Если наступит завтра

Книга третья
15
Филадельфия

Вторник, 7 октября, 16.00

Настало время заняться Чарлзом Стенхоупом-третьим. Остальные были Трейси чужими, а он – некогда ее любовником и отцом нерожденного ребенка. Но отвернулся от них обоих.

Эрнестина и Эл провожали Трейси в аэропорту Нового Орлеана.

– Я буду скучать по тебе, – сказала чернокожая. – Ты всему городу вправила мозги. Тебе надо быть мэром.

– Что ты собираешься делать в Филадельфии? – спросил Эл.

– Вернусь на прежнюю работу, в банк, – не вполне правдиво ответила Трейси.

Эрнестина и Эл переглянулись.

– А там знают, что ты… э-э… возвращаешься?

– Нет. Но президент банка ценил меня. Думаю, проблем не будет: хороших операторов компьютера заполучить не так легко.

– Ну что ж, удачи. Не теряй с нами связи. И не лезь на рожон.

Через тридцать минут Трейси была уже в воздухе. Самолет взял курс на Филадельфию.

Она зарегистрировалась в отеле «Хилтон» и повесила отпаривать над горячей ванной свое единственное приличное платье. А на следующий день в одиннадцать утра вошла в банк и направилась к секретарше Кларенса Десмонда.

– Привет, Мэй!

Девушка уставилась на Трейси так, словно увидела привидение.

– Трейси? – Она не знала, куда деть глаза. – Я… ты как?

– Нормально. Мистер Десмонд у себя?

– Не… не знаю… Сейчас посмотрю… Извини. – Мэй нервно вскочила с кресла и юркнула в кабинет вице-президента.Через несколько мгновений она снова появилась в приемной.

– Входи. – Мэй посторонилась, и Трейси шагнула к двери.

«Что это такое с Мэй?» – подумала Трейси.

Вице-президент стоял возле своего стола.

– Добрый день, мистер Десмонд. Можно войти?

– С какой целью? – В его тоне не было и намека на дружелюбие.

Трейси растерялась, но не сдалась.

– Вы говорили, что я лучший оператор компьютера, какого вы только знали. И я подумала…

– Подумали, что я возьму вас на прежнее место?

– Да, сэр. Я ведь не потеряла прежних навыков. И вполне могу…

– Мисс Уитни. – Вице-президент больше не называл ее Трейси. – То, о чем вы просите, абсолютно невозможно. Поймите, наши клиенты не захотят иметь дело с человеком, который отбывал срок за грабеж и покушение на убийство. Это не соответствует нашему безупречному моральному имиджу. Едва ли вас, с вашим прошлым, решится нанять какой-нибудь банк. Советую вам поискать работу, более соответствующую вашим обстоятельствам. Надеюсь, вам ясно, что в моих словах нет ничего личного.

Трейси слушала сначала растерянно, потом в ней закипел гнев. О ней говорили как об изгое, как о прокаженной. А как этот самый человек распинался раньше: «Мы ни за что не хотим вас терять. Вы числитесь среди наших самых ценных сотрудников».

– У вас ко мне что-нибудь еще, мисс Уитни? – Вопрос означал, что пора уходить.

Трейси хотела обсудить сотню разных вещей, но теперь понимала, что все это бесполезно.

– Нет, – ответила она. – Вы сами все сказали. – Трейси повернулась и с горящим лицом направилась к двери. Ей казалось, что все сотрудники банка собрались поглазеть на нее. Мэй успела растрепать: уголовница вернулась. Трейси шла к выходу, высоко держа голову, но внутри обмирая. «Нельзя позволять творить с собой такое, – твердила она себе. – Все, что у меня осталось, – это моя гордость. Уж ее-то у меня никто не отнимет».

Униженная, Трейси целый день не выходила из номера. Как она была наивна, рассчитывая, что ее примут обратно с распростертыми объятиями. Теперь о ней шла дурная слава. Вспомнила слова Чарлза: «О тебе заголовки на первой полосе “Филадельфия ньюс”». Ну и черт с ней, с этой Филадельфией. Здесь у Трейси остались еще дела, но, покончив с ними, она уедет куда-нибудь подальше. Может, в Нью-Йорк, где ее никто не знает. От этого решения Трейси стало немного легче.

