Остров спокойствия

Глава 27




На остров пришло лето, а с летом хлынули отпускники. Отдыхающие бронировали дома и комнаты на неделю, две, месяц, а кто-то и на весь сезон. Некоторые приезжали на уик-энд, пытаясь утрамбовать как можно больше веселья и солнца в свободные пару дней. Многие портлендцы, захватив циновки и солнцезащитный крем, приезжали и на день.

Паром ходил каждый час. Машины, велосипеды, туристы выстраивались в очереди у пристаней по обе стороны залива.

Офицеры полиции встречали паром, контролировали прибывающие катера и лодки, просматривали бронирования гостиниц.

Рид работал каждый день, независимо от выходных. Ходил по деревне, по пляжам, проезжал мимо арендных домов.

Рано или поздно, думал он.



Прекрасным июньским вечером на людном благотворительном мероприятии по сбору средств в Потомаке, штат Мэриленд, Марлен Дубовски, адвокат жертв насилия, политический активист, выжившая в «Даун-Ист», произнесла короткую речь и подняла бокал.

Она отпивала понемножку, говорила с людьми, пила, говорила, пила. И начала задыхаться. Когда она потеряла сознание, Патрисия, в образе богатой дарительницы, упала рядом с ней на колени и быстро отрезала прядку волос.

– Боже мой, звоните в «девять-один-один»!

– Я врач, – крикнул кто-то. – Пропустите меня!

Среди поднявшейся сумятицы Патрисия тихо ускользнула.

Она проехала мимо красивых домов с широкими подъездными дорожками и припарковалась у почтового отделения, которое приметила раньше. Напевая себе под нос, сунула волосы в пакетик, пакетик в открытку, а открытку в конверт, который заранее подписала и проштамповала.

Она выбрала открытку со словами:

ПРОСТО ПОТОМУ ЧТО

ТЫ – ЭТО ТЫ!

Запечатав конверт, Патрисия бросила его в почтовый ящик.

Довольная собой, она выехала на кольцевую дорогу, оттуда свернула к недорогому отелю. В своем полулюксе – лучшее, что было доступно для бронирования – сняла пепельно-русый парик с прической «каре», вынула из глаз голубые контактные линзы и сняла нашлепку, которая придавала ее челюсти удлиненный вид. С кряхтением стащила с себя дизайнерское коктейльное платье и утолщающие накладки под ним. Вынула из вечерних туфель стельки, делавшие ее выше.

Заказала ужин в номер, долго стояла под душем, смывая средство для автозагара.

Утром она избавится от машины, которую арендовала на длительный срок в аэропорту Даллеса, и арендует другую. Поменяет номера где-нибудь по дороге и снова от всех ускользнет.

Фотографию Рида, купив для нее рамку, она поставила на тумбочку возле кровати.

«У нас ведь назначено свидание, да? Просто потому что».

Джакоби сидела в кабинете Рида и с досадой говорила:

– На том благотворительном вечере присутствовал наш агент! А она ускользнула. Люди запаниковали, создали толчею, и он ее потерял… Художник составил фоторобот.

– Она прибавила себе несколько лет и несколько килограммов, изменила линию челюсти. И снова использовала цианид.

– Причем специально задержалась, чтобы увидеть, как ее жертва потеряет сознание, и даже на мгновение присела рядом с ней, притом, что сразу уйти было бы разумнее.

– Она стала более высокомерной и не догадывалась, что вы так близко.

– Недостаточно близко. Она пришлет вам еще одну открытку, – сказала Джакоби.

– Надеюсь. Время между убийствами сокращается.

– Да. Признак того, что она теряет самоконтроль, который так долго помогал ей уходить незамеченной. Это из-за вас, Рид, и из-за того, что вы всадили в нее пулю. Она хочет исправить свою ошибку.

– Согласен. Учитывая, что время между убийствами сокращается, я думаю, что Хобарт захочет убить еще одного человека по пути сюда. Надо поместить Ми-Хи Юнг и Чаза Бергмана под защиту. Брэди Фостер тоже попадет в эту категорию. Она пока не пойдет за Эсси – та слишком высоко стоит в ее списке. Она бы и за Симоной пока не пошла, если бы я не жил на острове. Однако она не сможет устоять перед искушением совершить двойное убийство. Но…

Рид встал за колой, предложил Джакоби.

 – А диетическая есть?

