империи и затем «демократической» России строилась таким образом, чтобы подавляющее большинство простого русского населения оказалось малообразованным и малограмотным, а население национальных окраин вовсе необразованным и неграмотным. Это давало возможностью захватчикам страны заявлять: «Быдло! Ничего не знаете! Мы вами будем править, ведь мы образованные!»...
Весь имперский период большая часть русского населения страны не умела даже читать и писать. Неграмотными оставались 2/3 великорусского населения. Исключение делалось для Польши, Финляндии и Прибалтики, где самодержавная власть царей допускала уровень образования нерусского населения на уровне, близком к Великобритании и Японии, открывая этим нерусским народам российский империи широкий допуск на российскую госслужбу. Так число людей с высшим образование в западных частях Российской империи: Польше, Финляндии, Прибалтики было выше чем у русских — великороссов в 1,9 раза. Вот чего делал «царь батюшка»…
То есть при немецких императорах русских западные нацменьшинства империи поедназначались для эксплуатации русских и казаков. Русские и казаки эксплуатировалось также иностранцами. Все они вместе эксплуатировалось немецкой по крови и ментальности семьёй русских царей Готторп — Гольштейн — Романовых, опирающихся на дворян. Сами Готторп — Гольштейн — Романовы контролировались как колониальная администрация России крупнейшими банкирами и капиталистами Запада, сковавших их кредитами. Не все кредиторы Готторп — Гольштейн — Романовых являлось евреями-иудеями как барон Ротшильд или лорд Ротшильд, имеющих предписание Торы захватывать власть через кредитное рабство, но власть они над императорской Россией получили полную. Достаточно только взглянуть на историю самого большого индустриального центра Российской импери — Донбасса: кто его строил, на чьи деньги, при каких обстоятельствах...
Вторичную, колониальную суть Российской империи хорошо иллюстрировал уровень имеющих высшее отращивание на 10 000 человек населения. Число людей с высшим образованием на 10 000 человек населения Российской империи при Николае II оказалось ниже аналогичного показателя для США в 10 раз! В десять раз! Ниже Германии в 6 раз. В шесть раз! Великобритании и Японии в 4 раза! В четыре раза ниже крохотной Японии!
«Колония Россия» под управляем немецких царей русских не имела никаких шансов хотя бы сравняться в конкурентоспособности с Западом. Именно поэтому не русские на Западе, а иностранцы в России строили заводы, фабрики, шахты, нефтяные поля, железные дороги, магазины и так далее, и получали для себя прибыль, вывозя её на Запад, остраивавая себе «Парижи» и «Нью-Йорки», вкладывая средства в науку, технику, искусство. Именно поэтому города и деревни Европы, а также граждане европейских государств лоснились от богатств и сытости, а большая часть российских городов и граждан Российской империи походили на полудохлую корову, которую мало, что почти не кормят, так ещё ежедневно выпускают кровь и отрезают по живому куски жира и мяса. Кто-то и когда-то ведь должен был сказать этому беспределу: «Хватит!» и прекратить этот вечный праздник вурдалаков...
Колоссальное отставание России по высшему и общему образованию, накопившееся за века власти неограниченно жадных частных собственников, преодолеть при существующей социальной системе уже никак не удавались. Требовалась решительная и быстрая культурная революция. Однако правящие классы это не интересовало. Выступая заодно с западными грабителями-капиталистами, их устраивала их доля в грабеже богатств России...
Россия по числу специалистов с высшим образованием на душу населения многократно отставало от развитых стран, что в большой степени сказалось на её поражениях в ходе империалистической войны, крушении в 1917 году царизма и Временного правительства. Российская экономика при имеющейся частнособственнической парадигме колониальной страны не смогла решить задачи развития многих отраслей оборонной промышленности и снабжения населения в условиях войны, опираясь на свои собственные инженерно-технические и научные кадры.
Как долго ещё главной виной простого русского народа могло оставаться то, что он народился в богатейшей ресурсами России под властью иностранных негодяев? Когда-то ведь должен «помереть либо Насреддин, либо ишак, либо эмир»? Первым умер эмир...
Наташа всего этого знать и понимать не могла. Она лишь чувствовала, что жизни зла, безжалостна, устроена плохо, несправедливо. Маленькие дети больше чувствуют мир, чем понимают. Их светлые души ещё не обожжены горькими истинами реальности, не покрыты чёрной коркой на подобии шлака на первородной вулканической лаве или горячем металле в литейной форме.
Маленькая дворянка чувствовала, что многие люди смотрят на неё с необъяснимой затаённой злостью. Хорошо помнила, как однажды у знакомых помещиков отца она увидела верховых лошадей, борзых собак, заходила в избы крестьян и чувствовала себя среди них иностранкой. Теперь, обучаясь дома с репетиторами, наблюдая разных гостящих детей в огромной тётиной квартире, Наташа уже понимала разницу между ней и гимназистами, разницу между гимназистами из дворян и гимназистами — детьми купца, священника, военного.
Дети крестьян или рабочих часто начинали работать уже с возраста 5 — 8 лет как прислуга, нянька, ученица в цехе, пастух в деревне, помощница на фабрике. Дети же дворян, купцов, чиновничества, офицерства наслаждались безмятежным детством. С началом империалистской войны дети крестьян и рабочих попали в тяжелейшие условия нужды, голода, мира преступности, детской проституции, безнадёги. Что же это за жизнь для простых русских детей?
