Остров спокойствия

Глава 20




Рик Вагман получил шестьдесят дней ареста, лишение водительских прав (не первое его вождение в нетрезвом виде) и прохождение обязательного лечения. Поскольку закон не считает преступлением супружескую измену, Рид решил, что это подходящее наказание за пьяный дебош.

Апрель отметился двухдневным снегопадом. Рассвет весны вернул остров в середину зимы, так что жителям пришлось взяться за лопаты и снегоуборочные машины. Затем солнце поднапряглось, подняв температуру до десяти градусов Цельсия. Быстро тающий снег образовал булькающие ручьи и выбоины на асфальте.

Большую часть своих первых трех недель в должности шефа Рид тратил на инциденты, так или иначе связанные с погодой. В нерабочее время он старался, чтобы его видели в деревне – гулял или катался по острову на велосипеде, часто с Сиси или Симоной или с ними обеими. Ночи он проводил с Симоной.

Но каждый вечер не менее часа посвящал Патрисии Хобарт.

В свой выходной в середине апреля он переправился на пароме в Портленд. Ему не удалось убедить Симону поехать с ним. «Наверное, я зря упомянул о встрече с родителями», – сообразил он.

Рид в машине съехал с парома, остановился, чтобы купить цветы, и выбрал небесно-голубой куст гортензии. Поразмыслив, взял три таких. В это весеннее воскресенье он планировал навестить не только своих родителей.

Он пообедал вместе с семьей, поиграл с детьми, пошутил с братом, подразнил сестру, помог отцу посадить гортензию, которая всем очень понравилась. Уезжая, получил огромный пакет с маминой готовкой.

Миссис Летиция Джонсон сидела на веранде своего дома, сажала в горшки анютины глазки. Рид подумал, что, как ни странно, выглядит она в точности так же, как и в ту ночь, когда он с ней познакомился.

А вот противоположная сторона улицы разительно изменилась.

Хозяин сгоревшего дома действительно вскоре продал свой участок. Новые владельцы снесли все, что там осталось, и построили красивый особняк, покрашенный в нежно-голубой цвет, с белой отделкой.

Роб и Хлоя давно отремонтировали свой двухэтажный дом, выкрасили его в шалфейный цвет, добавили к нему гараж и маленькую комнату над гаражом.

И обзавелись еще одним ребенком.

Рид вытащил из машины куст гортензии и подошел к приветливо улыбающейся Летиции.

– Ты отрада моих глаз!

– Взаимно. – Он наклонился и поцеловал ее в щеку. – Надеюсь, вам нравятся гортензии.

– Конечно, нравятся.

– Тогда выберите место и скажите, где мне найти лопату.

Старушка указала на место прямо перед входом в дом. Пока Рид копал, она сходила в дом и вернулась с пластиковым контейнером. Здесь кофейная гуща и апельсиновые корки, которые я еще не переложила в компост. Закопай их вместе с корнями, дорогой. Они помогут сохранить синий цвет.

– Вы нашли бы общий язык с моим отцом. Я только что привез такой куст ему, и он сказал то же самое. А что вы знаете о люпинах?

Поговорили о садоводстве (в котором Рид ничего не смыслил). Потом сидели на крыльце, пили чай со льдом и ели печенье.

– Ты выглядишь здоровым и счастливым. Островная жизнь тебе на пользу.

Рид не забыл, что она дважды навещала его в больнице.

– Совершенно верно. Надеюсь, вы как-нибудь ко мне придете, и я вам там все покажу. Посидим и на моей веранде.

– С тобой должна сидеть красивая молодая женщина.

– Я над этим работаю.

– Ну, дай-то бог.

– Как дела у соседей?

– Хлоя, Роб и их девочки живут хорошо. Приятная семья. Недавно появились новые соседи, как раз на месте той несчастной женщины.

– Да?

– Семье, которая построила этот дом, он стал тесен. Теперь там молодая пара, ожидающая первенца. Очень милые люди. Я угостила их яблочным пирогом, поздравила с переездом, так они пригласили меня в дом, все показали. И каждую неделю, накануне мусорного дня, он и Роб по очереди приходят ко мне, чтобы оттащить мои мешки к тротуару.

– Молодцы.

– Ты все еще вспоминаешь то, что тогда было?

– Она до сих пор на свободе.

Покачав головой, Летиция потерла пальцами крест, который носила на шее.

– Человек, который убил свою маму, бабушку и дедушку, это не человек. Даже не знаю, как назвать такого.