– Подождите. – Он прошел через общую комнату в комнату отдыха, достал из холодильника диетическую пепси. Принес пепси в кабинет, закрыл дверь.

– Спасибо. Но?..

– Она убивает все чаще, она психует, но она все еще очень умна. Посмотрите, как она обыграла нас с Макмаллен. Она знает, должна знать, что вы идете по ее следу.

– Думаете, она свернет с маршрута, сделает еще один неожиданный бросок?

– Если Хобарт хочет еще кого-то убить, до меня, глупо выбирать жертву по пути в Мэн. Она не дура.

Джакоби встала, подошла к карте, висевшей на стене, изучила флажки, которые отмечали места убийств.

– Есть какие-нибудь догадки, куда она может свернуть?

– Будет ли она пользоваться автомобилем или купит билет на самолет? Выберет ли следующую цель по тому же паттерну – слава-деньги – или отступит от шаблона? Я должен подумать.

– Я тоже. И вся рабочая группа. Мой человек находился в одном с ней помещении, а она совершила убийство и скрылась! – Джакоби взяла в руки фоторобот. – И не узнать… Хобарт свободно общалась с людьми, по свидетельству очевидцев, говорила с южным акцентом и даже прослезилась, рассказывая историю своей дочери и через что бедняжка прошла после изнасилования. Она заплатила пять тысяч за билет на благотворительный вечер.

– Она всегда вживается в роль. Она хорошая актриса.

– Мне пора возвращаться. Свяжитесь со мной, когда получите следующую открытку.



Ему предстояло разбираться с мелкими кражами, с пьяными выходками, с автомобильными происшествиями, с происшествиями на парковке, на пляже, в море… Для гостей острова каждый день был праздником; улицы, магазины, рестораны, пляжи и лесные маршруты заполняли люди.

Большую часть дней Рид работал до заката, а иногда и позже. Но большинство вечеров он проводил с Симоной. Если он выкраивал час или два тишины и одиночества, то устраивался в своем кабинете, изучал карту, лица, пытался увидеть мир глазами Патрисии.

Однажды утром он вышел из дома и увидел во дворе Сиси с холстом, мольбертом и красками.

– Доброе утро, детектив.

– Доброе утро, любовь моей жизни. Пишешь?

– Хотела поймать утренний свет. На этой неделе я уже приходила сюда пару раз, но обычно позже, днем. Видишь, какая я неприметная?

Он подошел к ней – пес уже подбежал, виляя хвостом.

– Твой дом, – сказала она, показывая ему картину.

И люпины, подумал Рид, по-прежнему дивясь буйству красок.

– Они еще не расцвели в полную силу. На следующей неделе, пожалуй… А мне нужно поймать свет и иметь хороший задел до того, как они распустятся. Пропорции этого дома великолепны. И кто-то оказался достаточно умен, чтобы покрасить веранды в пурпурно-розовый цвет.

– Кто-то получил хороший совет от художника.

– Зато ты сам придумал, что, если выкрасить входную дверь в сливовый цвет, это добавит изюминки.

– Случился момент вдохновения. И еще посмотрел передачу о ремонте.

– Это больше, чем момент. Гляжу, с люпинами ты тоже управился.

– Мне помог Леон. Он все знает про удобрения. Пришлось даже купить емкость для компоста.

Пока он говорил, Сиси всматривалась в его лицо.

– Ты не выспался, моя милый. Я вижу.

– Лето. Напряженное время.

– Не только это. Почему ее никак не поймают?

– Она скользкая, как угорь. – Рид наклонился и поцеловал Сиси в щеку, достал из кармана связку ключей, снял запасной. – От дома. Заходи, если нужно, и запирай, когда уходишь. Оставь ключ себе. Только траву не кури, пока ты у меня. Я все-таки шеф полиции.

Он пристегнул к ошейнику Барни поводок и пошел на работу. Остановился по пути возле арендованного дома, чтобы разбудить постояльцев – студентов колледжа – и сказать им, чтобы они убрали разбросанные всюду пивные и винные бутылки. Предупредил: через час его офицер вернется проверить.

И поскольку он уже прикинул время, когда это случится, не удивился, когда Донна принесла ему третью открытку.

– Не надо собирать людей, они слишком заняты. Просто обзвони их, скажи, что третья открытка из Потомака, штат Мэриленд.

