Лето 2023

Много пива было, и горы фисташек,
Просидел, наверно, лет этак с двадцать,
Не заметил, как оказался в старших,
Перестали Воры зубами клацать.

До сих пор всё помню, засну и вздрогну,
Синий стон стоял, лагеря, валгалла,
Нам слова бы выписать пулей к стону,
Но тогда нам было не до вокала.

Там был трудный имидж, алмаз  и пепел
Сад цветущий в пламени взял и сгинул,
Зам по розыску столько нам пел и блеял,
Трудодни в бригаде ваш общий стимул.

Но не сеем мы, ни куём, не пашем,
Воровской закон это цельный атом,
В ОПГ вдруг стал я, ребята, старшим,
Капитаном сразу, не лейтенантом.

Питер город мой, хоть с погодой мерзкой,
Хоть любовь и кровь там всегда на грани!
Всё равно ты фраер, хоть всех стамеской,
Всё равно мокрушник, хоть ты контрактник.

Лагеря тяжёлые, психбольницы,
Я, братва, мог выступить и коммерсантом,
Не могу ящику видеть лиц их,
Лучше быть с Василием да с бриллиантом.

+++

Блещут Тани жемчуга,
Разве невдомек,
Что любовь слепа, глуха,
Если видит Бог?

Посох той любви тяжел,
Жжёт она как йод.
(Труп под снегом, снег сошел,
Ветер, гололёд.)

Лик любви моей грустней,
Чем та слепота
Той любви, а Бог был с ней,
Бог был с ней тогда!

Нёс любимой как в бреду
Всякую х+йню...
Я обочиной пройду
Разных авеню.

+++

Слово в слово, как шило в жопе,
В пкт, карцерах, шизухах
Я скучал о своей Европе,
Где-то в сумрак там филин ухал.

Подгонялся я по колёсам,
Воровской не запачкан кровью,
Уркам синим, туберкулёзным,
Помогал я лечить здоровье.

Я был свят и не сильно скромен,
Время плачет от омовений,
Воровскими стихами вскормлен,
Руку жал мне сам Малофеев.

И вольготнее песня льётся,
И назад отступает быдло,
Имя просто так не даётся,
Не "Ворам, брат, видней",
Им - видно.

+++

Судьба даёт нам взбрык,
Над взбрыком только вздох,
Любил я баб пустых,
Простых, как кабы сдох.

Ходил я с козырей,
Трепач и пустобрёх,
Я сын земли своей,
Я сам себе был Бог.

А Брежнев был мудак,
В Афганистан он влип,
Как кокаин в ноздрях,
Мой взвод в огне погиб.

И больше нету слов,
Не та величина,
Я был свинцом боёв,
Ты - мной увлечена.

Побудь ещё со мной,
Внеси мне в жизнь добра,
А есть исход иной
Мне - два на полтора.

+++

Вот где-то здесь, кварталом дальше, ближе,
Не жалуясь, что все в бараке быдло,
В промзоне мы стояли, как на бирже,
По две путёвки в рыло, и - повидло.

ОМОН с Ростова - буде быть избитым! -
Лупили так, как в трансе, бля, шаманском,
Потом в больничке мазали нас спиртом
Медсёстры, каша с маслом, Маша с каслом.

И многие так до сих пор влачатся,
К суду готовы, что там есть в продаже,
Мы в карцер шли, там не отбыв и часа,
Инфаркт, инсульт, и ты - чуть-чуть подальше.

Притормозив на стёртом полустанке,
Из поезда в бараки шли с полоской
Отпетые, их видно по осанке,
Когда-то гордой, а теперь уж плоской!

Подумал я: "Как страшно одиноки
Все те, кто покатился по наклонной!"
Андрей Пылёв по кличе "Руки, ноги"
Был мой сосед по камере с нейлоном.

+++

Ну вот опять просрал яб-юм,
Привет, учитель!
Возьмите шею вы мою
И получите.

Потом попробую юм-яб,
Давно пора бы!
Хотя надежда, сука, бля,
Довольно слаба.

Идём мы к ясному вперёд
Добру и свету!
Хотелось Свету мне, йо, йо,
Вчерашним летом.

+++

На все вопросы не ответишь,
И нет ответчика с истцом,
Моя любовь к тебе как фетиш,
Как рамс меж сыном и отцом.