Вечером она поужинала в кафе «Ройал». После омерзительного разговора с Кларенсом Десмондом Трейси нуждалась в успокаивающей атмосфере – мягком свете, изящной обстановке, умиротворяющей музыке. Она попросила водку с мартини и, когда официант принес заказ, подняла глаза, и ее сердце екнуло – напротив, в отдельной кабинке, сидел Чарлз с женой. Они ее пока не заметили. Ей захотелось немедленно подняться и уйти. Трейси была не готова встречаться с Чарлзом лицом к лицу. Во всяком случае, не раньше того момента, когда она приведет в действие свой план.

– Вы готовы сделать заказ? – спросил официант.– Я… я жду… – Трейси не решила, в силах ли она остаться.

Она снова бросила взгляд на Чарлза и – странное дело! – словно увидела незнакомца. Перед ней сидел лысеющий, сутулый мужчина среднего возраста с выражением неподдельной скуки на лице. Даже не верилось, что когда-то она считала, будто любит его, когда-то спала с ним, рассчитывала провести с Чарлзом всю жизнь. Трейси перевела глаза на его жену. У той было такое же скучающее выражение лица, как и у Чарлза. Они производили впечатление людей, которых навечно приговорили прозябать друг подле друга. И перед внутренним взором Трейси открылась бесконечная череда скучных лет, которые им предстояло прожить вместе. Ни любви. Ни радости. «Вот оно, наказание Чарлзу!» – подумала Трейси и ощутила, как в ней внезапно всколыхнулась освобождающая волна и пали цепи глубокой, темной душевной кабалы. Она дала знак официанту:

– Я готова сделать заказ.

Все кончено. Прошлое наконец похоронено.

Только вернувшись вечером в гостиницу, Трейси вспомнила, что ей причитались деньги из фонда сотрудников банка. Она произвела подсчеты, и у нее получилось тысяча триста семьдесят пять долларов и шестьдесят пять центов.

Она написала письмо Кларенсу Десмонду и через два дня получила ответ от Мэй:

«Дорогая мисс Уитни!

В ответ на Ваше письмо мистер Десмонд просил проинформировать Вас, что в русле проводимой этической политики управления финансовым фондом сотрудников Ваша доля перемещена в основной фонд. Вице-президент особо подчеркнул, что не имеет ничего против Вас лично.Искренне Ваша секретарь первого вице-президента

Мэй Трентон».
Трейси не поверила собственным глазам: у нее украли деньги и при этом прикрылись желанием блюсти этическую чистоту банка! Разгневанная, она поклялась: «Я им этого не спущу! Больше меня никто не надует!»

На следующее утро Трейси стояла перед знакомым входом в филадельфийский банк «Траст энд фиделити». На ней был парик с черными длинными волосами и толстый слой темного грима с нарисованным на подбородке багровым шрамом. Если что-нибудь пойдет не так, запомнится именно этот шрам. Несмотря на маскировку, Трейси чувствовала себя голой: она пять лет проработала в этом банке, и здесь было полно людей, которые прекрасно знали ее. Следовало соблюдать особую осторожность, чтобы не выдать себя.

Трейси достала из сумочки пробку от бутылки, вложила в туфлю и, хромая, вошла в дверь. В зале было полно посетителей – Трейси специально выбрала время, когда в банке начался самый пик работы. Приблизилась, ковыляя, к стойке. Клерк прервал телефонный разговор, положил трубку и поднял на нее глаза:

– Слушаю вас.

Это был Джон Крейтон, банковский расист. Он ненавидел евреев, черных и пуэрториканцев, хотя не обязательно именно в такой последовательности. Вечно раздражал Трейси, когда она здесь работала, но теперь по его лицу не было заметно, что он узнал ее.

– Buenos d;as, se;or[33], я хочу открыть счет, ahora[34]. – Трейси говорила с мексиканским акцентом, который все последние месяцы слышала от своей сокамерницы Паулиты.