– Эта чокнутая портит мне все лето.

– Мое лето тоже не пикник.

Рид достал перчатки, перочинный нож и вскрыл конверт.

– Мило, – сказал он, читая напечатанное приветствие.

На этот раз Хобарт нарисовала пронзенные стрелами сердца, с которых капала кровь.

Как думаешь? Попробовать мне себя в стрельбе из лука? Или, может, проверенное средство: пуля в сердце и пуля в голову? Пожалуй, сначала я отстрелю тебе яйца, просто ради смеха. Богатая добросердечная адвокатша вскарабкалась на пьедестал по трупу моего брата. Но я ее оттуда скинула. Она даже не поняла, что ее достало. Ты тоже не поймешь, придурок.

Целую, Патрисия



Под своим именем она нарисовала очень убедительный средний палец.

Психует, подумал Рид. Стала еще злее, с трудом контролирует ярость, отсюда и более открытая угроза. Она захочет кого-то убить до него, без сомнений. Ей нужен адреналин.

Но кого? И где?



Симона осмотрела каждый миллиметр восковой копии и сочла ее готовой.

Она потратила многие часы, чтобы спроектировать, создать и закрепить систему каналов из восковых стержней для подачи расплавленной бронзы в форму. Еще несколько часов ушло на покрытие воска суспензией. Сначала очень-очень тонкая смесь – два слоя, чтобы уловить все мельчайшие детали. Следующие слои – всего девять – различной тонкости и марок, затем дать каждому слою высохнуть и образовать необходимую керамическую оболочку.

Утомительная техническая работа последних дней отвлекала ее внимание от беспокойства из-за этой третьей проклятой открытки.

Она даже не поняла, что ее достало. Ты тоже не поймешь.

Не думай об этом, велела себе Симона. Не позволяй сумасшедшей управлять твоей жизнью.

Она упаковала керамическую оболочку и понесла ее вниз.

– Это Рид?

– Готовый к работе. – Симона с усилием поставила тяжелую коробку на кухонную стойку. – Я ценю, что ты отказываешься от красивого летнего дня ради того, чтобы поехать со мной.

– Обожаю поездки на литейный завод, – сказала Сиси. – Все эти потные мужчины и женщины!.. Я сделаю несколько набросков. – Она закинула на плечо широченную пляжную сумку. – Давай отнесем нашего симпатичного мальчика в машину. Ты сказала ему, что мы едем на материк?

– Напишу с парома.

Сиси покачала головой.

– Симона…

– Это оставит ему меньше времени для беспокойства.

– И не даст времени отговорить тебя от поездки за пределы острова.

– Точно. – Симона поместила коробку в багажник, бросила туда же сумку и надела темные очки. Села за руль, включила радио и улыбнулась Сиси. – Девочки отправляются в путешествие!

– Ура!

В обычных обстоятельствах Симона не впихивала бы все дела в один день, а забронировала бы номер в отеле рядом с литейным цехом. Однако обстоятельства не были обычными, и она не хотела надолго уезжать от Рида и острова.

Сиси осматривала цех и бродила вокруг плавильных печей, а Симона стояла подле рабочих, которые помещали ее творение в автоклав. Она предпочитала использовать метод литья по восковым моделям, когда жар и давление в печи заставляет воск излиться из оболочки. Если она правильно все подготовила, то «Защитник» будет идеально сформирован внутри пустого, затвердевшего слепка.

Сиси подошла к ней, когда рабочие переместили раскаленную оболочку на пол разливочного пролета.

– Поехали, – сказала Сиси.

Работники в шлемах, масках, защитных костюмах, толстых перчатках и ботинках напоминали Симоне суровых космонавтов. Она представила, как внутри этих плотных костюмов напрягаются и дрожат мускулы при перемешивании расплавленной бронзы. В этом тоже было искусство – в невероятном жаре, запахе химикатов, пота и жидкого металла. И магия – в сияющем свете, когда рабочие доставали тигель с расплавленной бронзой из печи. Завораживал и процесс заливки жидкого металла: быстрые жесты рабочих, движущихся в унисон, плавный поток сияющего золота. Ее искусство, ее творение наполнялось расплавленным солнечным светом. Негатив становился позитивом, и рождался символ мужчины, которого она полюбила.

– Почти как секс, – прошептала Сиси ей на ухо. – Вызывает бурные эмоции.

