грезовые фарсы

Музей


По дороге к историческому музею
ты нашел цветы в оплетке с аксессуаром
в виде паруса, усеянного жемчугом.

Они увяли в темном воздухе,
лепестки их осыпались.

Ты выкинул хрупкие останки
и продолжил путь.

На подзолистом пустыре,
в светло-черном небе виднеется
каменное трехэтажное здание
с небольшими тусклыми окнами.
Вместо ограды неподалеку от него
торчит каменный столб,
под ним сидит в человеческой позе
рыжий песик с выпуклым лбом
и в лоскутном одеянии.

Ты подходишь к этому созданию
и смотришь на него.

Песик поднимает на тебя
темные глаза
и с вежливой кротостью произносит:
«Добро пожаловать в наш музей, незнакомец»
 
Удивительно — это существо разговаривает,
да еще и так здраво.

Заметив пристальный взгляд,
субъект с тревожной поспешностью уверяет:
«Вы видите, я не прошу милостыню»,
в подтверждение чего вытягивает
сиреневые лапки с черными коготками.

Оценив эту вежливость,
ты протягиваешь ему аксессуар,
и он учтиво принимает подарок.

Ты шагаешь к каменному крыльцу
с чувством реализованной щедрости
и совершенно непритязательным любопытством. 

Вскоре ты оказываешься в помещении
с многочисленными перегородками,
расположенными так,
что из каждого условного зала
просматривается множество смежных.

Двигаясь, ты наблюдаешь
новые пространства,
перспективы вращаются,
и каждая приглашает тебя
следовать в ее направлении.

Пройдя через зал
с винными бочонками,
ты видишь помещение
с черными лакированными столами,
на которых стоят маленькие рюмки.
Это клуб денди.

А вот и представители сего течения,
наглядно демонстрирующие образ
своего времяпрепровождения,
щеголи, франты, кутилы и фанфароны.
В основном они одеты во фраки,
также в зале находятся барышни
в мерклых золотых платьях.   

Кто-то небрежно замечает некой девице,
что ты ей приглянулся, после чего
та решает тебя сопровождать.

Вы проходите в вытянутую залу
с декоративными пушками,
их стволы торчат из стен
на высоте трех метров,
тараща жерла
с плотной темнотой.

Барышня в бледном платье хвалит
художественное решение и,
к мимолетному сожалению, вскоре отстает,
поскольку не может значительно
удаляться от клуба,
к которому привязана.

Осмотрев еще несколько интерьеров,
ты очутился в комнате,
где вдоль стен в низких креслах
расположились люди
странной наружности.

У высокого человека, сидящего 
слева от небольшого столика,
руки напоминают
дрябловатые ноги,
человек на кресле справа
кротко сетует ему на постороннее
восприятие своего облика,
гулко повторяя слово «гора».
Действительно, он весьма тучен.
У других обитателей помещения,
у каждого — свои искажения.
У одного — лоб высотой в полтора локтя,
у другого — наросты на теле
и так далее.

Вероятно, потому, что эти существа мирно беседуют,
их уродства не вызывают сильных эмоций,
на которые, может быть, рассчитано представление.

Ты слышишь, как от одного к другому
перелетают грустные фразы,
повествующие о том,
что эти создания
порядком утомились
от своей участи.

Обращаясь к высокому человеку, ты спрашиваешь,
имеет ли их общение определенный сценарий.
Тот покидает кресло и, оказавшись умеренного роста,
уверяет, что каждый говорит
совершенно свободно.
Существа подтверждают это заявление
и что-то оживленно рассказывают.

Ты пытаешься уловить смысл речей,
однако начинаешь просыпаться,
видишь вместо музея знакомую квартиру
в деревянном доме и слышишь
происходящий разговор.

И вот уже различаешь невзрачную кухню,
где нетрезвые люди показывают,
как нужно правильно демонстрировать мускулы,
Что за дикость, если не безумие!
Впрочем, это ведь питает эгоистические натуры.