– У меня для Хобарт много названий. Миссис Джонсон, вы мало с ней разговаривали, но вы ее видели. Я ищу паттерны, привычный порядок в ее действиях – и какие-либо отклонения от этого порядке.

– Как я уже говорила, она приезжала с продуктами, долго не гостила. На День матери, на Рождество… Всегда хмурая и недовольная.

– У нее что-нибудь менялось во внешнем виде? Волосы, стиль одежды?

– Однажды я видела ее в таком наряде, в каких девушки бегают или тренируются в спортзале. Должна заметить, что фигура у нее отличная. Казалась раздраженной. Сейчас вот вспоминаю – вроде бы это было примерно в то время, когда ее мама заболела.

– Наверное, Марсия Хобарт позвонила дочке и попросила ее приехать пораньше, а Патрисия не стала переодеваться после утренней пробежки.

– Мне вспомнилось еще кое-что. – Летиция побарабанила пальцами по колену. – Другой день. Вдруг это нарушение паттерна, как ты говоришь.

Старушка закрыла глаза и задумчиво покачалась в своем кресле.

– Зимой… Не скажу точно, в каком году. Помню, мои внуки лепили снеговика перед домом. Судя по их возрасту, полагаю, лет пять или шесть назад. Мой старший внук – ты знаешь, который полицейский – чистил снег на дорожке, и на нем был шарф, который я связала и подарила ему на Рождество. Я сходила в дом, принесла детям морковку для носа снеговика… И тут подъехала она.

Летиция открыла глаза, посмотрела на Рида и кивнула.

– Было заметно, что она разозлилась, потому что ее дорожка была нечищена. Я окликнула ее, спросила, не хочет ли она, чтобы кто-нибудь из моих детей поработал лопатой, потому что девочка, которой она платила, слегла с гриппом.

Летиция немного покачалась, потом снова кивнула.

– Сейчас припоминаю. Я не стала ждать ее ответа, велела внуку взять лопату и почистить ее дорожку, а младших попросила отнести к дому продукты.

– Как она это восприняла?

– Если она и хотела возразить, то не успела. Я сказала ей, что она вроде бы слегка загорела. Она ответила, что устроила себе небольшой отпуск. Пока мой внук чистил ее дорожку, а дети перетаскивали пакеты с продуктами на крыльцо, она пояснила, явно раздраженная, что ненавидит возвращаться в зиму и что хотела бы провести всю зиму во Флориде.

– Именно во Флориде?

– Да. Там солнце, пальмы и бассейны, а здесь снег, лед и холод. Я спросила, в каком городе во Флориде она была. Она только пробормотала что-то о том, что ей надо идти к матери, и ушла. Правда, остановилась и предложила заплатить моему внуку за работу, но он не взял денег. Он хорошо воспитан.

– Она убила женщину в Тампе в феврале 2011 года.

– О Боже всемогущий… Загар еще не смылся, так что наш разговор, наверное, был вскоре после этого. Она оборвала чью-то жизнь, потом загорала, а потом жаловалась мне на холод… Как думаешь, после того, как она в тебя стреляла, она уехала во Флориду?

– Нет, думаю, в Канаду. Я тоже в нее попал, и ей пришлось действовать быстро.

– Но у нее хватило времени убить собственных бабушку и дедушку. – Пальцы старушки вновь потянулись к кресту. – Да упокоятся они с миром.– Она ненавидела их, как и свою мать. Из-за ранения ей наверняка было очень больно, вот и выместила на них ярость… Не представляю, как она умудрилась бы проехать весь путь до Флориды с огнестрельным ранением. Канада гораздо ближе. Наверняка пересекла границу, нашла какую-нибудь дыру и залегла на дно. Мы полагаем, у нее было много наличных денег и кредитных карт с поддельными удостоверениями личности. А вот сейчас, думаю, она во Флориде. Ей там понравилось. И там живут две ее цели.

– Ты должен их предупредить, Рид. Не говори мне, что за все отвечает ФБР. Предупреди – пусть примут меры, защитят себя.

Рид поцеловал старушку на прощание, и миссис Джонсон проводила его до машины. Она беспокоилась об этом мальчике. Существо, для которого у Летиции не было названия, однажды уже пыталось его убить. И обязательно попытается снова. Дай-то бог, он успеет ее поймать.



Эсси ошеломленно застыла, когда Рид протянул ей гортензию.

– По причинам, недоступным моему пониманию, сажать куст нужно с кофейной гущей. В благодарность от тебя я приму пиво.