– О да… – Глубоко вздохнув, Симона перевела дыхание.

Поскольку оболочке и металлу требовалось несколько часов, чтобы остыть, они с Сиси поехали в Портленд на обед – слава богу, не в загородный клуб – с Тюлип и Натали. В разговорах доминировала свадебная тема. Натали сияла от счастья, и это сияние отражалось на их матери.

– Ты смотрела фотографии, которые я тебе присылала? Униформа для обслуживающего персонала? – Натали отпила уже от второго бокала шампанского.

– Да, – ответила Симона. – Красивая. Простая и элегантная, и мне понравился цвет.

– Ежевичный. – Тюлип тоже отпила шампанского. – Признаюсь, у меня были сомнения, и я пыталась уговорить Натали на что-нибудь более традиционное. Но она оказалась права – поразительный цвет, особенно с ее акцентными цветами.

 – Розово-сиреневый и бледное серебро. – Сиси кивнула. – Когда захочешь, ты умеешь смотреть глазами художника.

– Я надеялась, что ты и Симона наденете что-нибудь в серебре. Вы можете посмотреть платья в этом цвете? В бутике, с которым я работаю, есть очень красивые варианты. Времени для подгонки хватит.

– Мне идет серебро, – согласилась Сиси.

– Симона, ты не участвуешь в самой церемонии, но я хотела бы, чтобы ты участвовала… Я хочу, чтобы вы обе приняли в ней участие.

– Давайте после обеда зайдем в этот бутик, – предложила Симона. – Ты поможешь мне выбрать платье.

Натали удивленно моргнула.

– Правда?

– Ты невеста, Нат, тебе и решать. – Симона прикоснулась своим бокалом к бокалу сестры и увидела, что в глазах матери блеснули слезы. – Пошли по магазинам.

Для меня это просто платье, подумала Симона, а для моей матери и сестры какой-то важный символ.

Да и бронза все равно еще не остыла.

К тому времени, когда она и Сиси поехали обратно к литейному цеху – с платьями, туфлями, сумками, накидками для осенней свадьбы, – Симону переполнял энтузиазм.

– Вообще-то мне это даже понравилось, – заметила она.

– Иногда не повредит выйти из своей зоны комфорта. Ты сделала их счастливыми.

– Мы обе сделали.

– Да, мы обе. – Сиси шутливо толкнула внучку локтем в бок. – Теперь они наши должники.

– Еще какие.

Поскольку Симона хотела выполнить остальную работу сама и спешила вернуться на остров, она попросила литейщика погрузить бронзу в оболочке в ее машину.

– Я пишу Риду, – сказала Сиси, когда они въезжали на паром. – Чтобы он знал, что мы возвращаемся.

– Только пусть не приходит, пока я не закончу со скульптурой.

– Передам. И позову пару крепких мужчин, чтобы затащить ее в патио. – Она начала набирать текст. – Я хочу видеть, как ты освободишь ее от оболочки.

– Я хочу, чтобы ты видела.

Два с половиной часа спустя Симона утирала пот со лба, а обломки оболочки лежали на брезенте рядом с различными молотками и инструментами.

И перед ними стояла бронзовая скульптура, подсвеченная лучами вечернего солнца.

– Великолепно, Симона. Великолепно.

– Будет великолепнее. – Она зачистила литники, обработала поверхность наждачными подушечками. – Еще несколько шагов. Выравнивание поверхности, хорошая пескоструйная чистка, потом нанесение патины. Но я ее вижу, Сиси. Я вижу, что это именно то, о чем я мечтала.

– Да, Рид таков.

– Я не надеялась встретить его, вот в чем дело. Какое-то время я не надеялась вообще ни на что. Потом я очнулась и начала надеяться, что когда-нибудь смогу сделать что-то подобное. Честно, этого мне было достаточно, – у меня была ты и этот дом, и я всегда могла сюда вернуться. А потом… я встретила его.

Симона присела, провела пальцем по бронзовому лицу.

– Он любит меня.

– Меня любили многие мужчины и несколько женщин. Этого недостаточно, детка.

– Да, недостаточно. Даже при том, что он красивый и добрый, храбрый и умный и все остальное. Этого было бы недостаточно.

Она сняла бандану, которой повязала свои волосы.

– Но он словно отпер ключом что-то внутри меня, Сиси. И я начала видеть больше, чувствовать больше, хотеть больше. Я начала верить. Я люблю его за то, какой он есть, и за то, какая я с ним.

