Психоистория знания о будущем? По Азимову

//По мотивам строк Айзека Азимова. Прелюдия к Академии.//

    А;йзек Азимов (англ. Isaac Asimov), имя при рождении Исаак Юдович Азимов; (род. по документам 2 января 1920 года,  Смоленская губерния, деревня Петровичи Шумячского района - 1992 год, Нью-Йорк, США) – американский писатель-фантаст, популяризатор науки, биохимик. Автор около 500 произведений, в основном художественных.
…
   Чуть спустя, Клеон проговорил:
    Знание хода развития будущего - эта ваша психоистория…
если бы её можно было осуществить в жизни,
имела бы огромную пользу, так?
– Естественно, колоссальную пользу, это так.
Знание хода развития будущего, даже в самых общих чертах,
даже всего лишь с некоторой степенью достоверности,
позволит нам управлять вашими поступками, конечно, с долей  достоверности.
 Такого человечество ещё не знало. Но, конечно… может оказаться,
что кроме одного-двух людей, принимающих решения для публики,
результаты психоисторического анализа
должны оставаться неизвестными широкой публике.
– Неизвестными?! – с удивлением воскликнул Клеон.
Я попытаюсь объяснить:
если предположить,
что психоисторический анализ проведен,
а результаты его стали известны общественности, но не все поступки,
то нарушатся человеческие эмоции и поступки. 
Но тогда анализ, проведенный без учета реакции общества, его результаты,
станут ошибочными…это  ошибочные результаты.
– Ну, вот! – убежденно заговорил Клеон. – Разве не очевиден вывод?
Достаточно просто выбрать будущее –
разумеется, хорошее будущее, полезное будущее,
и сделать соответствующее предсказание,
в котором будет учтено всё то, о чём вы сказали:
реакцию людей и тому подобное, с таким расчётом,
чтобы это соответствовало предвидению.
И, разумеется, лучше предвидеть хорошее будущее, – чем плохое,
не соответствующее реальному видению!
    Селдон помрачнел.
Я понимаю. Сир, что вы имеете в виду, но это практически невозможно…
– Невозможно? Вы так думаете?
– Во всяком случае, это невыполнимо на данном этапе. Ну, как вы не чувствуете!
Если невозможно сделать достоверные расчёты,
без учета человеческой реакции на будущие события,
то так же невозможно и обратное – начать с будущего
и предсказать реакцию на все предыдущие события!
    Клеон выглядел расстроенным. Его губы плотно сжались,
казалось, внутри него приближалась гроза.
А как же тогда ваш труд?.. Ваши бумаги?.. Какая в них польза?
  – Это просто математические выкладки, несущие разуму пользу…
Это представляет интерес только с точки зрения чистой науки.
У меня и в мыслях не было, что это может принести практическую пользу.
– Я нахожу это отвратительным! – зло огрызнулся Клеон.
    Селдон слегка вздрогнул, теперь он был совершенно убеждён в том,
что не следовало обнародовать свои труды, кому-то всё не так покажется.
Трудно представить, что ждёт его, если Императору покажется,
 что Селдон валяет перед ним дурака, пусть даже без всяких задних мыслей?
По реакции Клеона было очевидно, что он недалёк от таких мыслей.
– И, тем не менее, – произнес он, – как вы посмотрите на то,
чтобы сделать такие предсказания, – доказательные с точки зрения математики или нет, –
неважно, предсказания, которые позволят официальным властям
направить реакцию общества в правильном, нужном направлении? Нет?
– Но зачем вы требуете этого от меня, посредника?
Правительство в состоянии справиться с этой задачей и без посредника.
– Властям значительно сложнее. Совершенно неочевидно, что им поверят.
– Но почему вы уверены, что мне поверят?
– Вы – математик.
Вы просчитаете будущее, а не… а не прочувствуете его,
 если можно так выразиться.
В этом суть всего.
– Боюсь, что я не справлюсь!...
   После затянувшегося молчания Селдон промолвил:
Я не стану этим заниматься, потому что быстро не справлюсь.
Если от меня потребуется предсказать далёкое, туманное будущее,
которое не настанет до смены одного-двух поколений, куда ни шло!
Общество вряд ли обратит на это особое внимание.
Мало кого волнует, что произойдёт с обществом через века,
когда многое из памяти общества уже ушло.
А чтобы достичь желаемого, – продолжил Селдон, –
мне потребуется предсказать такие события в недалёком будущем,
результаты которых сбудутся в близком, реальном будущем.
И только такие предсказания вызовут у людей доверие.
Доверие может быть срзу, не в будущем.
Рано или поздно, скорее всего раньше, чем можно себе представить,
моё предсказание не сбудется.
И моя бесполезность станет очевидной для всех - вот это сбудется.