Ты следуешь в курительную комнату
с клетчатым диваном,
из-под которого на тебя смотрят две головы
во взъерошенных волосах,
так, словно ты застал их врасплох
и теперь они не знают, что сказать.

— Не беспокойтесь, головы, —
спокойно иронизируешь ты, —
мне всего лишь нужно  найти свои боты.

Сейчас тебе интересно узнать,
что на дворе.

Скорее всего —
погожий
летний
день.








































Портал


В плотной глинистой почве
лежит  квадрат рыжеватой воды.

Сказав, что ему пора освежиться,
хозяин дома подошел к проему,
прыгнул и ушел в воду, 
далеко или нет,
неизвестно.

Понятно, что таким образом
он обращает внимание гостя
на достопримечательность дома.

На вопрос, сам ли он вырыл этот колодец
и глубок ли он, человек восточной наружности произносит:
«Конечно, нет. Это не колодец, это вход в озеро.
Я не знаю его глубины.
Там может быть все, что угодно —
любые сокровища,
инопланетный разум,
монстры».

Далее он указывает
на сверкающие за оградой
в синем блестящем небе
купола новой церкви.

Действительно, он великолепно устроился.
Дом отличной планировки,
чудесная панорама,
личный портал
в неведомую
бездну.






Женщина с большими зубами


Откуда-то возникла
мадам из тех, что существуют во сне
для смазанного неясностью флирта
и невнятного увеселения.

Я хотел остаться наедине с ней,
но тут в комнате начался переполох,
странные персонажи
пытались решать
непонятные
вопросы.

Наконец мне удалось всех вытолкать,
и мы остались одни.

Тут, правда, оказалось,
что у моей дамы выросли зубы —
плотно посаженные, острые,
они так и торчали,
торчали так,
что целоваться с нею
показалось небезопасно.

Я увлек эту обольстительную гурию в коридор
и, подведя прямиком к зеркалу,
указал на причину тревоги.

К моему успокоению,
тоже, впрочем, прохладно-тревожному,
она не поразилась,
с небольшим смешком
выразив не критичное отношение к эксцессу.

Вернувшись в комнату, мы принялись за лобзания,
хоть я и не особенно распускал свой ранимый язык,
представляя, что вскоре она может превратиться
в волчицу беспамятно жестокую.

Чего, однако же, не произошло,
а быть может и произошло,
но уже за границею сновидения.









































Куртка


Помнится, ты уже видел
этот перекресток
с небольшой площадью
и дорогами между высоких домов,
где расположены квартиры
роскошные, причудливые…

Однако все, что вспоминается во сне,
может быть нарисовано только что…

Доподлинно неизвестно,
бывал ли ты здесь раньше,
но район тебе знаком.

Особенно — квартира,
где вместо камина —
промышленная печь
в форме колокола.

С угольно-черным чугуном
удачно сочетаются пол
в косую клетку
и ланцетное окно
высотой, должно быть,
более пяти метров.

Около этой залы хватает ярусов,
лесенок, коридорчиков, закутков.
Сложно мимоходом обрисовать
красоту ее заводской и готической
фантасмагории;
льющийся из окна свет,
похожий на газойль,
превращает пространство
в сказочную кузницу теней.

Кажется, как раз на упомянутый перекресток
выходит окно с широким подоконником
из слоновой кости.

Эта знакомая квартира,
напоминающая цех, кирху и лабиринт,
служит значительным подтверждением того,
что ты здесь частенько бывал.

Но повторю, воспоминание
нарисовано в этот
момент.

Как бы то ни было, ты вновь очутился у перекрестка,
к которому стремятся высокие дома,
в чьем облике явствует ар-нуво.

Не знаю, зачем ты решил
взглянуть на свою персону
со стороны, но сделал так
и обнаружил себя
человеком среднего роста
с невзрачными рыжеватыми волосами.

Это обстоятельство тебя не смутило,
и теперь ты периодически
наблюдаешь за ним
считая, что это — ты.