Лицо Крейтона исказила презрительная гримаса.

– Фамилия?

– Рита Гонзалес.

– Сколько денег вы намерены положить на счет?

– Десять долларов.

– Наличными или чеком? – насмешливо хмыкнул Крейтон.

– Наличными, будь спокоен. – Трейси достала из сумочки смятую, надорванную десятидолларовую купюру. Клерк шлепнул перед ней формуляр:

– Заполни вот это.

Трейси ничуть не желала оставлять образец своего почерка.

– Прошу прощения, secor, я поранила mi mano, руку. Может, вы напишете за меня, si se puede?

«Ох уж мне эти неграмотные латиноски», – фыркнул Крейтон.

– Ты сказала, Рита Гонзалес?

– Да.

– Домашний адрес?

Трейси дала адрес и телефон гостиницы.

– Девичья фамилия матери?

– Гонзалес. Она вышла замуж за своего дядю.

– Дата твоего рождения?

– Двадцатое декабря 1958 года.

– Место рождения?

– Ciudad de Mexico.

– Мехико-Сити. Распишись вот здесь.

– Могу только левой рукой. – Трейси поморщилась, взяла ручку и поставила неразборчивую закорючку. Джон Крейтон выписал ей депозитный купон.

– Вот временная чековая книжка. Типографские чеки пришлют по почте через три или четыре недели.

– Bueno. Muchas gracias, se;or[35].

– Ну, давай. – Крейтон посмотрел, как Трейси выходила из банка. – Долбаная латиноска!

Существует много незаконных способов проникновения в компьютер, и Трейси была в этом деле знатоком. Она участвовала в создании системы безопасности банка, а теперь готовилась обмануть ее.

Первый шаг – предстояло найти компьютерный магазин с терминалом, откуда она сможет проникнуть в банковский компьютер. В нескольких кварталах от банка Трейси обнаружила почти пустой магазин.

– Чем могу служить? – подлетел к ней с готовностью продавец.

– Eso s; que no, se;or[36]. Хочу просто посмотреть.

Продавец скосил глаза на подростка, забавлявшегося компьютерной игрой.

– Извините. – И поспешил к нему.

Трейси подошла к настольной модели компьютера, соединенной с телефонной розеткой. Войти в систему не трудно, но без кода невозможно, а код менялся каждый день. Трейси сама присутствовала на совещании, когда принималось решение.
– Мы будем постоянно менять код, чтобы исключить незаконное проникновение, – заявил тогда Кларенс Десмонд. – Но пусть он будет достаточно простым, чтобы не создавать трудностей тем, у кого есть право входить в нашу сеть.

В итоге они установили базовый код: четыре времени года и текущий день месяца.

Трейси включила компьютер и набрала код филадельфийского банка «Траст энд фиделити». Послышался резкий сигнал, и она переключила телефон на модем терминала. На маленьком экране заморгала надпись: «Ваш код допуска?»

Сегодня десятое. Пусть будет: «осень 10».

«Неправильный код допуска». Экран компьютера очистился.

Неужели они поменяли код? Боковым зрением Трейси заметила, что продавец снова направился к ней. Она повернулась и, рассматривая по дороге полки, пошла по магазину. «Пришла поглазеть», – решил продавец и поспешил к новому, многообещающему на вид посетителю. А Трейси в это время вернулась к прежнему терминалу.

Она старалась проникнуть в мысли Кларенса Десмонда. Трейси не сомневалась, что он человек привычки, не стал бы кардинально менять код. Наверняка оставил тот же принцип: времена года и числа – только в каком сочетании? С числами вышла бы путаница, значит, дело во времени года.

Трейси сделала новую попытку.

«Ваш код допуска?»

«Зима 10».

«Неправильный код допуска». Экран погас.

«Ничего не выходит, – в отчаянии подумала Трейси. – Ну хорошо, еще разок».

«Ваш код допуска?»

«Весна 10».

Экран моргнул, но через секунду появилось сообщение: «Доступ разрешен».

«Он переменил времена года», – поняла Трейси и быстро напечатала: «Операции в пределах страны».

