Прилетели...

В три часа утра с небольшим за моим распахнутым настежь окном заговорила иволга:
  – Ждал меня? Скажи – ждал? Ждал меня? Скажи – ждал?
  Я ничего не ответил, взволнованный. Только в уголках глаз мокренько так стало: вот дурочка, как будто сама не знает… Иволги нет, мухоловки куда-то запропали! Непорядок. А она ещё спрашивает. Ей богу, надрал бы перья гуляке!
  – Знаю – не спишь, знаю – не спишь, – высвистывала птица. Её голос был так внятен мне, что казалось, будто она сидит у самого окна и заглядывает в комнату.
  – Ты полегче немного, а то жену разбудишь. Разболталась, – тихим ветерком отшелестел я иволге, так что она сразу поняла, что прощена.
  – Почему не спишь, почему не спишь?
  – Тебя ждал. Почти месяц уже. Кукушка первый раз сказалась в последний день апреля, соловьи давно орут по ивнякам у Елюги, а тебя всё нет. Подруга твоя где? Кричит она, конечно, у тебя драной кошкой, но, ничего, потерплю.
  – Тут она. Тоже виноватится ещё, стыдится. Скажемся ещё не раз, не переживай. Расшумимся под утро – встанешь окно прикрывать.
  – Не стану. Я люблю слушать твою болтовню.
  За окном затихло. Через минуту далеко-далеко затявкала кукушка, а по шиферу крыши противно заскребли сороки.
  И, словно отмечая событие прилёта,  по моей велосипедной дороге до Шабанова меня пять раз приветствовали иволги. Наверное, мои забугорские передали меня по цепочке. Всё так и было.
  А после елюжских полей меня остановил детёныш бекаса. Он стоял на левой стороне дороги и мог быть сбит машинами. Бекасик был уже оперившимся, неуклюже ворочал крылышками, переваливался с лапки на лапку. Когда я подъехал, он тихонько засеменил через дорогу. Я легко мог бы его поймать руками. Не стал: тут лучше ничему не мешать. Я только возмутился: где же бессовестные мамка и папка! Но всё-таки после того, как он скрылся в травах, я осторожно подошёл к заросшей придорожной канаве и убедился, что малыш утопал в безопасное место. И совсем недавно на этом же месте «спасал» малыша дрозда. Того пришлось приводить в чувство, брать на руки, осматривать перья и лапки, уносить на обочину, к лесу, а потом еще и перепроверить. Кажется, что очухался, ушёл. А то стоял на дороге, покачивался и спал на ходу…
  А мухоловок в застрехе бани уже точно не дождаться. Смирился.