Если наступит завтра

11
– Джордж, думаю, нам не стоит держать у себя Трейси.

– Что? А в чем дело? – Начальник тюрьмы Брэнниган удивленно оторвался от газеты.

– Я не вполне уверена, но у меня такое ощущение, что Трейси не любит Эми. Может быть, она вообще не любит детей.

– Она плохо обращается с Эми? Ударила ее? Накричала?

– Да нет…

– Что же случилось?

– Вчера Эми подбежала к ней и обняла, а Трейси оттолк нула ее. Это меня насторожило – ведь Эми от нее без ума. Сказать по правде, я даже немного ревную. Представляешь?

Начальник тюрьмы Брэнниган рассмеялся:

– Это о многом говорит, Сью Эллен. Значит, Трейси подходит для такой работы. Если возникнут настоящие проблемы, дай мне немедленно знать, и я сделаю все, что нужно.

– Хорошо, дорогой. – Ответ мужа не удовлетворил Сью Эллен. Подхватив пяльцы, она начала вышивать. Однако Сью Эллен считала, что тема отнюдь не закрыта.

– Почему ты думаешь, что это не сработает?

– Говорю тебе, детка, охрана проверяет все машины, которые выезжают из ворот.

– Но это машина прачечной. Неужели они будут возиться в грязных тряпках?

– Обязаны. Сперва короб со стиркой завозят в каптерку и там смотрят, что внутри.

– Слушай… а если кто-нибудь отвлечет охранника минут на пять?

– Ну и что из того? – не поняла Эрнестина, но внезапно ее лицо просияло. – Пока кто-нибудь пудрит ему мозги, ты заберешься в короб и спрячешься на дне? – Чернокожая кивнула. – А что, это мысль… может, и получится…

– Ты мне поможешь?

Эрнестина на мгновение задумалась и тихо ответила:

– Помогу. Это мой последний шанс насыпать Большой Берте соли на хвост.

По тюрьме поползли слухи о предстоящем побеге Трейси Уитни. Заключенные живо переживали каждую попытку выбраться на свободу, жалея, что у них самих не хватает на это смелости. Но ведь были такие штуки, как охранники, собаки, вертолеты и тела неудачников, которые приносили обратно в тюрьму.С помощью Эрнестины план побега начал быстро претворяться в жизнь. Чернокожая сняла с Трейси мерки. Лола стянула в дамском магазине материал для шитья, а у Паулиты нашлась знакомая портниха в соседнем блоке камер. Украденную в отделе экипировки пару тюремной обуви покрасили, чтобы она подходила к платью. Как по мановению волшебной палочки появились шляпка, перчатки и сумочка.

– Теперь надо состряпать какое-никакое удостоверение, – сказала Трейси Эрнестина. – Тебе нужны пара кредитных карточек и водительские права.

– Где же их взять?

– Предоставь все старушке Литтлчеп, – ответила чернокожая.

Вечером она принесла три основные кредитные карточки.

– Теперь очередь за водительскими правами.

Однажды после полуночи Трейси услышала, как открылась и тут же закрылась дверь камеры. Она инстинктивно насторожилась. Чей-то голос прошептал:

– Уитни, ты здесь? Пошли.

Трейси узнала заключенную Лилиан, пользующуюся доверием администрации.

– Что тебе надо? – спросила она.

– Ну и идиотку вырастила твоя мамаша, – бросила из темноты Эрнестина. – Заткнись и не задавай вопросов.

– Мы должны управиться как можно быстрее, – тихо сказала Лилиан. – Если нас поймают, меня возьмут за задницу. Шевелись.

– Куда мы идем? – бубнила Трейси в спину своей провожатой, пока они шли по темному коридору к лестнице и поднимались на следующую площадку. Там они осмотрелись, нет ли охранников, и, пройдя по другому коридору, оказались перед комнатой, где Трейси фотографировали и снимали отпечатки пальцев. Лилиан толкнула дверь.

– Сюда, – прошептала она.

Трейси вслед за ней перешагнула порог.

В комнате ее ждала другая заключенная.

– Давай к стене. – Она явно нервничала.

Трейси с замиранием сердца встала у стены.

– Смотри в объектив. Постарайся расслабиться.

«Легко сказать, – подумала Трейси. – В жизни никогда так не волновалась». Щелкнул затвор.

– Снимок принесут утром. Это для твоих водительских прав. А теперь давай отсюда. Быстрее!Трейси и Лилиан вернулись тем же путем.
– Слышала, тебя переводят в другую камеру, – по дороге заметила Лилиан.

Трейси похолодела.

– Что?

– Разве не знаешь? Ты переезжаешь к Большой Берте.

Эрнестина, Лола и Паулита ждали возвращения Трейси.

– Ну как все прошло?

– Нормально.