Как бомж, который на вокзале
Таксисту делает минет,
Без ног, без рук дуэт кандальный,
Сердец двух страстных пируэт.

И вы меня не обессудьте,
Раба любви, солдаты грёз!
Мои единственные судьи
Меж чёрных окон и берёз.

+++

О том, что в Украине иней,
О том, что правда и что ложь,
О том, что я по жизни синий,
Сказала ты, я вынул нож.

Гремели лавры и литавры,
Прощаясь с жизнью навсегда,
Уткнулась ты мне в грудь, кентавры,
Шестиконечная звезда.

ХСпасла тебя хвала Господня,
Пошёл я чистить пулемёт.
Не важно, завтра иль сегодня,
Мой враг  - умрет.

+++

Эй, пианист, еб@ныйный  нытик,
Ты прекрати свою тоску!
Останется нам только выть и
Прижать "макар" стволом к виску.

И Прекрасен грех самоубийства!
Прекрасен в венах винный яд!
Но нам Христос велел учиться
И ныне так же говорят.

Пустую пачку сигарет
Я вдаль бросал на пол-гондона,
Машина съехала кювет,
Сказала "невермор" ворона.

Как бред кобылы сивой в мгле,
Как-будто это всё не с нами,
Лежать остался ты в земле
А я - делиться с вами снами.

Въедалась снежная крупа
В лицо браткам, и им казалось,
Что криминальная судьба
У них слагалась и срасталась.

+++

Я жил, я был, не бил на жалость,
Ругался с пеною у рта,
Тюрьма мне только доставалась,
Бродяг извечная мечта.

Лишь только пустота внутри,
Иисус в которой что-то мутит,
Алели часто снегири,
И серебрился иней, Люди

Кричали мне, тяни, тяни
Коня с продола, хавать будет,
Я в хате пил портвейн дешевый
Нёс, что попало говорил,
Режим на крытой был тяжёлый,
Забыл, забыл, забыл, забыл!

Не верил я ментов злословью,
бежать хотел! Бежать куда?
Я вам пишу с тюрьмы любовью,
которая не навсегда!

+++

Питер.

Мой город, он течет, лицо в крови
Как кайф по вене, я всё время вижу
Вот гаснут над проспектом фонари,
Рамсят под ними пацаны за крышу.

Нет фонарей, и масть сменила цвет,
И запах анаши благоухает,
А жизнь, в которой  даже смерти нет,
Не знают фраера, совсем не знают.

Я научился изменять стихи,
Я научился прятаться, смеяться!
В Санктъ-Петербурге резал кошельки,
Стрелял, угрелся в зону лет на двадцать.

В саду на Невском клён шумит листвой,
Брожу как пёс по старым переулкам.
Родной мой город, я до гроба твой,
До расчленёнки, сука, до обрубков.

+++

Смерть авторитета.

Звенели рюмки на столе,
И пацаны за ним сидели
Мело, мело по всей земле,
Во все пределы.

Все это было так давно,
Но я всё четко это помню,
В нас месяц целился в окно,
Он был огромный.

А на окне цвели цветы,
Красивые как в небе звёзды,
Авторитет со мной на "ты"
Сказал так просто:

- Я брал у девушки ладонь,
Роман играл и разгорался,
Открыли вдруг по нам огонь,
Я не метался.

Так, испугался с легонца
За то, что жизнь нас всех коснулась!
Вокруг все в масках без лица,
И мы - уснули.

+++

Тане

А верилось, помнишь, во всю эту чушь
О славе, о чести, о долге,
Но я целовал твою талию, чью ж
Ещё целовать мне, подонку?

Я цацки срывал с тебя, шёлк, бахрому,
Ты путалась в разных плюмажах,
В любви не клялась ты мне всё потому,
Что знала, меня не предашь ты.

О, наши объятия, стрёмные, как
Ракеты РФ пред запрудой,
Была ты маяк, я был полумонах,
Мы шли с тобой в град изумрудный.

Я клялся тебе, что я не отступлю,
Мирское сплетая с церковным,
В любви мы любили надежду свою
Законную, но не законно.

+++

Олегу Шохиреву

Устал я верить всякой хрени,
Блатных понятий, чёрных ширм,
Идите, в общем, на х+й, гребни,
Мы всё равно с тюрьмы сбежим!