В ту же секунду появилось банковское меню:

«Ваши намерения:

A. Внести деньги на счет Б. Перевести деньги B. Снять деньги с накопительного счета Г. Перевести деньги в другое отделение Д. Снять деньги с чекового счета Выберите нужное».

Трейси выбрала Б. На экране появилось новое меню:

«Сумма перевода

Откуда

Куда».

Она набрала: «Из генерального резервного фонда Рите Гонзалес». Но когда дело дошло до суммы, начала колебаться. «Очень соблазнительно», – размышляла Трейси. Теперь, когда доступ открыт и компьютер ей покорился, он мог отсчитать любые суммы, вплоть до миллионов. Но она не воровка. Хочет получить только то, что принадлежит ей по праву. И она напечатала: «1375,65$» и добавила номер счета Риты Гонзалес.На экране появилась надпись: «Операция завершена. Хотите продолжить операции?»

«Нет».

«Сеанс окончен. Спасибо».

Теперь, как знала Трейси, деньги поступят в Межбанковскую платежную систему, где ежедневно из банка в банк перемещалось до 220 миллионов долларов.

Продавец, хмурясь, снова направился к ней. Трейси поспешно ударила по клавише, и экран погас.

– Хотите приобрести этот аппарат, мисс?

– Нет, gracias, – отозвалась Трейси. – Ничего не соображаю в этих компьютерах.

Из аптеки на углу она позвонила в банк и попросила к телефону старшего кассира:

– Hola[37], это Рита Гонзалес. Я хочу, чтобы мои деньги перевели в главное отделение Первого Ганноверского банка в Нью-Йорке, por favor[38].

– Номер вашего счета, мисс Гонзалес?

Трейси назвала номер счета.

Через полчаса она расплатилась в отеле «Хилтон» и была на пути в Нью-Йорк.

На следующий день в десять утра Рита Гонзалес пришла в Первый Ганноверский банк, чтобы снять свои деньги со счета.

– Сколько там у меня, дружок? – спросила она оператора.

– Тысяча триста семьдесят пять долларов и шестьдесят пять центов.

– Si, так точно.

– Хотите, чтобы я выписал вам чек, мисс Гонзалес?

– Нет, gracias, – поблагодарила Трейси. – Не доверяю банкам. Давайте бумажками.

Трейси получила причитающиеся при освобождении из государственной тюрьмы двести долларов плюс небольшую сумму, которую заработала, ухаживая за Эми. Но даже с деньгами банка ее финансовое положение было отнюдь не благополучным. Следовало как можно скорее искать работу.

Она поселилась в недорогой гостинице на Лексингтон-авеню и начала рассылать заявления в банки, выражая желание получить работу оператора компьютера. И вдруг осознала, что компьютер стал ее врагом. Банковские машины хранили досье Трейси. И с этим досье мог ознакомиться каждый, кто умел нажать на нужную кнопку. И как только обнаруживалась, что она сидела в тюрьме, заявление автоматически отвергалось.

«Учитывая ваши обстоятельства, нереально рассчитывать, что какой-нибудь банк вас возьмет на работу»… Да, Кларенс Десмонд оказался прав.

Трейси стала отправлять заявления в страховые компании и фирмы, как-либо связанные с компьютерами. Но ответ каждый раз приходил один и тот же – отрицательный.

«Ну и отлично, – подумала Трейси, – займусь чем-нибудь еще». Она купила «Нью-Йорк таймс» и начала изучать колонку вакансий.Но стоило ей переступить порог, как менеджер по работе с персоналом воскликнул:

– Слушайте, я видел вас по телевизору! Это же вы спасли в тюрьме маленькую девочку!

Трейси повернулась и поспешно ушла. На следующий день она поступила на работу продавщицей в детскую секцию «Сакса» на Пятой авеню[39]. Торговля была совсем не тем родом деятельности, к которому она привыкла, но хотя бы позволяла заработать на жизнь.

На второй день покупательница-истеричка узнала Трейси и заявила менеджеру отдела, что не желает, чтобы ее обслуживала убийца, утопившая ребенка. Трейси выгнали в тот же миг, даже не дали возможности объясниться.

