Моей бабушке

 
Груня, Грушенька, моя душа, бабуля —
Деревце буранных страшных лет.
Выжила и крону сохранила,
Листья, веточки и из корней букет.

Не усохла, поднялась, отринув горе,
Потеряв свою любовь на той войне.
Сберегла, укрыв от лихолетья,
Дочь свою, а, значит, — маму мне.

Подвиг твой, как многих в то ненастье
Не угаснет присно и в веках.
Как тебе в заводе на Урале
Было жить, работать не за страх?

А потом, уже после Победы,
Возвратясь к истокам и домой,
Надо было начинать опять сначала.
Птицей Феникс и не сломленной, живой.

Времена, отнюдь, не выбирают.
Их как могут так и принимают.
С круговертью, с горечью потерь.
Без оглядки пропадая выживают...

Как можно вдовью долю оценить,
Не побывав там с тяжестью потери?
О, сколько было женщин с той войны,
Стучащихся в запахнутые двери...

Воспоминания меня во времена уносят.
В те времена, как помню я себя.
И чувство сожаления изводит:
Недолюбил достаточно тебя.

Недосказал тебе я слов своих заветных,
Не выразил внучатую заботу.
Как щедро много тратила себя,
Придав крыла ты моему полёту.

Мне было хорошо с тобою жить.
Добра с лихвой, его не занимать.
Ты мне была подарена судьбой.
Теперь я знаю, что тебе сказать.

Хоть с опозданием, но всё ж произнесу.
Быть может, ты признание умножишь.
Как в этой жизни не хватает мне тебя!
Услышь, приди, прости меня. Ты сможешь.