Сбежим, пусты, придурковаты,
Ворам не веря и вранью,
Мы не катали в жизни ваты,
Ме не несли братве х+йню.

В побег мы, словно в озаренье,
Роса на сопках, солнца блик,
Из жизни этой поскорее,
Гвоздей и нервов - никаких!

Сбежим и к ночи глаз не смежим
А месяц молод, пьян и юн,
Освободился жулик Леший,
Поехал отдыхать в Канкун.

Бываю я, друзья, несдержан,
Полпальца, виски, русский мат,
Освободился жулик Леший,
Не возвращайся в зону, брат!

+++

В понедельник утром,
Пасмурным и хмурым,
Подойдёшь к кому-то,
Бля, все бабы - дуры!

Посмотри на город
Из пустынных комнат,
Ходят, кунем ворот,
По степям огромным,
Горизонты прежни,
В голове скворечник...

Умер мой подельник
Ночью в понедельник.

+++

Я в целом в поряде, хоть сам неприкаян,
У хачиков много на рынке украв,
И мысли роятся, рябыми от крапин
Той крови, что брызгала мне на рукав.

И жаль меня в точности так же, как всех нас,
Мне изолептин бы иль, скажем, пурген,
Тогда бы нашёл я с сансарой консенсус
И срок отстоял на одной бы ноге.

К чему материть без того уязвленных
Солдат срочной роты словами из рта?
С повязкой на тумбочке блеет козлёнок,
В бараке всегда духота, теснота.

Я к карцеру был и привычен, и стоек,
Я видел, цыгане стволы воронят!
Рубашки носил за косарь типа "стоек",
Я был в шоколаде, как все был, мой брат.

Меня, друг мой, спросишь, а что тут такого,
Что это тебе, пацану, принесло?
Не ново всё это! Конечно, не ново,
Как всякое, впрочем, в миру ремесло.

+++

Будь проклят этот мир очередной свинарней,
Я в камере сижу, я гол и пустоват,
Какой там на х+й ямб, или, верней, сценарий,
Я сам себе закон, судья и адвокат.

И прокуроры мне скостить мой срок бессильны
И просто не хотят, сказал бы я бы верней,
Вообще мне не нужна великая Россия,
От слова, брат, "совсем" нет надобности в ней.

Давно уйти в в побег решился лучший друг мой,
Я потушу свечу и отойду ко сну,
Бежать, ну так бежать, уже вопрос решённый,
Я другу задавать вопросы я не рискну.

Сижу, мои друзья, я, ничего не сделав,
Превысил лишь лимит дозволенных острот,
Топлю за латышей, а офицер за сербов,
Спецназа, что нас бьёт уже который год.

Сегодня, скажем, здесь,
А завтра буду в Осло!
А где ещё мне быть,
Предчувствуя беду?

Где раньше я сидел,
Сидеть где буду после,
Пусть пробуют они,
Я лучше пережду.

+++

Нам говорить осталось только шепотом,
Ты теребила куртки мой рукав,
Дышала в ухо мне, мол, муж и что-то там,
Не ночевала дома, вновь ругал.

Брала у мужа деньги, быстро тратила,
Бог с нами был и тысячи тревог,
Любила слушать в койке "Авторадио",
Твой брак для нас почти был как плевок.

И к разговорам с женщиной, которую
Любил когда-то, видел,  плотно знал,
Из вин из всех предпочитал я горькую,
Хотя и сам был падлою из падл.

Стояли мы с тобой вдвоём на наледи,
Не царь и не герой, а сухостой!
Вы мне и щас, Татьяна, сильно нравитесь,
Характер ваш и сложный, и простой.

+++

Снег с шампанским лёгкой дробью барабанной
Нам летел на воротник, пустое соло,
Мы с тобой пылали страстью африканской,
Секс, наркотики, кино и кока-кола.

Оба были мы на голову больные,
Шли серьёзные рамсы тогда меж нами,
Лицедействуя под звездами немыми,
Нам играл Арбат слепыми фонарями.

И мерцал над ним большой, болезный месяц,
Растрепавши стивенкинговскую проседь.
Я в тюрьме, ты на свободе, сердце просит,
Чтобы мы хотя бы в письмах были вместе.

Не играю в эти игры, верь, не верю,
Просто жду, когда само собой случится,
Кухню эту про победы и потери
Знаю всю, поверьте мне, от первых лиц я.