Теперь ей казалось, что те люди, которым она отомстила, все-таки взяли верх. Они превратили ее во врага общества, в изгоя. Несправедливость происходящего разъедала душу. Не представляя, как будет жить, Трейси впервые поддалась отчаянию. Вечером она полезла в сумочку пересчитать оставшиеся деньги и нашла клочок бумаги, который дала ей в тюрьме Бетти Франсискус. Конрад Морган, ювелир, 640, Пятая авеню, Нью-Йорк. Он участвует в программе исправления преступников и готов подать руку помощи отбывавшим заключение.

Ювелирный магазин «Конрад Морган энд Си» оказался изысканным заведением со швейцаром в ливрее при входе и вооруженным охранником внутри. Товар был немногочисленным, зато качество драгоценностей отменным. Трейси подошла к секретарше.

– Я хотела бы встретиться с мистером Конрадом Морганом.

– Вам назначено?

– Нет… Общая знакомая сказала, что он примет меня.

– Как ваша фамилия?

– Трейси Уитни.

– Подождите, пожалуйста, минуту.

Секретарша подняла телефонную трубку и что-то тихо проговорила в микрофон.

– Сейчас мистер Морган занят. Он спрашивает, не смогли бы вы подойти к шести часам?

– Разумеется. Спасибо.

Трейси вышла из магазина и в нерешительности остановилась на тротуаре. Приезд в Нью-Йорк оказался ошибкой. Вряд ли этот Морган захочет что-нибудь сделать для нее. Да и с какой стати? Он ее совсем не знал. Прочтет наставление и бросит подачку. «А мне не нужно ни того, ни другого. Ни от него, ни от кого-либо другого. Я – борец. Как-нибудь справлюсь сама. К черту Моргана! Не пойду больше к нему».

Трейси бесцельно брела по тротуару – мимо сверкающих витрин Пятой авеню, охраняемых домов на Парк-авеню, шумных магазинов на Лексингтон и Третьей. Шла по улицам Нью-Йорка, но, полная горького отчаяния, ничего не замечала.

В шесть часов вечера Трейси снова оказалась на Пятой авеню перед ювелирным магазином Конрада Моргана. Швейцар исчез, а дверь оказалась запертой. Вызывающим жестом Трейси стукнула в створку и повернулась, чтобы уйти, но, к ее удивлению, дверь отворилась. За ней стоял похожий на дятла мужчина и смотрел на нее. Над ушами всклоченные пучки седых волос, радостное румяное лицо, сияющие голубые глаза. Он смахивал на энергичного гномика.

– Вы, должно быть, Трейси Уитни?

– Да.

– А я – Конрад Морган. Окажите любезность, заходите.

Трейси вошла в пустой магазин.

– Я ждал вас. Давайте пройдем ко мне в кабинет и поговорим. – Конрад Морган провел Трейси через зал к запертой двери и открыл ее своим ключом.

Кабинет был изысканно обставлен и больше походил на жилище, чем на место работы: никаких письменных столов, только эффектно расположенные кушетки, кресла и столики. По стенам висели полотна старых мастеров.

– Хотите что-нибудь выпить? Виски, коньяк или, может быть, шерри? – предложил хозяин.

– Нет, спасибо, ничего.

Трейси внезапно разволновалась. Она простилась с мыслью о том, что этот человек чем-нибудь ей поможет, и все-таки отчаянно надеялась.

– Бетти Франсискус посоветовала мне повидаться с вами, мистер Морган. Она сказала, что вы помогаете людям, которые попали… в беду. – Трейси так и не сумела выговорить слово «тюрьма».

Конрад Морган сцепил пальцы, и она заметила, какой красивый у него маникюр.

– Бедняга Бетти. Такая симпатичная леди. Ей очень не повезло. Вы в курсе?

– Не повезло?

– Да, ее поймали.

– Не… понимаю…

– Все очень просто, мисс Уитни: Бетти работала на меня, была вполне защищена. Затем это несчастное создание влюбилось в шофера из Нового Орлеана, стало действовать на свой страх и риск и вот – попалась.Трейси смутилась.