В том нет несоответствия чему-либо,
поскольку нет этого чего-либо,
кроме того, ты не ищешь
лишних размышлений.

Вместо этого ты идешь на улицу,
ведь тебе нравится прогуливаться
по высокому тротуару,
что чуть ли не шире проезжей части.

Пребывая в хорошем настроении,
ты приобретаешь потертую
темно-коричневую куртку.

Тебе продает ее всего за тысячу
довольно подозрительный тип,
впрочем, ничего подозрительного —
типичный вор и пропойца.

Итак, с кратким сомнением
и несомненным любопытством
ты купил эту вещь
и в небольшой комнате примеряешь,
отмечая, что прямой силуэт
хорошо подходит к твоей
плотной фигуре.

Отличная куртка!

Несомненно, бывший владелец
дорожил этой вещью,
носил ее долго и с удовольствием.

Быть может, сейчас он сетует,
что она так неожиданно исчезла
после долгих лет совместной жизни.

Эти размышления тебя печалят,
однако ты еще не утратил ощущение
удовольствия от покупки
и с увлечением ее рассматриваешь.

Ух, ты! Вот так открытие! —
на спине под воротом находится тайный карман
с несколькими отделениями,
застегнутыми на тонкие молнии.

Открывая их, ты извлекаешь разные предметы:
две свернутые оранжево-зеленые афиши
с восклицательным изложением пьесы,
три крученые цепочки с брелоками,
твердые советские монетки
и тусклые легкие пфенниги.

Тебя радуют и вдохновляют
эти нищие сокровища,
но вот уже и тяготят…
ведь ты вполне убеждаешься,
что это — чья-то горестная пропажа.

Не может быть, чтобы владелец не искал ее.
Конечно, он ищет, но каким образом?
Ты предвидишь и вот уже видишь
аккуратное объявление на столбах:

«Пропала кожаная куртка,
просьба вернуть за вознаграждение»

Так и произошло — ты возвратил эту вещь
и получил ту же тысячу,
которую и потратил.

Так эта история обрела завершенную интригу
забавно бытового поучительного толка.

Все произошло наилучшим образом,
насколько я понял,
ты и не собирался носить эту
потасканную куртку.

Да, она перестала быть для тебя одеждой,
ты увидел в ней время, тайну, 
неповторимую инсталляцию
сокровенной бережливости. —

Нечто вполне ненужное, однако увлекательное,
да и что же еще показывает магический проектор,
связующий смысл и бессмыслицу
и меняющий одно на другое
с ловкостью фокусника…











В мире механических вещей


Открыв узкую дверь,
ты оказался в кладовке,
заставленной хламом,
который жаль выбросить.
Не потому, что он представляет ценность, нет.
Эти предметы — сборище бедных жильцов,
которые максимально трогательно —
беззвучно — просят тебя не вышвыривать их на свалку.

Умоляя, они слушают,
и создаваемые тобой шумы
служат им утешающим ответом.
Таким образом, они получают от тебя
отрицание умысла на их счет,
обнадеживающее обещание, уверение, клятву.
Как же можно после такого  разочаровать их,
предать, уничтожить? Никак.
Ты это прекрасно понимаешь.

Конечно, ты ничего такого не думаешь,
ты — чувствуешь.
В твоем разуме нет нити словесной рефлексии,
но ее клубок при мысли об изгнании сих предметов,
подкатывается к горлу.

Не переживай так!
Разумеется, ты их не выбросишь.
Тем более, цель твоего визита совершенно не в этом,
а в том, чтобы…
Чтобы, чтобы, чтобы, чтобы…

Да что рассказывать,
все происходит
само по себе,
как любовь,
которая требует,
чтобы ей занимались,
когда ей уже занимаются!

Это великолепный вариант
всех приятных и полезных
происшествий.
Или интересных.
Ведь не сбрасывать со счетов и то,
что мы называем увлекательным,
неожиданным…

Но что же все-таки происходит?