– Хэнк! – крикнула она. – Рид привез нам растение.

Дилан и Пак примчались первыми.

– Мой парень! – Рид с мальчиком хлопнулись ладонями, и Рид наклонился погладить виляющую хвостом собаку.

– Мы поедем на остров? Прямо сейчас?

– Поедем, но в другой раз.

– Ну! Мы с Паком хотим туда поехать!

Рид взял мальчика на руки.

– Скоро поедете. И тогда я сделаю вас с Паком на день полицейскими.

– И дашь нам значки?

– Какой же полицейский без значка?.. Привет, Хэнк.

– Привет, Рид. Отличная гортензия. «Никко Блю». Ей нужна кислая почва.

– С радостью вручаю ее тому, кто знает, что с ней делать.

Выпили пива. Вскоре Хэнк понял, что жене и ее бывшему напарнику нужно поговорить.

– Пойдем, Дилан, выкопаем яму. Я уже присмотрел место.

– Еще пива? – спросила Эсси, когда ее мужчины ушли.

– Нет, спасибо. У меня мало времени – паром ждать не будет. Я заезжал поговорить с Летицией Джонсон. – И он сообщил ей новую информацию.

– Мы всегда знали, что она ездила во Флориду.

– Там ее что-то зацепило. При всей своей необщительности она завела речь о Флориде. Помнишь женщину в пекарне, куда она забегала по утрам? По ее словам, Хобарт говорила ей, что проведет несколько дней в санатории в горах.

– Она лгунья, и это мы тоже знаем. Но ты прав, она проговорилась. Она была зла, – решила Эсси. – Только что вернулась от солнца и пальм, а тут вокруг снег и холод, и эту чертову дорожку никто не почистил.

– Миссис Летиция отвлекла ее на минутку, поэтому она дала себе волю, немного пожаловалась.

– Какая разница, что она говорит какой-то любопытной старушке, соседке матери, да? Ее раздражает снег, раздражает, что девочка, которой она платила, не сделала свою работу… Да. – Эсси кивнула. – Она проговорилась.

– Хобарт во Флориде, Эсси.

– Рид, у нас нет никаких доказательств.

– Там живут две цели, и зима была холодная. – Он поднялся, зашагал. – Что ты подумала, когда впервые увидела этот дом?

– Вот и мой дом.

– Я почувствовал то же самое по отношению к своему. Патрисия Хобарт жила с бабушкой и дедушкой и ненавидела их. Еще раньше – с матерью, то же самое. Она всех убила. Их жилища никогда не были для нее домом. Могу поспорить, домом для нее стала Флорида. Она уезжает из Канады – даже федералы считают, что она отсиживалась там – и летит на Бермуды. Знаешь, что я думаю?

Эсси кивнула.

– Поездка напомнила ей, как она любит солнце и пальмы.

– Точно. Мы уже решили, что это должен быть юг, и я склонялся в сторону Флориды. Теперь я не сомневаюсь. Да, это всего лишь интуиция, Эсси, но все подходит.

– Я сообщу специальному агенту.

– Не надо, у тебя могут возникнуть проблемы.
– Я все сделаю, как положено. Смотри, Слоуп знает, что ты поддерживаешь связь с его бабушкой, и он может подтвердить, что ты просто заходил ее повидать…

– Привез гортензию, посадил.

– Тем лучше. И она при тебе вспомнила этот разговор. Ты пересказал мне. Я передаю по цепочке. Все просто.

– Хорошо. Как человек, получивший информацию, и как шеф полиции, поклявшийся служить и защищать, я свяжусь с двумя вероятными целями.

– Рид…

– Федеральным органам потребуется время, чтобы обработать твою информацию, и мы не знаем, что они предпримут. Я свяжусь с ними, Эсси. Чем это может мне грозить?

– Да особенно ничем.

– Ты совершенно ни при чем, если я установлю с ними контакт.

– Контакт может иметь больший вес, если будет исходить от меня, детектива полиции Портленда.

– Детектив, шеф… – Он усмехнулся. – Кто круче?

– Умник.

– В общем, я тебя проинформировал. Мы никогда не лгали друг другу, и я не хочу, чтобы ты услышала это постфактум. Мне пора. – Он подошел к окну, выглянул. – Мужчина, мальчик и собака. Хорошая картина.

– Моя любимая картина. Я беременна.

– А? – Рид повернулся. – Серьезно? Почему ты сразу не сказала? Это же здорово, правда?

