Посвящение А. Блоку. О реалистах

Стихотворение написано после прочтения очерка А.Блока «О реалистах»*

Кто не читал земных книг и небесных,
Не могут знать исхода «Ярь» и «Свет».
И в час тревоги их сознаний тесных,
Жгёт сладострастие и жалость, как ответ.

И продолжая видеть одну точку,
Не поднимая глаз своих к другим мирам,
И взором не впиваясь в оболочку,
Тупит перо, от дел кружится голова.

Безликим словом нацарапает обрис,
Проклятье времени – небес не понимать.
Такой вот он писатель – реалист,
Кто дал права тебе за жизнью наблюдать?

*Отрывок из очерка А. Блока «О реалистах».

«Так вот, нарушая принятый обычай, я буду говорить о писателях многословных, бесстильных, описывающих «жизнь», страдающим большим или малым отчаяньем и неверием. Да и откуда им набраться веры? Они Мережковского, пожалуй, и не читали. Зато они наверное читали Чехова и Горького, от которых унаследовали свои литературные приемы и свою лирику, и Л. Андреева: тот же ужас, хриплый и смертный, коробит иногда их души, и так же они – слепые и полузрячие – ищут человека среди праха, не готовые, не умеющие или не желающие поднять глаза к небу – Бог знает почему: потому ли, что они еще не умеют вскрывать в своих душах что-то большое, синее, астральное? или потому, что они злобствуют на мистиков, с их точки зрения заплевавших это небо, и за деревьями не видят леса? Или по партийному упрямству, – какому тупому, сумасшедшему, но благородному!...

... Так пишут те, кто не читал в звездных узорах, кто не может или не хочет видеть звезд. Это – «деловая» литература, в которой бунт революции иногда совсем покрывает бунт души и голос толпы покрывает голос одного...

... Когда писатель-реалист бросает свое тупое перо, которым служит высокому делу, выводя огненные общие места,– лучше сказать, когда он начинает сознавать себя и голова его перестает кружится,– получается часто нежеланное и ненормальное. Потому что он продолжает смотреть в одну точку, не поднимая глаз к звездам и не роясь взором в земле; и видит, вместо «кровавых пятен и пожарного зарева», бедную жизнь; и наблюдает эту жизнь «по-чеховски», не имея на то чеховских прав и сил...

... Не читавшие земных и небесных книг не знают, откуда исходит «ярь» и свет. И потому, когда сознание бьет тревогу, в них пробуждается чувствительная жалость прежде благодати и тяжелое сладострастие прежде страсти. И постоянно встречаются эти жалость и сладострастие так, как должны встречаться благодать и страсть. Так эти чувства встречаются у писателей-реалистов, тайно или явно любящих быт.»