«Разве не знаешь? Ты переезжаешь к Большой Берте».

– Платье будет готово к субботе, – сообщила Паулита.

В день освобождения Эрнестины. «Последний срок», – подумала Трейси.

– Все складывается клево, – прошептала Эрнестина. – Пикап прачечной прибудет в два. Тебе надо быть у каптерки в половине второго. Об охраннике не беспокойся. Лола займется с ним в соседней комнате. В каптерке тебя будет ждать Паулита. Она отдаст тебе одежду. Документы найдешь в сумочке. В два пятнадцать вырулишь из ворот тюрьмы.

Трейси почувствовала, что ей трудно дышать. От одних разговоров о побеге ее начинало трясти. Им наплевать, притащат тебя обратно живой или мертвой… Мертвой им даже лучше…

Через несколько дней она совершит попытку побега. Трейси не питала иллюзий: обстоятельства были против нее. Вполне вероятно, что со временем ее найдут и снова водворят в тюрьму. Но клятву свою она выполнит первым делом.

Тайная тюремная молва разнесла весть о распре между Эрнестиной Литтлчеп и Большой Бертой из-за Трейси. И теперь, когда распространился слух о том, что Трейси переводят в камеру к шведке, Берте, конечно, никто не сказал о готовящемся побеге: амазонка не любила выслушивать дурные новости. Заключенные помнили случаи, когда она, объ единив новость с гонцом, по-свойски с ним разбиралась. Поэтому Берта не знала о побеге Трейси до самого утра субботы. Рассказала ей об этом та самая заключенная, которая делала фотографию Трейси.

Шведка выслушала новость в зловещем молчании. Но пока она слушала, ее тело, казалось, все время росло.

– Когда? – только и спросила она.

– Сегодня в два, Берт. Ее собираются спрятать в каптерке на дне короба прачечной.

Большая Берта надолго задумалась. А затем подошла вразвалку к охраннице и сказала:

– Мне необходимо срочно встретиться со старшим начальником Брэнниганом.

Ночью Трейси не сомкнула глаз. От напряжения ей становилось дурно. Месяцы, проведенные в тюрьме, показались ей вечностью. Она лежала на кровати, смотрела в темноту, а в уме мелькали картины из прошлого.«Я чувствую себя принцессой из сказки, мама! Я самая счастливая на свете!»

«Значит, вы с Чарлзом намерены пожениться?»

«Вы надолго собираетесь в свадебное путешествие?»

«Ваша мать совершила самоубийство…»

«Сука, ты меня застрелила!»

«Выходит, я тебя совершенно не знал…»

Свадебная фотография улыбающегося невесте Чарлза…

Сколько тысячелетий назад? На какой планете?

Утренний звонок сокрушительной волной пронесся по коридору. Трейси села на кровати – сна ни в одном глазу. Эрнестина посмотрела на нее.

– Как ты себя чувствуешь, детка?

– Нормально, – солгала Трейси. Во рту пересохло, сердце бешено колотилось.

– Сегодня мы обе выйдем на свободу.

Трейси никак не могла проглотить вставший в горле ком.

– Угу…

– Уверена, что в половине второго сможешь уйти из дома начальника тюрьмы?– Не проблема. После обеда Эми всегда ложится поспать.

– Не опоздай, а то ничего не получится, – добавила Паулита.

– Буду точно на месте.

Эрнестина полезла под матрас и достала несколько скрученных купюр.

– Тебе понадобятся деньги. Здесь всего двести баксов, но для начала сойдет.

– Эрнестина, не знаю, как тебя благодарить…

– Заткнись и подставляй лапу.

Трейси заставила себя проглотить завтрак. В голове гудело, болела каждая мышца. «Я не переживу сегодняшний день, – думала она. – Но мне надо пережить».

На кухне царила странная тишина, и Трейси внезапно догадалась, что причина – она. На нее косились и нервно шептались. Готовился побег, и Трейси была героиней драмы. Через несколько часов она обретет свободу. Или умрет.

Оставив незаконченный завтрак, Трейси направилась в дом начальника тюрьмы. Пока она ждала, чтобы охранник открыл дверь коридора, ей навстречу попалась Большая Берта.

«Вот уж будет ей сюрприз», – подумала Трейси.

«Теперь она моя», – подумала шведка.

Утро тянулось невероятно медленно, и Трейси казалось, что она вот-вот лишится рассудка. Минуты едва текли. Трейси читала Эми, но не понимала, что читает. Она заметила, как в окно выглянула миссис Брэнниган.

– Трейси, поиграйте в прятки!

Ей было не до игр, но, боясь пробудить подозрения в жене начальника тюрьмы, она повернулась к Эми:

– Прячься, ты первая!

