Пейзаж

Пылает ледяная бестолочь,
бесшумно катится трамвай,
и вряд ли cможет кто кому помочь,
когда того захочет май.

Синеет небо над туманами
в какой-то мнимости большой
над странами и над не странами. 
Работай, отдыхай и пой

о том, что заблагорассудится,
включая памятный пейзаж,
который, может быть, и сбудется,
когда остынет эпатаж

двухмерного, четырёхмерного
и многомерного во всём,
что составляет Беспримерного
его воздушный окоём

с фаюмскими ещё портретами
без нас, до нас и после нас,
ошеломивших нас приветами
тогда, – дошедшими сейчас.

Кровь опекает всё бескровие.
Потом, глядишь, – наоборот,
и бесподобие подобию
ночную арию поёт.

Проникни в сон: в него не сунется
не мозговое вещество,
а если, сунется – осунется
его большое естество
 
и с именем, и при фамилии,
созвучной ветреным словам
и ветропарусной флотилии
с названием «Падам, падам...».

На самом деле, это песенка
на приснопамятном ветру,
как Якова большая лесенка,
к которой всякий век иду,

но не дойду, поскольку весь пейзаж
условен, как и торный путь,
суть пролонгирующий эпатаж. 
Здесь шарик можно и надуть...