– Семь с половиной недель, а до двенадцати сообщать не требуется. Но… – Она посмотрела в окно с тревогой в глазах. – У меня будет двое детей. Книга Хэнка успешно продается, и, представь себе, он уже начал вторую. Я счастлива. Дилан счастлив. Я хочу, чтобы эту суку поймали, Рид. Рано или поздно она придет и за мной. Я убила ее брата.

– Мы поймаем ее, Эсси.

– Она не целит в членов семей. Они ее не интересуют. Но теперь член семьи внутри меня.

– Сообщи о своей беременности, не жди двенадцати недель. Боюсь, ты в верхней части ее списка – никакого вранья между нами.

– Неплохая мысль. – Она потерла затылок под своим коротким хвостиком. – Я сообщу об этом на работе. Она пришла за тобой, а ты был вторым звонившим в «девять-один-один».

– Второй не имеет значения. Копы приехали не по моему звонку. По звонку Симоны. Девушки, – добавил Рид, – в которую я безумно влюблен.

– Ты… – Эсси вытаращил глаза. – Теперь моя очередь: серьезно?

– Серьезней не бывает. Либо ты, либо Симона возглавляете ее список. Я не позволю, чтобы она до вас добралась.

– А она тебя любит?

– Я над этим работаю. Мне пора.

– Это становится все интереснее. И как ты над этим работаешь?

– Приезжай на остров, увидишь сама, – сказал Рид. Она проводила его до двери. – Я не могу пропустить паром. Я шеф полиции.



Прямо с парома Рид позвонил Максу Лоуэну в Форт-Лодердейл, представился и сказал, что в ходе косвенного расследования собрал информацию, на основании которой можно сделать вывод, что Патрисия Хобарт во Флориде.

Напугав Лоуэна до чертиков, Рид напомнил ему об основных мерах предосторожности, дал номер своего мобильного и предложил передать его сообщение правоохранительным органам Флориды, а также связаться со спецагентом ФБР, который вел дело. Рид будет рад поговорить с ними и подтвердить свои слова.

Потом он набрал номер Эмили Девлон, но ему ответил автоответчик, поэтому Рид оставил свое имя, телефонный номер и попросил ее как можно скорее связаться с ним по поводу информации о Патрисии Хобарт.

Затем вышел из машины и смотрел, как приближается остров.

«Дом там, где сердце», – подумал он.

Он снова достал телефон и написал Симоне:

На пароме, прибываю через пять минут.

Думаю купить пиццу и провести вечер в патио, наблюдая закат с двумя прекрасными женщинами.



Она ответила:

Сиси готовит, как она выразилась, «овощной суп века». И заставила меня вымешивать тесто для хлеба, так что пицца не нужна. Для заката в патио слишком холодно. Посидим у камина.Договорились. Сейчас буду.



Рид сунул телефон в карман. Если Эмили Девлон не перезвонит, он еще раз наберет ее завтра утром. На сегодняшний вечер он о делах забывает.



Закрывая за собой дверь кухни, Эмили услышала, что зазвонил телефон. Она остановилась на мгновение, чуть было не вернулась, чтобы ответить, но затем продолжила свой путь. Вряд ли звонил муж или дети – они ушли на пляж. И если бы она понадобилась Кенту, он позвонил бы ей на мобильный.

Значит, это либо клиент, либо очередной политический агитатор, либо какая-нибудь реклама.

Кроме того, у нее вечеринка. Вечеринка с ее подругами, замаскированная под заседание книжного клуба, которые проводились в первое и третье воскресенье месяца.

Эмили вошла в гараж. Ее муж никогда не ставил в него свою машину, поскольку там было столько спортивного инвентаря, садовых машин и инструментов, что едва оставалось место для ее машины.

Она услышала звук и почувствовала жгучую боль.

А потом уже не слышала и не чувствовала ничего.



Патрисия открыла сумочку Эмили, достала ее телефон, пролистала контакты и нашла имя одной из участниц книжного клуба. Отправила:

Кое-что произошло, объясню позже. Не смогу прийти. Мне очень жаль!

На случай, если вдруг выглянет кто-нибудь из соседей, Патрисия поправила свой парик, имитирующий цвет волос и прическу Эмили. Взяла ключи Эмили, села в ее «минивэн» и пультом открыла дверь гаража.