Они играли на переднем дворе особняка, и вдали маячило здание, где находилась каптерка. Трейси должна быть там в половине второго. Она переоденется в сшитое для нее обычное платье и без четверти два спрячется под кипой форм и белья на дне контейнера прачечной. В два пятнадцать придет рабочий прачечной и покатит короб к машине. В два грузовик выедет из ворот и направится в соседний город, где находится прачечный комбинат.

С переднего сиденья водитель не видит, что происходит сзади. Когда машина въедет в город и остановится на светофоре, открой дверцу, выходи – но только спокойно! – садись в автобус и поезжай на все четыре стороны.

– Ты видишь меня? – крикнула Эми.

Девочка выглядывала из-за ствола магнолии и зажимала ладошкой рот, изо всех сил стараясь не хихикать.

«Я буду скучать по ней, – подумала Трейси. – Выйдя отсюда, я буду скучать по двум людям: чернокожей бритоголовой лесбиянке и маленькой девочке. Интересно, что бы сказал на это Чарлз?»

– Иду искать! – крикнула она.

Сью Эллен наблюдала за игрой из окна. Ей показалось, что Трейси ведет себя странно. Все утро она смотрела на часы, словно чего-то ждала. О чем бы она ни думала, но только не об Эми.

«Надо поговорить с Джорджем, когда он придет обедать, – подумала жена начальника тюрьмы. – И настоять, чтобы Трейси заменили кем-то другим».

Трейси и Эми поиграли в «классы», затем в «камешки». Трейси еще немного почитала девочке, а затем, слава Богу, часы пробили половину первого – пришло время вести девочку на обед, а самой Трейси – уходить.

– Я ухожу, миссис Брэнниган.

– Что? Вам разве еще не сказали? У нас сегодня обедает важная делегация, так что Эми не удастся поспать. Погуляйте с ней.

Трейси едва сдержала крик.

– Я не могу, миссис Брэнниган.

– Что значит «не могу»? – сурово осведомилась жена начальника тюрьмы.

Трейси поняла, что она разозлилась, и подумала: «Нельзя ее раздражать, иначе она позвонит мужу и меня отправят в камеру». Она выдавила из себя улыбку.

– Я хотела сказать… что Эми не обедала. Она голодна.Я приказала поварихе приготовить обед для пикника для вас обеих. Прогуляйтесь хорошенько по лугу, там и поедите. Ты ведь любишь пикники, дорогая?

– Да, мамочка, – обрадовалась Эми и умоляюще посмотрела на Трейси. – Ну, пошли, пожалуйста, пошли.

«Нет! Да! Будь внимательна! Все еще можно поправить».

Трейси посмотрела на миссис Брэнниган.

– Когда привести девочку обратно?

– Примерно в три часа. К тому времени гости уйдут.

И грузовик тоже. Мир ополчился на нее.

– Я…

– Вы нездоровы? Вы очень бледны.

Вот оно! Надо сказать, что ей нехорошо и необходимо пойти к врачу. Но тогда они захотят проверить, так ли это, задержат ее, и она никуда не успеет! Придется искать другой выход.

Миссис Брэнниган во все глаза смотрела на Трейси.

– Со мной все в порядке.

«Нет, с ней что-то не так, – подумала жена начальника тюрьмы. – Надо определенно поговорить с Джорджем. Пусть найдет кого-нибудь еще».

Личико Эми осветились радостью.

– Трейси, я дам тебе самый большой сандвич! Вот будет здорово!

Трейси не ответила.

Важные гости нагрянули неожиданно. Губернатор Уильям Хейбер сопровождал в исправительное учреждение членов комитета тюремной реформы. Такие визиты Брэннигану наносили ежегодно.

– Пройдемся по территории, Джордж, – сказал губернатор. – Почисти там все у себя. Прикажи своим дамам мило улыбаться, и мы снова увеличим бюджет.

Начальник охраны утром приказал:

– Избавиться от наркотиков, ножей и искусственных пенисов.

Гости должны были явиться к десяти. Сначала совершить инспекционный осмотр исправительного заведения, посетить ферму, а затем пообедать в доме начальника тюрьмы.

Большая Берта теряла терпение. На ее просьбу о встрече с начальником ей ответили, что сегодня утром он очень занят, завтра будет проще…

– К черту завтра! – взорвалась Большая Берта. – Мне надо сейчас! Это очень важно!Не многие заключенные осмелились бы так себя вести. Но Большая Берта посмела. Тюремные власти прекрасно знали, каково ее влияние: она устраивала беспорядки и прекращала их. Ни одной тюрьмой в мире не удавалось управлять, не установив сотрудничества с лидером заключенных. А Большая Берта была именно лидером.

Она уже почти час сидела в приемной начальника тюрьмы. Ее огромное тело не помещалось на стуле. «Отвратительное существо, – думал секретарь. – Меня от нее воротит».

– Долго еще? – спросила Большая Берта.