Когда в Петрограде и Москве 3 ноября 1917 года закончились Октябрьские бои между эсеровским «Комитетом общественной безопасности», юнкерами, офицерскими наёмными отрядами Алексеева и Корнилова с одной стороны, и отрядами Советов, большевистских Военно-революционных комитетов и революционизированных воинских частей с другой, на Украине, вокруг Харькова, где оказалась после смерти родителей и брата маленькая Наташа, всё только начиналось... После свержения в России, на Украине, в Белоруссии власти правительства капиталистов под руководством Керенского, в Киеве начались бои наподобие московских Октябрьских боёв: офицерско-юнкерские отряды, ударники, чешские наёмники повели боевые действия против рабочих, красногвардейцев и революционизированных солдат части гарнизона. После жаркого сражения в Киеве победили рабочие под руководством социалистических партий: левых эсеров, анархистов, большевиков. Офицерско-юнкерские отряды, ударники, чешские наёмники бежали на Дон, решив там начать полноценную Гражданскую войну под командованием Корнилова, Алексеева, Деникина и представителей Западных стран, входящих в военный союз «Согласие» — Антанту, за возвращение на территории бывшей империи диктатуры капиталистов.
Украинизированные войска старой Русской армии сами заключили перемирие с германо-австрийскими войсками и массово самодемобилизовались, оставив позиции. На территории Украины в это время располагался российский Юго-Западный фронт — 2 миллиона человек, а также часть российского «Румынского» фронта — 1 миллион человек. Украинцы составляли 1/3 от численности этих фронтов — около 1 миллиона человек. Они откликнулись на националистические лозунги Центральной Рады и сразу стали как бы украинской армией. На Черноморском флоте украинцы составляли более 1/2 части матросов. Укринизированные части старой царской армии, ставшей затем армией Временного правительства, создали вооружённую силу националистической Центральная рады.
23 июня 1917 года Комитет Центральной рады принял «Первый Универсал», провозгласивший национально-территориальную автономию Украины в составе России. Так Украина де-юре стала из набора российских губерний национальной автономией со своим единым названием «Украина», при некотором подчинении законам и правилам России. Временное правительство капиталистов под руководством западного агента Керенского с этим согласилось. Затем Украина ввела собственную структуру управления. 7 ноября Центральная рада издала «Третий Универсал», в котором Украина в составе всех 9 губерний снова провозглашалась народной республикой в составе Российской федеративной республики. Большевики с этим также согласились...
В Харькове в конце 1917 года эсеры, большевики, анархисты установили власть совместную с украинскими националистами. В Харькове образовалась независимая Украинская Советская Народная республика параллельно Украинской народной республике с центром в Киеве. Старая Русская армия Юго-Западного фронта на Украине окончательно разделилась между Харьковом и Киевом. Причём Киев стал союзником казаков Дона и Кубани, вышедших из состава России. Боевые столкновения между украинизированными частями старой армии под предводительством лидера националистов Петлюры с различными красными отрядами вылились в войну республики красного Харькова и республики националистического Киева. В этот момент капиталистическая Центральная Рада провозгласила Украину полностью независимой от России, несмотря на протесты рабочих партий и части киевского гарнизона. После провозглашения полной независимости Киев провёл сепаратные переговоры о мире с Германией, Австро-Венгрией, Турцией, надеясь на военную помощь стран Запада напротив республики красного Харькова и Советской России.
Суровые, с мозолистыми руками, сгорбленным спинами и землистыми лицами рабочие завода «Арсенал» и другие рабочие, часть солдат Богдановского, Шевченковского полков и полка имени Сагайдачного не согласились с прозападной позицией Рады в Киеве. С оружием в руках они потребовали передать власть Советам. Начались кровавые городские бои украинских рабочих и солдат против националистических сил Петлюры, за спинами которых стояли страны Запада. Силы оказались неравны. После своей победы националисты-гайдамаки бессудно расстреляли 1500 человек солдат и рабочих, трудяг с суровыми лицами, мозолистыми руками и сгорбленным спинами. Киев напился кровью сполна. В ответ подошедшие части Красной Армии начали расстреливать захваченных гайдамаков. Те бежали из города.
Тогда Централтная Рада на переговорах в Брест-Литовске заключила отдельный от России сепаратный мир с Германией, Австро-Венгрией и Турцией, обязалась выплатить натурой гигантской контрибуции. Германское и австро-венгерское командование, пользуясь тем, что у него оказались развязаны руки, начали операцию «Удар кулака» по наступлению вглубь России, прервав перемирие с Советской Россией. В открытое украинизированным Юго-Западным фронтом для немецких войск окно, на помощь Центральной Раде, а фактически для оккупации Украины и лежащих восточнее русских земель, на фоне почти полного отсутствия сил обороны, хлынули огромные немецкие силы — 29 пехотных, 4 кавалерийские дивизии — 300 тысяч человек.
1 марта 1918 года немцы и украинские националисты заняли советский Киев. В такой ситуации, когда половина российско-германского фронта попросту исчезла по вине Центральной Рады, и врагу открылась прямая дорога к Волге и на Москву с юго-запада, Советской России пришлось 3 марта срочно заключать крайне невыгодный мир с Германией — «похабный» Брестский мир. Другой вопрос, что мир всё равно нужно требовалось заключать. Советская Россия не имела боеспособной армии. Но тяжесть репараций и территориальных уступок могла оказаться меньше, не заключи украинцы сепаратного мира.
И вот уже помещики, капиталисты, националисты, офицерство, кулаки, с опорой на немецкие штыки провозгласили диктатором Украины гетмана генерала Скоропадского. Гетман разогнал буржуазную Украинскую народную республику и отменил все революционные реформы. Немцы же хозяйничали на Украине как у себя дома, устроив тотальное ограбление населения, подчистую выгребая всё: зерно, масло, сало, сахар, табак, скот, птицу, уголь, станки, рельсы.
Едва войдя в Полтаву 29 марта, немцы по указанию доносчиков стали хватать людей на улицах. Заводя во дворы — расстреливали. Других вели в юнкерское училище, там избивали, убивали. Немцам оставалось только ещё разделаться с советским Харьковом.