– Когда ты ему это скажешь?

– Когда закончу скульптуру и покажу ему. – Симона выпрямилась. – Это глупо?

– Я думаю, это очень важно. Я помогу тебе здесь убраться.



Рид поймал двух ребятишек, которые считали, что бросать зажженные петарды в мусорные баки это верх веселья.
Он собирался отпустить мальчишек, конфисковав оставшиеся боеприпасы, однако их отец, принявший изрядную долю выпивки на пляже, затеял с ним спор.

– Да что такого-то? Дети просто развлекаются. Никого не поранили. И за петарды я заплатил свои кровные.

– Дело в том, что они нарушили закон, поставили под угрозу общественную безопасность, как и собственную, и повредили общественное имущество.

– Это мусор-то имущество?

Все еще стараясь сохранять дипломатический тон, Рид кивнул.

– Да. Мусор, который они уберут.

– Мои сыновья не дворники.

– Надо убрать.

– Да хрен тебе. Пошли, Скотти, Мэтт.

– Они никуда не пойдут, пока не уберут за собой.

Пьяный папаша раздул грудь.

– Кто их заставит?

Дипломатия, решил Рид, не всегда помогает.

– Поскольку они несовершеннолетние, я оштрафую вас за участие в хулиганских действиях и за то, что вы привезли на остров незаконные взрывчатые вещества.

– Не бери на понт.

Рид улыбнулся.

– Никаких понтов.

– Я не заплачу ни цента какому-то зануде-копу, который пытается унижать меня и пристает к моим мальчикам на каникулах.

Он повернулся. Рид встал перед ним, преграждая путь. Красный от выпивки и от злости, папаша толкнул Рида.

– Что ж, добавим в список нападение на офицера полиции.

Слегка удивленный, Рид увернулся от внезапно выброшенного кулака и уладил дело, развернув мужчину спиной к себе и защелкнув наручники на его запястьях.

– Так себя вести нельзя, – сказал Рид мальчикам, когда старший вытаращил глаза, а младший захныкал. – Сэр, вы сильно пьяны, – продолжал Рид, пока мужчина сыпал ругательствами, в то время как в собравшейся толпе некоторые начали фотографировать и снимать видео на смартфоны. – Вы сопротивляетесь аресту, теперь доставляете неудобства обществу, не говоря уже о том, что оказываете плохое влияние на несовершеннолетних детей. Ваша мама здесь? – спросил Рид у мальчиков.

– Это наша неделя с папой, – пробормотал младший.

– Хорошо. Давайте уладим все в участке. Сэр, я могу доставить вас туда силой или вы можете пойти добровольно.

– Я подам в суд на твою гребаную задницу.

– Значит, силой. Скотти, Мэтт, следуйте за нами. – Он взглянул на пса, который сидел рядом. – Пойдем, Барни.

Получив приглашение на ужин, Рид пришел к Сиси уже после девяти, и ему хотелось выпить, как утопающему хотелось бы глотнуть воздуха.

– Тяжелый день? – спросила Сиси.

– Всякого понемногу, а в довершение пара детишек с петардами и их пьяный отец-скандалист, которого вырвало в моем кабинете. Приятного мало.

– Сейчас принесу тебе пива и сэндвич с острым соусом.

– Я люблю тебя, Сиси.

– Иди, сядь, посмотри на воду. И дыхание уджайи[11] не повредит.

Помогли и пиво, и вид на воду тоже. Наверное, и дыхание не помешало. Но гармония восстановилась окончательно, когда пришла Симона – ее волосы, недавно ставшие медными, сейчас были подвязаны синей банданой – с тарелкой, на которой лежал картофельный салат и сэндвич с острым соусом.

Она протянула ему тарелку, наклонилась, чтобы поцеловать.

– Петарды и пьяный?

– Ага. – Он указал на собаку, уже храпящую у его ног. – Мой напарник совсем вымотан. Как дела на материке?

– Мы с Сиси купили наряды на свадьбу моей сестры. Главное, позволили Натали и маме помочь нам с выбором. Чем заработали их расположение. Я сделала несколько набросков для украшения свадебного торта Натали и Гарри.– Покажешь? Счастливые свадебные картинки должны отвлечь меня от петард и пьяных скандалистов.

– Я принесу.

