человое

От Человека остаётся "чел",
по волнам без гребца плывущий челн,
пустая щепка в бурном море быта.

Он – фронт держать затычка на войне,
а для прохожих – силуэт в окне,
не более. Прошёл – и карта бита.

От Человека остаётся тень,
попробуй, сдвинь её или надень
на тьму или туман взамен припёка.

Когда туда все ближние ушли,
где слово остаётся от земли,
он прозябает буйно-одиноко.

Сквозь потолок, и кровлю, и зенит –
к тому, где Бог простит и извинит,
он прорастает, как бобинка в сказке.

И почему-то русская тоска
всегда подгонит спеть про ямщика
дурным вином расслабленные связки.

Неважно, что сейчас везде июнь,
и много незамужних Мань и Дунь,
пойди, найди вдове любовь иную,

но собственному сердцу на крыльцо
он шлёт с письмом всевластия кольцо
под вьюжную глухую аллилуйю.

и вот обломок Человека – "чел",
скользит в водоворот, почти несмел,
почти покорный и почти безлицый,

но там, где Лета убыстряет бег,
встречая Стикс, он говорит: "О, век!" –
и Человеком вынырнуть стремится.