А происходит вот что:

ты обратил внимание на стену
и увидел, что на ней висит шторка
и, кажется, что-то скрывает.

Да, действительно, за шторкой
находится углубление.
Что там?!

Ниша становится проемом,
ведущим в светлую комнату
наподобие веранды.

Стена, из которой ты вышел,
состоит из крашеного в белый кирпича,
напротив и справа —
легкие стены-окна.

На гладком бежевом полу
разбросаны вещи…
это механические изобретения
непонятного назначения.

Например, предмет
в форме сердца…
ты рассматриваешь его,
и вот уже из этого плоского сердца
показываются причудливые детали,
тут же они складываются
и на смену им выходят другие.

Выпархивают. Выворачиваются. Являются.
Удивительная вещь меняется…
и снова… и снова!

Но погоди —
знакомый,
стоящий у твоего плеча,
что-то говорит.

Создается впечатление,
что эта вещица не представляется ему удивительной,
он не видит прелести механического танца,
раскрытия и сокрытия конфигураций.

Впрочем, всем известно, что он в большей мере
ценит кулинарное, нежели
какое-либо другое, искусство —
набивает чрево, закатывая глаза!
Незатейливая челюстная механика ему по вкусу!..

Не брани его, не осуждай,
иначе вдруг и сам станешь 
таким вот чревоугодником.
Пусть думает, что хочет.
Во-первых, несомненно,
что перед нами — нечто преинтересное,
во-вторых, несамокритичный критик исчез.
Ну, а ты?
Направил взор дальше.
Он словно волшебный фонарик —
что-то стирает, что-то рисует.

Куда-то подевалась светлая комната…
Ах, да, когда ты смотрел на магический механизм,
то стоял уже в этом проходном помещении.
Понятно, в светлой комнате налево
не было стены —
это вход сюда.

Ты был здесь уже довольно долго,
пребывая будто бы во сне.
И вот очнулся.

Теперь в поле твоего внимания
появился черный рояль.
Ты тронул клавиши.
Звука нет,
зато с крышкой 
происходят метаморфозы:
детали выпрыгивают из корпуса,
сходятся и расходятся,
переворачиваются и вращаются,
все они черны, словно тьма
и похожи на фигурные волны;
четкие и филигранные,
катятся-перекатываются
они от краев к центру,
но не равномерно —
иногда ускоряются,
иногда застывают…
и опять спешат.

Что за гений, что за Моцарт
сочинил эту геометрическую сюиту?!

Ну да Глюк с ней,
рояль отыграл свою роль
и твое внимание устремилось дальше.

Тут же в толстой стене обнаружился мерклый
золотистый проем
легкого просторного воздуха,
затопляющего пустынную улицу с домами,
чьи высокие окна глядят
без лишнего внимания.

Этот воздух таков, что улица кажется
приветливым холлом, 
хочется прогуляться по такой улице…

И вот ты идешь под высоким металлизированным небом,
чей мрачноватый и все же радостный свет
падает на твою кожу,
но знай, это особенный свет,
не тот, что ты когда-либо видел.
Может быть, ты мне еще слегка не веришь,
ну, так посмотри сам — твои руки теперь —
словно из раскрашенной древесины или картона,
да и твое лицо тоже —
ушли подвижные черты,
проявился вид поделки…
Весь ты переменился и стал
не от мира животной плоти.
Ха-ха! Вот так фокус.

Однако же, не время
бездействовать…

Пойми, чем дальше ты следуешь
в волшебном свечении
по отлогому пустырю,
тем все более становишься
существом этого мира.

Теперь аккуратный городок располагается по левую руку,
а впереди открываются лаконичные
природные виды,
но это дела не меняет —
свет действует,
созидая иное
существо.

Странно,
что тебя это нисколько
не тревожит…

Иногда даже меня
настораживает
твоя безмятежность.

Что же, приключение заканчивается,
поскольку никто не предполагает
продолжения этой истории.














































Расследование убийства


Мы очутились глубоко под землей —
в шахтах, тоннелях, промозглых пустотах.

