Евроженский винегрет

О,женщина, творенье бога!
Вкусив грехов земных сполна,
куда ведет  тебя дорога
в эти лихие времена.
Часов земных все еще бьется
надрывный пульс этих времен,
он будто вот-вот оборвется,
издав последним боем стон...
  УРСУЛА, Керсти, Магдалена,
Ангела, Кэтрин, Анагрет.
Виктория, Камала, Анналена,
Лиз, Карин, Санна, Элизабет...
Список имен столь бесконечен, быть смыслу в нем, а может нет.
Со смыслом он очеловечен, без смысла просто винегрет.
Европы бишь то все созданья, приверженки больших идей.
Себя в пределах мирозданья мнят в роли мировых вождей.
В их головах курок на взводе, там свет любви давно погас.
Быть женственной не в их природе, все их деянья на показ.
                Урсула.

 Урула-славный "медвежонок" (от кельтов это перевод),
та дама хваткою медведя немецкий стиснула народ.
Ей б в зеркалах увидеть что-то, присущее женской красоте,
ведь гинеколога работа в Ганновере шла на высоте.
Но нет, " фрау вундер" новой сферы путь выбирает для себя:
фрау политической карьеры, ее в Германии стезя.
Еврокомиссии девица и председатель, и царица,
и Нато "сватает" ее на должность верха своего.
Врачебной деятельности сфера все же оставила следы,
писать рецепты в виде санкций, чтобы Россию взять в узды.
Уже одиннадцать пакетов намедицинила она,
заслуги все ее отметит в маразм впавшая страна.
 Имен звучащих переливы-
бальзамом сладким для ушей.
Кто их владелицы? Красивы ль?
В каком огне горят страстей?
В огне войны, где искре каждой
запалом пламени служить,
где утолив пристрастий жажду,
решать: кто должен умирать, кто жить.

           Виктория.

Виктория-как благозвучно слово, как многогранен смысл его.
Победа света, тьмы ль окова, набор из звуков иль всего.
Что в имени ее - Виктории из штатов? Какое таинство под маской бытия?
Не в прок пошла наука дипломатов, ужель пора в сознаньи забытья.
В госдепе США победно Виктория свой занимает пост.
Известный дипломат, небедный, американский рупор в рост.
Американка вся по духу, фамильный казусный подмен,
ведь Нуланд будто бы по слуху, а Нудельман что до измен.
Путь покорения госдепа был непростым, нелегким был.
Судьбу зигзагами вертепа всевышний будто бы крутил.
В Одессе лагерь пионерский вожатую принять был рад.
Под звучный горн младогвардейский шагал на сбор ее отряд.
Потом морей влекла стихия, Советский рыболовный флот
под звездами читал стихи ей, набив ухой и рыбой рот.
Курс политических течений ее в порыве захватил,
дипломатических стремлений путь новый настежь ей открыл.
Зов крови потянул чуть позже, когда уж был высокий пост.
Замсекретарь, визит нанесши, Майдану сделала репост.
С сумой печенек, булок полной, даря их щедрою рукой,
гуляла Нуланд по Майдану, была обласкана толпой.
"God bless yoy",-ей толпа кричала, жуя печеньки за щекой,
а Нуланд вновь вдруг ощущала  себя еврейкой молодой.
Одной ногой уже в Европу Евромайдан тот сделал шаг.
Госдеп печеньками холопам условный подавала знак.
"Я ваша вся, весь запад с вами, с Россией вам не по пути!"-
Еврейка шамкала губами, с мечтой в историю войти...
 Европы главный вдохновитель
американская страна,
Европу всю поработить бы,
пусть будет та разорена.
Ведь евро-демократы верят
велик их главный гегемон.
Они к нему и днем, и ночью
идти готовы на поклон.
                Пелоси.

Старушка в розовом Пелоси исколесила белый свет.
Уже б разгадывать кроссворды, но все-то ей покоя нет.
Накоплен опыт за плечами, нелегок пройден путь в верха.
Домохозяйку с калачами, сменила спикер США.
Ведь уроженке Балтимора пробить стеклянный потолок
ничто не стоит, ведь уж скоро предел небес ее порог.
Тайвань, Армения, Окраина, все где-то там уж позади.
Ее мечта теперь Россия, Ненси на танке впереди.
Браслет с патронами бряцает, запястье давит длинный ряд,
и гильзами в лучах сверкает убитый ей русский солдат.
Так уложились антикварно патроны словно черепа
убитых русских, вот как славно к ее наряду красота.
Она позирует для фото, пусть видит мир ее такой,
эмансипированной, модной, со смертью скованной рукой.
Греховны женские капризы, кому под силу их понять.
Старушке в розовом сюрприза недолго уж осталось ждать.
Все переменится когда-то, наступит день и час иной,
где к покоянью нет возврата, где сам воюешь ты с собой.
Ты проиграл уже заранье, не искупить своей вины,
идешь вперед как на закланье в объятье мира сатаны...
 Дженнифер, Кэтрин, Йоханна,
Кармен, Федерике, Маргарет.
Саманта, Майя, Ненси, Лучана,
Флорана, Кая, Саломе...
Имен красивое звучанье,
где женственности место быть,
где быть любимой и любить
и в этот мир любовь дарить.
Но жажда искушенья душит,
вкус власти сладостью манит,
и каждая из них уже себя великой мнит.
Где комплексам сиих победу одержать,
где самолюбию найти утеху,
где в пустоте себя - себя искать
и где война их шанс к успеху.
                Анналена.

