Брошенный демон. Готика

             ИСТОРИЯ написания одного «ужасного» стихотворения...
(Грешен – слагал в далёкой молодости неумело, но искренне, а главное, быстро, по наитию)
...Итак. Летом, неважно какого студенческого года, провожая меня в очередную поездку в горы на месяц, моя, тогда любимая девушка, краснея и задыхаясь, поведала мне, как о скарлатине, о своей невероятной любви ко мне, ну и, об уже наставшей, клинической тоске в предстоящем ожидании моего возвращения. Слегка смущённый горячностью чувств и некоей театральностью мизансцены, но растроганный литературной изысканностью тирады и видимой искренностью сказанного, я, обнял её и, тихо целуя где-то возле ушка, пробормотал что-то вроде: «Да, я тоже...всё у нас будет хорошо...» и, широко улыбнувшись, заключил, пошутив на прощанье: « Вернусь – распишемся»...
  Вернулся я через  35 дней – загорелый, прокопчённый, с бородой и, бросив снаряжение, тут же набрал любимый номер. Трубку взяла её мама и на мою просьбу позвать, выдержав глубокую паузу, тихо и спокойно, сказала, что она вот только-что, вышла замуж за бывшего своего школьного товарища и сейчас в свадебном путешествии. Приехал, блять!
  Я, впрочем, вежливо поблагодарил и, повесив трубку, долго сидел в некотором отупении, постепенно переходящим в тоскливую злость от непонятности и невыносимости случившегося, в парадигме ужасной банальнасти этого дрянного сценария. Теперь, по всем законам самого жанра, я должен был пойти и надраться с сочвствующими друзьями или в одиночку. Дома, обдумывая случившееся в некотором ступоре, я машинально подошёл к полке с книгами, всегда успокаивающими, вытащил наугад из собираемых мною книг по исскусству, здоровенный фолиант – альбом Врубеля и, меланхолически перелистывая его, тут же наткнулся на известнейшего «Демона сидящего». Посозерцав картину в течении нескольких минут, сразу попавшую в нерв, я сперва печально, а потом и с нарастающей злой иронией неприятия, импульсивно схватил какую-то тетрадку, ручку и, положив на разворот альбома, практически не отрываясь, примерно минуты за четыре (не вру, хоть время и не засекал) написал вот это:

Сюжет банален в мерзкой простоте -
Та, что была на свете всех дороже
Меня оставила в тотальной пустоте,
С открытым ртом и содранною кожей.
И в наступившей аллергии бытия
Поклялся я жестоким стать и вольным
С другой, казалось мне, что мог бы быть и я
Ну, если не счастливым, то довольным.
Но зло проникшее, разъело душу мне
И вместо шансов, диктовало выбор -
Висеть холодным телом на ремне
Иль превратиться в равнодушный киборг.
Я сдал родных и изменил жене,
Обидел друга и в колодец плюнул,
И чёрный ворон, что сидел во мне
Расправив крылья, моё сердце клюнул.
И клюв свой обломав об эту мою твердь
Он прохрипел - не зло, скорей устало:
- "Теперь мой друг, тебе открыта дверь
В обитель ада, что твоею стала.
И там, где плачут демоны, скорбя
О зря расстраченной душе твоей бесстрастной;
Увидишь ту, что бросила тебя
И с горечью поймёшь, - любовь была напрасной"...

Вот такая вот декадентская псевдо-готика получилась.
Много позже, я отправил опус ей, (большой любительнице стихов) и получил ответ: -«Какая мерзость, однако!»
И вот тут меня отпустило...
Что было потом, по возвращении из ада по одному – отдельная история в другом жанре.