– Теперь, наверное, не очень. У него в кабинете делегация. Все утро очень занят.

– Ну, забот ему еще больше подвалит, – пообещала шведка и посмотрела на часы. Без пятнадцати час. Времени навалом.

День стоял великолепный, теплый и безоблачный, поющий ветерок разносил по зеленым полям фермы соблазнительные запахи. Трейси расстелила скатерть на траве неподалеку от озера, и Эми радостно ела сандвич с яйцом и салатом. Трейси взглянула на циферблат: почти час. Она едва поверила – утро тянулось так медленно, а теперь время полетело как на крыльях. Необходимо срочно что-то придумать, или бегущие мгновения унесут за собой ее единственный шанс на свободу.

Десять минут второго. В приемной начальника тюрьмы секретарь положил на рычаг телефонную трубку и повернулся к Большой Берте:

– Сожалею, но сегодня мистер Брэнниган не сможет принять вас. Вам назначено…

Шведка вскочила на ноги:

– Он должен! Это очень важно!

– Назначено на завтра.

– Завтра будет поздно… – начала Большая Берта, но во время одумалась. Ни один человек, кроме начальника тюрьмы, не должен знать, что она собиралась сделать. С доносчиками происходили несчастные случаи. Но Берта не собиралась сдаваться. Как бы не так – она не даст ускользнуть Трейси Уитни. Большая Берта поспешила в тюремную библиотеку, села за самым дальним из длинных столов и нацарапала записку. А когда надзирательница отошла по проходу ответить на вопрос другой заключенной, оставила записку на столе и ушла. Надзирательница вернулась, подобрала записку и прочла: «Советую вам сегодня проверить машину прачечной».

Подписи не было. Что это – розыгрыш? Надзирательница не знала, но подняла трубку и попросила начальника охраны…

– Ты ничего не ешь, – расстроилась Эми. – Хочешь откусить от моего сандвича?

– Нет! Оставь меня в покое! – бросила Трейси. Это получилось невольно – она не хотела отвечать так грубо.

Девочка замерла.

– Ты злишься на меня, Трейси? Не злись. Я очень тебя люблю. И никогда на тебя не злюсь. – Ласковые глаза ребенка наполнились болью.

– Я не сержусь. – Трейси чувствовала себя как в аду.

– Я больше не хочу есть. Если ты тоже не хочешь, давай поиграем в мячик. – Эми вынула из кармана резиновый шарик.

Шестнадцать минут второго. Давно пора трогаться. До каптерки пятнадцать минут ходьбы. И то если очень поспешить. Но Трейси не могла оставить Эми одну. Трейси оглянулась: вдалеке несколько заключенных собирали урожай. Она тут же смекнула, что надо делать.

– Ты что, Трейси, не хочешь играть в мячик?

Трейси поднялась на ноги.

– Давай сыграем в новую игру – кто дальше кинет. Сначала кидаю я, затем ты. – Она взяла твердый резиновый шарик и изо всех сил швырнула в сторону работниц.– Здорово! – восхитилась девочка. – Очень далеко!

– Я пойду подберу мяч, а ты жди меня здесь, – сказала ей Трейси. И побежала. Побежала что было духу – так, что замелькали по траве ноги. Восемнадцать минут второго. Еще быстрее! Сзади ее звала Эми, но Трейси не обращала внимания. Сборщицы урожая повернули в другую сторону. Трейси крикнула им:

– Подождите! – Они остановились, и она подбежала к ним, запыхавшаяся.

– Что-то случилось?

– Н-нет… – Трейси никак не удавалось перевести дыхание. – Там маленькая девочка… Пусть кто-то из вас присмотрит за ней. Мне надо… это очень важно…

Она услышала издалека свое имя. Эми стояла на бетонном парапете.

– Трейси, посмотри на меня!

– Сейчас же сойди оттуда! – крикнула ей Трейси и с ужасом увидела, как девочка, потеряв равновесие, упала в воду. Трейси смертельно побледнела. – Господи! – У нее был выбор, но она приняла решение. «Сейчас я тебе ничем помочь не могу. Кто-нибудь тебя спасет, а мне надо спасать себя: выбираться отсюда, не то я здесь погибну». Было уже двадцать минут второго.

Трейси повернулась и побежала так, как не бегала никогда в жизни. Ей кричали, но она не слушала. Неслась, будто по воздуху, даже не почувствовала, как потеряла обувь. Сухие комья земли впивались ей в ступни. Сердце бешено колотилось, легкие разрывались, но она припустила еще сильнее. Добежала до стены, окружающей озеро, вспрыгнула наверх. На глубине Эми пыталась удержаться на поверхности. Трейси не раздумывала ни секунды. Оттолкнулась от стены и, оказавшись в воде, вспомнила: «Боже, я же не умею плавать!»

Сидней Шелдон