– Она работала у вас продавщицей?

Морган откинулся на спинку и смеялся до тех пор, пока на глазах не выступили слезы.

– Дорогая моя, – наконец проговорил он, вытирая лицо платком, – судя по всему, Бетти ничего вам не объяснила. – Конрад Морган подался вперед и снова сплел пальцы. – Я владею маленьким побочным, но очень доходным бизнесом. И с радостью делюсь прибылью с коллегами. Я нанимаю людей, извините, вроде вас, тех, кто провел некоторое время в тюрьме. – Еще более озадаченная, Трейси вгляделась в его лицо. – У меня уникальное положение. Мои клиенты – богатейшие люди, и они доверяют мне. – Морган тихонько постучал друг о друга подушечками пальцев. – Я знаю, когда мои клиенты уезжают в путешествия. В таких случаях в наши рискованные времена очень немногие берут с собой драгоценности – большинство запирают их дома. А я рекомендую им средства защиты. Мне точно известно, какие у кого драгоценности, потому что я сам продавал их.

Трейси бессознательно вскочила на ноги.

– Извините, что отняла у вас время.

– Вы уже уходите?

– Да, если вы имеете в виду то, что сказали.

– Именно это.

У Трейси вспыхнули щеки.

– Я не преступница. Я ищу работу.

– А я и предлагаю работу. Час-два, и дело сделано. Зарплата двадцать пять тысяч долларов. Разумеется, никаких налогов.

Трейси едва сдерживала гнев.

– Меня это не интересует. Вы позволите мне уйти?

– Разумеется, если вы так хотите. – Конрад Морган поднялся и проводил ее до двери. – Поймите, мисс Уитни, я бы не впутывался в эту историю, если бы у кого-нибудь была хоть малейшая опасность попасться. Я дорожу своей репутацией.

– Обещаю, что не скажу никому ни слова, – холодно отозвалась Трейси.

Он ухмыльнулся:

– А что, дорогая, вы, собственно, можете сказать? Кто вам поверит? Ведь я – Конрад Морган. – Они уже были у выхода из магазина. – Дайте мне знать, если передумаете. Лучшее время для звонка – после шести вечера. Буду ждать.

– Не стоит! – отрезала Трейси и вышла на улицу, навстречу наступающей ночи. Даже в своем гостиничном номере она продолжала дрожать. А почувствовав голод, послала за сандвичами посыльного – ей не хотелось ни с кем встречаться. После разговора с Конрадом Морганом ей казалось, будто она вывалялась в грязи. Он поставил Трейси на одну доску с забитыми, униженными и сбившимися с пути преступницами, которые окружали ее в женской тюрьме Южной Луизианы. А она Трейси Уитни – специалист по компьютерам, законопослушная, добропорядочная гражданка своей страны.

Которую никто не желал брать на работу.

Ночью Трейси лежала без сна и думала о будущем. У нее не было заработка и осталось очень немного денег. Она приняла два решения: переехать в другое место, дешевле этой гостиницы, и найти работу. Любую.Место дешевле гостиницы оказалось маленькой однокомнатной квартиркой в мрачном четырехэтажном доме без лифта в Нижнем Ист-Сайде. Сквозь тонкие, как картон, перегородки доносилась иностранная ругань соседей. Витрины и двери крохотных магазинов вдоль улиц были забраны крепкими решетками. И Трейси понимала почему: в этом районе, казалось, жили одни наркоманы, проститутки и торговки дурью. По дороге на рынок к ней три раза пристали: дважды мужчины и один раз женщина.

– Ничего, переживу, – убеждала себя Трейси. – Я здесь ненадолго.

В нескольких кварталах от квартиры она нашла небольшое агентство по трудоустройству. Его содержала миссис Мерфи, дородная дама с видом матроны. Отложив резюме Трейси, она вопросительно посмотрела на нее:

– Не понимаю, зачем я вам понадобилась. Наверняка найдутся дюжины компаний, которые готовы оторвать таких, как вы, с руками.

