Гегель, Маркс и квантовая механика

Гегель, Маркс и Квантовая Механика. Тезис Гегеля "Все разумное - действительно" удивительно точно характеризует положение дел в квантовой механике. Любая мыслимая нами возможность реализуется в ее рамках с некоторой вероятностью в действительности. Например, есть ненулевая вероятность того, что этот ноутбук Lenovo, на котором я сейчас набираю этот текст, разберется на атомы, а потом соберется в работающий ноутбук Asus и т.п. Конечно, если оценить такую вероятность с помощью формул квантовой механики и теории вероятностей, ждать придется эоны эонов, но это уже другой вопрос. Другими словами, квантовая механика в отличие от классической не накладывает никаких жестких запретов и предоставляет место каждой мыслимой возможности. Обратный (дополнительный) тезис Гегеля "Все действительное - разумно" - не столь очевиден даже с позиций социальной философии. Именно этот тезис вызвал отторжение и творческую переработку учения Гегеля о движущих силах истории Марксом и его последователями. Их не устроил классовый прогиб теории Гегеля под существующее положение дел: в мире есть классовое неравенство (т.е. абсолютное зло для марксистов) и эту действительность Гегель называет разумной? Но и квантовая механика не столь однозначно допускает этот дополнительный тезис. Мы умеем рассчитывать вероятности мыслимых процессов с помощью уравнений квантовой механики, но кто сказал что мыслимые состояния всегда образуют полный набор? Мыслимость состояния - слишком ненадежный критерий в контексте классических парадоксов логики, теорем Геделя и неформальной составляющей нашего мышления. Другими словами, квантовый мир может таить в себе ситуации, весьма далекие от возможностей нашего осмысления. Им тоже соответствуют (малые!) вероятности, которые, правда, мы не сможем посчитать. Когда и если эти немыслимые возможности реализуются (ввиду малой вероятности это - уникальные события!), мы можем называть это чудом, нелепостью или отнести на счет собственных глюков. В социальной сфере сомнение в разумности действительного приводят к войнам и революциям, но и там вопрос по завершении испытания по сути остается открытым. В России сомнения в разумности действительного начинались с двух вопросов: "Кто виноват?" и "Что делать?" Но даже сейчас по прошествии почти ста лет после известных событий можем ли мы с уверенностью ответить на них?