Маленькая Наташа стали современником и свидетелем ещё более драматических событий, чем те, что настигли её во время Октябрьских боёв в Москве. Всё разговоры тёти, квартиросъемщиков, репетиторов, людей в гостях у тётиных знакомых, живших недалеко от вокзала, разговоры в очередях за хлебом, велись о происходящем на Украине, в России, о сообщениях газет. Все, включая маленьких детей хорошо знали имена вождей и генералов, названия городов, места боёв. В квартире тёти постоянно бывала молодежь, гимназисты старших классов, которые обсуждали газетные новости, пытались разобраться в происходящем, искали виновников бойни, гибели людей. Здесь Наташа впервые слышала странное имя «Ленин»...
В такой катастрофический для осколков российской империи час, большевику Ворошилову пришлось организовывать оборону Харькова, Донецка, Луганска от наступления имперских германских войск и украинцев. Донецкая советская армия — 5-й Украинская армия Ворошилова, составленная из остатков ещё царских войск, добровольцев, отрядов анархистов, левых эсеров, вынужденно под натиском немцев и украинцев эвакуировалась из Харькова в начале марта, начинала отход на Луганск. Немцы же вышли к Дебальцево, имея целью захват районов заводов и шахт Донбасса...
Шёл дождь. Наташа, напившись в гостях чая с желтоватым сахаром вприкуску, смотрела сквозь мутное стекло в щель приоткрытых занавесок, как с вокзала Харькова уходили эшелоны с военным имуществом и оборудованием: артиллерийские снаряды, пушки, винтовки, цинковые ящики с патронами, листовое железо, стальные болванки, машины и станки, кое-как прикрытые брезентами и рогожами, ящики с консервами и сахаром, шпалы, рельсы. На иных платформах навалены кровати, узлы, клетки с птицами. На крышах вагонов пулемёты, дети. Сбоку поездов брёл скот: коровы, лошади, блеяли овцы, козы, визжали поросята. Табуны любопытных мальчишек босиком мчались вперёд. Германская артиллерия с Холодной горы уже обстреливала вокзал. Ложки в стаканах жалобно звякали при близких взрывах...
Наступающая немецкая кавалерия, пехота, авиация, бронепоезда, броневики, аэропланы, украинская конница — гайдамаки упорно преследовали Ворошилова. Однако под Изюмом их отбросили. Немцы отхлынули, бросив пленных, пулемёты, знамёна, пушки и броневики. Часть красных сил самовольно отправилась к Таганрогу, где сутки вела бой с наступающей 20-й Баварской дивизией немцев и отрядами украинцев. При отходе к Луганску на переправе через Донец немцы нагнали Ворошилова, но он переправился на другой берег и за собой взорвал мост.
Во второй раз немцы нагнали Ворошилова под Луганском и с холмов открыли ураганный огонь. Луганский и Коммунистический отряды поднялись из окопов в штыки. Немцы бросили артиллерию, обоз и самолёт, трусливо бежали. Ворошилов отошёл в Миллерово: перроны и пути, пустыри и булыжная площадь там оказались запружены людьми, крестьянскими телегами с домашним скарбом, испуганными женщинами, скотом, упряжками орудий, двуколками. Дым костров, окружённых бородатыми фронтовиками, митинги партизан, плач детей. Исход почище библейского...
В буфете вокзала в Миллерово последний раз заседало правительство Донецко-Криворожской республики. Казаки под Белой Калитвой тем временем взорвали железнодорожный мост и отрезали путь к Царицыну, где Ворошилова с нетерпением ждал Сталин для совместной обороны города.
На станции Лихая отряды Ворошилова попали в окружение. Конница и пехота немцев и украинцев напирали со всех сторон. Пушки ревели по всему горизонту. Низко носились аэропланы. На станции горели вагоны. Взрывались платформы со снарядами. Валил пар из боков разбитых паровозов. Иные завалились кверху колёсами. Пути осыпали дымящиеся осколки. Горели пакгаузы. Валялись трупы. Ползли и кричали раненые. Интервенты всё пёрли и пёрли... С холмов, где догорали мельницы, по всем дорогам к Лихой мчалась группами и в одиночку отступающая кавалерия. Скакали орудийные запряжки без орудий, стреляя в воздух, отступали беспорядочными кучками отряды...
Немцы вошли в Харьков как-то вдруг, неожиданно. Сперва послышалась артиллерийская стрельба. Потом город опустел: исчезли люди с оружием, почти все сидели по домам. Потом появились небольшие группы немецких солдат. Они шли вдоль фасадов: зеленовато-серая форма, круглые стальные каски, не похожие на те, которые рисовали на картинках. Грязные сапоги, усталые, не свирепые, отрешённые лица. Звучали чёткие команды на неприятном языке. Долго ехали добротные повозки, запряжённые плотными рослыми лошадьми с безобразно коротко обрезанными хвостами.
— До чего же они неприятные, эти пруссаки! — глядя на них поверх фикуса, стоящего на подоконнике, сказала тогда тётя Вера.
— Зато они в городе отчётливый порядок наведут, — ответил ей один из квартирантов под смешной фамилией «Донос», имеющий небольшую гуталиновую фабрику.
У парадного подъезда штаба германской группировки в Харькове спокойно с винтовками на ремне, плоскими примкнутыми нерусскими штыками, встали всего два солдата. Переступая с ноги на ногу, они изредка перекидывались негромкими словами. В двери то и дело входили и выходили офицеры.
Напротив Наташиного дома немцы устроили стоянку грузовых автомобилей. Тогда редкость. В Харькове Наташа до этого не встречал ни одного грузовика. 15 выкрашенных в защитный цвет машин вызывали всеобщий интерес. Колеса обтянуты резиновыми лентами прямоугольного сечения — грузолентами. На мостовой такие автомобили ужасно гремели и так тряслись, что на шофёра и пассажиров становилось страшно смотреть, так тряслись их щёки.
Немцы оказались разными. Город ни них зажил совсем не мирно: на окраинах всё время кого-то арестовывали, пороли, расстреливали. Брали заложников — по 35 человек из наиболее известных и уважаемых людей...
