Преступник

Он был избит томленьем грустным,
Его связали и сокрыли.
Каким бы ни был он искусным,
Слова по правде не спасли бы.
Сейчас он здесь, в сырой темнице,
Без солнца, без луны, дождя…
Его красны уж две глазницы,
Ведь каждый день в них бьет слеза.
В койке ему покоя нет,
И здесь в углу, и в этом тоже…
Ему бы слышать: «Друг, привет!»,
Лежать на мягком, родном ложе…
Лишь бледный свет луны и солнца
Бетонной улыбается стене.
Его лица он не коснется:
Уж слишком высоки оне.
Жизнь кончена. Уж завтра казнь,
Исправить что-то нету сил.
В могилу будут тело класть…
Останется и камень без чернил…
Ложится в койку осужденный
С гримасой полной горя, боли.
Будущее – приговор решенный,
Вот оправдание неволи.
И будут ждать все проходимцы
Трусливого и мерзкого лица.
Им, кровавого конца сего любимцам,
Будет хотеться видеть подлеца!
Он, хоть преступник и убийца,
Но разум в нем, душа еще жива.
Не видеть вам, чертовки, кровопийцы,
Трусливого, убогого лица!

Вот утро казни. Все желающие здесь.
Ведут на виселицу узника тюрьмы.
Жандармы, палачи – все есть,
Судья и адвокат лишь не пришли.
Кричит толпа, но только не от счастья.
Кидают в рожи все, что под рукой.
Не могут успокоить народ власти,
Лишь не закончилось бы все резней!
Веревка окольцовывает шею,
Увидят люди прелести конца,
Но нет в толпе былого уж веселья:
Не видно им трусливого лица!