Она покружила по району, затем направила путь к торговому центру под открытым небом в полутора милях от дома Эмили, где и припарковалась. Сунула парик и пистолет в сумочку, взъерошила волосы – черт с ней, с ДНК, пускай знают, что она снова выиграла, – и долго прогуливалась по торговому центру, наслаждаясь теплом весеннего вечера. Как же она любит Флориду!.. Посмотрела на витрины, купила пару вещей и пошла обратно к своей машине, припаркованной там же, перед тем, как она прошла полторы мили пешком, чтобы убить Эмили.

Чемоданы уже лежали в багажнике.

Она вздохнула. Из Флориды уезжать не хотелось. Хорошо бы немного погреться. Но ей было куда ехать, было кого убивать.

– Дорожное приключение! – сказала Патрисия со смехом, открыла припасенные заранее пакет чипсов с халапеньо и диетическую пепси. Включила спутниковое радио.

Отъезжая, она подумала, что Эмили Девлон стала ее самым легким убийством.

Ей сопутствовала удача.



Удача все еще сопутствовала Патрисии, когда муж Эмили пришел домой и не заглянул в гараж. У него не было причин туда заглядывать. Дети, возбужденные пиццей и еще мороженым, которым он, поддавшись на уговоры, угостил их после пиццы, требовали его внимания.

Тем более раньше десяти жену можно было дома не ждать.

Он посадил детей в ванну, позволив им вдоволь поплескаться, затем уложил их, подоткнул одеяла и прочитал сказку на ночь. Потом смешал себе очень, по его мнению, заслуженную водку с тоником. Он не проверил автоответчик, даже не подумал об этом, и заснул в спальне перед телевизором.

Проснулся чуть позже полуночи и был скорее озадачен, чем напуган или зол, когда обнаружил, что лежит в постели один.

Он выключил телевизор, сходил в туалет. Зевая, проверил детей, заглянул в гостевую, где Эмили спала иногда, когда он слишком громко храпел.

Спустился вниз, окликнул ее.

На смену озадаченности пришло раздражение. «Главное домашнее правило: если задерживаешься, позвони!»

Он потянулся за мобильным, но вспомнил, что положил его заряжаться рядом с кроватью. Прошел в кабинет рядом с гостиной, чтобы позвонить с домашнего телефона, и увидел мигающую лампочку автоответчика.

Хмурясь, он нажал кнопку. Какой-то шеф полиции с острова неподалеку от Портленда… При имени Хобарт его кровь застыла.

Он набрал номер ее мобильного, и ему стало не по себе, когда включилось веселое сообщение на голосовой почте.

– Позвони мне. Позвони мне, Эмили. Сейчас же.

Он расхаживал взад-вперед, уговаривая себя, что с ней все в порядке. Перебрала белого вина, вот и все. С ней все в порядке.

Но вышел, проверил бассейн, джакузи.

Прерывисто вздохнул с облегчением.

Он не думал о гараже или ее машине еще почти десять минут. Потом не знал, испытывать ли ему облегчение или страх, когда не увидел в гараже ее машины.

Потом увидел ее.– Шеф Квотермейн, остров Спокойствия, штат Мэн?

– Да. Кто говорит?

– Детектив Сильвио, полиция Корал-Гейблс. Я узнал ваше имя и контактный номер из автоответчика…

– Эмили Девлон. – Он держался за надежду еще десять секунд. – Она с вами связалась?

– Нет, шеф Квотермейн.

– Вы из отдела убийств?

– Так точно.

– Черт, черт. Когда? Как?

– Мы работаем. И к вам есть вопросы.

– Задавайте.

Он толкнул дверь, вышел на длинную террасу с видом на воду. Ему нужен был воздух.

Симона включила свет, почувствовав, как холодный поток воздуха ворвался в комнату. Встала, надела халат, подошла к открытой двери. Рид стоял обнаженным в лунном свете, отвечая на вопросы, которые ему задавали по телефону.

Она поняла, что он даже не замечает холода – потому что испытывает жар от ярости. Она никогда не видела, чтобы он злился, и не думала, что когда-нибудь увидит.

– Она могла бы остаться в живых, если бы я позвонил раньше, если бы я дозвонился… Это Хобарт, черт бы ее побрал. Она наверняка следила за Эмили Девлон через социальные сети. Сняла дом или квартиру поблизости и следила за ее распорядком дня: где делает покупки, в какие ходит банки, что пьет, что ест. Она документировала каждую деталь. Девлон ходила куда-нибудь по воскресеньям?

Рид беспокойно мерил шагами веранду, теребя волосы.