Самое же страшное в том, что это окажет существенное влияние
на всё последующее развитие психоистории - как науки - замедлится на долгое время
и решение интереснейшей задачи отодвинется на неопределенное время.
________
Айзек Азимов. Прелюдия к Академии. /Отрывок/
– Как может быть возможно то, что нельзя осуществить на практике?
– Теоретически, я могу посетить все Миры нашей Галактики и приветствовать каждого обитателя всех миров. Тем не менее, это займёт значительно больше времени, чем мне отпущено природой. Даже если я стану бессмертным – темп рождения новых поколений будет выше, чем скорость моего опроса старших – и, даже более того – пожилые представители человечества будут умирать прежде, чем я смогу добраться к ним.
– И ваша математика подтверждает эти рассуждения?
Селдон некоторое время колебался, но потом продолжил:
– Математикам потребуется для этого слишком большое время, даже если в их распоряжении будет Университетский компьютер с гиперпространственным быстродействием. По прошествии этого времени любой научный результат потеряет ценность, поскольку прошедшее время внесёт существенные изменения…
Чуть спустя, Клеон проговорил:
– Эта ваша психоистория… если бы её можно было осуществить в жизни, имела бы огромную пользу, так?
– Естественно, колоссальную пользу!
 Знание хода развития будущего, даже в самых общих чертах, даже всего лишь с некоторой степенью достоверности, позволит нам управлять вашими поступками. Такого человечество ещё не знало. Но, конечно… может оказаться, что кроме одного-двух людей, принимающих решения, результаты психоисторического анализа должны оставаться неизвестными широкой публике.
– Неизвестными?! – с удивлением воскликнул Клеон.
    Я попытаюсь объяснить.
Если предположить, что психоисторический анализ проведен, а результаты его стали известны общественности, то нарушатся человеческие эмоции и поступки. Но тогда анализ, проведенный без учета реакции общества, его результаты, станут ошибочными…
– Ну, вот! – убежденно заговорил Клеон. – Разве не очевиден вывод? Достаточно просто выбрать будущее – хорошее будущее, разумеется. Полезное будущее, и сделать соответствующее предсказание, в котором будет учтено всё то, о чём вы сказали:
реакцию людей и тому подобное, с таким расчётом, чтобы это соответствовало предвидению. И, разумеется, лучше предвидеть хорошее будущее, – чем плохое!
    Селдон помрачнел.
– Я понимаю. Сир, что вы имеете в виду, но это практически невозможно…
– Невозможно?
– Во всяком случае, это невыполнимо на данном этапе. Ну, как вы не чувствуете!
Если невозможно сделать достоверные расчёты без учета человеческой реакции на будущие события, то так же невозможно и обратное – начать с будущего и предсказать реакцию!
Клеон выглядел расстроенным. Его губы плотно сжались.
– А как же тогда ваш труд?.. Ваши бумаги?.. Какая в них польза?
– Это просто математические выкладки… Это представляет интерес только с точки зрения чистой науки. У меня и в мыслях не было, что это может принести практическую пользу.
– Я нахожу это отвратительным! – зло огрызнулся Клеон.   
    Селдон слегка вздрогнул, теперь он был совершенно убеждён в том, что не следовало обнародовать свои труды. Трудно представить, что ждёт его, если Императору покажется, что Селдон валяет перед ним дурака?
    По реакции Клеона было очевидно, что он недалек от таких мыслей.
– И, тем не менее, – произнес он, – как вы посмотрите на то, чтобы сделать такие предсказания, – доказательные с точки зрения математики или нет, – неважно, предсказания, которые позволят официальным властям направить реакцию общества в правильном, нужном направлении?
– Но зачем вы требуете этого от меня? Правительство в состоянии справиться, с этой задачей и без посредника.
– Властям значительно сложнее. Совершенно неочевидно, что им поверят.
– Почему вы уверены, что поверят мне?
– Вы – математик. Вы просчитаете будущее, а не… а не прочувствуете его, если можно так выразиться. – Боюсь, что я не справлюсь!...
   После затянувшегося молчания Селдон промолвил:
– Я не стану этим заниматься!
Если от меня потребуется предсказать далёкое, туманное будущее, которое не настанет до смены одного-двух поколений, куда ни шло! Общество вряд ли обратит на это особое внимание. Мало кого волнует, что произойдёт с обществом через века. А чтобы достичь желаемого, – продолжил Селдон, – мне потребуется предсказать такие события, результаты которых сбудутся в недалеком, реальном будущем. И только такие предсказания вызовут у людей доверие. Рано или поздно, скорее всего раньше, чем можно себе представить, моё предсказание не сбудется. И моя бесполезность станет очевидной для всех. Самое же страшное в том, что это окажет существенное влияние на всё последующее развитие психоистории как науки и решение интереснейшей задачи отодвинется на неопределенное время.