Трейси тяжело вздохнула.

– У меня проблема. – Пока она объясняла, миссис Мерфи внимательно слушала.

– Можете забыть о работе с компьютерами, – наконец проговорила она.

– Но вы только что сказали…

– В наши дни компании опасаются электронных преступлений и предпочитают не нанимать людей с судимостью.

– Как же так… мне нужна работа…

– Вы не думали о других видах деятельности? Например, о работе продавщицы?

Трейси вспомнила свой опыт в универсальном магазине. Нет, такого она больше не вынесет.

– А чего-нибудь другого не найдется?

Женщина колебалась. Трейси Уитни была явно выше того, что она собиралась предложить ей.Женщина колебалась. Трейси Уитни была явно выше того, что она собиралась предложить ей.

– Понимаю, это совсем не ваш профиль… В «Джексон хоул» открылась вакансия официантки. Это такая забегаловка в Верхнем Ист-Сайде, где подают гамбургеры.

– Официантки?

– Да. Если вы согласитесь на эту работу, я не возьму с вас никаких комиссионных. Я сама случайно услышала о ней.

Трейси растерялась. Когда-то она работала официанткой в колледже. Но тогда это была забава. А теперь вопрос выживания.

– Попробую, – ответила она.

Забегаловка «Джексон хоул» оказалась настоящим бедламом, где толпились нетерпеливые посетители и ругались измотанные работой, запарившиеся повара. Еда была хорошей, а цены умеренными, и заведение не знало отбоя от посетителей. Официантки не имели ни минуты для отдыха, и к концу первого дня Трейси совершенно выдохлась. Но она зарабатывала деньги.

В середине второго дня Трейси подошла обслужить столик с продавцами, и один из них положил ей ладонь на задницу. Она тут же уронила ему на голову соусник с чили, и на этом ее работа закончилась.

Она вернулась к миссис Мерфи и рассказала о том, что произошло.

– У меня для вас хорошие новости, – сообщила ей женщина. – В «Веллингтон армс» нужен помощник администратора. Я пошлю вас туда.

Это был небольшой, но изящный отель на Парк-авеню, принимавший богатых и известных людей. Администратор поговорил с Трейси и нанял ее на работу. Она была необременительной, люди приятными, рабочий день не слишком продолжительным.

Через неделю после поступления Трейси пригласили в кабинет администратора. Там же находился и помощник менеджера.

– Вы проверяли сегодня номер восемьсот двадцать семь? – спросил ее администратор. Номер занимала голливудская актриса Дженнифер Марлоу. В обязанности Трейси входило присматривать, чтобы горничные добросовестно выполняли свою работу.

– Конечно… а как же? – ответила она.

– В котором часу?

– В два. Что-нибудь не так?

В разговор вступил помощник менеджера:

– В три часа вернулась мисс Марлоу и обнаружила, что у нее пропало дорогое кольцо с бриллиантом. – Трейси похолодела. – Вы входили в ее спальню?

– Да, я проверяла все комнаты.

– Находясь в спальне, вы видели какие-нибудь украшения?

– М-м-м… кажется, нет.

– Что значит «кажется»? – повысил голос помощник менеджера. – Вы не уверены?

– Я не смотрела на украшения, – ответила Трейси. – Я проверяла кровати и полотенца.

– Мисс Марлоу утверждает, что ее кольцо лежало на туалетном столике, когда она выходила из номера.

– Я ничего не знаю о нем.

– Никто, кроме вас, не имеет допуска в комнату. Горничная работает у нас много лет.

– Я не брала его.

Помощник менеджера вздохнул.

– Придется вызывать полицию, чтобы провести расследование.

– Его украл кто-то другой! – выкрикнула Трейси. – Или сама мисс Марлоу куда-нибудь засунула.

– С вашим прошлым… – начал помощник менеджера.

Вот оно – сказано вслух: «С вашим прошлым…»

– Я вынужден просить вас не покидать комнату охраны до прихода полиции.

Трейси вспыхнула.

– Хорошо, сэр.

