Интервью с Кощеем

– Бессмертие, – сказал Кощей, – надоедает мне до жути: давно постиг я суть вещей и разобрался в этой сути. Когда ж познаешь, что почём (а я познал, недаром древен), то ходишь – морда кирпичом, крадёшь да пользуешь царевен. А чем ещё заняться мне? Ну, богатырь порой случится; но мы же с ним не наравне: уж так противно мелочиться…
Я был весёлым в старину и учудил однажды шутку: на всю на заячью длину косому сунул в ж@пу утку: мол, там яйцо, а в нём игла, а в ней – погибель супостата. Но хрен там! Не найдёшь осла, чтоб за иглой попёр куда-то – Буян-то остров далеко, Канары ближе! Что дивиться: богатырю давай пивко да шлю… пардон, красу-девицу, да яхту, да текущий счёт… Кощей ему не актуален!
– Так радуйся! Чего ж ещё?! Ты ж уникален в ареале: альфач-самец и раритет, народный патриарх фольклора! Живи себе хоть тыщу лет…
– Вот в этом-то, дружок, и горе! А если рак? Радикулит? Запор? Банальная холера? Проснёшься утром – всё болит! Сидишь как сыч в своей пещере, над златом чахнешь – и никак. Скулишь и маешься, алкая… Зайдёт порой Иван-дурак – да с дурака корысть какая? Поставит разве что клистир да смажет задницу алоэ… Яга уже стара как мир, Горыныч вовсе рептилоид – как лекари они нули. Заскочит Леший на минутку – его сейчас опохмели, а то ведь не подаст и утку!
Так вот, иди и напиши: Кощея жизнь – не фунт изюму! И потому в своей глуши сижу я дикий и угрюмый…