В соседнем доме расквартировали офицера. У него имелась ласковая серая овчарка. Она охотно давала Наташе лапу, смотрела добрыми умными глазами. Немцы, в целом, держались прилично. К детям относились нормально. Но на улице часто встречались немецкие офицеры или солдаты с надменным выражением лица и холодным невидящим взглядом. От такого взгляда делалось жутко. Вспоминались газетные рассказы о зверствах пруссаков.
Чуть ли не ежедневно немецкий комендант города издавал приказы: по улице под барабанную дробь двигалось десять солдат с офицером, изредка барабан смолкал и офицер на ломаном русском читал приказ. Услышал текст — твоё счастье, не услышал — незнание закона не освобождает от ответственности. Прохожие останавливались, слушали, подходили ближе. Метров через двести всё повторялось. Губернский комендант националистических властей Мироненко-Васютинский свои приказы распространял проще — через газеты и листовки, наклеенные на стены домов.
Наташа от немцев ничего плохого не видела, хотя они убили и покалечили на войне и во время начавшейся интервенции миллионы русских.
Если Харьков немцы оккупировали относительно бескровно, то при занятии Мелитополя немцы расстреляли 200 человек. Позднее, в июле — ещё около 40. Пленных русских и украинцев вывозили на работы в шахтах Силезии и Рура. Австрийцы оккупировали Херсон: начались грабежи, расстрелы, аресты. Школы, училища закрыли, ценное оборудование отправили в Австрию.
Немцы, радушно встречаемые донскими казаками, воюющими в красными за Царицын, продвинулись до Таганрога и Нахичевани. У Таганрога немцы разгромили советский 8-тысячный десант. 4000 пленных немцы вместе с казаками расстреляли. Такого на русско-германском фронте раньше ещё никогда не происходило...
Немецкая оккупация Харькова весной и летом запомнилась маленькой девочке обилием русских офицеров всех рангов и всех родов оружия, весело и беспечно фланирующих в блестящих формах по улицам, наполнявших кафе и рестораны. Одновременно толпами бродили нищие, беженцы. Просили милостыни калеки. Шныряли газетчики-воришки и беспризорники. Рыскали кавказцы-мародёры. Запомнилась «всенародная» панихида по императору Николаю II на Соборной площади. Пока немцы в касках с пиками занимались заготовкой продовольствия и помещением заподозренных в большевизме в концлагеря, комендант Шаповал занимался спекуляциями, вымогательством и содержанием притонов малолетних проституток, вплоть до Наташиного, семилетнего возраста.
Квартиранты тёти Веры — супруги Донос, имеющие крохотную фабрику гуталина, жаловались, что немцы привозят свой дрянной, но крайне дешёвый гуталин: в нём много серной кислоты. Такой гуталин портит кожу. Немцы очень мешают торговле. Не стало и нормальных костей для гуталинового костяного угля, поскольку немцы массово вывозят в Германию скот. Кроме того, люди коменданта грозят закрыть фабрику из-за пожарной опасности. Им всё время приходится давать взятки, чтобы фабрику не закрыли.
Маленькая Наташа мало что понимала в разговорах взрослых о гуталине и костях, вот только сахар на завтрак в хрустальную сахарницу с серебряным ободком больше не клали. Только ужасные на вид кусачки для колки сахара в гордом одиночестве лежали в ней. Грани хрусталя блестели как и раньше, но сахар отсутствовал...
Тем временем по всей Украине, особенно после окончания посевной, началась тотальная партизанская крестьянская война против немецких, австро-венгерских оккупантов и вернувшихся помещиков. За весну и лето украинцы убили около 22 000 солдат и офицеров оккупационных сил: немцев, австрийцев. Также убили более 30 000 украинцев — солдат гетмана. Сбор, вывоз продовольствия и контрибуций в Германию и Австрию оказался сорван. Немцы и австрийцы во время карательных акций убили 50 000 украинцев, 20 000 изувечили, 2000 женщин изнасиловали. Ещё 60 000 украинцев подвергли порке, бросили в концлагеря. Диктатура Скоропадского стала резко антинародной. Националисты во главе с Петлюрой гетмана в конце концов предали гетмана, начав против него вооружённое восстание с помощью части гетманской армии.
Кровавые и хаотичные события на Украине и не думали утихать или замедлять ход. Захват националистами Киева задержался из-за продолжающейся эвакуации немецкий войск, вызванной тем, что Германия стала республикой. Германский император Вильгельм ІІ сбежал из-за предательства своих генералов и исчерпания ресурсов для войны. 11 ноября 1918 года Германия заключила перемирие в войне на Западе, обязуясь отменить мирный договор с Россией и Украиной, уступить захваченные у них территории англо-французским войскам. Смена европейских оккупантов с германских на англо-французских произошла без согласия оккупированных русских и украинцев, разумеется.
В начале ноября немецкие войска ушли из Харькова по указанию своих европейских победителей. В конце ноября 1918 года ничейный город ожидаемо захватили националисты Петлюры. Затем националисты подчинили себе и всю Левобережную Украину.
Над еврейским населением нависла угроза погромов. Тётя Вера опасалась, что еврейские погромы затронут и их многоквартирный дом, где жили несколько зажиточных еврейских семей. Но этот раз всё обошлось антисемитской листовкой с угрозами на дверях подъезда. На всякий случай знакомые тёти, включая нескольких приживалок-подруг с детьми и родителями, знакомых по земским конторам, уехали из квартиры, и расселились у знакомых в других городах поменьше. Вместо них две комнаты в декабре заняла семья немецкого инженера Брауха из Майкопа, бежавшего с предприятия американца Моргана «Майкопнефть» во время страшных репрессий Деникина против красных.