Трейси сопровождал один из охранников, и у нее возникло ощущение, что она вновь оказалась в тюрьме. В прош лом Трейси читала о людях с судимостью, которых преследовали за то, что они когда-то отбывали срок. Но ей не приходило в голову, что нечто подобное может случиться с ней самой. На Трейси налепили ярлык и ждали, что она будет жить соответственно ему. «Или скачусь еще ниже», – с горечью подумала Трейси.

Через полчаса вернулся улыбающийся помощник менеджера.

– Все в порядке, – сказал он. – Кольцо нашлось. Мисс Марлоу куда-то его все-таки засунула. Вышла небольшая ошибочка.

– Прекрасно, – отозвалась Трейси.

Из гостиницы она прямиком направилась в ювелирный магазин Конрада Моргана.

– Все до смешного просто, – сказал Конрад Морган. – Одна из моих клиенток, Лоис Беллами, уехала в Европу. Ее дом расположен в Си-Клифф на Лонг-Айленде. По выходным слуг там не бывает. Частный патруль совершает проверки каждые четыре часа. В дом можно проникнуть и выбраться оттуда за несколько минут. – Они сидели в кабинете Конрада Моргана. – Я знаком с системой сигнализации, и мне известен код сейфового замка. Вам, моя дорогая, остается только войти внутрь, взять драгоценности и выйти. Вы приносите мне их, я вынимаю камни из оправ, самым большим делаю новую огранку и перепродаю.– Если все так просто, почему бы вам не заняться этим самому? – в упор спросила его Трейси.

Голубые глаза Конрада Моргана вспыхнули.

– Потому что я на это время уезжаю по делам из города. Когда происходят эти маленькие неприятности, меня никогда не бывает в Нью-Йорке. Всегда подворачиваются какие-нибудь дела.

– Понятно.

– Если вас мучают угрызения совести, что придется ограбить эту миссис Беллами, уверяю вас – не стоит. Она ужасная женщина; у нее по всему миру дома, набитые дорогими вещами. И к тому же она застраховала свои драгоценности на сумму, вдвое превышающую их подлинную стоимость. Оценивал, разумеется, я.

Трейси сидела, смотрела на Конрада Моргана и думала: «Я, должно быть, сошла с ума. Невозмутимо обсуждаю, как украсть драгоценности».

– Мне совсем не хочется снова угодить в тюрьму, мистер Морган.

– Ни малейшей опасности. Ни один из моих людей ни разу не попадался. Пока они работали на меня. Итак, что вы ответите?

Не вызывало сомнений, что следовало ответить «нет». Идея была совершенно безумной.

– Вы сказали: двадцать пять тысяч долларов?

– Наличными по получении товара.

Целое состояние. Хватит прожить до тех пор, пока она не решит, что делать со своей жизнью. Трейси вспомнила убогую комнатенку, вопли жильцов, придирки покупателей. «Я не желаю, чтобы меня обслуживала убийца. Придется вызвать полицию, чтобы провести расследование».

Но Трейси никак не могла заставить себя ответить «да».

– Предлагаю провести операцию в субботу вечером. Слуги уходят из дома в субботу в полдень. Я дам вам водительские права и кредитную карточку на вымышленное имя. Вы возьмете на Манхэттене машину напрокат и отправитесь на Лонг-Айленд. Подъедете к дому в одиннадцать часов, заберете украшения, возвратитесь в Нью-Йорк и вернете машину. Надеюсь, вы умеете водить?

– Да.

– Отлично. В семь сорок пять утра отправляется поезд на Сент-Луис. Я зарезервировал для вас купе. В Сент-Луисе я встречу вас на вокзале. Вы передадите мне драгоценности, я вам – ваши двадцать пять тысяч.

Получалось все очень просто.

Настал момент, когда следовало ответить «нет», подняться и уйти. Но куда?

– Мне понадобится светлый парик, – сказала Трейси.

Когда она ушла, Конрад Морган, сидя в полумраке своего кабинета, думал о ней. Красивая женщина. Очень красивая. Наверное, стоило предупредить ее, что он не настолько знаком с этим типом охранной системы.

Сидней Шелдон