И я там был

Уютный поздний майский вечер.
В позолочённых канделябрах догорают свечи.
Накинув шёлковый платок на плечи,
В гостиной отворив окно, примяв вуаль,
Прелестница младая села за рояль.

С её божественной фигурой,
В одеждах - скромном гарнитуре,
Нахлынуло очарованье.
Восторг и ревность!.. любованье!

Рукою бледною поправив ноты -
Бессмертных гениев работы,
Порой отвергнутых, скитальцев,
На клавиш перламутр,
Красотка, с грустью, опустила пальцы.

Нарушено молчанье "целомудренной" гостиной
Стыдливой девицей невинной,
Ещё вчера гостей встречавшей:
Наеденных, напитых, хохотавших.
Под утро непотребный вид принявших.

Ну уж сегодня, слава Богу,
Засуетились и в дорогу
Велели спешно собираться.
Но к счастью, мне пришлось остаться.

О чём ничуть не сожалею.
Постой! Да надобно лакею
Целковый или рупь, в карман ливреи,
Подсунуть как-то ненароком.
Чтоб под его не спящим оком,
Да не подали бы сейчас карету.
Ну полно! время ли об этом?

Так, что же музыка?
Ах да! она прекрасна!
То счастьем переполнена,
То вдруг несчастна!

Богиня Терпсихора (ей музыка подвластна)
Ласкает слух и предлагает  взору
Чреду картин невиданных, невинных.
Увы, не прожитых досель.
Новорождённых чад её святая колыбель,
Баюкает и пестует в гостиной.

Как можно, в свои неполные пятнадцать,
Играть так сложно и не запинаться?
Как выразительно!
Как будто прожито две жизни!

Слов нет!
Осталось только восторгаться!
И восторгаться не подложно.
Без пафоса, без укоризны.