Из-за отъезда тётиных знакомых из квартиры, количество мест, куда тётя с Наташей теперь ходили пить чай, чтобы посудачить, увеличилось. Темой многих разговоров и рассказов немца Брауха стала тогда резня в Майкопе. Газеты и знакомые, торговцы и беженцы долго повествовали об этом, пока другие кровавые события не затмили те дни...
События в Майкопе чем-то повторяли средневековье, эксцессы азиатчины, уничтожение индейцев, прочие проявления диктатуры частнособственнической верхушки, для которой не существовало таких преступлений, которые она не совершила бы ради денег и власти...
Всё началось 20 сентября 1918 года. Кубанские казаки, чеченцы и ингуши вооружённых сил отделившейся от России Кубани под командованием бывшего лётчика Покровского, произведённого Кубанской Радой в генералы, а также кубанские казачьи отряды генерал-майора Геймана, в бою окружили и уничтожили рабочих ополченцев Майкопа — большевиков, эсеров, анархистов. Бой шел упорным и кровопролитный. Расстреляв боеприпасы, 700 русских рабочих, голодных, разутых, сражались штыками до конца за счастье своих нищих детей. Почти все погибли в рукопашной. Оставшиеся в живых чеченцы и ингуши зверски зарезали на поле боя. Войдя в город, казаки и вайнахи свергли Советскую власть и устроили массовые репрессии против русских рабочих и их семей. Чеченцы, ингушей, казаки Афипского полка Воронова и Ейского полка Абрамова занялись грабежами, массовыми и групповыми изнасилованиями женщин и девочек бедняков при полном сочувствии местных адыгов, многие из которых служили раньше вместе чеченцами в «Дикой дивизии».
Как обычно после свержения Советской власти началась чистка «красного элемента»: прилюдные убийства рабочих активистов, пленных красноармейцев, матросов, крестьян. Сначала жертв репрессий и «чисток» вешали на воротах, тополях, телеграфных столбах в рабочих слободах, потом на вокзальной площади и Офицерской улице, раздевая людей перед казнью догола. Главу городского Совета Саватеева, чтобы дополнительно унизить, тоже перед расстрелом раздели догола.
Из вспоротых животов чеченцы доставали кишки и развешивали на заборах как сигнал, что этот дом «зачищен». Потом стали убивать просто рабочих, пленных, деревенских советских активистов, вешая на сколоченных виселицах на базарной площади. Там же, среди гор коровьего навоза, воловьих повозок, казаки и чеченцы поставили несколько деревянных плах, и стали топорами, шашками рубить головы рабочим и красноармейцам на глазах собравшиеся зевак.
— Мама зворыла для усих... — говорит в своей халупе рабочий паренёк доставая ещё теплый чугунок из печи... ещё не зная, что, они расстрелянные и порубленные все за домом лежат...
... Ребёнка из окна горящего амбара выталкивали люди чтоб спасти, а чеченец взяв за ногу его и впихнул обратно...
...Изрубленный человек в луже с коровьим следами, но ещё живой...
...привязанный труп к седлу и волочение его по городу...
...отрубленная рука — всё, что осталось от утопленного в колодце человека после казачьего наскока, которую с лёгкостью взяв в руку отбрасывает в сторону один из казаков...
...конечно же жеребячий смех чеченцев во время изнасилования пролетарок...
...казак с крестиком на шее, поднимающий на шашке ребёнка...
...Бубушка на кровати на улице средь горящих хибар...
...Фотографии с отрубленной головой в руках...
...Изнасилованная девушка с изрезанным лицом и руками...
...обнаженная грудь умирающей матери, тянущейся к убитому оземь грудничку...
Это запредельное средневековое зверство горцев и казаков оплачивали английские, бельгийские, американские владельцы нефтяных месторождений Майкопа. Им требовалось дать такую острастку русским рабам, чтобы они на 100 лет залезли обратно в свои подвалы и более не помышляли о своём «Русские недра народу!». Нефть стала кровью. Богатства России снова обернулись против её простого народа...
Майкоп не случайно стал местом неслыханных по размаху массовых убийств простого народа. Здесь капитализм оказывался как есть — без либеральной демократической маски «человеческого лица». Летом 1909 года при участии инженера Губкина близ станицы Ширванской на землях Кубанского казачьего войска забил сенсационный фонтан чистой лёгкой нефти высотой до 60 метров. Двигатель внутреннего сгорания к этому моменту обрёл широкое распространение в транспорте, промышленности, Луи Блерио на хрупком аэроплане перелетел через Ла-Манш. Поэтому мир нуждался в огромном количестве керосина, бензина, лигроина. Майкопское нефтяное «эльдорадо» мгновенно привлекло к себе огромную массу любителей лёгкой наживы среди капиталистов Российской империи и Запада.
В тот же год, когда забил фонтан у Ширванской, на Кубань прибыли английские промышленники Моринг и Гантер, пользовавшиеся личной протекцией коррумпированного царского премьер-министра Столыпина и не менее коррумпированного министра финансов Витте. Англичане стали как пирожки печь акционерные общества, в название которых обязательно включалось слово «майкопский».
Ажиотаж возник колоссальный: 236 контрактов заключило Кубанское казачье войско с различными капиталистами в 1910 году. Спекуляция приняла потрясающие размеры: заявки, стоившие 200 — 300 рублей, продавались казаками по 10 000 — 30 000 рублей. Начался «майкопский ажиотаж», «майкопский бум», усиленно разжигаемый биржевой спекуляцией. В игру включились биржи Лондона, Нью-Йорка, Парижа, Брюсселя, других крупных финансовых центров мира. Печать во всех уголках Земли запестрела аншлагами о фонтанах майкопской нефти.
Биржа Лондона клокотала сделкам вокруг Майкопской нефти, английская пресса ежедневно писала о Майкопе, как о величайшем нефтяном районе мира. Каучуковые акции падали в цене, капиталистической бирже требовался нужен новый объект вложений и наживы, им стал Майкоп.