В центре помещения
с земляными стенами и полом
располагается высокая телега,
на телеге вниз животом лежит покойник
в грязном коричневом костюме.

Голова трупа с лбом в мелкую морщинку повернута набок,
у сурового, с хитроватым выражением лица
покоится кисть с длинными ногтями.
Может показаться, что этот мертвый
лишь притворяется мертвым.
Однако… не впрямь ли так?

Посмотри внимательно, освещения хватает,
чтобы различать складки вытянутых век, ноздри,
выпуклую скулу, впалую щеку, тонкие губы.
Не шевелится ли это лицо как-нибудь?
Нет. Это совершенно труп.

Но тогда зачем его запястья привязаны
старыми веревками к бортам телеги?
Так что поза его похожа на позу
сдающегося солдата…
Сдающегося, но еще не сдавшегося —
ведь кисти не находятся дальше головы,
а только устремлены в ту сторону.
Устремлены, но статичны.

Да, кажется, ты прав,
он мертв, словно глина.

Но все-таки не спеши, смотри внимательно,
поскольку всего несколько мгновений
прошло с той поры, как ты начал следить за ним.
Мгновения два, три. Десять, быть может.
Не столько, чтобы ты мог действительно
увериться в его мертвости.
Не исключено, что в этом теле
по воле не желающего уходить сознания
еще струится студенистая кровь.

Почему — не желающего уходить?
В чем может быть причина?
Да… причина может быть… и она есть!
Послушай, послушай! —
этот мертвец знает тайну убийства,
которое недавно произошло поблизости.
Помнишь?.. Как же не помнишь?.. Все ты помнишь!..
Да, вот ты и вспомнил и совершенно убедился
в обоснованности блестящей догадки.
Она — словно яркая молния,
предшествующая раскатам понимания.
Да, ты полностью прав в своих
подозрениях и рассуждениях.
Так вот в чем дело!
Вот отчего труп имеет вид заговорщика,
доносчика, мятежника, мыслителя!
Ведь вот что он задумал — рассказать тебе кое-что!
Но как же он это сделает?.. Как?..
Мысль в нем, должно быть, настойчива,
но — тяжело мертвое тело.
Его воля, его замыслы
погребены в неподъемной плоти.
Что же он может рассказать,
распростершись на куче соломы?
Что же он сможет предпринять?
Это очень любопытно — узнать,
как он выкрутится из этой ситуации,
не так ли?
Как же он преодолеет проблему
полной неподвижности…
и преодолеет ли?
Смотри, не моргая!
Ибо прошло всего лишь несколько мгновений.
Лишь несколько мгновений —
а ты уже стоишь на пороге тайны!
Не особенно великой, возможно… и все же.
Все это, поверь мне, очень интересно!
Тем более — за полным отсутствием дел.
Ведь ты совершенно  не знаешь, зачем ты здесь.
Так может, именно за этим —
чтобы доподлинно узнать от мертвеца
о загадочном происшествии?
И, знаешь, что?
Теперь несомненно,
что именно твой пристальный взгляд
является верным средством к этому.
Без него мертвец останется нем…  но с ним...
с этим твоим взыскующим истины взглядом,
он, того и гляди, сумеет сдвинуться
с мертвой точки, выйти на разговор.

