Исповедь офицера НКВД

Посвящается прадеду Лыннику Владимиру
Мартыновичу, репрессированному 25.05.1931 г.
«тройкой» ППОГПУ БАССР и реабилитированному
Указом Президиума Верховного Совета СССР
от 16.01.1989 г.


Это было давно – много лет
Отсчитал с мига я рокового,
Когда взвёл вороной пистолет,
Чтобы к мёртвым отправить живого.

И в тот миг задрожала рука –
Поздно вышку менять на острог…
Так скроил я из друга врага,
Прокатив через горло комок.

Он у стенки, а я был в строю…
Капитан процедил приговор.
Папиросу под ноги плюю
И в патронник вгоняю патрон.

Я нажал на курок вороной –
Парень вздрогнул, упав на лицо.
У него жизнь одною строкой,
У меня лишь отдача в плечо.

Был мороз, меня встретила дочь
(У него дочерей было две)…
Я не спал в ту кошмарную ночь,
Он не жил в эту ночь в январе.

Кто же умер, спустившись в подвал?
По кому же идти ставить свечи –
По врагу, что убит наповал?
По себе, что судьбой искалечен?

Было двое нас в том январе,
Над которыми взвился клинок.
Первый поднял холодный ТТ,
А другой крикнул: «Слышь, паренёк!..

Папиросу отбрось сапогом,
Ни к чему свою совесть тревожить,
Лучше ставь её рядом с врагом,
Чтобы разом двоих уничтожить.

Завяжи ей потуже глаза
И – смотри не промажь – бей дуплетом!..»
Внял я этим советам тогда,
Чтоб висок не сверлить пистолетом.

Этот молох смолол нас двоих:
Его в прах, а меня – на куски…
На тот свет отправлял я других
По этапам большого пути.

Что-то нужное пало во мне
И подняться, увы, не смогло.
…Это было в ту ночь, в январе,
И оно превратилось в ничто.

Столько лет пролетело с тех пор,
Как душа заразилась проказой!
Но сегодня усилилась боль
От обыденных строчек Указа.

Я прочёл на казённом листке
Его имя простое – Иван, –
То, которое в ночь, в январе
Там, в подвале, цедил капитан.

Всё проснулось, и язвы горят…
Мы в подвалах взводили затворы,
Но за мной и другие стоят,
Кто строчил, как стихи, приговоры.

А за ними ещё крестят лбы –
Обагрённые кровью до пят,
Властелины страны и судьбы
Перед Господом Богом стоят.

Прикрывают приказами свыше
Прокажённые мощи свои…
Чем прикрыться же мне пред Всевышним?
Я по горло в невинной крови.

Отправлял я врагов в мир иной
Без эскорта печальных процессий.
Я заколот Указа строкой
Про невинные жертвы репрессий…