Англичане имели особую поддержку из-за широчайшей коррупции царских министров, членов царской семьи и лоббистов из зарубежных банков, кредитующих Российскую империю. В 1910 году в Англии возникло более 50 британских промышленных обществ с капиталом в 12 миллионов фунтов стерлингов для разработки нефти Майкопа. Среди английских фирм лидировали «Британско–Майкопская корпорация», «Общество Майкопских площадей». Последние крупные русские капиталисты вынужденно продали свои права на нефтеразработку английским фирмам. Российское «Бакинско-Черноморское нефтепромышленное товарищество» превратилось в английскую «Компанию по производству майкопских нефтепродуктов». Все права и обязанности новороссийского купца Андрейса получило английское акционерное общество «Общество с ограниченной ответственностью Черноморских нефтяных промыслов».
Быстро множилось капиталы британских акционерных обществ на Майкопской нефти. Точную сумму акционерного капитала, вложенную английскими держателями акций установить затруднительно, поскольку сведения публиковались умышленно сбивчиво, так как компании быстро ликвидировались и сливались, уходя от налогов и необходимости выплачивать дивиденды акционерам. Капитализм — это путай-путай. Число иностранных компаний, нередко фиктивных, росло не по дням, а по часам.
Кубанское областное правление получало команды из Петербурга кому из компаний отдавать предпочтение при выборе участков. Земля и нефть принадлежали казакам, но сами казаки управлялись через военное ведомство. Самые влиятельные персоны русских верхов буквально красные дорожки постелили английским капиталистам в Майкоп, буквально проталкивали английский капитал в Россию для высасывания русских богатств.
В среднем заключаться по 170 контрактов в год на разведку и разработку нефтяных месторождений на Кубани. Всего в год рассматривалось десятки тысяч заявок. Наиболее перспективные участки по указанию столицы предоставили британским фирмам из города Грозного: «Шпис», «Северо-Кавказское нефтепромысловое общество». К 1914 году свыше 110 миллионов рублей вложили иностранцы и российская верхушка в кубанские нефтепромышленные предприятия.
Февральский переворот 1917 года, свергнувший царя, дал возможность регулировать вопросы концессий на разработку нефти эсеровско-кадетскому Временному правительству, однако Кубань объявила о независимости, вышла из подчинения Временному правительству и вошла в отдельное от России сепаратистское федеративное государство Юго-Восточный Союз вместе с Войском Донским, Астраханским, Терским, Уральским казачьими войсками, калмыками, республикой горцев Северного Кавказа и Дагестана, Ставрополем.
Октябрьский переворот 1917 года и коммунистические шаги правительства Ленина, связанные с возвращением из частной собственности народу богатств России, в том числе недр, поставили весь Юго-Восточный Союз и кубанских казаков, основой экономики которых являлась пшеница, пастбища и нефть, в положение ярых, смертельных врагов Советской власти. Такими же ярыми и смертельным врагами Советской власти на Юге России стали английские нефтяные магнаты и нефтедобытчики из других Западных стран. Добровольческая белогвардейская армия Алексеева, Корнилова, Деникина формировалась в Новочеркасске тоже в расчёте на защиту нефтяных интересов англичан на Юге России. У англичан имелось золото, у казаков и белогвардейцев — грубая военная сила. Конфликт золота и булата как в стихотворении Пушкина «Золото и булат» отсутствовал:
«Всё моё», — сказало злато;
«Всё моё», — сказал булат.
«Всё куплю», — сказало злато;
«Всё возьму», — сказал булат…
На Кубани в Майкопе «Всё возьму!», — сказали и булат и золото вместе, и стали заливать кровью Кубань простого народа, «зачищая» её по заказу капиталистов от всех тех, кто мог установить власть Советов или уже это сделал, угрожая национализацией нефтедобычи…
После прочёсывания и разоружения рабочих хибар на окраинах Майкопа, подлежащих казни по доносам выстраивали на коленях. Казаки и чеченцы шли вдоль шеренги и рубили шашками головы и шеи. Убили также множество совершенно непричастных к большевистскому движению. Не помогали даже ходатайства уважаемых учреждений города — учительского совета технического училища или института, редакции газеты, Медицинского союза. Только за первую ночь белых репрессий оказались убиты 4000 человек. Город оказался завален трупами...
Затем защитники белого дела рубили людей и в городском саду Майкопа. Очень немногие умирали сразу. Большинство жертв после удара шашки вскакивали с зияющими ранами на голове и дикими криками. Их валили и снова принимались рубить. Хоронить жертвы и убирать отрубленные головы казаки и чеченцы не разрешали трое суток.
Ничем не сдерживаемая, ни судом людским, ни судом Божьим, нанятая на деньги английских нефтепромышленников и банкиров, звериная натура военачальников Кубанской Рады Покровского, Геймана, казаков, чеченцев с ингушами, выплеснулась в Майкопе так же, как ранее она проявилась в станице Белоречинской при повешении 100 сочувствующих большевизму или в Анапе, где Покровский устроил расправу над большевиками, сочувствующими, случайными людьми, вообще надо всеми, на кого у кого-либо из негодяев имелась охота доносить. В Анапе больше всего доносительством занимался городской голова Барзинский, сводивший счёты даже с теми, кто ему мешал ещё при Временном правительстве.
Также зверствовало казачье войско Кубанской Рады в Ейске, установив виселицы в центре города, в городском саду и во дворе тюрьмы, подвергнув также массу людей порке. В станице Должанской кроме всего прочего выпороли пожилую учительницу. В станице Камышеватской — акушерку. В станице Иловлинская по списку доносчиков кубанцы расстреляли сразу 100 человек. Ещё 100 отправили в окружную станицу Нижне-Чирскую, но по дороге всех убили шашками: старались рубить от ключицы к поясу, чтобы меньше о кости тупить клинки. Военкому Акимову перед расстрелом разрубили плечо шашкой, нанесли в разные части тела 14 штыковых ран. Станица Качалинская познала такие же репрессии Покровского. В Ейске кубанцы расстреляли 50 моряков-черноморцев, а также нескольких местных жителей.