– Позвоните в ФБР. Спецагент Эндрю Ксавьер… Вы стоите над мертвой матерью двоих детей. Как и она, я был тогда в торговом центре «Даун-Ист». И я… Черт возьми, вы издеваетесь? Назовите мне примерное время смерти, и я скажу вам, где я находился… Ага, в это время я находился в доме моей бывшей напарницы и ее семьи. Детектив Эсси Макви. – Он назвал номер телефона и адрес Эсси. – Она подтвердит. Затем я вернулся на пароме на остров Спокойствия. Я звонил Эмили Девлон, оставил ей сообщение. А чуть раньше я звонил Максу Лоуэну в Форт-Лодердейл, так как считал, что Хобарт находится во Флориде. В сообщении на автоответчике указано время, черт побери, и вы прекрасно знаете, что я звонил ей прямо перед или сразу после ее смерти.

Симона видела эту ярость в каждой линии и в каждом мускуле его тела.

– Так и сделайте. Черт, сделайте! Вы знаете, где меня найти.

Рид повернулся, и, увидев его искаженное лицо, Симона отступила на шаг.

– Дай мне минуту…

Но когда он потянулся к двери, чтобы закрыть ее между ними, она шагнула вперед.

– Не надо, не закрывайся от меня. Я слышала достаточно. Она опять кого-то убила. Человека, которого ты пытался предупредить. Зайди в дом, оденься. Ты замерз.

– Мое предупреждение не помогло. Она не ответила на звонок. Может, уже была мертва. Слишком поздно. – Рид бросил телефон на кровать, взял свои джинсы. – А этот идиот из отдела убийств расспрашивает меня, почему я оставил ей сообщение, почему ушел из полиции Портленда, откуда я так много знаю, где я был в то время… Чертов болван! – Он спохватился. – Прости. Я должен идти.

– Куда? Пробить кулаком стену? Как только тот чертов болван завершит необходимую проверку, он поймет, что он чертов болван.

– Эмили Девлон не вернуть. У нее было двое маленьких детей. Я позвонил слишком поздно.

Симона подошла и обняла его.

– Черт, я опоздал. Она опять ускользнула.

– Но почему ты? Почему ты винишь себя одного?

– Я единственный, кого она пыталась убить, кто смотрел ей в глаза и остался жив.

– Вот увидишь, коп из Флориды перезвонит тебе, извинится и попросит помощи.

– Мне не нужны его долбаные извинения.

– Ты, вероятно, все равно их услышишь. А сейчас давай прогуляемся по пляжу.

– Холодно, и ночь на дворе. Я пойду, – сказал Рид. – А ты возвращайся в постель.

Симона не собиралась отпускать его в таком состоянии.

– Нет, ты подождешь, пока я оденусь, а потом мы пойдем погуляем. Мне это, как правило, помогает, по крайней мере когда я сильно разозлюсь. Посмотрим, поможет ли тебе.Она подошла к комоду, чтобы достать кофту и спортивные штаны.

– Ты в такой ярости… По-моему, острову с тобой повезло.

– Конечно, нет ничего лучше взбесившегося шефа полиции.

– У тебя есть причина злиться, но ты все равно держишь себя в руках. И в той части злости, которая пока на поверхности, я вижу печаль. Я знала, что ты умный коп. Знала, что ты уважаешь свою работу и хочешь выполнять ее хорошо. И я знала, что ты переживаешь о людях. Но сегодня я увидела, насколько ты о них переживаешь. Нам повезло с тобой, шеф.

Она достала шарф, намотала себе на шею.

– У меня внизу теплая куртка. Возьмем ее и твою по пути.

– Я люблю тебя. Господи, надеюсь это тебя не отпугнет.

На секунду у нее перехватило дыхание, однако она постаралась остаться спокойной.

– Это меня немножко пугает. Но не отпугивает. Мне нужно больше времени, чтобы разобраться. Я никогда ни к кому не относилась так, как к тебе. Мне просто нужно это осмыслить.

– Я подожду. И видишь, я злюсь уже меньше.

– Давай все равно прогуляемся. Ты первый человек, который сказал мне о любви так, чтобы я поверила. Думаю, нам обоим нелишне прогуляться по пляжу.

Прогулка помогла им обоим, и, хотя он не вернулся в постель, она знала, что он успокоился. Он поцеловал ее, и, дождавшись, когда она войдет в дом, уехал.

Она тоже не вернулась в постель, а сварила себе большую чашку кофе и пошла в студию.

Там она нашла набросок Эмили Девлон, сделанный по фотографии с доски Рида. И, разложив свои инструменты, начала делать все возможное, чтобы почтить память погибшей женщины.

Нора Робертс