Рид ел, глядя на воду и слушая похрапывание своей собаки.

Симона вернулась с блокнотом, села на подлокотник его кресла.

– Вот этот мне нравится больше всех.

На рисунке сказочно красивая девушка танцевала в белом платье принцессы – с пышной юбкой и с блестками на топе. На пушистых светлых волосах невесты сверкала диадема. Жених был в темно-сером фраке с серебряным галстуком, что хорошо подходило к внешности златовласого принца.

Жених с невестой кружили в танце и смотрели друг на друга с таким выражением счастья, словно каждый из них нашел друг в друге ответы на все вопросы.

– Ты должна вставить это в рамку и подарить ей.

– Это простой быстрый набросок.

– Могу поспорить, ей очень понравится. Подпиши, поставь дату, вставь в рамку.

– Ты прав. Ей это понравится. Фигурки для торта я собираюсь сделать из фарфора и расписать их вручную.

– Судя по нарядам и приготовлениям, это будет большая, формальная и шикарная свадьба.

– Двести семьдесят восемь человек в списке приглашенных. На данный момент. Просьба гостям быть в вечерних нарядах. Это что касается большой и формальной. Шикарная? Насколько только возможно.

– А ты хочешь такую же? Свадьбу в стиле «настолько шикарно, насколько возможно»?

– Я никогда не говорила, что вообще хочу свадьбу.

– Мы к этому еще вернемся. И к троим детям, которым мы никогда не дадим в руки петарды и спички.

У нее екнуло сердце, и она не могла понять, тревога это или радость.

– У тебя большие прожекты, шеф.

– Так я себе это представляю. Но сначала я должен уговорить тебя переехать ко мне. Хотя и не тороплю. Сначала нужно построить для тебя студию. Я уже над этим работаю.

– Ты… что?

– Ну, не то чтобы прямо работаю – летом слишком много дел. Я только попросил двоюродного брата Донны… ты знаешь, Илай, он архитектор… попросил его набросать пару идей.

Рид отпил пива. Холодное пиво и сэндвич с острым соусом просто отлично убирали следы тяжелого дня.

И все же он сильно устал, глаза невольно закрывались.

Симона смотрела на горизонт, на мерцающую лунную дорожку на воде между ними и краем света.

– А мне позволено внести свой вклад в дизайн твоей фантазийной студии?

– Конечно, поэтому Илай придумывает несколько идей. Потом можешь их посмотреть и поиграть с ними.

Она подумала о скульптуре и о том, сколько ей потребуется времени, чтобы закончить ее, довести до совершенства. Не стоит ли показать ему прямо сейчас? Как он показал ей свои мысли о будущем.

– Может, нам…

Симона замолчала, когда его телефон подал сигнал. Она увидела имя звонящего: Джакоби.

Мыслям о будущем придется подождать.



Хобарт нанесла быстрый и неожиданный удар в Огайо, в престижном пригороде Коламбуса. Ее цель – популярный местный диктор новостей – получил предупреждение от ФБР и отнесся к нему серьезно.

Он никогда не забывал тот вечер в торговом центре «Даун-Ист». Ему было двадцать восемь, он работал на телестанции Портленда – вел местные репортажи и пытался пробиться в настоящие новости. Когда началась стрельба, он нашел укрытие и только что купленной видеокамерой записал фрагменты бойни, дрожащим голосом пытаясь описать то, что видит, слышит и чувствует.

Макмаллен с репортерской удачей пошла одним путем, а Джейкоб Лансин – другим. Видеозапись отправилась к полицейским, однако на выходе из торгового центра он встретил команду со своей телестанции. И дал толковое интервью в режиме реального времени.

Он поднялся по карьерной лестнице, стал диктором, женился на уроженке Колумбуса, дочери богатого бизнесмена.

Он добился и славы, и богатства.

Удача улыбнулась Патрисии, когда некая женщина за рулем писала сообщение приятелю, что опаздывает на свидание, и врезалась в «БМВ-кабриолет» Лансина. Он получил перелом плеча, сломанную лодыжку и повредил шею.

Благодарный судьбе за то, что не погиб, Лансин взял отпуск и проходил реабилитацию на дому.Патрисии потребовалось всего два дня, чтобы выяснить: его массажистка собирает волосы в короткий коричневый хвостик, носит футболки и джинсы и привозит с собой массажный стол, когда приезжает – каждый день, ровно в два часа дня.