Под Белой Глиной кубанцы помогали белогвардейцам Дроздовского вешать и расстреливать из пулемётов 1000 пленных и раненых. Приказ кубанского правительства Nо.10 о чрезвычайных военных судах и военно-полевых судах за 3 дня у Белой Глины лишил жизни 2000 пленных и местных жителей. Расстреливали и рубили шашками не только пленных, но и местных жителей, включая 14-летних подростков. Помимо расстрелов Покровский наложил на жителей села Белая Глина гигантскую 2,5-миллионную контрибуцию.
В станице Отрадной убийцы Покровского и их местные подручные ворвались в районный госпиталь и убили 60 раненых. В станице Попутной казаки создали тюрьму на заводе эфирных масел, где пытали и мучили сочувствующих большевикам. Мучали там и женщин. Каратели, среди которых иногда встречались и местные женщины, по доносам врывались в дома станичников, вытаскивали людей во двор, убивали, иногда просто тешились, грабили и насиловали. Убийцы могли ворваться, изнасиловать женщин, вместе с детьми закрыть в хате, и сжечь...
Рассказывая о кровавых делах белых на Кубани, немецкий инженер-нефтяник Браух, работавший в Майкопе на американское техническое бюро, совершенно седой, хотя лишь сорокалетний, рассказывал, что увидел на Кубани и Северном Кавказе настоящих «недочеловеков». Он очень жалел, что Германии в конце 1918 года пришлось уйти с Кавказа, потому что эти богатые земли очень нуждаются в цивилизационном германском порядке. Вся кровь на Кавказе из-за нефти, англичан и капитализма. Он тяжко вздыхал, рассказывая или просто вспоминая тёплый, живописный, гостеприимный, солнечный город, который никоим образом не провинился, чтобы там случиться то, что началось 20 сентября 1918 года. Это ведь совсем невероятно! Мирный город: пивной завод «Славянский» и винокуренный завод, табачные фабрики, французский дубильный завод, завод чугунолитейный, газета «Майкопской эхо», два французских дома для инженеров, уютный костёл на Бульварной улице, больница на 50 коек и военный лазарет на 12 мест, главная улица Офицерская с домом купца Зинковецкого, электротеатр «Электробиограф», театр «Пушкинский дом», реальное училище, аптеки Альтшулера и Розенбаума, выпускавшие свои собственные деньги из-за гиперинфляции, живописная река Белая, гостеприимные жители города, которые держали в общей сложности 17 000 коров и быков...
Законом стал кровавый диктатор Покровский. Казаки и чеченцы грабили население рабочих окраин, забирая всё, что имело хоть какую-то ценность. Грабежи рабочих кварталов сопровождались поголовным насилием над женщинами и девушками бедняков. Не щадили даже старух. Насилия сопровождались издевательствами и побоями. Недалеко от дома, где жил инженер в конце Гоголевской улицы, приблизительно два квартала по улице говорили об изнасиловании 17 лиц женского пола, в том числе девственницы, старухи и беременной. Насилия производились обыкновенно группой по нескольку преступников: двое держат за ноги, остальные злодействуют.
Всего в Майкопе за две недели слуги капитализма расстреляли, повесили, зарубили 7000 человек. Погиб каждый 80-й житель, в основном — русские люди. Большинство репрессированных в Майкопе — безымянные рабочие и крестьяне — жертвы казачьего белого террора.
Даже уйдя из Майкопа, Покровский присылал офицеров со своими расстрельными списками, подготовленными владельцами нефти. Людей забирали для убийств из больниц, тюрем, домов. Негодяи, английские наймиты — кубанские казаки и вайнахи обещали зимой вернуться надолго и продолжить массовые репрессии. Эта Майкопская резня пала несмываемым, вечным позором на кубанское казачество. Что касается заказчиков резни — английских и российских капиталистов, то на них и так клейма негде ставить...
Наташа, которую при рассказах о подробностях убийств на Кубани тётя всегда удаляла из гостиной, не понимала, что происходит с этим седым немцем, о чём они говорят с тётей. Её больше занимало общение со сверстниками, детьми инженера.
Кубанская Рада после массовых убийства начала планомерную «охоту на ведьм» с помощью судебно-следственной комиссии. Её возглавил бывший прокурор из Донской области, статский советник Лукин, уволенный Временным правительством как черносотенец. С патологическим упорством вместе со своими многочисленными добровольными помощниками он хищно выискивал измену, то есть большевизм. Под репрессии попадали и те, кто просто не саботировали работу при большевиках. Даже сестра генерала Шкуро, настоящая его фамилия Шкура — Лео едва не попала в расстрельный список белых репрессий за жалобы на Лукина, заключившего в камеру смертников доктора Мееровича. Этого человека сама же Рада до этого направила работать к большевикам в Военно-революционный комитет. Немецкий инженер Браух с Мееровичем дружил. Оставаться в Майкопе и на Кубани ему стало опасно...
Страшнее Майкопских стали только репрессии в Новороссийске. Там с 26 августа 1918 года воцарилась кровавая диктатура деникинского генерала Кутепова. Он действовал в духе приказов Корнилова и заменившего его Деникина, в духе законов Кубанской рады: массовые репрессии против бедноты, посмевшей бороться за равенство людей. Кутепов организовал в Новороссийске массовые расстрелы рабочих новороссийских цементных заводов, а также заводов «Мёллер, Лампе и Ко», «Макларен, Фрейшист и Ко», пленных, раненых в боях красноармейцев, матросов черноморской эскадры. Зачистка города велась в духе свободой охоты. По доносам какого-нибудь почтенного жителя или управляющего заводом о сочувствии того или другого человека большевизму, и людей на улицах Новороссийска среди белого дня хватали и расстреливали безо всякого суда. Это выглядело чудовищно! Расстреливали на улице Раевского и бульваре, на улице Адмиральской, Лазаревской, у цирка «Колизей», страхового общества «Россия»... Людей даже не расстреливали, а склере пристреливали — поодиночке или группами...
