Десятка

10-й маленький трамвай
меня возил до тренировки.
И время шло наоборот,
как будто вовсе остановки
не существует, а все улицы – чужие.
Сходить в чужое – милый наш закон.
В зиму и лето, в осень и весну
развозит он.

Прошла 10-ка лет – не изменился,
такой же призрачный и ржавый
трамвай, в котором наши лица
до Немировича проедут,
до Тулы, до больницы 21-ой.
Где выпал снег, как будто тот – последний.
Трамвай трясет на рельсах, как на нервах,
а в нем тела покашливают в ритм.

Свернул. 10-й дом, Сибиряков.
Здесь мы когда-то бандой отжигали,
не посмотрели фильм, но обещали
глянуть потом. Когда-то был райком,
а может ничего, а может только пыль
с имперских шпор, как лучшая награда.
Свернул туда. И лучшего не надо,
что я всё это помню, не забыл.

10-ая снежинка на ладони
дотлела – мы жалели уголёк
в костре, что разводили на любови
для тех, кто в этой жизни одинок.
– И дальше Речняка ногой – ни-ни!
– На Плахе могут бить за Левый берег!
Трамвай давил на шпалах угольки,
хоть знал, что те дороже мне всех денег.

10-й раз зелёный светофор –
сломался, может. Хотя кажется, что в
всем нашем прошлом существует лишь зелёный
свет, а красный с желтым – тени,
что появляются, когда трамвай несёт
тебя до травмпункта, к военкомам,
когда ты вырос, когда уже угли
не стоят ничего – на них никак не заработать.