Кудряшки нежно трепет брюнетки стройной ветер.
Горда собой, надменна красотка Анналена.
Земель германских дама заносчиво-упряма.
В политику нырнула как в океан акула.
Бербок - магистр права, все в Бундестаге знают.
Кульбиты на батуте, что в юности, прощают.
Теперь она министр - лицо для заграницы.
Клод Фраммен - визажистка всегда как тень девицы.
Пусть дождь в Узбекистане, иль пыль в индийском граде,
Бербок стиль безупречен, она как на параде.
Текут рекою евро, бюджет затраты терпит.
Свой имидж безупречный Анюта миру сэлфит.
Вот жаль подводят речи, спортсменов то примета,
с иголочки фигура, а смысла в речи нету.
Такое балаганит, уму непостижимо,
с Россиею войною как будто одержима.
Возьми да с ходу брякни: войну ведем с Россией.
Народ немецкий вздрогнул от этих слов мессии.
Ужель опять в конфликте, ужель опять под пули?
А миром во всем мире опять же всех надули.
Такие развороты на безысходный градус,
как будто бы министра речей известный казус.
Фрау безысходный градус обдумывать бы речи,
ужель забыты ею пилюли из картечи.
Не в прок наука дедов пошла фрау дипломату
войны карьера гибла, то путь ее к закату.
Народ немецкий терпит кульбиты Аннылены,
видать еще остались в крови фашистов гены...
 Зузана, Грета, Вайра,
Инара, Катерина,
Мадлен, Хиллари, Метте,
Эльжбета, Катажина...
Неужто наступила пора матриархата,
где женщина вновь стала вместо мужчин солдатом.
Быть в мире доминантой и не стоять в сторонке,
теперь это под силу воскресшей амазонке.
И упиваясь властью в момент чумного пира,
она теперь решает судьбу земного мира.
                Лиз.

Ястребо-ядерной блондинкой сражен туманный альбион.
Весь министерский штат британский ее напором покорен.
Неслабой хватки Лиз-мадама, без спотыканий на пути,
карьерной лестницей упрямо смогла до верха доползти.
Премьер министр альбиона страны величье возродить
решила в лоне полигона, на танке НАТО порулить.
Покоя нет "железной" леди, Россию надо истощить,
экономической блокадой ее разрушить, задавить.
Пускай Москва изгоем станет, весь мир вокруг ее враги.
С собой считаться Лиз заставит, все пустит в дело рычаги.
Еще живы воспоминанья: на Красной площади она
не так давно совсем гуляла и сил, и бодрости полна.
И шубка меховая к месту для фотосессии пришлась.
Она готовилась к поездке, мехами раньше запаслась.
Мы чем-то с Маргарет похожи, тогда подумала она.
нет лучше я, ведь я моложе, у власти я и я жива.
От красоты Москвы столицы слегка кружилась голова,
не быть мне здесь императрицей, в момент тот Лиз вдруг поняла.
И вот она уже на танке, чем хуже Маргарет она?
Железной выправки осанка, войны решимостью полна.
Войны победной над Россией недолго уж осталось ждать.
Рука не дрогнет, если нужно на кнопку ядерную жать.
В момент тот знать блондинке б надо, в руках чужих она запал,
она ядреная граната, давно известен чей финал.
Одно неловкое движенье, один ненужный ложный пас
и вот осколки, и свеченье, и нету Лиз, и нету Трасс...
 Как быстротечно время со сменой тьмы и света,
событий что все канут в реку забвенья лета.
Где образы безлики, и где безмолвны речи,
где вечность, чьи объятья, к столь долгожданной встрече.
Уж наиграться вдоволь в той роли многоликой
здесь на земле при жизни, быть властной и великой.
То женское решенье, что времени примета,
где женщина победно воюет тьмой со светом.
Валькирия проснулась под маской многоликой,
с душой где "демон смерти" вновь стал ее владыкой.
                Майя.