Массовые убийства через расстрел происходили иначе. Они производились офицерами-корниловцами днём и ночью близ вокзала и на Цемесском болоте. Перед убийством обречённые на смерть рабочие, пленные красноармейцы, заложники сами рыли себе могилы. Имелось для массовых убийств и ещё одно место — молы. Сотни матросов Черноморского флота толпой безо всяких списков офицеры-добровольцы выгоняли к молам и заставляли копать могилы. Потом группами подводили к краю и выстрелами из револьверов в спину, шею, затылок убивали.
Захоронения жертв массового белого террора представляли собой ямы 8 метров длинной, 6 метров шириной, 3 метра глубиной. Каждая вмещала по 200 убитых. Такое массовое убийство матросов-черноморцев белогвардейцы уже проводили раньше в Темрюке. При расстрелах матросов, рабочих, пленных применялись и разрывные пули дум-дум. При выстреле в затылок пуля разбивала полчерепа, обдавая палачей кровью и кусками мозга. Другие жертвы смотрели на это, ожидая своей очереди. Несчастные люди падали один на другого в канаву, где как раки шевелились недобитые. Палачи их не добивали чтобы продлить мучения, а заодно морально истязать ждущих смерти. Люди шевелились в могиле пока их не засыпали. Некоторое время на том месте вся земля шевелилась.
У молов Новороссийска защитники капитализма из армии Деникина убили 1500 матросов Черноморского флота России. Всего в Новороссийске белогвардейцы и их сообщники убили 12 000 бедняков — каждого 6-го жителя города. Посетив во время этих массовых убийств губернатора Новороссийска генерала Добровольского, командующий Добрармией Деникин, потеряв благообразный вид, с которым от обычно позировал перед Западной прессой, тряся козлиной бородкой, злился:
— Мало вешаете, надо больше вешать!
Кутепова за организацию массовых убийств этот Сатана в погонах произведёл в генерал-майоры, будто Деникин являлся императором или главой России с правом присваивать воинские звания Российской империи.
Инженер Браух с содроганием говорил о намерении Деникина захватить Харьков. Вот где возможна кровавая бойня! Ведь тут полно рабочих, евреев. Тётя Вера с ним горестно соглашалась...
Киев немецкая армия удерживала своим арьергардом до 14 декабря 1918 года. Гетман бежал с немцами, переодевшись в форму немецкого офицера и замотав бинтами голову, чтобы его не застрелили свои же за предательство. Власть на Украине, кроме Одессы, где разметалась 50-тысячная группировка войск стран Запада с броненосцами, танками и самолётами, перешла к военному диктатору Петлюре. Массовые репрессии против приверженцев советского правительства Украины, война с украинскими советскими войсками и повстанцами продолжилась другими руками.
Администрация Французский колониальной империи в Одессе назначила губернатором Гришина-Алмазова. Начались массовые политические репрессии. Помимо военно-полевых судов, белогвардейский ставленник французов использовал свой личный татарский отряда охраны для бессудных убийств. По спискам на ликвидацию они убили множество людей. Потряс Одессу расстрел 11-и большевиков. Французская контрразведка передала их для убийства татарам Гришина-Алмазова. Французский офицер сказал напоследок: «Вас не должно быть. Не все народы имеют право на будущее». На рассвете 3 марта 1919 года на Большой Фонтанской дороге вблизи 2-го еврейского кладбища и тюрьмы местные жители обнаружили трупы 5 мужчин и 6 женщин со следами зверских пыток. Среди опознанных оказалась семья Лейфман: мать-старушка с дочерями, их знакомый Швец, одна французская подданная. Белогвардейская контрразведка тоже истязала, пытала, убивала подозреваемых в политической оппозиции. Так в Одессе после допросов и пыток белогвардейские спецслужбы утопили в море, привязав к якорям, более 50 подозреваемых в неблагонадёжности. В Тирасполе французские войска вместе с румынами и белогвардейцами убили 89 жителей. Захватившие Херсон части английских войск занялись репрессиями в своём колониальном стиле. Сменившие их в Херсоне греческие войска устроили сожжение 2000 людей на берегу Днепра в деревянных постройках. Никто ничего не понимал. Только когда к небу по трескающейся от жара серой древесине взметнулось пламя, именно в этот момент, над амбаром повис такой гул десятков человеческих голосов, что только в аду мог возникнуть. Вскоре ужасные, истошные крики слились с гулом огня. Капитализм как он есть...
Харьков тем временем жил с января под властью Советов вполне сносно по сравнению с остальной Украиной: школы и пекарни работали, евреев никто не трогал, барышни с зонтиками безбоязненно гуляли с кавалерами по бульварам. Ходили невероятные сплетни про расстрелы тысяч людей в подземных пещерах под зданием ЧК, но в эти антисоветские бредни и белогвардейские пропагандистские штампы мало кто верил, поскольку у зданий ЧК не обнаруживалось ни тол матерей и жён с передачами для многих тысяч арестованных, ни грузовиков, вывозящих по ночам кубометры земли из построенных чекистами подземелий. Представить себе, что при наличии большого количества зелёных густых рощ вокруг, кто-то будет рыть подземные ходы, чтобы расстрелять человека, казалось просто смешным.
Надо сказать, что у немногочисленных сотрудников ЧК оказалось невпроворот вполне практических дел: борьба с бандитизмом, спекулянтами, наркопритонами, немецкими агентами, националистами, мародёрами-кавказцами...
Изгой
© Copyright: Демидов Андрей Геннадиевич, 2023
Свидетельство о публикации №123063002537
Свидетельство о публикации №123063002537
Рецензии