Патрисия арендовала машину той же марки и цвета, что и массажистка, надела коричневый парик, простую футболку и джинсы. И приехала на десять минут раньше. Чтобы скрыть лицо, выставила перед собой массажный стол.

Лансин с гипсом на ноге, с подвязанной рукой и в шейном бандаже заглянул в монитор безопасности, отключил сигнализацию и открыл дверь.

– Привет, Рони. Ты рано.

– Я вовремя, – сказала Патрисия и выстрелила ему в грудь. Когда он упал, добавила два выстрела в голову.

Она бросила стол в прихожей, отрезала у Лансина прядь волос, закрыла дверь и побежала к машине. Все – менее чем за минуту. Поскольку она намеревалась оставить машину в аэропорту, ей было все равно, увидит ли кто-нибудь, как она уезжает.

Бросив машину, Патрисия вернулась на такси в Колумбус и купила за наличные подержанный роскошный внедорожник.

«Пора провести отпуск на острове», – подумала она, остановившись у почты, чтобы отправить Риду последнюю открытку.



В течение недели до и после Четвертого июля на остров хлынул бешеный поток посетителей. Отели, пансионаты и агентства по аренде работали на пределе возможностей, а полоска пляжа превратилась в море разноцветных зонтов, циновок и шезлонгов.

В небольшом парке на Хай-стрит оркестр играл патриотические марши. Дети – а также довольно много взрослых – выстраивались в длинные очереди за раскрашиванием своих лиц, за мороженым и гамбургерами.

Спасаясь от жары, народ плавал в воде, лежал на воде или просто сидел в воде. Яхты с белыми парусами сновали по гавани. В воздухе пахло солнцезащитными кремами, картошкой фри, жаренной на арахисовом масле, сладостями и летом.

Рид дежурил по двенадцать часов в сутки. Если бы не маленькая проблемка с серийной убийцей, он наслаждался бы каждой минутой. Ежедневный карнавал!

Летом ходили два парома: один изрыгал автомобили и пешеходов на пристань острова, а второй принимал отъезжающих и увозил их обратно в серые будни.

Четвертого июля Рид как обычно стоял на паромном причале, следя за машинами и туристами. Рядом с ним, вглядываясь в лица, стояла Симона.

– Ты думаешь, она явится сегодня?

– Я думаю, что сегодня самый большой наплыв людей, и это очень удобно, чтобы проскользнуть незамеченной. На стоянке для яхт мои сотрудники присматривают за частными суднами и чартерами.

– Но такие толпы…

– Да. С другой стороны, Хобарт достаточно умна, чтобы понимать: мы будем особенно внимательно следить в праздничные выходные и Четвертого июля. Будь я на ее месте, я бы подождал.

– Как ты ждешь следующую открытку.

– Четвертого июля почта не работает. – Последний минивэн, полный детей, съехал по трапу. – Нам с Барни пора идти на работу.

– Возьми меня в напарники.

– Увы, бюджет не позволит. – Рид поцеловал ее. – Мне было бы спокойнее, если бы ты сегодня держалась где-нибудь в стороне. Знаю, вы с Сиси обычно смотрите фейерверк из патио. Пусть так и остается.

– А мне было бы спокойнее, если бы ты смотрел фейерверк с нами.

Рид выразительно похлопал по своей кепке с надписью «ШЕФ».

– Послушай, грядущий парад, парк, пляж, толчея… Она может быть где угодно! Она может, не дай господи, взять тебя на мушку из окна отеля «Оверлук».

– Так просто она меня не застрелит. Здесь у нее личное. Она хочет видеть мое лицо, смотреть мне в глаза. А еще ей нужен план отступления… Доверься мне.

– Хорошо. – Она взяла его за руки. – Я буду тебя ждать.

– У Сиси. Оставайся там сегодня вечером. Я приду после фейерверка. Она еще не приехала. Может, я немножко научился ясновидению у Сиси, но ее пока здесь нет.

И все равно он внимательно осматривал толпу, выбирая взглядом женщин, обращая внимание на тех, кто смотрел на него.

В конце долгого дня, среди пожарных-добровольцев, Рид наблюдал, как небо озаряется цветом, слушал, как воздух звенит от взрывов.

Пока нет, подумал он, когда люди зааплодировали. Но скоро.

Нора Робертс