Двор с голубятней

Сирень, тополя и дубки разрослись в моем детском дворе. Зайду, а они все выше и выше.
Где-то здесь затерялись соседских ребят голоса, что кричали в окно - "выходи". Голоса те всё тише и тише.
Деревца всё растут. И я с ними рос, в прятки играл, обнимал и залазил. И бежал к гаражам. Теплый от солнца металл.
За гаражами - граница с заброшкой. Там все та же стена из песочного камня. Каждый здесь прятал заветные клады: машинки, брелки, волшебные стекла. Через день уже их искал.
На стене той была голубятня. Теперь на камнях деревца проросли. С куцыми, костлявыми ветками.
И голуби вместо шеста голубятни садятся на них. Сизые братья чувствуют: будто бы ждали их здесь. Облюбован песчаник голубиными предками…
Рядом с панелькой - дом соседский. Редкая сталинка в пять этажей. На торце – лишь следы ушедшего дома, что рядом стоял. Седого цемента контуры окон.
Мой прадедушка строил тот дом. В нем жила вся семья. Крепкий дом, говорят, человеку как кокон…
Я не видел его. Вырос в панельке, где двор с голубятней, деревца, гаражи.
Вот и тЮтина (южный тутовник). Голубь садится на ветвь, ягод гроздь задевая крылом. Черными падают, фиолетовы пятна. В окнах свет зажигают, и в ветвях этажи.
Так в сумерках летних забрел я к месту, где жил.
И к месту ушедшего дома. Как и голубь летит к той стене, что несла голубятню. Там, где раньше далекий прадедушка не жалел своих сил для гнезда…
Снова панелька. Два окна горят по-особому тускло. На втором этаже. В зале горит. И на кухне. Бабушка Рина жива. Проемы дома ушедшего, как и бабушки окна, будут вечно светить для меня.