+++

Уже ведь было так однажды:
- Беги! Кому сказал?! Беги!!!
Но не расстреливают дважды,
Один прогиб, и ты погиб.

От шпал до неба высота,
От стрелки к стрелке амплитуда.
Идешь в промзону, вдруг оттуда
Херак, и сразу же война!

Мы, голь, на выдумки хитры,
А сзади слышен лай овчарок,
Кармический мой отпечаток,
Стирала жизнь мне раза три.

+++

Я стараюсь, милая, стараюсь
Соглашаться с тем, что ты - даешь!
А тебе какая в этом радость,
Что любовь твоя мне? Правда, ложь?

Ты кусаешь мелкими зубами,
Стрелку перебили до восьми,
Главное в заряде, не в запале,
Ты гранату хочешь, на, возьми!

В банде не рассчитывай на чудо,
Вор услышит, вникнет и поймёт.
В твоём доме ангелы ночуют,
Передай мне, зайка, пулемёт?

Масть блатная ведает о чем-то,
Цвет сгущает, вносит колорит,
В шесть часов в бараке неучёный
Урка с коммерсантом говорит.

Что произойдёт, то и случится,
Грубым радость, неженкам - печаль.
На одной руке я раз по тридцать
Отжимаюсь молодость встречать.

+++

Что наша жизнь?
Одно мгновенье
Вершить пацанская дела.
А фраера находят время
Для хамства, подлости
И зла!

Стрелять ли их,
Тянуть ли пыжик,
Решает каждый сам себе!
За стенкой камеры
Вор Рыжий
Все удивляется судьбе.

Я зарядил патрон
И вынул,
Подонок, отрицала, хам.
Недавно Вор в законе
Биря
Мне поздравление
Прислал.

+++

  В промзону идут мужики, конвоир
  Совсем желторотый сержант.
  О сроках он с зеками заговорил,
  Они никуда не спешат.
 
  От голода еле живой он едва,
  Выспрашивал их, старшину:
  - Когда же реально заедет  братва?
  Ответьте мне, не доживу!
 
  Летела с зашкваренных листьев капель,
  Ты пашешь, тебя, бля, пасут,
  Пусть смотрят, проходит ещё один день,
  Для ссучившихся и паскуд.
 
  Ой, мамочка, мама, трынц, трынц, трын-трава,
  Я вырос упрямый войдот!
  Кружится от песен моя голова,
  А дома любимая ждёт.

+++

  По счетам всем своим дополна заплатил,
  От себя никогда, брат мой, не убегал,
  Как сказал мне в тюрьме скользью фраер один,
  В жизни нам всем приятен лишь первый бокал.
 
  Так обнимемся, что ли, прощаться пора,
  Прапора, ненадолго, на пару минут,
  Дверь к Аллаху по-прежнему не заперта,
  А чужие рамсы нас вообще не ебут. 
 
  Я страдал,  я железом был рублен в салат,
  Под заточками падал в бурьян-лебеду,
  Называли меня криминальный солдат,
  Воры знают в законе, куда я иду...
 
  - Ухожу! Не держи!! Не хватай за рукав!!! -
  А то стрельнет охрана, и снег станет ал.
  Я моей бы любимой луну бы украл,
  А потом бы напился и недомогал.
 
  Если я вдруг умру, не ищи меня там,
  Лучше езди в ночные, где муж твой клубил,
  Общаковые списки отдай мусорам,
  Всё равно ведь не знают всех наших глубин!
 
  В этом августе воздух дождями дрожжит,
  Снова хмуришь ты ласково левую бровь,
  Автоматным огнём друг мой Кеша прошит,
  Дизель "мерса" стучит в барабанную дробь. 

+++

Пепел империй к моим утомленным ногам,
И не пленяю ни рифмой, ни пеньем гитары,
И я не стану молиться случайным богам,
Лучше в объятия, ****ь, упаду старой шмары!

Плох иль хорош, остаюсь я себе командир,
Жизненный рейс свой на зоне в ****у продолжая,
Будем мочить всех, ребята, но где же сортир,
Между Харибдой и Сциллой, воротами рая?

Грубый и суетный век,
Запах гари и грязных сортиров,
Но имя мое -  Человек,
И не нужно иных - ориентиров.