 Деревне Рисипень, что где-то в Молдове,
по нраву известность по миру пришлась.
Там девочка Майя румынка по крови,
в май месяц весенний на свет родилась.
Румынка в Молдове, вот экое чудо,
как тесны миры, как запутан их след.
Румыния будто на праздничном блюде
Молдове опять посылает привет.
И будто забыты времен темных смуты,
Молдавии в них и в помине не быть.
Румынии планы велики, раздуты,
она Бессарабией вправе рулить.
Под гнетом румынским пройдут еще годы,
рождению новой помогут страны.
Молдавии солнечной яркие своды
затмят времена кабалы, пелены.
Про Сталина вспомнить тут было бы к месту,
заслугу его в том нельзя умолять.
Румынию славно поставил на место,
Молдавии в мире он дал засиять.
Как быстры времен улетающих лета,
уж девочка Майя умна и стройна.
Есть Гарварда в том столь заметная лепта,
стандартам Америки Санду верна.
Быть ей неизвестной, быть ей неприметной
упрямый характер совсем не велит.
В Молдавии станет румынка известной,
былое величье румын возродит.
Пронзительный взгляд и чуть сжатые скулы,
посылы что резки для женской руки.
Как в серенькой мышке проснулась акула,
которая хищные метит броски.
Гражданка Румынии правит Молдовой,
политику запада с усердием гнет
и грезит мечтою опасной, бредовой
склады что в Колбасне, вот- вот заберет.
И вот уж тогда разберется с Россией-
главнейшим врагом Европейской земли.
В тех складах Колбасни несметные силы,
вот если б рвануть они разом смогли.
Был б тот фейерверк для нее ощутимый,
и запад оценит старанье ее.
И станет Россия второй Хиросимой,
а Санду упрочит величье свое.
Создать трибунал, обезглавить Россию,
наложить на русское полный запрет.
В девичей головке войны изобилье,
там тьма застилает весь солнечный свет.
На вид обаятельна. Желтые розы
желтеют в вазоне, хотя и мертвы,
и желтая кружка для кофе с глюкозой,
и скатерть, что желтые прячет холсты.
И шарфик небрежно ласкающий шею,
желтеет чуть выше подъема плеча,
плеча над которым головка с идеей,
примерить наряд на себя палача...

Из прошлых, давнишних времен
сумел дожить хамелеон.
Нельзя сказать что был умен,
шкурный окрас менял лишь он.

               Кая - КаКА.
Времен сменяемость быть может, и красной армии  штыки
победоносно путь проложат, сломав истории витки.
К той, что под стать в косынке красной,
в кожанке, что стеснила грудь,
сменив свой образ на запасный,
вновь ступит на мятежный путь.
Для революции, что в плане, желанье острое вершить,
ведь партбилет отца в кармане поможет с новой властью жить.
Заветы Ленина под мышкой, трет пухлый томик руки плоть.
Читал отец их ей малышке, сметанкой подсластив ломоть.
Товарищ маузер на взводе, рука не дрогнет курок жать.
В ее воинственном походе не женщины, пантеры стать.
И пусть сменилась власть, так что же, менять себя не привыкать.
При этой власти Кая сможет не уронить себя, поднять.
Ах... Это сон...Фантазий буйных нарисовал уставший мозг.
Проснулась Кая те же будни, ее постель, наряда лоск.
И время вовсе ведь другое, в нем все удачно для нее,
гнездо Эстонии родное, в нем вьет она свое жилье.
И не кабы проста девица, премьер-министр!
Высоко в верха взлетела эта птица, парит свободно и легко.
Курс выбран правильный, надежный англо-саксонской стороны.
Свернуть с него никак не можно, там все сторонники войны.
Войны с Россией, что посмела свою вдруг голову поднять.
Не быть России в этом мире, для русских путь один- страдать.
Слеза туманит Кае очи, воспоминаний рой кружит.
Их заглушить нет сил, нет мочи, душа от них огнем горит.
Не посчастливилось ей в детстве, в стране Советов родилась,
так натерпелась, настрадалась, жизнь без конфет не удалась.
Ну вот теперь то, толи дело! Сметанку с сахаром забыв,
в конфетном рае без предела себя счастливой ощутив,
закрыв глаза на все кредиты, предаться сладостным мечтам,
и будь что будет... После там.
Закрыта в прошлое страница, о тайнах Каллас всем не знать,
про деда, что служил на фрица, сама уж стала забывать.
А бывший коммунист, что папа, теперь у нового руля.
Свой пост он Кае для стартапа отдал, на части не деля.
Обширен список Каи званий- бос реформаторов она, юрист, министр...
В стан призваний спешит размашисто сама.
С трибун высоких ее речи слышны на разных языках:
английском, финском и французском, эстонском...Как же,
только русским, владеть не может в попыхах.
Проблемы Каи с русской речью красноречиво говорят,
что с прошлым порвано навечно, "заслуги" предков не клеймят.
Заслуги нынешние Каллас- для мемуаров новый план.
Наследье чтоб ее осталось потомкам дальним Евро - стран.
Они ей памятник поставят нерукотворный из песка,
страну Эстонию прославят твореньем этим на века.
Пока же сил на все хватает. Бокал игристого вина ее на подвиги толкает,
где лишь один герой - она.
Меч русофобии в подмогу крушить скульптурам прочих стать,
ведь англо-саксов перемогу надо надежно оправдать.
Бой барабанный массам в уши, все в стране Каи хорошо!
Пусть палок стук народ оглушит, ведь для него все будет Хо!
Ах быть бы КаКе - да не какой,
ах если б КаКе лялей быть,
Народ эстонский задаваку сумел тогда бы полюбить.