Воистину, твой взор — вот ключ к успеху —
он погружается в мертвую кровь,
втекает в нее живительным ручейком.
Так вот что даст мертвецу силу
для того, чтобы поведать нам
захватывающую историю…
Как же это просто и очевидно!
Твой взгляд наполняет труп энергией…
малой для внятной речи, но, возможно,
достаточной для тихого-тихого,
еле слышного постукивания
твердым ногтем в борт телеги —
вытертую временем побледневшую жердь.
Ведь к этой жерди и привязана жилистая кисть
с округлыми суставами…
такая безвольная,
и все же вполне функциональная.
Эти суставы способны гнуться,
эти пальцы способны шевелиться.
Тогда — почему бы и нет?!
Слушай внимательно… вот! Вот!
Несколько раз ноготь стукнул в древесину.
Так птица бьет клювом в давно обглоданную кость.
Но не рядом, за много миль.
Тук… И снова замер. Что это?
Конечно — шифр!
Шифр, изящный в своей простоте
и выразительности.
Не переживай, мы его непременно поймем.
Главное — приобрести больше важнейших деталей.
Так смотри и слушай. Тук-тук… тук…
О, несомненно, ты понимаешь, о чем речь.
Переместимся же к месту преступления,
туда, в земляной коридор.
Ведь этот мертвец все равно должен
отправиться на полку в одно из темных стойл,
которые здесь находятся.
Вот так. Пусть телега красуется тут.
Телега или катафалк, кто теперь разберет…
вот и черные фанерные бока у нее появились.
Но труп лежит, как лежал,
в той же позе и с тем же поворотом головы к нам.
Кожа его лица напоминает
потемневший бильярдный шар.
Есть в ней что-то антикварное.
И за этой кожей чувствуется
слабенький ток жизни.
Совсем чуть-чуть жизни.
Не больше, чем воды в пустыне.
Да и та — не мираж ли?
Нет, не мираж!

Веки верхнего глаза отворились
и тут же затворились,
явив желтый белок и плавающую темноту.
Мертвец повел глазом —
таким образом он приветствовал
нашу проницательность.
И признал, что отчасти жив!
Но это дела не меняет,
скоро он отправится в холодную темноту
общего погреба.
Но в чем, однако,
состояла суть его краткого рассказа?
Как мы и предполагали,
кто-то кого-то убил… но кто… и кого?
Кажется, пострадала проститутка.
Или то был порядочный бизнесмен.
В чем суть, в чем мотив,
каково орудие злодеяния?
Только что ты все это знал
и вот, забыл.
Поэтому не спрашивай меня.
Это дело прошлое.
Кроме того, самое дивное в этой истории —
общительный мертвец.
Мертвец, выполняющий миссию.
Так что да, не вспоминай
забытую историю…

И не пугайся, это всего лишь кошки
снуют у вытертых деревянных столбов
и двустворчатых калиток.
Лишь черные стремительные кошки
пробегают на мягких лапках,
и недовольные грустные блудницы
проходят, не обращая на тебя внимания.
Да и с чего бы им сейчас смотреть на тебя?
Они почти забыли свое земное занятие,
увлечены чем-то непонятным.
Оно где-то там — неизвестно, где.
Неизвестно, где, но смотри-ка,
тащит их по этим призрачным
улицам ветхого города…
И вот они проплывают
тощими лохматыми тенями
с бьющимися на нитках
черными горошинами бус…
Нет дела до них, 
чресла их сухи и невнятны.

Ныне нам интересен
внезапно возникший
удивительный вопрос — 
откуда на утоптанной земле —
лужа густой крови,
что намного удивительней
этого вопроса.
Ведь это она его породила, а не он ее…
но тут немудрено и запутаться,
и вот уже тебе кажется,
что вопрос предшествовал луже…
это не исключено.
Однако гораздо удивительнее все-таки — лужа.
До чего загадочно смотрится она
в этой обстановке.
Эта лужа — словно раскрашенный
кусочек тусклого фильма…
в ней еще остался бордовый оттенок.
Возможно, эта замечательная лужа крови
как-то связана с убийством,
которое мы так успешно раскрыли?
С убийством,
про ход которого нам рассказал
главный свидетель?..

Но вот в голове неразбериха,
напрасное мельтешение,
сумятица и оглушительный шорох.
Возможно, это взметнулся встревоженный дух —
из тех, что обитают в промозглой
провинции преисподней.
Словно крысы ютятся они по углам,
тщательно оберегая от себя разум
путников.
Лишь случайно они могут
потревожить тебя,
невзначай, нечаянно,
ненароком…